Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
твет, -я ни за что не соглашусь пропустить
эту скачку.
Через стекло нам были прекрасно видны все лица, ставшие такими знако-
мыми за последние десять дней. Ануины, владельцы Красного Жара, супруги
Янг...
- Могу я вас попросить?: - начал я.
- Хоть полцарства, так сказали Билл Бодлер и генерал Кош.
Я улыбнулся:
- Нет, не полцарства. Вон там стоит молодая женщина в сером костюме,
со светлой косой и озабоченным выражением лица.
- Нелл Ричмонд, - сказал Мерсер.
- Вы не будете возражать, если она ненадолго придет сюда?
- Нисколько, - ответил председатель, и через несколько минут я уви-
дел; как он что-то ей говорит. Но он, видимо, не сказал, кого она застанет
в этой комнате, потому что, войдя и увидев меня, она удивилась и, как мне
показалось, обрадовалась.
- Вы на ногах! Даффодил сказала, что тот официант был ужасно избит. -
Она осеклась. - Я боялась...
- Что мы не полетим на Гавайи?
- Ох... - Это было что-то среднее между смехом и всхлипом. - Я не
уверена, что вы мне так уж нравитесь.
- А вы постарайтесь как следует.
- Ну что ж... - Она раскрыла свою сумочку и принялась рыться в ней,
потом подняла глаза и увидела через стекло всех остальных. - Как здорово, -
сказала она Мерсеру. - Вы оба с нами, хотя вас там и нет. - Наконец она
нашла какой-то сложенный листок бумаги и протянула мне. - Я должна идти ту-
да, нужно всех рассадить по местам.
Мне не хотелось, чтобы она уходила.
- Нелл... -сказал я и услышал, что в моем голосе слишком явно прозву-
чали и тревога, и просто физическая боль, но сказанного не вернешь. Выраже-
ние ее лица изменилось. Играм пришел конец.
- Прочтите это, когда я уйду, - сказала она. - И я все время буду
здесь - за стеклом.
Она, не оглядываясь, вышла из председательской комнаты и вскоре по-
явилась там, среди остальных.
Я медленно развернул листок бумаги, надеясь, что меня не ждет ка-
кая-нибудь скверная новость, и обнаружил, что это телекс. В нем говорилось:
"РИЧМОНД, ОТЕЛЬ "ЧЕТЫРЕ ВРЕМЕНИ ГОДА", ВАНКУВЕР.
ПОДТВЕРЖДАЕМ ОТПУСК ДВЕ НЕДЕЛИ НАЧИНАЯ НЕМЕДЛЕННО. ОТДЫХАЙТЕ. ЖЕЛАЕМ
ХОРОШО ПРОВЕСТИ ВРЕМЯ".
Я зажмурился.
- Это надо понимать как отчаяние? - спросил Мерсер.
Я открыл глаза. В телексе по-прежнему было написано то же самое. Я
протянул ему телекс, и он пробежал его глазами.
- Надеюсь, - сказал он ироническим тоном, - что Вэл Кош примет такое
же решение.
- Если нет, то я уволюсь.
Мы прекрасно провели день и с профессиональным интересом следили за
предварительными заездами. Когда Пришло время для заезда на приз Жокейского
клуба в честь Скакового поезда, Мерсер решил, что Шеридан Шериданом, но он
все же спустится вниз, чтобы посмотреть, как седлают Право Голоса: из наше-
го наблюдательного пункта на самом верху туда можно было спуститься на лиф-
те, а потом вернуться, чтобы смотреть заезд.
Когда он ушел, а комната за стеклом почти опустела, я посмотрел вниз,
на флаги, транспаранты, плакаты, воздушные шары и все прочее, чем украсил
себя Выставочный парк, чтобы не ударить в грязь лицом перед "Ассинибойя-Да-
унз" и "Вудбайном". Я припомнил все, что произошло за время нашего путешес-
твия через просторы Канады, и подумал - интересно, каково мне теперь будет
толкаться под дождем на трибунах британских ипподромов? Станет ли это для
меня облегчением или скучной повинностью? Стоит ли заниматься этим дальше?
Но я решил, что время покажет - так всегда и выходило.
Я вспомнил миссис Бодлер, с которой мне уже никогда не познакомиться.
Как я хотел бы, чтобы она могла видеть этот заезд! И тетю Вив я тоже вспом-
нил с благодарностью.
Вернулся Мерсер - вид у него был довольный. И спокойный, как будто он
уже отогнал от себя зловещие призраки.
- Даффодил - это что-то необыкновенное, - сказал он. - Распоряжается
там вовсю, осыпает поцелуями свою лошадь, смеется, - просто наверху блажен-
ства. Кажется, с регистрацией Лорентайдского Ледника в этом заезде не было
никаких проблем, хотя формально он все еще наполовину принадлежит Филмеру.
- В программке стоит фамилия Даффодил, - сказал я.
- Верно. И Янги - Роза и Кит со своей Спаржей, и эти, с Красным Жа-
ром... Там внизу просто как в клубе. Они сказали, что рады меня видеть.
Еще бы не рады, подумал я. Что за общество без Мерсера?
В председательской комнате стоял большой телевизор, и мы услышали
фанфары, прозвучавшие, когда лошади выходили на дорожку, шум толпы и скоро-
говорку комментатора. Конечно, там, на самом месте действия, было бы инте-
реснее, но и это лучше, чем ничего. Скачки транслировали напрямую по всей
Канаде и записывали на пленку для остального мира, и комментатор долго рас-
пространялся о "растущем международном авторитете канадского скакового
спорта" и о том, как Великий трансконтинентальный скаковой поезд пробудил
повсюду огромный интерес и принес "немалую пользу Канаде".
Мерсер, который всегда был готов многое сделать для канадского скако-
вого спорта, внимательно наблюдал за предстартовым парадом, во главе кото-
рого выступал его жеребец Право Голоса. На экране он казался крупнее, чем
тот, настоящий, внизу на дорожке.
- Выглядит неплохо, - сказал он мне. - Я очень надеюсь... - Он умолк.
- По-моему, лучше лошади у меня еще не было. Он самый перспективный. Только
сегодня он, может быть, еще не совсем готов. Может быть, для него пока еще
рановато. Фаворит - Спаржа. Янгам будет приятно...
Мы увидели Спаржу, которая гарцевала позади Права Голоса.
- Кит Янг узнал, что это Филмер купил - или отобрал - лошадей у Эзры
Гидеона. Если бы Кит сегодня утром был здесь, наверху, он бы разорвал Фил-
мера в клочья.
- И сам нарвался бы на неприятности.
- На те же, что теперь у Филмера?
- Грубо говоря - да.
- Да уж, действительно - грубо говоря. Правильное слово.
Он покосился на меня, но больше ничего не сказал.
- Смотрите на лошадей, - мягко сказал я. А не на кровоподтеки, кото-
рые уже наливались на моей физиономии.
Усмехнувшись, он принялся смотреть на Красный Жар, под которым и в
самом деле словно горела земля, и на Лорентайдский Ледник, цвета которого
соответствовали его кличке.
Девять из десяти участников скачки прибыли на нашем поезде. Десятой
была местная, ванкуверская лошадь, которую Ануины купили специально по это-
му случаю. Не такая многообещающая, как Высокий Эвкалипт, но им тоже хоте-
лось участвовать в финальной скачке.
Все владельцы и Нелл, моя дорогая Нелл, смотрели на скачку с застек-
ленной трибуны, спускавшейся вниз из-под окна председательской комнаты, и
мы с Мерсером поверх их голов видели, как расставляли лошадей по своим бок-
сам перед стартом и как они понеслись вперед.
- Проехать через всю Канаду, - произнес Мерсер, как будто про себя, -
ради этих двух минут...
"Через всю Канаду, - подумал я, - через тревогу, и горе, и любовь к
сыну".
Право Голоса, стрелой вылетевший из бокса, вырвался далеко вперед.
- Уходит! - тихо простонал Мерсер. Лорентайдский Ледник и Спаржа ска-
кали вслед за ним, не слишком спеша, но в хорошем темпе, голова в голову.
Дальше кучкой шли еще пять-шесть лошадей, а последним был Красный Жар.
Телекомментатор нараспев назвал время, за которое Право Голоса прошел
первые четверть мили.
- Слишком быстро, - простонал Мерсер. После второй четверти Право Го-
лоса все еще вел скачку, все еще шел отлично, опережая остальных корпусов
на двадцать.
- Безнадежно, - сказал Мерсер. - Выдохнется на последней прямой. Он
еще никогда так не скакал.
- Разве вы не договорились с жокеем?
- Я только пожелал ему удачи. Он знает свою лошадь.
- Может быть, это путешествие так хорошо повлияло? - неосторожно за-
метил я.
- Приехать в такую даль... - произнес Мерсер, не обратив внимания на
мои слова. - Что ж, скачки есть скачки.
- Он пока еще не выдохся, - сказал я. Право Голоса все еще был далеко
впереди всех - дальнюю прямую он прошел куда быстрее, чем ехал в Скалистых
горах наш Скаковой поезд. Он не знал, что скачет слишком быстро, он просто
рвался вперед.
Наездники, ехавшие на Спарже, Лорентайдском Леднике и Красном Жаре,
оставили все попытки догнать лидера до тех пор, пока, пройдя последний по-
ворот, не развернутся по всей ширине дорожки, чтобы без помех устремиться к
финишу.
Потом Лорентайдский Ледник, как и предсказывала миссис Бодлер, начал
таять, Красный Жар резко ускорил ход, а Спаржа наконец начала решительно
приближаться к Праву Голоса.
- Проиграет, - с отчаянием сказал Мерсер. Похоже было, что он прав.
Хотя точно сказать ничего было еще нельзя, но слишком уж хорошее время он
показывал.
Но Право Голоса все несся и несся вперед. Спаржа финишировала прек-
расно, но Право Голоса, как и предсказывала миссис Бодлер, оказался на пол-
головы впереди. Он пронесся мимо столба, поставив рекорд ипподрома, - самая
лучшая лошадь из всех, какие когда-либо были у Мерсера, лакомая приманка,
которая так и не досталась Филмеру.
Шеридан мирно покоился в вечности, и кто осмелился бы сказать, что
Мерсер не прав и что его сын, последовав, как всегда, внезапному побужде-
нию, не умер лишь ради того, чтобы отец мог без помех насладиться этой ми-
нутой?
Мерсер повернулся ко мне, не в силах говорить, переполненный бурными
чувствами, которые невозможно выразить словами. Ему хотелось смеяться и в
то же время плакать, как всякому лошаднику, когда становятся явью самые
несбыточные его мечты. В глазах у него стояли слезы - как у любого на его
месте, в каком бы конце земли это ни происходило, - слезы любви к быстрок-
рылому чистокровному коню, который только что великолепно выиграл замеча-
тельную скачку.
Через некоторое время голос вернулся к нему, а с ним - прежние чут-
кость и чувство юмора.
- Спасибо вам, - сказал он, взглянув на меня.