ого десерта.
   - Я мог бы подарить тебе бриллианты или жемчуг,  -  предложил  Энгус,
словно их первоначальный разговор не прерывался. - Какая разница?
   - Никакой. - Доминика съела кусочек  лимонной  меренги  и  промокнула
губы салфеткой. - Я бы их тоже вернула.
   - Что же мне позволено тебе дарить?
   -  Цветы,  книги,  музыкальные   диски...   -   Она   сделала   рукой
неопределенный жест. - Может быть, слоника для моей коллекции. Скажем, я
бы обрадовалась небольшой картинке с изображением слона или...
   - Очевидно, это урок хорошего вкуса, который  великосветская  подруга
дает мальчику с Дикого Запада? - перебил Энгус, продолжая улыбаться,  но
теперь это была улыбка тигра, готового к прыжку.
   - Не угадал, - не дрогнув, сказала Доминика.
   И, преодолев внутреннее сопротивление, заставила себя продолжить:
   -  Это  урок  того,  как  не  дать  женщине   почувствовать   себя..,
содержанкой. Вот и все.
   - Значит, жене и невесте купить автомобиль можно? - взвился Энгус.  -
Но нельзя помочь подруге  в  затруднительной  ситуации,  используя  день
рождения как предлог...
   Доминика на миг прикрыла глаза.
   - Машина мне очень нравится, и... - Доминика беспомощно запнулась,  -
это был чуткий жест, но.., он обошелся тебе в тридцать тысяч долларов.
   Как ты не видишь?
   - Я вижу, что к нам идет твоя мать, - вздохнул Энгус,  поднимаясь.  -
Принести тебе еще десерт, Доминика? Миссис Харрис, пожалуйста,  садитесь
на мое место. Вам что-нибудь принести?
   Позвольте поблагодарить вас за чудесный вечер в честь Доминики.
   Барбара отказалась  от  сладкого  и  с  чрезвычайно  довольным  видом
опустилась на стул рядом с дочерью.
   - Какой он милый, - произнесла она с восхищением. -  Вы  замечательно
смотритесь вдвоем.
   Должна сознаться, я гадала сегодня - подарит он тебе на день рождения
обручальное кольцо?
   И пытливо посмотрела на Доминику.
   Подыскивая слова для ответа, Доминика вдруг поняла:  что  бы  она  ни
говорила, именно тут кроется главная  причина  ее  досады.  Она  тоже  в
сокровенном уголке сердца надеялась, что Энгус в  ознаменование  ее  дня
рождения и их любви подарит ей обручальное кольцо...
   Она проглотила комок в горле и произнесла,  изо  всех  сил  изображая
беззаботность:
   - Но, мама, прошло всего лишь три месяца.
   - Я помню, солнышко, но тем не менее... Барбара взмахнула рукой, явно
собираясь  пуститься  в  рассуждения  по  этому  поводу,   но   очевидно
передумав, сказала:
   - Но что-то он должен был тебе подарить? Не томи меня, дорогая!
   -  Я...  Он  подарил  мне  новый  автомобиль,  беспомощно  выговорила
Доминика. - Его подогнали к моей студии, он весь был в розовых ленточках
и воздушных серебряных шариках. Но я...
   Барбара заморгала и произнесла с благоговейным трепетом:
   - Не может быть!
   - Не сомневайся, - ответила ее дочь. - Но я, конечно же...
   - Как чудесно! И  как  романтично  -  розовые  ленточки,  серебристые
шарики! Доминика, ты хоть понимаешь, как тебе повезло?
   Энгус тем временем вернулся к столику и остановился за  их  стульями,
не привлекая внимания. Он не только слышал слова матери,  но  и  заметил
раздраженный взгляд дочери. Доминика явно не получила поддержки там, где
ее ожидала.
   Не замечая Энгуса, она заявила:
   - Но это стоило ему уймы денег.
   - Все относительно,  дорогая,  -  возразила  Барбара.  -  У  него  их
действительно  уйма.  А  чего  ты  ждала?  Букета  цветов?  Едва  ли  он
ограничился бы этим, ведь он без ума от тебя, Доми.
   - Вы с Наташей твердите одно и то же, - буркнула Доминика  и,  подняв
глаза, увидела наконец Энгуса. Он ничего не сказал, но с тем же  успехом
мог бы прокричать: "Какие еще тебе нужны доказательства?"
   До  полуночи  она  продолжала  играть  роль  преданной   дочери,   не
переставая надеяться, что мама на этот раз не затеет танцы. В этот вечер
ее ожидал и приятный сюрприз. Кристи представила ей молодого человека  с
каштановой кудрявой шевелюрой и застенчивой улыбкой. Он глаз не  спускал
с Кристабель, которая сегодня была необыкновенно хороша в  аквамариновом
платье, более шикарном и открытом, чем те, что она носила обычно.
   Но Доминика не  успела  разузнать  подробнее  об  избраннике  сестры,
потому что в четверть двенадцатого подали кофе  и  шампанское,  погасили
свет в комнате и внесли именинный торт с двадцатью шестью свечами.
   Едва Доминика успела задуть свечи и начала разрезать торт, как  Энгус
снова оказался рядом и заявил, что хочет сказать несколько слов.
   - Я предлагаю тост за Доминику, которая  привносит  радость  в  жизнь
всех своих друзей, - произнес он, обращаясь к гостям,  и  тихо  добавил,
устремив на нее пепельно-серый взгляд:
   - А в мою в особенности.
   - Правильно! Правильно! - поддержали его присутствующие с энтузиазмом
и той  особенной  теплотой  и  благосклонностью,  которыми  люди  готовы
одаривать влюбленную пару.
   - Ты,  кажется,  решил,  что  все  закончилось?  натянуто  произнесла
Доминика спустя примерно полчаса, усаживаясь в его "рейнджровер".
   - Ты хотела еще задержаться? - спросил он с  откровенной  иронией.  -
Все гости уже разъехались.
   Доминика  старательно  избегала  встречаться  с  ним  взглядом.   Она
слышала, как Энгус договорился с Кристабель, чтобы та  поставила  машину
Доминики в гараж, когда там освободится место.
   - Я вовсе не то имела в виду, - пробормотала она.
   - Тогда лучше скажи прямо, что ты имела в виду, - отрывисто  произнес
он.
   - Не надейся, что я  сейчас  расположена  привнести  радость  в  твою
жизнь, Энгус, - заметила она едко. - Куда мы едем?
   - Ко мне домой, - ответил он. - У меня толстые стены на случай,  если
тебе захочется продолжать нашу ссору.
   Доминика стиснула зубы, борясь с желанием закричать на него,  но  тут
Энгус достал что-то из кармана и положил ей на колени.
   - Я хотел отдать это тебе, когда  мы  останемся  одни,  -  сказал  он
спокойно.
   Это была небольшая коробочка. Доминика развязала золотой шнур,  сняла
крышку и увидела маленькую золотую филигранную брошь в  виде  слоника  с
сапфировыми глазами...  Она  некоторое  время  смотрела  на  нее,  затем
отвернулась  к  окну,  чтобы  Энгус  не  увидел,  как  у  нее  по  щекам
заструились слезы.
   Они проехали до его дома в молчании, и весь путь  Доминика  прилагала
героические усилия, чтобы справиться с бурей нахлынувших на нее эмоций.
   Доминика уже хорошо знала квартиру Энгуса в пентхаусе, она стала  для
нее практически вторым домом. Комната,  которой  они  пользовались  чаще
всего помимо спальни, была небольшой, с темно-зелеными обоями и  кожаной
зеленой мягкой мебелью.
   Пол покрывал толстый бежевый ковер, стены украшало множество  картин.
Они играли здесь в шашки, слушали музыку, смотрели телевизор и читали. А
иногда дарили друг другу любовь.
   Сюда Энгус и привел Доминику. Он сбросил пиджак  на  спинку  стула  и
предложил ей чего-нибудь выпить.
   - Спасибо, нет, - дрогнувшим голосом ответила она, глядя,  как  Энгус
развязывает галстук и отправляет его вслед за пиджаком. - Я понимаю, что
обидела тебя, - добавила она, - и чувствую себя просто ужасно,  особенно
после этого... - Она повертела в руках коробочку с брошью.  -  Но  я  не
могу принять от тебя автомобиль,  Энгус,  потому  что  уверена,  что  не
должна этого делать.
   - Твоего мнения, кажется, никто не разделяет.
   - Но это касается только меня, и больше никого, -  возразила  она.  -
Как же мне объяснить, чтобы ты понял? Я не хочу быть благодарной тебе ни
за что, только за тебя самого и за то, что мы значим друг для  друга.  -
Она вскинула  ресницы  и  заглянула  ему  в  лицо.  Их  разделяло  всего
полметра, но сейчас эти полметра казались несколькими милями.
   Доминика видела это  по  его  твердо  сжатым  губам,  слышала  в  его
интонации, когда он произнес:
   - Ты действительно думаешь, что мне безразлично твое огорчение  из-за
того, что ты не можешь позволить себе новую машину?
   - Меня это не так уж огорчает. Да, я в настоящий момент  не  особенно
расположена  выкладывать  крупную  сумму,  -  призналась  Доминика.  Мне
предстоит  закупать  новые  швейные  машинки,  оплачивать   труд   новых
работниц, а прибыль начнет расти не скоро, если начнет вообще. Но  я  бы
как-нибудь выкрутилась. Я не нищая.
   - Это я навел тебя на такие мысли?
   Она тяжело вздохнула и села.
   - Просто я чувствую себя...
   - ..обязанной, - закончил он и сел рядом. - А  если  бы  я  предложил
тебе автомобиль напрокат?
   И ты могла бы сбросить со счетов часть расходов, если  заодно  будешь
пользоваться им для нужд своей фирмы.
   Доминика удивленно раскрыла глаза.
   - Ты серьезно?
   - Абсолютно, - сухо подтвердил он.
   - Тогда я.., меня бы это устроило, - пробормотала она неловко. -  Мне
и самой это  приходило  в  голову,  я  имею  в  виду  -  временно  взять
автомобиль напрокат.
   Он продолжал сверлить ее пристальным взглядом.
   - Но мне ужасно жаль, если я тебя обидела, повторила Доминика.
   Он долго молчал, затем усмехнулся уголком рта.
   - Есть способ загладить обиду.
   - Какой же? - невинным голосом спросила Доминика.
   Энгус встал, вставил диск в плеер и погасил свет. Потом подошел к ней
и протянул руку.
   - Можно пригласить вас на танец, мадам?
   Она тоже встала и шагнула в его объятия.
   - Невозможно танцевать с вами, мистер Кейр,  и  одновременно  на  вас
обижаться, - через несколько минут констатировала Доминика.
   - Понятно. - Он провел  ладонью  по  ее  волосам  и  вытащил  из  них
шпильки. - Ты хочешь сказать, что, дождись я этой минуты, приняла бы  от
меня машину?
   - Нет... Но мне было бы еще труднее отказаться.
   - А как насчет.., этой минуты? - Он  провел  руками  по  ее  спине  и
нащупал молнию лифа. - Мне еще во время ужина пришло в голову, что  твое
платье состоит,  оказывается,  из  двух  половинок  и  что  под  верхней
половинкой у тебя наверняка ничего нет. Безумно хотелось проверить...  -
Энгус потянул застежку молнии вниз, и лиф легко соскользнул ему на руки.
- Я оказался прав! - Он позволил лифу упасть на ковер.
   - Едва ли тебе подобало предаваться таким мыслям в гостях и  особенно
в доме моей  матери,  -  пробормотала  Доминика  прерывающимся  голосом,
потому что в этот момент он обхватил ладонями ее грудь.
   - Подобные мысли преследуют меня  утром,  днем  и  вечером,  неважно,
рядом ты или нет. - Он положил ладони ей  на  талию,  и  они  продолжали
танцевать, но его прикрытые веками глаза жадно следили, как колышется ее
грудь. Доминика чувствовала, что с трудом  переводит  дыхание.  Впрочем,
она прекрасно понимала, что он бросает ей вызов.
   - Плохи мои дела, - хрипло  пробормотала  она,  запрокидывая  голову,
чтобы взглянуть ему прямо в глаза. - Но сейчас я хочу сказать,  что  это
наслаждение - танцевать с тобой вот так. Еще когда мы танцевали в первый
раз, мне пришло в голову, что хорошо было бы оказаться с тобой вдвоем  в
укромном месте...
   Она провела руками по его  плечам,  обхватила  его  лицо  ладонями  и
быстро поцеловала в губы, после чего, закрыв  глаза,  продолжала  плавно
покачиваться под музыку.
   - Как это случилось? - спросил Энгус, подперев голову рукой. Он лежал
с пей рядом на широкой кровати  под  белоснежной  простыней.  В  комнату
заглядывало солнце, играло па серебряной антикварной  настольной  лампе.
Кровать  помещалась   на   помосте   на   бескрайнем   бархатном   ковре
жемчужно-серого оттенка. В углах комнаты заботливыми руками миссис Браун
были расставлены вазы с изумительными белыми лилиями.
   Увидев впервые эту спальню, Доминика восхищенно ахнула, но  Энгус  со
смехом заявил, что не имеет к ней никакого отношения. Здесь уже было все
в точности так, когда он купил эту квартиру. Доминика ответила, что  это
настоящая королевская опочивальня, и добавила, что никогда не  спала  на
помосте и на этой кровати пристало спать принцессе.
   Тогда  Доминика  впервые  подумала  о   других   женщинах,   которые,
несомненно, присутствовали в его жизни до нее, и  призналась  себе,  что
еще многого не знает об Энгусе Кейре...
   - Как случилось? Ты имеешь в виду, как это  мы  проснулись  на  заре,
хотя легли очень поздно?
   Я думаю, мы были так  заняты  чем-то  другим,  что  забыли  задернуть
шторы, - серьезно предположила она.
   Энгус вгляделся в ее лицо. Темные волосы  падали  ему  на  глаза,  на
подбородке появилась легкая щетина. Он потянул простыню вниз и  медленно
провел пальцем вдоль ложбинки ее бюста.
   - Как это мы сумели так увлечься? Ведь приехали сюда совсем в  другом
настроении. Вот что я имел в виду, мисс Харрис.
   - Ах, это... - Доминика сморщила нос. - Вы очень мудро  сделали,  что
уступили силе моих аргументов, мистер Кейр.
   - Не знаю насчет мудрости... Но готов признать, что уступил  какой-то
силе.
   - Могу я внести предложение? - спросила Доминика прерывистым голосом,
потому  что  его  пальцы  двигались  по   ее   груди   все   с   большей
настойчивостью.
   - Какое же? - Он поднял на нее глаза, которые опасно блеснули.  Затем
их выражение изменилось, и он провел  рукой  по  ее  волосам.  -  Насчет
вчерашнего вечера, Доминика...
   Но она прижала пальчик к его губам.
   -  Я  как  раз  хотела  предложить...  Давай  считать  прошлый  вечер
перевернутой страницей.
   Она увидела, как сомнение промелькнуло в  его  глазах,  но  вслух  он
сказал:
   - Не прогуляться ли  нам  на  пляж?  Искупаемся,  а  потом  поедем  в
"Лидком-Плейс" и останемся там ночевать.
   Доминика испытала громадное облегчение.
   - Звучит заманчиво.
   К вечеру они приехали в  поместье.  Некоторое  время  назад  Доминика
договорилась с пожилыми супругами, присматривавшими за домом и садом уже
много  лет,  что  они  будут  делать  это  и  в   дальнейшем.   Она   же
распорядилась, что и где сажать весной, решила,  что  необходимо  купить
новую стиральную машину, и заново отделала  спальню,  в  которой  они  с
Энгусом обычно проводили ночь.
   Короче говоря, Доминика чувствовала себя полноправной хозяйкой в доме
своего детства.
   Поскольку Энгусу  редко  удавалось  выбраться  в  поместье,  пришлось
отремонтировать старый коттедж,  стоявший  на  приличном  расстоянии  от
дома.  Через  какое-то  время  там  поселился  управляющий,   седовласый
прихрамывающий  мужчина  лет  шестидесяти,  которого  наняли  заниматься
делами фермы в отсутствие хозяина.
   На огороженном поле была высажена люцерна, в амбаре обосновались  два
великолепных представителя альпакской породы - баран и овца.
   Доминика окрестила их Наполеоном и Жозефиной, сокращенно Нап и  Жози.
Но особенной любовью управляющего пользовались  три  лошади,  которых  к
тому времени приобрел Энгус.
   Временами Доминика испытывала угрызения  совести,  оттого  что  могла
наслаждаться прелестями поместья,  тогда  как  мама  и  Кристабель  были
лишены такой возможности.
   Сидя с ногами в глубоком кресле, Доминика вспомнила  о  минувшем  дне
рождения и об одной вещи, которую вчерашние переживания и эмоции  как-то
заслонили. Да, в истории с машиной она одержала победу, но  как  быть  с
обжигающим  осознанием  того,  что  в  действительности  она   надеялась
получить от Энгуса обручальное кольцо?..
   Она покосилась на Энгуса - он лежал на кушетке в поношенных джинсах и
старой черной тенниске и читал газету.
   - Расскажи мне о других женщинах, с которыми ты встречался  до  меня,
Энгус, - неожиданно для самой себя произнесла Доминика.
   Он взглянул на нее поверх газеты и нахмурился.
   - Зачем? И с чего ты вдруг спросила?
   Она пожала плечами и иронически улыбнулась.
   - Просто так. Захотелось знать. Моя сестра,  например,  считает,  что
меня прежде привлекали исключительно робкие, неуверенные в себе мужчины.
- Она шутливо закатила глаза.  -  Представляю,  что  ты  можешь  на  это
сказать.
   Энгус немного расслабился.
   - А сама ты с ней согласна?
   Доминика пожала плечами.
   - Раньше я над этим  не  задумывалась,  но  мой  отец  был  академик,
историк, и мое окружение состояло  из..,  не  то  чтобы  робких,  скорее
погруженных  в  мир  своей  науки  мужчин.  А  с  такими  мужчинами  мне
приходилось оставаться  сильной  и  независимой.  -  Она  поморщилась  и
заглянула ему в лицо. - А у тебя когда-нибудь было с  другими  женщинами
то же, что сейчас у нас с тобой?
   - Нет. Но женщины были. - Он задумчиво посмотрел на нее. - Хотя я  бы
не сказал, что всех  их  объединяло  какое-то  одно  качество,  будь  то
робость или еще что-нибудь.
   - И много их было?
   Энгус помедлил и улыбнулся несколько мрачно.
   - Ты хочешь, чтобы я назвал их всех по именам? А у  тебя  много  было
мужчин, пусть даже робких?
   - Нет, - ответила Доминика спокойно, сдерживая растущее  раздражение.
- У меня был всего один роман, да и тот продолжался недолго.
   Энгус сел и бросил газету на пол.
   - Доминика, у меня были женщины, мне все же тридцать шесть лет,  и  я
испытываю естественное влечение к противоположному  полу.  Но  на  самом
деле их было не такое уж и множество, поскольку я очень занятой человек.
А такой, как ты, не было ни одной, Он встал, пересел  на  скамеечку  для
ног и, протянув руку, коснулся ее щеки.
   - Некоторые значили для меня больше, чем другие, - спокойно продолжал
он. - Но ни одна из них не была так дорога, как ты.
   "Тогда почему ты не берешь меня замуж, Энгус?" Этот вопрос крутился у
нее в голове, дрожал на губах, но она так и  не  сумела  заставить  себя
задать его. А когда он заговорил снова, Доминика  обрадовалась,  что  не
сделала этого.
   - Ты, наверное, не догадываешься, но когда некоторое время  назад  ты
назвала меня одиноком волком, то была не так уж далека от истины.
   Единственное, на что я мог полагаться, чтобы выбраться из захолустья,
были мои руки, голова и мечта. Но иногда я оглядываюсь назад и спрашиваю
себя: а стоила ли игра свеч?
   - Почему? - прошептала Доминика,  и  к  ее  глазам  вдруг  подступили
слезы.
   - Почему? - Он отвернулся  и  посмотрел  на  огонь.  -  Независимость
прекрасная вещь до тех пор, пока любое подчинение не становится для тебя
невозможным. - Он посмотрел ей в глаза, и  в  его  взгляде  промелькнула
ироническая улыбка. Мне кажется, мы с тобой в этом похожи, Доминика, вот
почему временами между нами случаются разногласия.
   Доминика вздохнула, но, прежде чем она успела что-либо  ответить,  он
произнес:
   - Впрочем, я устал, да и ты тоже, и сейчас я ничего не могу придумать
лучшего, чем лечь с тобой в постель -  чтобы  просто  обнимать  тебя,  и
согревать, и чувствовать, что ты рядом. Пойдем?
   Не дожидаясь ответа, он подхватил ее на руки и понес в кровать.
   Доминика временами задумывалась над тем, много ли осталось  в  Энгусе
от паренька из захолустья. Легче всего его  было  принять  за  сельского
жителя, стоило Энгусу сесть на лошадь.
   Доминика сама ездила  неплохо  и  всегда  любила  лошадей,  но  Энгус
относился к ним с особым трепетом. Он купил чистокровных кобыл,  две  из
которых были  идеально  выезжены,  так  что  ездить  па  них  было  одно
удовольствие. Этому они и посвятили следующее утро.
   Энгус вел третью кобылу в поводу, потому что она еще  не  ходила  под
седлом.  Он  объяснял  Доминике  главные  требования,  предъявляемые   к
породистым лошадям, - быстрота, темперамент,  надежность.  Эти  качества
ценились не только в рабочих лошадях, на  которых  перегоняют  скот,  но
именно они делали лошадей годными для поло и разного рода скачек.
   Доминика  кто-то  спросила  Энгуса,  не  доводилось  ли  ему   самому
принимать участие в скачках.
   Тогда они ехали в сопровождении Люка  Кинга,  управляющего,  и  Энгус
обменялся с ним смеющимся взглядом.
   - Да, - сказал он. - Я купил свой первый грузовик на премию,  которую
получил за скачки.
   -  А  ты  случайно  не  вышел  тогда  в  чемпионы?  полюбопытствовала
Доминика.
   - Он был одним из лучших наездников,  каких  мне  только  приходилось
видеть в жизни, мэм, про