на неустойчивой части демократической  интеллигенции
к либерализму. Возникает и другая опасность - подмены лозунга  развертывания
широкого   демократического   движения   лозунгом   изолированных   действий
бунтарей-одиночек, тактикой политических заговоров отдельных групп.
     В этих трудных условиях самоотверженно продолжают  свою  работу  лучшие
представители революционной демократии. Перед  ними  встает  теперь  сложная
задача сохранения и "собирания" рассеянных сил и еще более сложная и  важная
задача воспитания  в  условиях  жестокой  реакции  новых  кадров  участников
продолжающейся  революционной  борьбы.  Перед  выдающимися   представителями
общественно-политической мысли шестидесятых годов встает и задача осмысления
новой обстановки, анализа новых явлений в социальной жизни России и  Запада,
поисков дальнейших  путей  революционной  борьбы,  определения  политической
тактики   в   период   спада   революционной   волны.   В   условиях   общей
социально-политической отсталости России, когда  не  было  еще  сложившегося
революционного  класса  пролетариата,  эти  теоретические   искания   носили
характер мучительный, сложный. Это нашло свое отражение  и  в  мировоззрении
Писарева.
     В произведениях Писарева  этих  лет  мы  найдем  много  ярких  страниц,
проникнутых  глубоким  пониманием  данной  исторической  эпохи  и  дающих  с
демократических позиций анализ сложных общественных явлений.  Но  в  поисках
наиболее верных путей дальнейшего движения вперед Писарев нередко в эти годы
приходил и к выводам ошибочным, парадоксальным. В  его  произведениях  этого
времени  проявились  черты  отвлеченного   просветительства,   своеобразного
"культурничества".
     Сразу  же  по  возобновлении  своей  деятельности  Писарев  поместил  в
"Русском  слове"  две  большие,   очень   знаменательные   для   дальнейшего
направления его мысли статьи: "Наша  университетская  наука"  и  "Очерки  из
истории труда". Две темы получили здесь особенное развитие: тема  воспитания
молодого поколения и тема труда, роли трудящихся масс в истории. Эти вопросы
затрагивал Писарев и в статьях 1861-1862 годов. По теперь они  впервые  были
поставлены развернуто и нашли очень характерное освещение.
     "Наша университетская наука" -  произведение,  оригинальное  по  своему
замыслу. Первая его часть - своеобразные воспоминания Писарева о его детских
и особенно юношеских годах, о его пребывании в университете и о  первых  его
шагах  в  журналистике.  В  резких,  почти  памфлетных  тонах   дана   здесь
характеристика   товарищей   Писарева   по   университету,   мечтавших    об
академической карьере, профессоров и преподавателей историко-филологического
факультета. С иронией говорит Писарев и о своих прежних  юношеских  идеалах.
Что же вызвало такие  резкие  оценки?  Почему  Писарев  решил  обратиться  к
воспоминаниям о "годах учения", к анализу духовного кризиса,  пережитого  им
несколько лет назад?
     Рассказывая о том процессе, в результате которого он  оставил  мечты  о
чисто  академической,  кабинетной  деятельности  филолога  и  предпочел   ей
"скользкий путь журналиста", Писарев стремился помочь формированию  сознания
молодого поколения.
     Время, когда на очередь дня  поставлены  вопросы  глубокой  перестройки
общественной жизни, когда идет решительная борьба между силами  революции  и
реакции, - не время  уединенных  кабинетных  занятий.  Разговоры  о  "чистой
науке" представляют одну из  попыток  реакции  увлечь  учащуюся  молодежь  в
сторону от активной общественной  деятельности  в  интересах  народа.  Таков
основной смысл нападений Писарева на официальную науку, на  современное  ему
университетское образование.
     Была  и  другая  сторона,  не  менее  важная  для  Писарева,  но  более
специфическая  в  этой  резкой   оценке   высшего   историко-филологического
образования его времени. Это особенно  ясно  раскрывается  во  второй  части
статьи, излагающей взгляды Писарева на общие  задачи  образования,  особенно
университетского.  Говоря  о  настоятельной  необходимости   демократической
перестройки программы общего образования, Писарев  особое  внимание  уделяет
вопросу о выборе той области науки, на которую можно прочно опереться в этом
деле. Такой областью Писарев считает естествознание. "До  сих  пор  в  наших
школах изучали преимущественно  человека  и  его  духовные  произведения,  -
говорит он, - а теперь надобно изучать природу.  Это  единственное  средство
выйти из области догадок и предположений, фраз и возгласов, красивых  теорий
и бессмысленного зубрения.  Это  единственное  средство  ввести  учеников  в
область точного знания, добросовестного  исследования  и  живого  мышления".
Писарев кладет в основу общего образования изучение естествознания не только
потому,  что  развитие  естественных  наук  приносит   человечеству   прямую
практическую пользу, подготавливает новые важные открытия, помогает обществу
овладеть   силами   природы.   Изучению   естественных   наук   он   придаст
методологическое значение. "Естественные науки, -  говорит  он,  -  важны  и
замечательны не только по предмету своего изучения, но и по  своему  методу.
Это - науки, основанные исключительно на наблюдении и опыте".
     Что  определило  такое  подчеркнутое   внимание   Писарева   именно   к
естественным  наукам?  Как  раз  на  1860-е  годы  падает  бурное   развитие
естествознания,  открытие  важнейших  закономерностей  в  природе.   Великое
значение получило эволюционное учение Дарвина. Крупнейшая  роль  в  развитии
естествознания принадлежит и русским ученым - современникам Писарева. В  эти
годы развертывается деятельность таких  замечательных  русских  ученых,  как
Бутлеров, Менделеев, Сеченов, Боткин. "Мы должны будем признать, - писал  К.
А. Тимирязев, - что во всей истории естествознания не найдется других  10-15
лет,  в  пределах  которых  изучение  природы  сделало  бы  такие   дружные,
одновременные и колоссальные шаги". {К. А. Тимирязев,  Сочинения,  т.  VTII,
1939, стр. 142 ("Развитие естествознания в России  в  эпоху  60-х  годов").}
Писарев был одним из тех, кто с огромным воодушевлением воспринял эти успехи
естествознания.
     С другой стороны, передовая русская  общественная  мысль,  несмотря  на
отдельные попытки материалистически истолковать общественные явления, еще не
была подготовлена, в силу общей отсталости экономического развития страны, к
восприятию  марксизма.  В  таких   условиях   представлялось,   что   именно
естественные науки с их строгим методом  исследования,  с  их  тяготением  к
последовательному материализму создадут условия и  для  научного  объяснения
человека, общества и его истории, помогут изгнать идеализм и ив общественных
наук. Характерно, что об этом  писал  и  Чернышевский  в  "Антропологическом
принципе в философии". Писарев был одним  из  тех  мыслителей,  кто  глубоко
проникся этим убеждением.
     Взгляды  Писарева  на   значение   естественных   наук   способствовали
дальнейшим успехам  их,  укреплению  связи  естествознания  и  материализма,
привлечению новых талантливых сил в  эту  область  науки.  Сам  Писарев  был
выдающимся популяризатором достижений  естественнонаучной  мысли.  Одним  из
первых в России он выступил как убежденный сторонник  дарвинизма:  в  начале
1864 года в "Русском слове" была опубликована его большая работа "Прогресс в
мире  животных  и  растений"  -  талантливое  изложение  основных  положений
дарвиновского учения о происхождении  видов.  Писарев  отмечал,  что  учение
Дарвина представляет важнейшую победу  материалистического  мировоззрения  в
науке. Он использовал данные дарвинизма для дальнейшего  укрепления  позиций
материалистического истолкования мира. Писарев, подчеркивая значение успехов
естествознания   для   дальнейшего   прогресса   общества,   для    развития
производительных сил страны, стремился связать разработку естественнонаучных
знаний с общими  интересами  демократического  движения.  Он  оказал  своими
работами благотворное влияние  на  представителей  передовой  научной  мысли
1860-1870 годов. Это  влияние  испытали  на  себе  в  молодые  годы,  по  их
собственным признаниям, великие русские ученые  К.  А.  Тимирязев  и  И.  П.
Павлов.
     Но во взглядах Писарева на естествознание была одна особенность,  очень
для него характерная.  В  статье  "Наша  университетская  наука"  он  писал:
"Собственно говоря, только математические и естественные науки  имеют  право
называться науками. Только в них гипотезы не остаются гипотезами; только они
показывают нам истину и дают  нам  возможность  убедиться  в  том,  что  это
действительно истина. Эти науки  сообщают  человеку,  посвятившему  себя  их
изучению, такую трезвость и неподкупность мышления, такую требовательность в
отношении к своим и к чужим идеям, такую силу критики, которая  сопровождает
этого человека за пределы выбранных им наук,  которая  не  оставляет  его  в
действительной  жизни  и  кладет  свою  печать  на  все  его  рассуждения  и
поступки".  Здесь  у  Писарева  выступает  преувеличение  общественной  роли
естествознания,  его  наивная  уверенность  в   том,   что   распространение
естественнонаучных знаний и методов исследования  создаст  решающие  условия
для формирования нового типа деятелей, способных правильно  понять  интересы
общества и выработать правильный путь для его  радикального  преобразования.
Распространение этих знаний, по словам Писарева,  привело  бы  к  тому,  что
"рутина и предрассудки погибли бы навеки, потому  что  они  держатся  теперь
только благодаря тому  обстоятельству,  что  самые  простые  законы  природы
неизвестны даже образованному обществу". Эти иллюзии Писарева наложили,  как
мы увидим, серьезный отпечаток на решение  в  его  работах  1864-1865  годов
ближайших тактических задач демократического движения.
     "Очерки из истории труда" раскрывают другую  -  и  при  этом  важнейшую
сторону мировоззрения Писарева в эти годы.  Здесь  развернуто  изложены  его
взгляды на историю человеческого общества.
     Он выступает против буржуазной  идеализации  и  фальсификации  истории.
Основой исторического прогресса, по Писареву, является трудовая деятельность
масс,  а  не  поступки  и  желания  отдельных   выдающихся   личностей   или
высокопоставленных особ. Поэтому важнейшее значение для него получает вопрос
об  условиях  и  формах,  в  которых  протекает  эта  трудовая  деятельность
человека.   Буржуазно-либеральным   представлениям   о   прогрессе   Писарев
противопоставляет взгляд на  историю  общества  как  сложный  и  мучительный
процесс, в котором сменялись различные  формы  эксплуатации  народных  масс.
"Различные видоизменения войны и различные проявления рабства, - говорится в
"Очерках", - наполняют собою все  страницы  всемирной  истории.  Переход  от
одного вида войны к другому и от одной формы  рабства  к  другой  называется
благозвучным  именем  человеческого  прогресса".  Наиболее  яркие   страницы
"Очерков" и посвящены изображению этих "патологических форм труда",  как  их
называет Писарев, то есть различным  формам  эксплуатации  трудящихся  масс,
особенно капиталистической. На примере буржуазной Англии он показывает,  что
капитализм  приносит  с  собою  огромные  богатства  для   небольшой   кучки
эксплуататоров, занимающих вершину  общественной  пирамиды,  и  неисчислимые
бедствия  для  трудящихся  масс,  составляющих  основание   этой   пирамиды.
Уничтожающему разбору вслед за Чернышевским Писарев  подвергает  реакционную
антинаучную сущность "учения"  Мальтуса  о  перенаселении.  Выступая  против
буржуазного либерализма, Писарев говорит, что "пробуждение масс, необходимое
для вступления людей в  истинную  цивилизацию,  всегда  производится  только
каким-нибудь решительным поворотом в течении  общественной  и  экономической
жизни, а не громкими и гуманными кликами старших братьев,  подвизающихся  на
пользу младших в литературе и на различных кафедрах". Следуя за  Герценом  и
Чернышевским,  в  своих  "Очерках"  Писарев  показал  вопиющие  противоречия
капитализма, выступил как горячий сторонник такого строя, при  котором  труд
будет править миром. "Надо, - писал он, оканчивая "Очерки", - чтобы труд был
приятен, чтобы результаты его были обильны,  чтобы  они  доставались  самому
труженику и чтобы физический труд уживался постоянно с  обширным  умственным
развитием". Говоря о противоречивом  характере  прогресса  при  капитализме,
Писарев указывает, что, "увеличивая  могущество  одних  и  бессилие  других,
открытия и изобретения увеличивают неравенство и порабощение". Но тут же  он
обращает внимание читателя на то, что это развитие общества  носит  в  самом
себе зародыш разрушения  существующих  отношений  неравенства  и  угнетения.
"Только очень близорукие мыслители, - заключает он, - могут воображать себе,
что  так  будет  всегда.  Средневековая  теократия  упала,  феодализм  упал,
абсолютизм упал; упадет когда-нибудь и  тираническое  господство  капитала".
Таким  образом,  Писарев  в  своих   "Очерках"   поднялся   до   утверждения
исторической неизбежности крушения капитализма.
     Вопросы исторического развития были поставлены  Писаревым  и  в  других
работах 1864-1865 годов. К  этому  времени  относится  цикл  его  очерков  -
"Исторические эскизы", "Историческое развитие европейской мысли", "Перелом в
умственной жизни средневековой Европы", охватывающих различные эпохи истории
Западной  Европы,  начиная  с  древности  и  кончая  буржуазной   революцией
1789-1794 годов во Франции.
     Нетрудно понять, почему эти вопросы получили для Писарева такое  важное
значение. Его мысль, так же как и мысль других представителей  революционной
демократии  1860-х  годов,  настойчиво  стремилась   понять   закономерности
исторического развития человечества,  выяснить  реальные  условия  важнейших
исторических изменений, предугадать ход и направление  дальнейшего  движения
событий. Писарев поднимает здесь вопрос  о  роли  масс  в  истории,  о  роли
революционного сознания в подготовке и осуществлении важнейших  исторических
перемен,  о  том,  какое  значение  для  истории  общества   имеют   условия
экономической  жизни,  условия  существования  народа,   опыт   коллективной
деятельности масс. "Частная жизнь только тогда  интересна  для  историка,  -
говорит Писарев в "Исторических  эскизах",  -  когда  она  выражает  в  себе
особенности той коллективной жизни  масс,  которая  составляет  единственный
предмет,  вполне  достойный  исторического  изучения".   {Д.   И.   Писарев,
Сочинения, изд. 5, т. III, СПб, 1912, стр. 114.}
     В  "Исторических  эскизах"  дана  яркая  картина  крушения  феодального
порядка во Франции. Писарев при этом особое внимание  уделил  характеристике
условий жизни народа при старом режиме, приведших к  революционному  взрыву,
вызвавших пробуждение революционного сознания в  массах  и  определивших  ту
решительность,  с  которой  народ  приступил  к  слому  старых  порядков   и
учреждений. Основываясь на  этом  анализе,  Писарев  приходит  и  следующему
важному общему заключению: "Действующая сила (исторических событий. - Ю. С.)
лежала и лежит всегда  и  везде  -  не  в  единицах,  не  в  кружках,  не  в
литературных произведениях, а в общих и преимущественно  -  в  экономических
условиях  существования  народных  масс".  {Там  же,  стр.  171.}   Действия
отдельных выдающихся личностей,  кружков  и  партий  определяются  при  этом
условиями общественной жизни. Они получают  силу  и  значение  тогда,  когда
соответствуют  коренным  интересам  народной   жизни,   общему   направлению
исторических событий. "Не клубы, не речи  ораторов,  не  газеты  Демулена  и
Марата  производили  в  низших  слоях   французского   общества   неумолимое
озлобление, - говорит Писарев,  -  а,  напротив,  существовавшее  озлобление
порождало и поддерживало и клубы, и яростные речи, и неистовые газеты. Вожди
и  агитаторы  давали  существующей  силе  организацию  и   единство   общего
направления, но эта сила существовала совершенно независимо от них  и  часто
толкала их вперед тогда, когда они считали удобным приостановиться". {Д.  И.
Писарев, Сочинения, изд. 5, т. III, СПб. 1912, стр. 170.}
     Писарев отмечает процесс формирования  и  решительного  размежевания  в
ходе французской буржуазной революции либеральной и демократической  партий.
Его симпатии всецело на стороне демократов-якобинцев. Он  высмеивает  жалкие
реформистские планы  "постепенного  и  спокойного  прогресса".  Разоблачение
буржуазного либерализма становится в 1864-1865 годах одной из основных тем в
произведениях Писарева.
     В исторических  очерках  Писарев  уделил  большое  внимание  вопросу  о
развитии и распространении в обществе прогрессивных,  освободительных  идей.
Он  стремится  показать,  как  определенные  обстоятельства  жизни   народов
возбуждают движение в их умственной  жизни  и  как  затем  эти  новые  идеи,
овладевая обществом, становятся активной  силой  в  освободительной  борьбе.
Эпоха Возрождения, Реформация, развитие передовой мысли во Франции  накануне
буржуазной революции XVIII века особенно  привлекали  внимание  Писарева.  В
этом  смысле  показательна  статья  Писарева  "Популяризаторы  отрицательных
доктрин"  (1866),  где  дана   замечательная   характеристика   деятельности
Вольтера,  Дидро,  Гольбаха  и  других  философов  XVIII  века,  французских
экономистов-физиократов,  расшатавших  устои  феодального  мировоззрения   и
подготовивших Францию к восприятию революционных идей.
     Но в своих исторических очерках Писарев не смог подняться  до  подлинно
научного понимания исторического процесса.  Несмотря  на  отдельные  попытки
провести материалистические взгляды  в  область  исторических  явлений,  его
понимание истории в делом  еще  оставалось  идеалистическим.  Вот  почему  в
произведениях Писарева по вопросам истории мы не  находим  ни  определенного
ответа на вопрос о причинах,  по  которым  человеческое  общество  оказалось
разделенным на классы, ни подлинно научного ответа на то,  каким  путем  оно
придет  к  социалистическому  строю.  Как  ни  был  внимателен   Писарев   к
материальным условиям общественного развития, в конечном итоге  основой  его
он считает изменения в сознании общества. Исторически сменявшие  друг  друга
формы эксплуатации он называет "патологическими", болезненными уклонениями с
правильного  пути,  соответствующего  природе  человека,  а  эти  отклонения
объясняет заблуждениями людей,  отсутствием,  невыработанностью  правильного
взгляда на природу человека. Он говорит в "Очерках из истории труда":  "Люди
сбились с настоящего пути, исказили свою природу и  до  сих  пор  продолжают
мучить друг друга". Решающим условием избавления от этих  мучений  является,
по Писареву, распространение в обществе строго реального взгляда на  природу
человека, на отношения между людьми  в  процессе  труда.  Говоря  в  тех  же
"Очерках",  что  "общественные  и  экономические   доктрины   до   сих   пор
представляют очень  близкое  сходство  с  отжившими  призраками  астрологии,
алхимии, магии и теософии", Писарев замечает: "Очень  вероятно,  что  и  эти
кабалистические доктрины сложатся когда-нибудь в чисто научные  формы  и  со
временем обнаружат свое влияние на практическую жизнь,  со  временем  убедят
людей в том, что людоедство не только безнравственно, но  и  невыгодно".  Он
указывает при этом на пример естественных наук,  которые  "уже  в  настоящее
время вышли из тумана произвольных гаданий".
     Противоречия во взглядах Писарева, борьба материалистических  тенденций
с отвлеченным просветительством  с  особою  наглядностью  выразились  в  его
большой статье конца 1865 года "Исторические идеи Огюста Конта", которой сам
он придавал большое значение. В сжатой форме дано  здесь  изложение  истории
человечества от первобытного общества до эпохи капитализма. Особое  внима