Сергей В. Бережной
    Публицистика и рецензии



АЙЗЕК АЗИМОВ
ПАМЯТИ ВИТАЛИЯ ИВАНОВИЧА БУГРОВА
МИРЫ ВЕЛИКОЙ ТОСКИ
ОПЫТ ТОРГОВЛИ ЖУРНАЛОМ ФАНТАСТИКИ В ЭЛЕКТРИЧКАХ
ЛЮБОВЬ К ЗАВОДНЫМ АПЕЛЬСИНАМ



                        АЙЗЕК АЗИМОВ

   Мы потеряли его именно тогда, когда  более  всего  нужда-
лись в нем. Он был одним из тех великих, что стояли на  пути
яростно обрушивающегося на наш мир зла. Он защищал знания от
осквернения их суеверием, стремление к взаимопониманию -- от
тупого фанатизма, милосердие --  от  жестокости,--  наконец,
мир от войны. Его голос был грозным оружием в битвах с дура-
ками, орущими о приближении "нового века", и  фундаменталис-
тскими фанатиками, угрозы которых  стали  вдруг  куда  более
страшны, чем далекий рев бумажного коммунистического  медве-
дя...
                                              Артур Ч. Кларк

   ...Его трудолюбие потрясает: он написал почти  500  книг,
среди которых научно-популярные и фантастические,  детективы
и лимерики, исторические исследования и  юмор,  путеводители
по Библии и Шекспиру. Он писал для всех известных видов  пе-
риодики. Журнал "Fantasy  and  Science  Fiction"  ежемесячно
публиковал его популяризаторские статьи о новейших  достиже-
ниях науки в течении 33 лет. Пять лет  он  вел  еженедельную
научную колонку для Los Angeles Times Syndycate.
   В 1957 году Азимов стал  лауреатом  Премии  Фонда  Томаса
Альвы Эдисона (Thomas Alva Edison Foundation Award) за  кни-
гу  "Кирпичики  мироздания"  ("Building  Blocks    of    the
Universe"), посвященную химическим элементам.  В  1960  году
Ассоциация  Американских   кардиологов    (American    Heart
Association) удостоила его Премии Говарда Блэксли (Howard W.
Blakeslee Award) за книгу о химии крови  "Река  обетованная"
("The Living River"). За серию книг по химии  он  получил  в
1965 Премию Джеймса Грэйди (James T. Grady Award) от  Амери-
канского Химического общества (American Chemical Society), а
в 1967 году Азимову вручается Вестингаузовская Премия за по-
пуляризацию науки Американской  Ассоциации  поддержки  науки
(American    Association    for    the    Advancement     of
Science-Westinghouse Science Wrighting Award).
   Особенно гордился Азимов наградами за работу в  фантасти-
ке. В 1963 году он получил свою первую премию "Хьюго"  (Hugo
Award) "за вклад в фантастику". В  1966  году  его  трилогия
"Основание" ("Foundation") получила "Хьюго" как лучшая  фан-
тастическая серия всех времен. Вышедший в  1972  году  роман
"Сами Боги" ("The  Gods  Themselves")  удостоился  и  премии
"Хьюго", и премии "Небьюла" (Nebula Award), а  в  1976  году
этот успех повторила  его  новелла  "Двухсотлетний  человек"
("The  Bicentennial  Man").   Роман    "Кризис    Основания"
("Foundation's  Edge"),  ознаменовавший  его  возвращение  к
крупной форме в НФ в 1982 году, принес ему еще  одну  премию
"Хьюго". В 1987 году ему была вручена еще одна "Небьюла"  --
на этот раз как Великому Мастеру. Последнюю свою  премию  --
"Хьюго-92" за повесть "Золото (Gold)",-- он уже не увидел...
   Айзек Азимов (Исаак Озимов) родился 2 января 1920 года  в
России, в Петровичах -- местечке, расположенном совсем недо-
леко от Смоленска и километрах в четырехстах от Москвы.  Его
родители, Иуда и Анна, эмигрировали в  Штаты  в  1923  году,
привезя с собой Айзека и его младшую сестричку. Семья  обос-
новались в Бруклине, где отец в 1926  году  купил  кондитер-
скую лавку. Религиозному  воспитанию  в  семье  уделяли  до-
вольно мало времени, и Айзек рано стал атеистом --  чего  он
никогда не скрывал и никому не навязывал. В 1928  году  отец
Азимова добился натурализации, что означало, что Айзек  тоже
стал гражданином США.
   После того, как у Азимовых родился еще один сын,  Стэнли,
Айзек начал помогать отцу. Он вставал в шесть  утра,  разно-
сил газеты, а после школы мчался домой и допоздна торчал  за
прилавком. Стоило ему придти с опозданием из школы  или  ут-
кнуться в книгу, как отец тут же принимался обвинять  его  в
лени. Привычка к постоянному труду осталась у  него  на  всю
жизнь. В своей автобиографии он писал: "Я работал по  десять
часов семь дней в неделю, все это время я проводил в  лавке.
Даже когда обстоятельства вынуждали меня отлучиться на  пару
минут, меня начинал мучить вопрос: господи, а как там в лав-
ке?"
   В то время, как его сверстники после школы играли на све-
жем воздухе и заводили дружбу, Айзек был лишен этого:  лавка
требовала его присутствия все время. В результате  он  оста-
вался неискушенным во всем, что касалось общения с людьми --
в том числе с девочками,-- и так продолжалось довольно  дол-
го. Но этот недостаток он тоже преодолел,  и  позже,  будучи
гостем на многих конвенциях, весело флиртовал с женщинами --
и был при этом столь же блистателен, как и во всем остальном.
   Айзек научился читать, когда ему не  исполнилось  и  пяти
лет. В семь лет у него был уже формуляр в местной  библиоте-
ке. Читал он все и в огромных количествах.  Начальную  школу
он закончил с лучшими результатами, имея лишь  одно  замеча-
ние -- за постоянную болтовню на уроках.
   Первая встреча с НФ состоялась у Азимова в 1929  году:  в
лавке на  полках  появились  экземпляры  "Amazing  Stories".
Обложка августовского выпуска (двое ученых, остолбенело взи-
рающие на огненный шар, висящий над экспериментальной  уста-
новкой -- иллюстрация к рассказу  Харла  Винсента  "Barton's
Island") его потрясла, но отец не разрешил ему  читать  жур-
нал, сочтя фантастику неподходящим чтением для сына. Следую-
щая попытка была  предпринята  с  журналом  "Science  Wonder
Stories": Айзек убедил отца, что раз в названии  есть  слово
"наука", то журнал должен быть достаточно содержательным.
   В школе Азимов поражал всех своими способностями. Он  пе-
рескакивал через классы и окончил начальную школу в 11  лет,
а основной школьный курс --  со  всевозможными  отличиями  в
возрасте 15 лет. Большую помощь сослужила ему  отличная  па-
мять: он редко забывал то, что хоть раз прочел. С 1938  года
он вел дневник, куда методично записывал события своей  жиз-
ни, новости, делая особый упор на результаты бейсбольных игр
(он фанатически болел за нью-йоркских "Гигантов").  Дневники
он вел большую часть своей жизни, что после оказало ему  су-
щественную помощь в написании  разнообразных  предисловий  и
создании своей двухтомной автобиографии.
   Получив среднее образование, Азимов, по  желанию  родите-
лей, пытался стать медиком. Это оказалось ему не  по  силам:
при виде крови ему становилось плохо. Затем Айзек сделал по-
пытку поступить в  самый  престижный  колледж  Колумбийского
Университета -- Colambia Colledge -- но не прошел дальше со-
беседования, написав в автобиографии о том, что он  болтлив,
неуравновешен и неумеет производить на людей хорошее впечат-
ление.
   Он был принят в юношеский колледж Сет Лоу в Бруклине. Че-
рез год этот колледж закрылся и Азимов оказался-таки  в  Ко-
лумбийском Университете -- правда, как простой слушатель,  а
не студент элитного коллежда.
   В 1938 году пост главного редактора "Astounding"  перешел
от Ф. Орлина Тремейна к Джону В. Кэмпбеллу.  И  этот  журнал
становится для Айзека любимым журналом  НФ.  Он  принимается
частенько писать письма в редакцию. Однажды,  когда  очеред-
ной номер "Astounding" не появляется в обычный день на  пол-
ке отцовской лавки, обеспокоенный Азимов мчится в  редакцию,
которая располагалась тогда на Манхеттене.  Добравшись  туда
через два часа, он узнал, что  у  журнала  просто  сдвинулся
график выпуска. Но прецедент был создан. Когда Азимов закон-
чил свой первый рассказ, "Cosmic Corkscrew", он не стал  до-
верять его почте и отвез в редакцию  сам.  Кэмпбелл  рассказ
отверг, но посвятил беседе с очарованным юношей целый час. В
это время Кэмпбеллу было 28, и для восемнадцатилетнего  Ази-
мова этот человек был живой легендой.
   Кэмпбелл отверг и следующий рассказ Азимова, но посовето-
вал, как его можно улучшить. Спустя годы Азимов  сделал  по-
пытку поблагодарить его за помощь, но Кэмпбелл отклонил бла-
годарности, заявив, что он давал советы сотням писателей, но
многие ли из них стали Азимовыми?
   Когда Кэмпбелл отклонил и третий  предложенный  ему  рас-
сказ  --  а  это  был  рассказ  "Затерянные  около    Весты"
("Marooned Off Vesta"), Азимов отослал рукопись  в  "Amazing
Stories". Рассказ был принят к публикации и  Азимов  получил
свой первый гонорар -- чек на 64 доллара. Со времени  первой
всречи с Кэмпбеллом прошло всего четыре месяца. Теперь  Ази-
мов был уже публикующимся автором, хотя ему понадобилось еще
целых шесть попыток, прежде чем Кэмпбелл купил у  него  рас-
сказ (это был "Trends") и напечатал его в июльском номере за
1939 год. В том же номере впервые напечатался Ван Вогт  (его
"Черный разрушитель" -- "Black Destroyer"  --  занял  первое
место в читательском голосовании на лучшую вещь номера;  по-
весть К. Л. Мур заняла в этом голосовании второе место; Ази-
мов удовольствовался третьим -- при этом  он  обошел  такого
общепризнанного мастера, как Нат Шахнер).
   Благодаря колонке писем в "Astounding" Азимов открыл  для
себя существование фэндома. Он принял участие в первом  сбо-
рище Футурианцев, состоявшемся 18 сентября 1938 года в Брук-
лине, и отлично провел время за болтовней  с  Фредом  Полом,
Доном Уоллхеймом, Джоном Мичелом и другими. Он  посещал  эти
встречи год или чуть больше того. Некоторые из "Футурианцев"
увлекались коммунистическими идеями, но Азимов  считал  себя
либералом и чувствовал себя среди них в своей  тарелке.  Уже
тогда он проявил себя недюжинным  оратором  --  скажем,  при
публичном обсуждении Футурианцами нашумевшей  радиопостанов-
ки Орсона Уэллса по "Войне миров" Герберта Уэллса.  Обсужде-
ние состоялось 13 ноября 1938 года, через две  недели  после
повергшей радиослушателей в панику  трансляции  репортажа  о
марсианском нашествии. Точку зрения марсиан представлял  До-
нальд Уоллхейм. Азимов отстаивал интересы землян.
   В том же году, но чуть позже, на Первой Всемирной Конвен-
ции, самые политизированные члены группы были из нее  исклю-
чены. Чуть позже от нее откололся и Азимов --  писание  рас-
сказов, учеба и работа в лавке занимали все его время. Впро-
чем, дружба осталась -- Фред Пол долго был его  агентом  для
всех изданий, кроме "Astounding". Расставшись с Полом,  Ази-
мов больше никогда не связывался ни с агентами, ни  с  маши-
нистками, ни с секретаршами. Он все делал сам -- от распеча-
тывания писем до ответов на телефонные звонки.
   Встречи Азимова с Кэмпбеллом, на  которых  они  обсуждали
очередные рассказы, продолжанись  регулярно.  Постепенно  он
стал с неприятным изумлениям осознавать, что  по  политичес-
ким взглядам Кэмпбелл был "слегка правее  Чингисхана".  Кэм-
пбелл не верил в равенство людей -- уроженцы Северной  Евро-
пы, по его мнению, были определенно гораздо "равнее других".
Перенося свои взгляды на литературу, он утверждал, что чело-
век непременно должен обставить всяких там инопланетяшек  --
именно  поэтому,  кстати,  он  отклонил   рассказ    Азимова
"Half-breed" ("Полукровка"), позже  напечатанный  Фредериком
Полом в первом же номере его журнала "Astonishing Stories" в
феврале 1940 года. В том же "Astonishing" -- но уже в  апре-
ле -- Пол издал еще один рассказ Азимова, "Callistan Menace"
("Угроза с Каллисто"). Это был  второй  рассказ,  написанный
Азимовым и отклоненный Кэмпбеллом. В 1938-1940 годах  Азимов
написал лишь семь рассказов, которые не удалось напечатать и
которые позже были уничтожены. После 1940 года Азимов публи-
ковал практически каждую написанную им строчку.
   Из-за взглядов Кэмпбелла -- или из-за того, что его  рас-
сказы, будучи куплены, зачастую  переписывались  редакторами
-- Азимов решил вообще обходиться без инопланетян. Это  при-
вело, в частности, к появлению "дискриминационной"  --  пол-
ностью и  только  человеческой  --  населенной  Вселенной  в
"Основании". Другим следствием было то, что Азимов  принялся
писать рассказы о роботах: здесь вопросы превосходства чело-
века над кем-то или чем-то были просто неуместны. Первым  из
этих рассказов  был  "Robbie"  ("Робби"),  история  о  робо-
те-няньке, ставшем другом маленькой девочки.  Кэмпбелл  рас-
сказ отверг -- в то же самое время у  него  на  столе  лежал
"Helen O'Loy" ("Хелен О'Лой") Лестера  дель  Рея.  "Amazing"
отказался его печатать из-за схожести с рассказом "I, Robot"
("Я, робот") Эандо Биндера.  Самому  Азимову  рассказ  очень
нравился, и, в конце концов,  он  был  напечатан  в  сентяб-
рьском номере "Super Science Stories" (этот журнал тоже  ре-
дактировал Фред Пол) за  1940  год  под  названием  "Strange
Play-fellow" ("Странная  нянька").  Кэмпбелл  с  энтузиазмом
принял и напечатал следующий рассказ о роботах  --  "Reason"
("Логика").
   При следующей встрече,  во  время  обсуждения  очередного
рассказа о роботах, Кэмпбелл  сформулировал  то,  что  стало
позже известно как Три Закона  Роботехники.  Позже  Кэмпбелл
говорил, что он просто вычленил Законы из того,  что  Азимов
уже написал. Сам же Азимов всегда  уступал  честь  авторства
Трех Законов Кэмпбеллу, которому он позже  посвятил  сборник
"I, Robot".
   17 марта 1941 года Азимов так и не сумел  заставить  Кэм-
пбелла выслушать замысел нового рассказа -- у того была своя
идея, подсказанная цитатой из Ральфа Улдо Эмерсона: "Если бы
звезды появлялись на небе лишь в одну ночь  за  тысячу  лет,
как бы истово веровали люди! На многие  поколения  сохранили
бы они память о Граде Божьем..."
   -- А как ты думаешь,-- спросил Кэмпбелл  Азимова,--  если
бы люди действительно видели звезды раз в тысячу лет, что бы
в этом случае происходило?
   Азимов пожал плечами.
   -- Да они бы с ума сходили! -- заявил Кэмпбелл.-- Иди до-
мой и пиши рассказ.
   Рассказ получил название "Nightfall" ("Приход  ночи").  В
1968 году Ассоциация американских фантастов (Sciencе Fiction
Writers of America) определила лучшие произведения,  опубли-
кованные до учреждения премии "Небьюла",  и  в  этом  списке
"Nightfall" занял первое место. Сам же Азимов не считал этот
рассказ своим главным достижением --  куда  выше  он  ставил
рассказы "The  Last  Question"  ("Последний  вопрос"),  "The
Bicentennial Man" ("Двухсотлетний") и "The Ugly Little  Boy"
("Уродливый мальчуган").
   Встреча Азимова с Кэмпбеллом, состоявшаяся 1 августа 1941
года, была еще более значительной. Добираясь  до  Манхеттена
подземкой, Азимов листал сборник комических опер Гилберта  и
Салливена  и  наткнулся  на  изображение  Рядового  Уиллиса,
стражника из "Иоланты". Стражники...  Солдаты...  Империи...
Римская Империя... Галактическая Империя!  Он  проштудировал
"Закат и падение Римской Империи" Эдварда Гиббона и  принял-
ся делать из этого материала сюжет для рассказа.
   Кэмпбелл отнесся к идее с еще  большим  энтузиазмом,  чем
даже сам Азимов и предложил написать серию рассказов  с  от-
крытыми концовками о гибели  Первой  Галактической  Империи,
последующем периоде феодализма и рождении Второй Империи.
   Первый    рассказ    серии    назывался      "Foundation"
("Основание"). Рассказ был принят достаточно сдержанно:  чи-
тательское голосование поставило его лишь четвертым в  номе-
ре "Astounding", где он был напечатан (хотя и список тогдаш-
них соперников Азимова  выглядит  как  перекличка  гигантов:
Хайнлайн, Ван Вогт, Бестер). Но уже следующий  рассказ  "По-
водья и седло" ("Bridle and Saddle") взлетел на первое  мес-
то, и все остальные рассказы и повести серии (за одним  нез-
начительным исключением) не опускались ниже второго места.
   Слава писателю-фантасту Азимову была обеспечена -- а ведь
ему было лишь 22 года!
   Азимов закончил Колумбийский Университет в 1939  году  со
степенью бакалавра естественных  наук  (выпускники  Colambia
Colledge получали бакалавра гуманитарных наук -- для  "прос-
того выпускника" Азимова это было недостижимо).  Перевод  из
Сет Лоу сделал его учащимся второго сорта -- это сказалось и
в том, что и магистерскую диссертацию ему  позволили  делать
лишь после нескольких отказов, да и то с испытательным  сро-
ком. Азимов стал магистром в 1941 году и взялся  за  доктор-
скую диссертацию.
   На дворе был 1942 год. Шла война.  Однажды  вечером  Кэм-
пбелл пригласил его к себе и представил  Роберту  Хайнлайну,
который служил тогда в Нэви Ярд, в Филадельфии.  Через  нес-
колько дней Азимов получил официальное приглашение от комен-
данта Нэви Ярд (друга Хайнлайна)  с  предложением  должности
младшего химика. Фактически, на военную службу Азимова приз-
вал Хайнлайн. Жалование в Нэви Ярд было вполне  приличным  и
это позволило Азимову 25  июля  1945  года  зарегистрировать
свой брак с Гертрудой Блюгерман, с которой  он  познакомился
за несколько месяцев до этого.
   Немного погодя к Азимову и Хайнлайну в Нэви Ярд присоеди-
нился и Спрэг де Камп. В такой  кампании  работалось  совсем
неплохо и за время службы Азимов написал  несколько  расска-
зов, среди которых были "Большой и маленький" ("The Big  and
the Little") и "Мертвая рука" ("Dead Hand"), еще два расска-
за из цикла "Основание". В 1945 году Кэмпбелл  стал  настаи-
вать, чтобы Азимов расстроил План Селдона,  хотя  раньше  об
этом и речи не было. Азимов написал "Мула"  ("The  Mule")  и
получил за него 875 долларов --  самый  крупный  гонорар  из
всех, что он получал до того.
   Работа в Нэви Ярд не могла долго спасать Азимова от регу-
лярной службы и 1 ноября 1945 года, через несколько  месяцев
после окончания войны, он был  призван  рядовым.  Он  служил
клерком в подразделении, которое готовило испытания  атомной
бомбы в Тихом Океане, но был отправлен в Штаты еще до перво-
го взрыва. (Больше Азимов никогда не летал на  самолетах  --
он патологически боялся высоты). Демобилизовался он  в  июле
1946 года.
   Вернувшись в Колумбийский Университет, он продолжил рабо-
ту над докторской диссертацией по химии.  Как  аспирант,  он
вел семинары по своей теме. Во время  первого  его  семинара
один из студентов, глядя на уравнения, которыми Азимов испи-
сал всю доску, проворчал, что он не  поймет  этого  никогда.
"Чепуха, -- сказал Азимов.-- Следите за тем, что я говорю, и
все будет ясно, как божий день".
   Это был первый знак, указывавший, куда поведет его судьба.
   Один из первых его вкладов в "публицистику"  был  напеча-
тан в мартовском номере "Astounding" за 1948 год. Статья на-
зывалась  "The  Endochronic  Properties   of    Resublimated
Thiotimoline" ("Эндохронические свойства  ресублимированного
фиотимолина") и была злой пародией на  докторскую  диссерта-
цию по химии. Кэмпбелл обещал напечатать ее под псевдонимом,
но замотался и забыл. Через несколько месяцев Азимову  пред-
стояла защита и он пришел в ужас при мысли, что _это_ прочи-
тают его профессора. Ему же не  простят!  К  его  изумлению,
статья стала невероятно популярна именно среди  ученых-хими-
ков -- это был первый его литературный опыт,  имевший  успех
вне круга читателей НФ. Через несколько месяцев, уже на  за-
щите, один из профессоров спросил его: "Что вы, мистер  Ази-
мов, можете сказать нам об изменении  термодинамических  ха-
рактеристик  вещества,  называемого  фиотимолин?"  Сраженный
Азимов выдавил из себя жалкую улыбку. Через  пять  минут  он
стал доктором наук.
   1949 год стал для Азимова поворотным  во  многих  отноше-
ниях. Он закончил рассказ "...And Now You Don't" ("...а  те-
перь -- нет"), последний рассказ серии "Основание",  давший-
ся ему с огромным трудом. Серия успела ему осточертеть, и он
дал себе слово больше к ней не возвращаться -- это слово  он
стойко держал 32 года. В апреле он  получил  извещение,  что
принят преподавателем биохимии на Медицинскую школу при Бос-
тонском Университете. (Он не изучал до этого биохимию, но  в
Бостонском Университете никому до этого не было дела). И  он
подписал контракт с издательством Doubleday на издание своей