вперед,
чтобы вытолкать сестру из комнаты.
   Но раньше, чем ей это удалось, Родриго преградил Элси  дорогу  и  сомкнул
сильные руки у нее на талии.
   - Мы же только начали понимать друг друга, querida? - коснулся  ее  слуха
горячий шепот. И к великому стыду Элси и на радость Джессики, запечатлел  на
ее шее долгий поцелуй. - В первый раз  за  четыре  года  мы  были  полностью
откровенны друг с другом.
   Элси перевела дыхание.
   - Вот как ты это называешь? - прошептала она  чуть  слышно,  не  в  силах
противиться сладкой истоме, которую пробуждала в ней близость его тела.
   - Да, до сего момента это было  так.  -  Голос  Родриго  стал  нежным.  -
Перестань же сопротивляться, mi amor, иначе твоя  сестра  подумает,  что  ты
меня не любишь.
   - Любить тебя? - беспомощно переспросила Элси.
   Не глядя на ошеломленную Джессику,  будто  ее  здесь  и  вовсе  не  было,
Родриго развернул любимую к себе и поцеловал со всем пылом своей страсти.
   - Так же, как я люблю тебя, - заключил он, и голос  его  слегка  дрогнул.
Элси содрогнулась.
   - Ты же сказал сестре, что ее вопрос преждевременен...
   - И это чистая правда. У меня еще не было времени поведать  тебе  о  моих
чувствах и спросить, согласна ли ты оказать мне честь, став моей женой.
   Колени Элси подогнулись, и даже Джессика поняла, что происходящее здесь и
сейчас - дело слишком личное, чтобы в него вмешивался кто-то третий. В  игру
вступали чувства, чистая страсть, и этим двоим более никто не был нужен.
   - Кажется, мы все же остаемся,  -  удовлетворенно  пробормотала  девушка,
прикрывая за собой дверь, и не удивилась, что ее уход остался незамеченным.
   Элси проснулась под шум дождя и сначала  не  поняла,  где  находится.  Ей
опять снилась свадьба. Гулкий свод  огромного  собора  в  Сан-Марино.  Рокот
органа стих, кажется, что в церкви совсем  пусто  -  такая  стоит  тишина..,
тишина, прерываемая только дыханием.
   - Берешь ли ты, Родриго, в жены...
   - Да.
   Элси вздохнула и открыла глаза. Спальня была  залита  сереньким  утренним
светом, широкая постель смята. Родриго рядом не было.
   Босиком, в ночной рубашке из золотистого шелка,  с  волосами,  спутанными
после сна, она вышла в коридор. Ну да, конечно, так она и  думала:  дверь  в
детскую приоткрыта.
   Элси на цыпочках подошла и заглянула внутрь.  Ее  муж  -  тоже  босой,  в
распахнувшемся на груди халате - склонился  над  кроваткой.  Волна  нежности
захлестнула молодую мать, и она улыбнулась.
   Словно почувствовав ее присутствие, Родриго стремительно обернулся.  Элси
и охнуть не успела, как его сильные ладони уже легли  ей  на  талию,  а  уха
коснулся шепот:
   - Доброе утро, mi amor. Мне просто послышалось, что Долорес плачет,  и  я
решил проверить.
   - Кажется, с малышкой все в порядке?
   - Да, она спит.
   - Тогда пойдем, не  будем  ее  тревожить...  Потолок  вдруг  стремительно
дрогнул, поплыл ей навстречу, и Элси едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от
неожиданности. Только близость спящей дочки удержала ее от  возгласа,  когда
муж внезапно подхватил ее на руки.
   Зато за дверью детской она дала волю словам.
   - Родриго, сумасшедший! Что ты делаешь? Отпусти меня немедленно!
   - Почему? Нет ни малейшей причины...
   - Увидит кто-нибудь. Будет неловко.
   - Никто не увидит. Твоя сестра еще спит, а  Лаура  как  вчера  уехала  со
своим женихом, так не объявится в ближайшие три дня.
   Как летит время, подумала Элси. Крошка Лаура, маленькая  злючка,  по  уши
влюбленная в своего опекуна, теперь уже взрослая девушка, учится в  колледже
и  скоро  выйдет  замуж.  Ее  избранник,  кажется,  славный  юноша,  хотя  и
небогатый, да и влюблен в нее очень...
   Лауре с ее миллионами можно не  думать  о  выгодной  партии,  а  во  всем
остальном ей лучшей пары не найти - серьезный, приветливый,  слегка  похожий
лицом на Родриго - каким тот, должно  быть,  был  в  пору  своей  молодости.
Может, потому Лаура и обратила на него внимание?
   - Ну и что, - не смирилась Элси, легонько трепля мужа за  волосы  и  этим
изображая негодование. - Экономка может увидеть, она рано встает.
   - Ну и пусть смотрит, ведь ты моя жена! - рассмеялся Родриго, кружа ее  в
объятиях. - Ничего дурного,  стало  быть,  не  происходит.  Кроме  того,  мы
отдыхаем тут уже второе лето, сеньора Эспронседа, я думаю, привыкла.
   Да, они снова не поехали в Грецию, как собирались зимой, и Гавайи тоже не
влекли супругов. Сан-Исабэль, крохотный островок, затерянный  в  Средиземном
море, стал для них земным раем - ведь  именно  здесь  родилось  их  счастье!
Любовь словно осветила изнутри прекрасную виллу, осенила своим  крылом  весь
остров так, что даже непоседа Джессика напросилась в  гости  на  недельку  -
отдохнуть от шумной Барселоны, где предпочитала проводить летние деньки...
   А Лаура сейчас, должно  быть,  наслаждается  свежим  морским  воздухом  и
компанией своего жениха. Она отправилась  вдоль  берегов  на  яхте,  которую
Родриго охотно одолжил своей воспитаннице, - зная, что "Барселона"  приносит
удачу в любви. Учеба в  колледже  и  знакомство  с  новыми  людьми  изменили
характер Лауры, и теперь он уже не боялся  предоставить  ее  самой  себе  на
несколько дней...
   - Сеньор, отвечайте немедленно: куда вы меня несете?
   - В спальню, сеньора Маркес. Вы имеете что-нибудь против?..
   - Н-нет, Родриго. Но...
   - Что такое, mi amor?
   Он на миг остановился, чтобы заботливо заглянуть жене в лицо.  Та  слегка
покраснела.
   - Знаешь, говорят, женщина дурнеет, когда... Руки ее скользнули  вниз,  к
уже начинавшему округляться животу. Второго ребенка - по всем предположениям
сына, ждали к зиме. Родриго расхохотался.
   - Может, и так.  Только  это  не  про  тебя.  Твоя  фигура  всегда  будет
совершенна, да и  разве  может  быть  что-нибудь  прекраснее  жены,  носящей
желанного ребенка?
   Элси вздохнула, не в силах найти ответ. Голова  ее  слегка  кружилась  от
счастья, и даже серенький свет, сочившийся сквозь окна, казался ярче  сияния
солнца. Отдаваясь на волю чувств, она опустила ресницы и  спрятала  пылающее
лицо у мужа на плече. 



   Мэхелия АЙЗЕКС 
   НЕВОЛЬНИЦА ЛЮБВИ 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
Анонс 
 
   Принимая приглашение подруги погостить у нее на курорте  и  поправить
здоровье, Джун и не подозревала, что станет участницей  любовной  драмы.
Познакомившись с женихом подруги, она очень быстро из  третьего  лишнего
превратилась в даму сердца. Джун не может сделать больно лучшей подруге,
однако и не в состоянии  перебороть  свою  любовь,  невольницей  которой
стала. И  все  же  щекотливая  ситуация  разрешается  самым  неожиданным
образом...
 
Глава 1 
 
   "Вам надо отдохнуть, мисс Фоулер". Надо  отдохнуть...  Надо...  Совет
врача назойливо крутился в голове, и ни о  чем  другом  Джун  думать  не
могла.
   А соблазнительно, черт побери! Когда я в последний раз отдыхала?  Как
ни старалась, Джун не могла вспомнить. Ну хорошо, сказала она себе, если
я даже не помню этого, так почему бы  мне  не  устроить  себе  маленький
праздник недельки этак на две? Конечно, я не отказалась бы и от трех,  а
еще лучше - четырех, но Эрмина взбунтуется, ведь,  кроме  нее,  с  мамой
некому посидеть.
   Джун наклонилась, чтобы отжать тряпку, которой мыла пол в пабе,  и  в
глазах у нее потемнело. Она поспешно села  на  ближайший  стул  и  стала
ждать, пока слабость пройдет.
   Вот и еще один аргумент в пользу отпуска, подумала она. Я взвалила на
себя слишком тяжелую ношу - как бы не надорваться. Итак, решено, упаду в
ножки Эрмине, попрошу подменить меня на две недели  и  уеду...  А  куда,
кстати, я уеду? Хорошо бы на юг, к солнышку...
   Вдруг в голову Джун пришла настолько смелая фантазия,  что  она  даже
зажмурилась. Синтия! Синтия, лучшая подруга, которая  около  года  назад
уехала во Францию и теперь  работает  в  одном  из  отелей  на  Лазурном
берегу. Помнится,  когда  Синтия  звонила  на  Рождество,  поздравить  с
праздником и похвастаться успехами,  она  приглашала  в  гости.  Так  не
воспользоваться ли ее гостеприимством?
   Недомогание как рукой сняло. Джун споро закончила уборку, переоделась
и бросилась домой.
   Покормив мать ужином, умыв ее на ночь и немного поболтав с ней,  Джун
отправилась звонить подруге. Ей повезло -  Синтия  сразу  сняла  трубку.
После обмена бестолковыми  восклицаниями  Джун  осторожно  приступила  к
интересующей ее теме и с облегчением перевела дух, услышав:
   - Да ради Бога, приезжай! Что, подруга, разбогатела?
   - Нет, что ты, - отозвалась Джун,  которую  грубоватые  шутки  Синтии
всегда смущали. - У меня есть кое-какие накопления, а потом, я почти  не
трогала ренту, назначенную мне тетей Маргарет...
   - Да ладно тебе, не  тушуйся!  -  Синтия  беззаботно  рассмеялась.  -
Отлично устроишься у меня, квартира позволяет. Боюсь только, мы почти не
будем видеться. Сейчас самый разгар сезона и работы у меня  невпроворот,
но  ты  приезжай  и  живи,  сколько  захочешь.  Сен-Рафаэль  -   городок
симпатичный, если наскучит сидеть в четырех стенах, можешь нанять машину
и поездить по окрестностям. В общем, как купишь  билет,  позвони  мне  и
сообщи о дате приезда.
   Если сумею, я тебя встречу. Целую!
   - Синтия, ты чудо... - расстроганно прошептала Джун. - Спасибо  тебе.
Целую!
   Повесив трубку, Джун закружилась по комнате - впервые за много лет на
сердце у нее было легко и спокойно.
 
Глава 2 
 
   Джун вышла на балкон, чтобы впервые со времени  приезда  налюбоваться
досыта густой синевой Средиземного моря.  Утренний  воздух  был  чист  и
прохладен,  но  легкая  дрожь,  охватившая  Джун,  была  вызвана  скорее
приятным предвкушением. Наконец-то она на Лазурном берегу! И в ближайшие
две недели ей не нужно будет думать ни о чем, кроме одного - чем  занять
свободное время.
   Она облокотилась о чугунные литые перила и с удовольствием ощутила их
приятную прохладу.  Этот  уголок  виллы  "Лаура"  пока  еще  прятался  в
утренней тени, но Джун не сомневалась:  когда  солнце  поднимется  выше,
балкон превратится в сущую душегубку и уж тогда-то она  порадуется,  что
все окна ее жилища надежно прикрыты плотными жалюзи.
   Интересно, когда вернется Синтия?  Подруга  Джун,  которая  постоянно
жила в этой скромной квартирке и работала в одном из отелей,  уехала  на
весь уик-энд и появится скорее всего только завтра.  Впрочем,  Джун  это
устраивало.
   Когда она приняла приглашение Синтии  погостить  у  нее,  само  собой
разумелось, что подруга не обязана ее опекать.
   Они подружились еще в школе и, хотя почти не виделись, с тех пор  как
Синтия год назад обосновалась на юге Франции, все же старались не терять
друг друга из виду. Джун весьма охотно приняла приглашение Синтии, зная,
что уж здесь-то отдохнет как следует.
   А хороший отдых был ей жизненно  необходим,  и  доказательством  тому
служило недавно перенесенное воспаление легких. Работая в двух местах да
еще присматривая за матерью-инвалидом, Джун серьезно подорвала здоровье,
но даже не осознавала этого, пока тяжелая болезнь не свалила ее с ног.
   Сейчас-то она хорошо понимала, что к чему, но, увы, так же  отчетливо
видела, что не в силах ничего изменить. Ее младшая  сестра  давно  вышла
замуж и родила ребенка, а потому уход за матерью выпал на долю  Джун.  И
она покинула свою уютную квартирку в  Манчестере  и  поселилась  в  доме
матери в Хадфилде.
   Тогда-то ее жизнь и превратилась в сущий ад.
   Ездить каждый день в Манчестер, чтобы сохранить работу в  антикварном
магазине,  было  нелегко,  но  ведь  Джун  еще  вечерами   подрабатывала
уборщицей в пабе, чтобы хоть как-то пополнить скудный семейный бюджет, -
и вот надорвалась.
   Вначале она простудилась, но сочла это простым  недомоганием,  однако
простуда быстро переросла в  серьезную  болезнь.  И  лишь  оказавшись  в
больнице, Джун наконец поняла, что ей не по силам ухаживать за матерью в
одиночку. Врач, отнесшийся к  ней  с  неподдельным  сочувствием,  убедил
Эрмину, младшую сестру Джун, временно взять на  себя  заботы  о  матери.
Джун же решила воспользоваться благословенной передышкой и  как  следует
восстановить силы.
   В противном случае пришлось бы поместить мать в дом инвалидов, а  вот
этого как раз Джун и не хотела. Мать она обожала, и не ее  же,  в  конце
концов, вина, что всего через пару лет после  того,  как  Джун  окончила
колледж и устроилась на работу в самый большой в Манчестере  антикварный
магазин, тяжелая болезнь превратила мать в калеку. Она передвигалась  по
дому только в инвалидной коляске, а скудное жалованье Джун не  позволяло
нанять сиделку.
   Джун и так уже почти разуверилась в том, что когда-либо выйдет замуж,
так что принесенная ею матери жертва оказалась невелика. Старая дева,  с
горечью думала о себе Джун, отчаявшись встретить  мужчину,  которого  не
смутили бы ни ее внешность, ни  интеллект.  Около  шести  футов  ростом,
статная, с пышной грудью, Джун искренне считала  себя  уродкой.  Она  не
видела ничего привлекательного в своей высокой груди или  в  женственном
изгибе бедер, а длинные волосы неизменно  заплетала  в  тугую  косу,  не
позволяя белокурым локонам прихотливо виться  вокруг  нежного  округлого
лица.
   Джун отнюдь не всегда была так  трезво  цинична.  В  колледже,  когда
юноши увивались  за  ней,  она  мечтала,  что  в  один  прекрасный  день
влюбится, выйдет замуж и будет жить долго и  счастливо.  Джун  вовсе  не
торопилась стать замужней дамой, но мысль о  грядущем  семейном  счастье
неизменно грела  ее  сердце,  мерцая  на  горизонта  дружелюбным  светом
далекого маяка.
   Увы, этот свет оказался недостижим. В конце концов Джун  поняла,  что
большинству мужчин, с  которыми  она  встречалась,  нужно  лишь  одно  -
заманить ее в постель. То ли они  не  хотели,  то  ли  просто  не  могли
разглядеть  в  "смазливой  блондиночке"   с   соблазнительными   формами
застенчивую мечтательницу с тонким интеллектом. Тех, кто нравился  самой
Джун, сбивала с толку ее внешность, и  к  тому  времени,  когда  девушка
поняла, что обрести истинное чувство ей попросту не  суждено,  вместе  с
невинностью она лишилась и последних иллюзий.
   Конечно, время от времени она встречалась  с  мужчинами,  но  прежняя
наивность исчезла бесследно, и очень скоро Джун  надоело  отбиваться  от
распаленных  похотью  самцов,  которые  отчего-то  видели  в  ней   лишь
похотливую самку. Небогатый сексуальный опыт не произвел на Джун особого
впечатления, и  она  искренне  не  понимала,  зачем  принуждать  себя  к
занятию, которое не приносит никакого удовольствия.
   Об этом и размышляла она сейчас,  глядя  на  море  с  балкона  старой
виллы. Джун исполнилось тридцать,  мужчин  в  ее  жизни  не  было  и  не
предвиделось - и в конце концов она пришла к выводу, что так даже лучше.
   Сейчас она с наслаждением вдохнула чистый и  пряный  морской  воздух,
снова мысленно поблагодарив Синтию за предложение пожить две недельки  в
ее  квартире.  Джун  всегда  предпочитала  домашний   уют   сомнительным
достоинствам гостиничных номеров. Все,  что  ей  сейчас  было  нужно,  -
погреться на солнышке да побездельничать всласть.
   И  вот  наутро  после  приезда  она  стоит  на  балконе,  наслаждаясь
великолепным видом. Джун глубоко вдохнула аромат цветов, который плыл из
сада, разбитого под самым балконом. По правде говоря, сад был невелик  и
запущен, зато от запахов жасмина и  вербены,  смешанных  с  благоуханием
роз, кружилась голова. Джун  этот  садик  отчего-то  казался  взятым  из
сказки, и даже в полуобвалившейся ограде его было колдовское очарование.
   С трудом оторвавшись от созерцания южных  красот,  Джун  решила,  что
пора бы принять душ и одеться. Вечером, сразу  после  приезда,  она  так
устала,  что  смогла  лишь  позвонить  матери   и   сообщить   о   своем
благополучном прибытии, кое-как раздеться и рухнуть в  постель.  Сейчас,
однако, было уже восемь утра,  и  не  распакованные  чемоданы  безмолвно
взывали к сознательности своей ленивой хозяйки. Займусь вещами, а  потом
-  завтрак,  с  удовольствием  подумала  Джун,  припомнив,  как   Синтия
говорила, что неподалеку от виллы есть недурная кондитерская. При  мысли
о горячих рогаликах и свежайших булочках у  Джун  разыгрался  нешуточный
аппетит, и она почти бегом направилась в ванную.
   Четверть часа спустя Джун почувствовала себя гораздо бодрее и  решила
надеть  легкомысленный  топ  с  квадратным  вырезом  и  шорты  -   самый
подходящий наряд для бездельницы-туристки. Мельком взглянув  в  зеркало,
она убедилась, что ее губы достаточно ярки и без помады, а потому только
тронула румянами свои обычно бледные щеки. Собственное лицо казалось  ей
настолько знакомым и обыденным, что, заплетая волосы  в  привычно  тугую
косу, Джун лишь попеняла  непослушным  локонам,  выбившимся  на  волю  у
висков.
   Зато старый привратник - тот самый, который прошлым вечером отдал  ей
оставленный Синтией ключ, - при виде Джун пришел в неподдельный  восторг
и долго еще подслеповато таращился ей вслед.
   Вилла "Лаура" - Джун  считала  такое  название  чересчур  пышным  для
дряхлого особнячка - стояла на узкой улочке, по обеим  сторонам  которой
тянулись такие же старые строения с увитыми плющом стенами. Сама  улочка
спускалась к манящей синеве моря, где  покачивались  на  волнах  изящные
белые яхты.
   Джун учуяла кондитерскую раньше, чем  дошла  до  нее:  просто  слюнки
потекли от аромата свежей выпечки. За все время  болезни  она  не  могла
похвастаться хорошим аппетитом -  и  потому  сейчас  почти  обрадовалась
чувству голода.
   Джун уже предвкушала, как будет запивать  свежайший  рогалик  горячим
кофе.
   Кондитер, румяный  дружелюбный  толстяк,  одним  взмахом  руки  отмел
неловкие попытки Джун объясниться с ним по-французски.
   - Все есть хорошо. Я знать английски. Вы говорить, что вам хотеться.
   Толстяк расплылся  в  улыбке  и  щедрым  жестом  обвел  груды  свежей
выпечки. Джун тоже улыбнулась.
   - Спасибо. Боюсь, у  меня  нет  способностей  к  языкам.  Впрочем,  я
собираюсь пробыть здесь две недели, так что,  наверное,  успею  подучить
французский.
   - О, зачем же? Мы, французы, всегда простить хорошенькую женщину.
   Услышав надоевший до тошноты комплимент, Джун  едва  заметно  поджала
губы, но все же решила не сердиться на откровенную лесть.
   - Вы очень добры, - вежливо пробормотала она и  указала  на  полку  с
хрустящими рогаликами. - Мне, пожалуйста, три рогалика и две булочки.
   Джун расплатилась, забрала аппетитно пахнущий пакет  с  покупками,  и
тут, к ее немалому облегчению, появился новый покупатель.
   - До завтра! - крикнул вслед ей толстяк.
   Джун помахала рукой и поспешно покинула кондитерскую. Едва  распахнув
дверь своего временного пристанища, она бросилась в крохотную  кухоньку,
приютившуюся в нише гостиной.
   Джун отыскала в холодильнике диетическое масло и намазала на  горячий
рогалик, затем сварила себе крепкого  кофе  и  устроилась  с  чашкой  на
табурете, придвинутом к кухонному столу.
   Она завтракала, лениво листая старый журнал, когда в дверь постучали.
Джун тотчас сообразила, что нежданный гость явился к Синтии,  видимо  не
зная, что ее нет дома.
   Не хватало еще, чтобы это  оказался  мужчина,  мрачно  подумала  она.
Помнится, Синтия отправилась на уик-энд  со  своим  нынешним  приятелем,
насчет  которого,  судя   по   восторженным   отзывам,   лелеяла   самые
романтические планы.
   Синтия в отличие от Джун не потеряла оптимизма. Даже после неудачного
брака она по-прежнему надеялась, что где-то  в  огромном  мире  ждет  ее
любимый  и  единственный  Прекрасный  принц.  Быть  может,  ее  нынешнее
увлечение и впрямь окажется воплощением романтических грез? Ну  да  Джун
разберется в этом позже, когда познакомится с приятелем Синтии.
   Стук между тем повторился, на  сей  раз  настойчивее.  Джун  неохотно
соскользнула с табурета и направилась в  прихожую.  Быть  может,  старый
привратн