Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
тоже уезжал. Теперь он
вернулся уже с полным комплектом вагонов - как только поезд остановился на
станции, его округлая фигура показалась в дверях, и он, спустившись на пер-
рон, принялся радостно здороваться с пассажирами, словно со старыми друзь-
ями, с которыми встретился после долгой разлуки.
В заметно приподнятом настроении все направились по своим уже привыч-
ным купе, а угрюмый квартет Лорриморов - к открытой площадке собственного
вагона в самом хвосте поезда, но во всей картине это был единственный неве-
селый штрих. Нелл подошла и заговорила с ними, стараясь их приободрить.
Мерсер остановился, что-то ей ответил и улыбнулся, а остальные молча вошли
в вагон. Стоит ли с ними так нянчиться, подумал я, благодарности все равно
не дождешься. Но с Мерсером, с этим святым, который слеп ко всему на свете,
нянчиться почему-то всегда хотелось.
Филмер поднялся в свой спальный вагон, и я видел через окно, как он
устраивается у себя в купе. Как развешивает свои пиджаки, как моет руки -
самые обычные действия. "Как отличить хорошего человека от плохого? - поду-
мал я. - Один стремится строить, а другой - наводить страх и разрушать. Но
плохой человек может получать от жизни больше удовлетворения и радости, чем
хороший, - такова уж горькая ирония судьбы".
Я дошел до вагона, где находилось мое купе, положил сумку и снял
плащ, оставшись в привычной "ливрее". Только одну ночь остается мне пробыть
официантом Томми. Один ужин, один завтрак. Жаль, подумал я: к Томми я уже
порядком привязался.
Джордж прыгнул на подножку, когда поезд уже плавно тронулся, и с до-
вольным видом ухмыльнулся, увидев меня.
- Повезло нам, что отопление в поезде работает, а? - сказал он.
- А что? - спросил я. - Тут очень тепло.
- Они никак не могли разжечь котел. - Казалось, он относится к этому
как к веселой шутке. - И знаете, почему?
Я отрицательно покачал головой.
- Не было горючего.
Я с недоумением взглянул на него.
- Но ведь... Они же могли заправиться?
- И заправились, будьте уверены, - сказал он. - Только два дня назад
залили полный бак, а? Когда мы прибыли в Банф. Или думали, что залили. Но
когда мы посмотрели, из донного слива вытекали последние капли, а его от-
крывают только изредка, когда надо промыть бак, а? - Он выжидательно пос-
мотрел на меня весело блестящими глазами.
- Кто-то украл горючее?
Он усмехнулся:
- Либо слил его из бака, либо его вообще не заливали, а слив открыли,
чтобы замести следы.
- И много горючего вылилось на землю? - спросил я.
- Вы не такой уж плохой детектив, да? Много.
- Что вы по этому поводу думаете?
- Я думаю, что его вообще не залили сколько нужно, - вероятно,
ровно столько, чтобы мы могли отъехать подальше от Лейк-Луиз, и приоткрыли
слив, чтобы мы подумали, будто все горючее случайно вытекло по дороге, а?
Только они просчитались. Слишком широко открыли слив. - В голосе его слы-
шался смех. - Вот была бы история, если бы поезд остался без отопления в
горах, а? Поморозились бы все лошади. Скандал!
- Вас это, кажется, не очень волнует.
- Но ведь этого не случилось, верно?
- Пожалуй, да.
- Мы все равно должны были заправляться снова в Ревелстоке, - сказал
он. - Это здорово подпортило бы ваш грандиозный банкет, а? Но умереть никто
бы не умер. Сомневаюсь даже, чтобы кто-нибудь обморозился, все-таки сейчас
не январь. Температура здесь после захода солнца опускается ниже нуля, это
будет довольно скоро, но дорога идет по долинам, не по горам, а? И потом в
вагонах нет ветра.
- Но было бы очень неуютно.
- Очень. - Глаза его сияли. - Когда я уезжал из Банфа, там была такая
суматоха - прямо осиное гнездо. Пытались выяснить, кто это сделал.
Меня все это привело в не столь беззаботное настроение, как его.
- А может что-нибудь еще случиться с поездом? - спросил я. - Напри-
мер, вода в котле есть?
- Можете не волноваться, - успокоил он меня. - Воду мы проверили. До
самого верхнего крана. Бак полон, как и положено. Котел не взорвется.
- А как насчет двигателя?
- Мы облазили каждый дюйм, а? Но горючее украл всего лишь какой-то
обыкновенный жулик.
- Вроде того обыкновенного жулика, который отцепил вагон Лорриморов?
Он со скептическим видом задумался.
- Согласен, именно этот поезд мог особо заинтересовать психов, потому
что шума из-за него получится больше, а только этого им и надо. Но связи
между обоими происшествиями не видно. - Он усмехнулся. - Украсть могут что
угодно, не только горючее. Однажды кто-то украл восемь этих голубых кожаных
стульев из вагона-ресторана. Подъехал на машине, когда поезд отстаивался на
запасном пути станции Мимико, в Торонто, подогнал фургон с надписью "Ремонт
мебели" на борту и просто так погрузил туда восемь новеньких стульев, а?
Больше никто никогда их не видел.
Он взялся за бумаги, разложенные на столике, и я, расставшись с ним,
направился в вагон-ресторан, но не прошел и двух шагов, как вспомнил про
человека с костлявым лицом, достал его фотографию и вернулся к Джорджу.
- Кто это? - спросил он, слегка нахмурившись. - Да, по-моему, он едет
этим поездом. Он был в Банфе, когда мы стояли на боковом пути... - Он заду-
мался, пытаясь припомнить. - Сегодня днем, а? - вдруг воскликнул он. - Точ-
но. Когда сцепляли поезд. Понимаете, лошадей привезли утром из Калгари с
товарным составом - их вагон прицепили головным. Его оставили на боковом
пути. Потом наш локомотив подобрал сначала вагон с лошадьми, потом вагоны с
болельщиками... - Он снова задумался. - Этот человек - он был на перроне,
рядом с поездом, стучал палкой в дверь вагона с лошадьми, из него вышла эта
наша дамочка-дракон и спросила, что ему нужно, а он сказал, что должен
кое-что передать конюху, который состоит при серой лошади, и дамочка-дракон
велела ему подождать и привела этого конюха, только он сказал, что это не
тот конюх, а? А этот конюх сказал, что тот конюх сошел в Калгари, и он
вместо него, и тогда ваш человек с фотографии ушел. Я не видел, куда. То
есть не поинтересовался.
Я вздохнул:
- Не видно было, что этот человек рассержен или что-нибудь в этом ро-
де?
- Не заметил. Я пошел туда перед отправлением и спросил мисс Браун,
все ли в порядке, и она сказала, что все. Сказала, что конюхи там, при сво-
их лошадях, ухаживают за ними, и занимались этим весь день, и пробудут там
до самого отправления. Все лошади у нее под хорошим присмотром, а? И конюхи
тоже. К ней не придерешься, а?
- Нет.
Он протянул мне фотографию, но я сказал, чтобы он оставил ее у себя,
и осторожно спросил, не может ли он, если у него найдется время, показать
ее проводникам спального вагона для болельщиков, чтобы наверняка знать, не
ехал ли этот человек среди пассажиров от самого Торонто.
- А что он такого сделал? Уже что-то успел?
- Запугал одного конюха до того, что он сбежал.
Джордж уставился на меня:
- Не такое уж страшное преступление, а? - Глаза его смеялись. - За
это большой срок не дадут.
Я был вынужден с ним согласиться. Оставив его в приятных размышлениях
о слабостях рода человеческого, я пошел в вагонресторан. По дороге я встре-
тил своего приятеля - проводника спального вагона, который снова отдыхал в
коридоре, глядя, как за окном сменяют друг друга заснеженные гиганты.
- Не часто мне приходится это видеть, - сказал он вместо приветствия.
- Обычно я не езжу дальше Виннипега. Здорово, правда?
Я согласился - это и в самом деле было здорово.
- В котором часу вы опускаете койки? - спросил я.
- В любое время после того, как все пассажиры уйдут в ресторан. Сей-
час половина у себя в купе - переодеваются. Я только что отнес двоим по
лишнему полотенцу.
- Если хотите, я попозже помогу вам с койками.
- Правда? - Он был удивлен и обрадован. - Это было бы замечательно.
- Если вы сначала управитесь с теми купе, что в салон-вагоне, - ска-
зал я, - то, когда будете проходить через вагон-ресторан, я пойду с вами, и
мы сможем заняться этими.
- Вам необязательно это делать, вы знаете?
- Ничего, это приятное разнообразие после обслуживания столиков.
- А ваша сцена? - спросил он, понимающе улыбнувшись. - Как с ней?
- Она будет позже, - заверил я.
- Ну, тогда ладно. Большое спасибо.
- Не за что, - сказал я, прошел мимо закрытой двери Филмера, через
тяжелые двери холодной, продуваемой ветром переходной площадки попал в жар-
кий коридор около кухни и наконец оказался в тесном тамбуре между кухней и
залом для пассажиров, где Эмиль, Оливер и Кейти распаковывали бокалы для
шампанского.
Я взял полотенце и принялся их протирать. Все трое заулыбались.
В шипящем жару кухни сцепились Ангус и Симона. Ангус попросил ее
очистить целый таз сваренных вкрутую яиц, а она отказалась, заявив, что это
входит в его обязанности. Эмиль с веселым удивлением поднял брови.
- Она становится все сварливее. Ангус - гений, а ей это не нравится.
Ангус, у которого руки мелькали, как всегда, с такой быстротой, что,
казалось, их у него не меньше шести, еще раз доказал свою гениальность - за
пять минут он приготовил несколько десятков маленьких бутербродов-канапе,
разложил их по противням и сунул на десять минут в раскаленную духовку. На
одном противне, сказал он, они с крабами и сыром бри, на другом - с курицей
и эстрагоном, а на третьем - с сыром и беконом. Симона стояла подбоченив-
шись и надменно задрав голову. Теперь Ангус уже совершенно ее игнорировал,
отчего она злилась еще больше.
Пассажиры, как обычно, стали приходить в вагон-ресторан намного рань-
ше назначенного часа, но ничего не имели против того, чтобы просто посидеть
и подождать. Картины, сменявшиеся за окном, словно в театре, приковывали к
себе взоры и сковывали все языки - до тех пор, пока на долины не упали
длинные тени, и только вершины гор еще заливал меркнущий свет, но и они
вскоре погрузились во тьму. Как всегда в горах, вечер наступил рано и быс-
тро - в небе еще медлил слабый свет сумерек, а снизу, с земли, уже поднима-
лась ночь.
"Как обидно, - жаловались Нелл почти все пассажиры, - что самые кра-
сивые места Канады поезд проезжает в темноте!" Расставляя бокалы для шам-
панского, я слышал, что в какой-то газете было написано - это то же самое,
как если бы французы не зажигали свет в Лувре. Нелл сказала, что очень со-
жалеет, но график движения составляла не она, и выразила надежду, что хотя
бы одну-две горы каждый успел увидеть в Лейк-Луиз. Так оно, конечно, и бы-
ло. Большинство пассажиров совершило прогулку на ветреную вершину одной из
них - Салфер-Маунтин - в четырехместных застекленных кабинках канатной до-
роги. Другие заявили: "Ни за что" - и остались внизу. Филмер, сидевший на
этот раз с богачами - владельцами Красивого Жара, любезно сказал: нет, он
не ездил на автобусную экскурсию, с него вполне хватило разминки в спортза-
ле "Шато".
Филмер появился в вагоне-ресторане со стороны салона, а не из своего
вагона, и на лице у него была нехорошая ухмылка, от которой у меня по спине
побежали неприятные мурашки. Всякий раз, когда Джулиус Аполлон выглядел та-
ким самодовольным, это наверняка предвещало какие-то неприятности.
Лорриморы пришли все вместе и сели за один стол; оба отпрыска выгля-
дели так, словно готовы в любой момент взбунтоваться, а родители были мрач-
ны. Ясно было, что Занте пока еще не удалось добиться, чтобы ее отец рас-
смеялся. Роза и Кит Янг сидели с владельцами Высокого Эвкалипта - Ануинами,
а супруги "Флокати" - с хозяевами Уордмастера. Любопытно, подумал я, как
тянет друг к другу владельцев лошадей - словно они принадлежат к какому-то
тесному братству.
Может быть, и Филмер это понимал. Может быть, поэтому он и приложил
столько усилий, чтобы попасть на этот поезд в качестве владельца: иметь
собственную лошадь означало иметь прочное положение, реальный вес, власть.
Если это было то, к чему он стремился, он этого достиг. Мистера Джулиуса
Филмера знал весь поезд.
Эмиль хлопал пробками шампанского. Ангус молниеносно выхватил из ду-
ховки свои истекающие соком горячие бутерброды, разложил их по подносам и
извлек откуда-то, словно из воздуха, тонкие круглые гренки, на которых ле-
жали ломтики яиц, к этому времени уже очищенных и нарезанных, с черной ик-
рой, побрызганной лимонным соком. Мы небольшой процессией двинулись с кухни
- Эмиль и я наливали шампанское, а Оливер и Кейти, умело орудуя серебряными
сервировочными щипцами, раздавали тарелочки с закусками по выбору пассажи-
ров.
Нелл, глядя на меня, беззвучно смеялась. Ну и пусть. Я с абсолютно
невозмутимым видом наполнил ее бокал, а также бокал Джайлза, который сидел
рядом с ней у прохода, готовый к своему выходу.
- Благодарю вас, - томно произнес Джайлз, когда его бокал был полон.
- Рад стараться, сэр, - ответил я. Нелл уткнулась в свой бокал, чтобы
не расхохотаться, и сидевшие напротив нее пассажиры ничего не заподозрили.
Когда я дошел до Лорриморов, Занте заметно забеспокоилась. Я налил
бокал Бемби и спросил Занте:
- А вам, мисс?
Она украдкой бросила на меня быстрый взгляд.
- Можно мне кока-колы?
- Конечно, мисс.
Я налил шампанского Мерсеру и Шеридану и пошел на кухню за кока-ко-
лой.
- Ты должен за нее заплатить, - отрывисто сказала Занте отцу, когда я
вернулся.
- Сколько? - спросил Мерсер.
Я сказал, и он расплатился.
- Благодарю вас, - сказал он.
- Не за что, сэр.
Он выглядел каким-то задумчивым, вся его обходительность кудато ис-
чезла. Занте рискнула бросить на меня еще один боязливый взгляд и, по-види-
мому, успокоилась, убедившись, что я не собираюсь заводить разговор о нашей
встрече над озером. Я ограничился лишь едва заметной почтительной улыбкой,
которая не вызвала бы неодобрения даже у ее матери, заметь та ее; однако
Бемби, как и Мерсер, казалась чем-то более обычного озабоченной.
Я перешел к следующему столику, надеясь, что ухмылка Филмера и мрач-
ность Мерсера никак не связаны между собой, хотя и опасался, что именно так
оно и есть. Сначала в вагоне-ресторане появился ухмыляющийся Филмер, а
вслед за ним - мрачный Мерсер.
Когда канапе Ангуса были съедены до последней тающей во рту крошки и
всем было налито по второму бокалу, торжественно вышел Зак и приступил к
длинной заключительной сцене. Прежде всего, сказал он, следует сообщить,
что после тщательного обыска номеров в "Шато" никаких следов драгоценностей
Мейвис Брикнелл не обнаружено.
Пассажиры, с готовностью входя в свою роль, принялись выражать Мейвис
свои соболезнования. Мейвис с благодарностью их принимала.
В вагон-ресторан сломя голову вбежал Рауль и яростно накинулся на
Уолтера Брикнелла, который и без того сидел с обеспокоенным видом. Это уже
слишком, громко заявил Рауль. Мало того, что Уолтер совершенно незаслуженно
уволил его с должности тренера, - теперь он обнаружил, что Уолтер послал из
"Шато" письмо в администрацию скачек, где говорилось, что его лошадь- Каль-
кулятор - не будет выступать от его, Уолтера, имени и что Рауль не будет
числиться ее тренером.
- Это несправедливо! - кричал он. - Я готовил лошадь к этим скачкам
до последней минуты! Мы с ней выиграли для вас пять скачек. Вы ведете себя
нечестно. Это черная неблагодарность. Я буду жаловаться в Жокейский клуб.
Уолтер сидел с каменным лицом. Рауль покричал еще немного, после чего
Уолтер сказал, что может делать все, что пожелает: Калькулятор принадлежит
ему. Если он вздумает продать лошадь... или подарить ее... это его право, и
никому до этого дела нет.
- Вчера вы говорили, - крикнул Рауль, - что если бы у вас не было ло-
шадей, если бы вы не могли выставлять их на скачки, вы бы покончили с со-
бой! Так кончайте с собой! Вы ведь так и собирались сделать?
Все с удивлением и недоверием уставились на Уолтера.
Зак предложил Уолтеру объясниться. Уолтер сказал, что Зака это не ка-
сается. Нет, меня касается все, что происходит в этом поезде, сказал Зак.
- Будьте любезны, сообщите нам всем, - потребовал он, - кто теперь
будет владельцем Калькулятора?
Нет, никто не имеет права его об этом спрашивать. Однако Мейвис, пре-
бывавшая в полном недоумении, все же спросила. Он ответил ей грубостью, чем
вызвал всеобщее недовольство. Поняв это, Уолтер сказал, что ничего не может
поделать, он решил избавиться от Калькулятора, и поскольку лошадь принадле-
жит одному ему, а не Мейвис, она тут ни при чем: Мейвис расплакалась.
Донна вступилась за мать и принялась отчитывать отца.
- А ты молчи, - сердито сказал он ей. - Ты уже натворила достаточно
бед.
Пьер обнял Донну за плечи и сказал Уолтеру, что нехорошо так разгова-
ривать с дочерью. Он, Пьер, займет денег и отдаст часть того, что проиграл
на ипподроме, а потом станет на этот раз действительно работать, отклады-
вать деньги и выплачивать долги и никогда не позволит Донне взять ни цента
у отца, а когда окончательно расплатится, они с Донной поженятся, и поме-
шать им Уолтер никак не сможет.
- О, Пьер, - зарыдала Донна и уткнулась ему в грудь. Пьер, без пиджа-
ка, в белоснежной рубашке, обнял ее, стал гладить по голове и выглядел
очень мужественным, благородным и заботливым. Зрители одобрительно заапло-
дировали.
- О господи, - услышал я рядом голос Кейти. - Правда, он молодец?
- Конечно.
Мы смотрели представление из полутемного тамбура возле кухни, и все,
кто меня больше всего интересовал, как назло, сидели ко мне спиной. Шея
Филмера, находившегося неподалеку от меня, окаменела от напряжения, а Кит
Янг, сидевший за следующим столиком, невольно вскочил на ноги, услышав, как
Рауль предлагает Уолтеру покончить с собой, но потом медленно, словно нехо-
тя, сел на место, и Роза стала что-то быстро ему говорить. Мерсер сидел в
самой середине вагона, у правой стенки, опустив голову и не глядя на акте-
ров. Но не слышать их он не мог: они не жалели голосовых связок, чтобы было
слышно в самых дальних уголках вагона.
Мейвис принялась за Уолтера - сначала она сердилась, потом начала его
упрашивать, а потом сказала, что теперь ей самое время уйти, потому что он,
очевидно, уже совершенно с ней не считается. Она приготовилась уходить.
Уолтер, уязвленный до глубины души, тихо сказал ей что-то такое, отчего она
остановилась как вкопанная.
- Что?! - переспросила она.
Уолтер снова что-то пробормотал.
- Он говорит, что его шантажируют! - громко сказала Мейвис. - Как
можно шантажом заставить человека лишиться лошади?
Филмер, прижатый к левой стенке вагона Ануинами, занимавшими места у
прохода, сидел выпрямившись, словно к спине его был привязан железный прут.
Мерсер повернул голову и пристально посмотрел на Уолтера. Он сидел спиной к
Филмеру, и я подумал - не сел ли он так нарочно, чтобы не видеть своего не-
давнего приятеля. Рядом с ним был Шеридан, а напротив - Бемби. Занте усе-
лась напротив брата, тоже у прохода. Лица обеих женщин были мне хорошо вид-
ны, но мне нужно было видеть лицо мужчины. Вероятно, лучше было бы, если бы
я смотрел из дальнего конца вагона, но, с другой стороны, они могли бы за-
метить, как я наблюдаю - не за актерами, а за ними.
Уолтеру пришлось вслух признать - да, его шантажируют, и именно пото-
му, что это шантаж, он не может сказать, о чем идет речь. Он категорически
отказывается вести дальнейшие разговоры на эту тему. У него были достаточно
веские причины, и он просит оставить его в покое - он и так уже зол и рас-
с