Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
- Я все еще не могу его найти, - сказал он.
- Вы знаете, где купе Джонсона? - спросил я.
- Да, рядом с моим.
- Пошли посмотрим.
- Но заходить к пассажирам посреди ночи нельзя, - возразил он.
- Если Джонсон там, мы извинимся.
- Не понимаю, откуда вы взяли, что Джордж может быть там, - проворчал
он, но пошел впереди нас и показал на дверь. - Вот его купе.
Я открыл дверь. Джордж лежал на койке, извиваясь в попытках освобо-
диться от веревок, которыми был связан, и от широкого пластыря, которым у
него был заклеен рот. Он был жив - еще как жив.
Испытывая безмерное облегчение, я содрал пластырь с его рта.
- Черт возьми, больно, а? - произнес Джордж. - Где вас так долго но-
сило?
Лечь Джордж отказался и сидел в своем купе, мрачно попивая горячий
чай. По глазам было видно, что у него сотрясение мозга, но он никак не хо-
тел признать, что удар, от которого он потерял сознание, оказал на него
хоть какое-то действие. Как только его развязали и рассказали про буксу, он
потребовал, чтобы ему дали переговорить с кондуктором "Канадца" в переднем
салоне-ресторане нашего поезда. При этом разговоре присутствовало еще нес-
колько человек из поездной бригады и я.
Как сообщил кондуктор "Канадца", диспетчер в Камлупсе сказал, что,
как только Скаковой поезд сможет снова двигаться, он должен следовать в
Камлупс. "Канадец" пойдет за ним с интервалом в десять минут. Кроме того,
они предупредят товарный поезд, который идет за "Канадцем". Скаковой поезд
простоит в Камлупсе час. "Канадец" отправится оттуда первым, чтобы как мож-
но меньше отставать от своего графика. После того как будут проверены все
буксы Скакового поезда, он продолжит свой путь в Ванкувер. В Камлупсе не
будет никакого расследования этого инцидента, потому что к тому времени там
будет уже больше трех часов ночи - ночи с субботы на воскресенье. Расследо-
вание будет проводиться в Ванкувере.
Все кивнули. Джордж был бледен и, похоже, боялся лишний раз повернуть
голову.
Пришел машинист Скакового поезда и сказал, что буксу наконец вскрыли,
что она была совершенно суха, а пропитанная маслом набивка из ветоши выго-
рела, но теперь все в порядке, букса остыла и снова заправлена смазкой, из
нее ничего не течет, и поезд может двигаться дальше.
Времени терять не стали. Бригада с "Канадца" ушла, и вскоре Скаковой
поезд уже тронулся, как будто ничего не произошло. Я пошел с Джорджем к не-
му в купе и принес ему чаю, а он слегка заплетающимся языком потребовал,
чтобы я рассказал ему с начала до конца, как было дело.
- Сначала вы расскажите, как случилось, что вы получили нокаут, -
сказал я.
- Не помню. Я шел в голову поезда, чтобы поговорить с машинистом. -
Вид у него был недоумевающий. - А следующее, что я помню, - как я лежу там
связанный. Пролежал так словно целую вечность. Никак не мог понять, что
случилось. - У него не было сил даже усмехнуться. - Мне сказали, что я ле-
жал в купе Джонсона. Должно быть, это Джонсон сделал. Застал меня врасплох.
- Да.
- Где он сейчас?
- Бог знает. - Я рассказал Джорджу, как Джонсон напал на меня, как я
оставил его там лежать и как нигде его не видел на обратном пути.
- Есть две возможности, - сказал Джордж. - Нет, наверное, три. Либо
он куда-то смылся, либо прямо сейчас садится в "Канадец".
Я удивленно посмотрел на него. Об этом я не подумал.
- А третья? - спросил я.
Затуманенные глаза Джорджа устало блеснули.
- Гора, где мы останавливались, - сказал он, - называется Скуилакс.
Скуилакс - это по-индейски "черный медведь".
У меня перехватило дыхание.
- Я не видел никаких медведей.
- И то хорошо.
Я почему-то не думал, что Джонсона съел медведь. Как-то не верилось.
У меня мелькнула мысль, что я, наверное, был не в себе, но все это время,
пока я находился там, на горе Черный Медведь, я ни минуты не верил ни в ка-
ких медведей.
- Знаете что? - сказал Джордж. - У нового подвижного состава буксы
горят редко - там оси на шарикоподшипниках, а? Не просто ветошь с маслом.
Такое может случиться только со старым вагоном вроде нашего. И знаете что?
Спорить могу, что это Джонсон вытащил набивку из буксы, когда мы стояли в
Ревелстоке.
- А зачем там ветошь?
- Тряпки. Тряпки, пропитанные маслом. Это лучше, чем просто смазка.
Имейте в виду, мне уже довелось однажды видеть, как буксу вывели из строя.
Только в тот раз не просто вытащили ветошь, а напихали туда железных опи-
лок, а? И поезд сошел с рельсов. Еще у одного железнодорожника был зуб на
компанию. Но бывает, что буксы горят и случайно. Из-за этого кое-где сбоку
от рельсов ставят тепловые датчики с системами аварийной сигнализации. Как
этот Джонсон мог думать, что такое сойдет ему с рук?
- Он не знает, что у нас есть его фотография.
Джордж собрался было засмеяться, но тут же передумал.
- Томми, вы меня убиваете. Но о чем думал мой заместитель, когда пос-
лал вас с огнями? Это же его дело, а? Идти должен был он.
- Он сказал, что я смогу идти быстрее.
- Ну, пожалуй, он был прав. Но ведь вы не железнодорожник.
- Он про это забыл, - сказал я. - Но я думал, что он мог бы предупре-
дить Лорриморов... и всех остальных... чтобы они не пострадали.
Джордж подумал:
- Не скажу, что он должен был это сделать. И не скажу, что не должен
был.
- Железнодорожники своих не выдают?
- Ему скоро на пенсию. И ведь никого даже с койки не сбросило, а?
- Нам просто повезло.
- Поезда всегда останавливаются, когда на пути фальшфейер, - сказал
он спокойно.
Я не стал настаивать. Наверное, действительно нельзя лишать человека
пенсии за то, что он не сделал чего-то такого, чего, как выяснилось, делать
было и не нужно.
Вскоре мы прибыли в Камлупс, где нам проверили все буксы и заменили
рацию. Все шло по плану. Как только мы тронулись дальше, Джордж наконец
согласился лечь одетым на койку и попытаться заснуть, а через два купе от
него я попробовал сделать то же самое.
Чувствовать, что тебе больно, всегда начинаешь только тогда, когда
есть время об этом подумать. Тупая ноющая боль в том месте, где дубинка
Джонсона опустилась мне на спину, то усиливалась, то снова стихала: пока я
стоял, все было в порядке, но стоило мне лечь, как становилось хуже. Это
меня раздражало. Я подумал, что к утру спина совсем одеревенеет. Совсем
некстати: ведь нужно будет подавать завтрак.
В конце концов я улыбнулся про себя. Несмотря на все старания Джонсо-
на и Филмера, Великий трансконтинентальный скаковой поезд с таинственными
приключениями, возможно, еще доковыляет до Ванкувера невредимым.
Мне следовало бы помнить, что самодовольство никогда не идет на поль-
зу.
ГЛАВА 19
В начале седьмого я уже был на ногах, и не почему-нибудь, а главным
образом из-за боли в спине. Эмиль ничего не имел бы против, если бы я опоз-
дал, потому что мало кто из пассажиров завтракает так рано, но я решил,
что, пожалуй, мне станет лучше, если я пойду в вагон-ресторан. Я снял жилет
и рубашку, чтобы умыться и побриться, и, насколько мог, постарался разгля-
деть в зеркало устрашающего вида кровоподтек, который занимал немалую часть
моей спины. Все же лучше, чем по голове, подумал я смиренно. Во всем нужно
видеть хорошую сторону.
Я надел чистую рубашку и запасной чистый жилет и решил, что сегодня
по крайней мере один служащий компании "Ви-Ай-Эй" не станет чистить туфли,
хоть на них и остались следы ночной прогулки. Взамен этого я причесался.
Для своего последнего выхода Томми выглядит вполне прилично, решил я.
Еще не рассветало. Я прошел по спящему поезду на кухню, где Ангус не
только бодрствовал, но и во всю глотку распевал шотландские баллады. В воз-
духе стоял чуть кисловатый аромат свежевыпеченного хлеба. По-видимому, тес-
то за ночь хорошо поднялось.
Эмиль, Оливер, Кейти и я накрыли на столы и поставили в вазочки све-
жие цветы, а потом, когда небо за окнами уже заголубело, принялись разли-
вать кофе и разносить сосиски и бекон. Поезд на четверть часа остановился
на станции Норт-Бенд - это была наша последняя остановка перед Ванкувером.
Дальше его путь лежал вдоль ущелья, которое всезнающие пассажиры называли
каньоном Фрейзера, с удовольствием добавляя, что впереди еще будут Адские
Врата.
Рельсы как будто жались к отвесной скале. Если выглянуть из окна воз-
ле кухонной двери, можно было видеть прямо внизу под собой стремительный
поток, несущийся между каменными стенами, - желто-коричневую стремнину, из-
борожденную пенными бурунами. Я с удовлетворением отметил, что поезд проби-
рается по этому замечательному произведению инженерного искусства с должной
осторожностью, почти ползком. Стоит слишком быстро выехать на такой поворот
- и вполне можно вылететь в пустоту.
Я нес в дальний конец ресторана корзинку с хлебом, когда из салон-ва-
гона появился Мерсер Лорримор. Хотя Кейти была рядом, он обратился ко мне и
спросил, не могу ли я принести к ним в вагон горячего чая.
- Конечно, сэр. А хлеба?
Он рассеянно взглянул на корзинку:
- Нет. Только чаю. На троих.
Он кивнул, повернулся и ушел. Кейти удивленно подняла брови и без-
злобно заметила:
- А женщина для него не человек.
Эмиль неодобрительно покачал головой, услышав про частный заказ, но
проверил, правильно ли я, по его мнению, держу поднос, и я, покачиваясь от
толчков поезда, отправился выполнять поручение.
Запирающаяся дверь вагона Лорриморов была открыта. Тем не менее я
постучался, и из дверей гостиной, занимавшей заднюю часть вагона, появился
Мерсер.
- Проходите, пожалуйста, сюда.
Я прошел туда. Мерсер, в костюме и галстуке, жестом показал мне, что-
бы я поставил поднос на кофейный столик. Бемби не было. Шеридан в джинсах,
кроссовках и просторной белой майке с надписью на груди "Гони волну!", си-
дел, развалившись в кресле.
Я обнаружил, что, глядя на Шеридана, с трудом заставляю себя сохра-
нять любезное выражение лица. Я не мог думать ни о чем, кроме кошек. Вид у
него был, как и вчера, какой-то отсутствующий, словно он решил ни о чем во-
обще не думать.
- Мы сами нальем, - сказал Мерсер. - Приходите через полчаса за под-
носом.
- Хорошо, сэр.
Я оставил их и вернулся в вагон-ресторан. Мне пришло в голову, что
причиной того ледяного холода, который сковывал Бемби, и были, наверное,
эти кошки.
За время моего отсутствия в ресторане появились Нелл и Занте.
- Господи, какой у вас мрачный вид! - воскликнула Нелл, но потом,
опомнившись, спросила уже более сдержанно: - Э-э... что сегодня на завтрак?
Стараясь выглядеть не таким мрачным, я протянул ей меню. Занте заяви-
ла, что съест все, что ей дадут.
- Джордж говорил вам, что мы опаздываем? - спросил я Нелл.
- Нет. У него была закрыта дверь. Разве? Намного?
- Часа на полтора. - Не дожидаясь ее вопроса, я пояснил: - Нам приш-
лось ночью остановиться в Камлупсе, чтобы починить рацию Джорджа, а потом
ждать там, чтобы пропустить вперед "Канадец".
- Пожалуй, надо всем сказать. Когда мы прибываем в Ванкувер?
- Я думаю, около одиннадцати тридцати.
- Хорошо. Спасибо.
Я чуть не ответил "всегда пожалуйста", но вовремя удержался. Томми не
мог бы так ответить. Но глаза Нелл все равно смеялись. Именно этот момент
выбрала Кейти, чтобы пройти мимо меня с подносом - вернее, не пройти мимо,
а толкнуть меня как раз в то место, где было особенно больно.
- Ох, извините, - сокрушенно сказала она.
- Ничего.
По раскачивающемуся вагону нелегко пройти, не толкнув когонибудь. Тут
уж ничего не поделаешь.
В ресторан вошел Филмер и сел за столик, ближайший к кухне, - обычно
пассажиры старались этого столика избегать. Вид у него был такой, как будто
он плохо спал ночь.
- Эй, вы! - резко сказал он, когда я оказался поблизости, - очевидно,
решил отбросить притворную любезность.
- Да, сэр?
- Кофе мне, - сказал он.
- Хорошо, сэр.
- Сейчас же.
- Хорошо, сэр.
Я передал заказ Занте Симоне, которая сердито вынимала из духовки
противень с сосисками, всем своим видом выражая протест против всего на
свете, взял кофейник и на подносе понес его Филмеру.
- Зачем мы останавливались ночью? - отрывисто спросил он.
- По-моему, чтобы починить рацию, сэр.
- Мы останавливались два раза, - сказал он тоном обвинителя. - Зачем?
- Не знаю, сэр. Наверное, главный кондуктор сможет вам объяснить.
Мне пришло в голову - интересно, что бы он сделал, если бы я сказал:
"Ваш человек Джонсон чуть не пустил под откос поезд вместе с вами"? И тут я
сообразил, что его расспросы, возможно, вызваны беспокойством: он хотел ус-
лышать, что не случилось ничего опасного. Похоже, мой ответ доставил ему
некоторое облегчение, и я с трудом устоял перед искушением лишить его этого
удовольствия, сказав, что рацию кто-то вывел из строя, - сидевшие за сосед-
ним столиком тоже прислушивались к нашему разговору, а нагонять на всех
уныние и страх не входило в мою задачу. Вот нагнать уныние и страх на ко-
екого одного - дело другое...
Все остальные, по-видимому, заметили, что ночью мы подолгу стояли, но
особых жалоб никто не высказывают. Никто ничего не имел против того, чтобы
пропустить "Канадец" вперед. Царившие во всем поезде хорошее настроение и
дружеская атмосфера помогали не обращать внимания на подобные мелочи. Пусть
путешествие близится к концу, но пока еще за окном простирается необыкно-
венной красоты ущелье, вызывающее восторженные восклицания, а впереди -
Ванкувер и последние скачки, которые обещают стать эффектным финалом. Так
они и говорили: замечательное путешествие, просто замечательное.
Примерно через полчаса я пошел назад, в вагон Лорриморов, за подносом
и чашками. Я постучал в дверь, но никто не ответил. Тем не менее я прошел в
гостиную.
Мерсер стоял посреди нее с растерянным видом. Он осунулся, и видно
было, что он чем-то потрясен.
- Сэр? - произнес я.
Только теперь он заметил меня.
- Мой сын, - сказал он.
- Сэр?
Шеридана в гостиной не было. Мерсер был один.
- Остановите поезд, - сказал он. - Мы должны вернуться назад.
"О господи", - подумал я.
- Он вышел... на плошадку... чтобы посмотреть на реку... - с трудом
выговорил Мерсер. - А когда я выглянул... его там не было.
Дверь на площадку была закрыта. Я прошел мимо Мерсера, открыл ее и
вышел наружу. Как он и сказал, там никого не было.
Там только свистел ветер. Начищенные медные поручни шли вокруг пло-
щадки на высоте пояса, а обе дверцы по сторонам были крепко заперты.
По правой стороне пути время от времени попадались такие места, где
человек мог беспрепятственно упасть с тридцатиметровой высоты прямо вниз, в
жуткую пенящуюся на порогах реку. Там таилась смерть. Мгновенная смерть. Я
вернулся в гостиную и закрыл за собой дверь. Мерсер стоял, пошатываясь, - и
не только от толчков поезда.
- Присядьте, сэр, - сказал я, взяв его под руку. - Я скажу кондукто-
ру. Он знает, что делать.
- Мы должны вернуться назад. - Ноги его подкосились, и он сел. - Он
вышел туда... а когда я выглянул...
- Вы сможете подождать, пока я схожу к кондуктору?
Он тупо кивнул:
- Да. Поскорее.
Медлить я не стал - растерянность и потрясение, которые испытывал
Мерсер, передались и мне, пусть и не отягощенные другими его горестными пе-
реживаниями. Полчаса назад по виду Шеридана никак не похоже было, что он
намерен броситься вниз со скалы; правда, мне еще не приходилось видеть лю-
дей, которые собираются это сделать, так что откуда я мог знать? Может
быть, это предвещал его отсутствующий взгляд, если бы только кто-нибудь су-
мел правильно его истолковать.
Я быстрым шагом прошел через все вагоны, только через ресторан шел не
спеша, чтобы никого не переполошить. Когда я добрался до купе Джорджа, его
дверь была все еще закрыта. Я постучал. Ответа не было. Я постучал снова,
посильнее, и тревожно позвал: "Джордж!"
Из купе донеслось какое-то ворчание. Я без дальнейших церемоний от-
крыл дверь и увидел, что он все еще лежит на койке одетый, еще не совсем
проснувшись.
Я закрыл за собой дверь, присел на край койки и сказал ему, что мы
потеряли одного пассажира.
- В каньоне Фрейзера? - переспросил он, с трудом сел и, скривившись,
схватился за голову. - Когда?
- Думаю, что минут десять назад.
Протянув руку к рации, он выглянул в окно, чтобы сориентироваться.
- Знаете, возвращаться бесполезно. Если он упал в воду с такой высо-
ты. А вода в реке холодная как лед, и видите, какое быстрое течение... И
водовороты.
- Но его отец хочет вернуться.
- Ну еще бы.
Диспетчер, с которым на этот раз ему удалось связаться, находился в
Ванкувере. Джордж объяснил, что сын Мерсера Лорримора... да-да, того самого
Мерсера Лорримора... что его двадцатилетний сын упал из хвостового вагона
Скакового поезда в каньон Фрейзера где-то между Адскими Вратами и точкой в
двух-трех километрах от Йэля.
Мерсер Лорримор хочет остановить поезд и вернуться назад, на поиски
сына. Он, Джордж Берли, должен получить указания из Монреаля. Диспетчер,
изрядно ошеломленный, судя по голосу, велел ему оставаться на связи.
Я подумал, что теперь у нас уже не осталось никаких шансов доехать до
Ванкувера без происшествий. Исчезновение Шеридана было настоящей катастро-
фой, и пресса, конечно, встретит нас в Ванкувере совсем не по тому поводу,
как предполагалось.
- Пожалуй, я лучше пойду к Мерсеру, - сказал я.
Джордж осторожно кивнул:
- Скажите ему, что я приду переговорить с ним, как только получу ука-
зания из Монреаля, а? - Он потер рукой подбородок. - Придется ему простить
мою щетину.
Вернувшись в вагон-ресторан, я увидел, что Нелл все еще сидит с Зан-
те. Я шепнул Нелл:
- Отведите Занте в их вагон.
Она вопросительно взглянула на меня, но выражение моего лица ее нима-
ло не успокоило. Тем не менее ей удалось увести Занте с собой, ничуть ее не
встревожив. Я прошел впереди них через салонвагон, через переходную площад-
ку и снова постучал в незапертую дверь вагона Лорриморов.
Мерсер вышел в коридор из спальни, которую занимал с Бемби, - весь
серый, с запавшими глазами, и по лицу его можно было безошибочно сказать,
что случилось какое-то несчастье.
- Папа! - воскликнула Занте, протискиваясь мимо нас. - Что с тобой?
Он крепко обнял ее и повел в гостиную. Ни мне, ни Нелл не было слыш-
но, что он ей шептал, но мы оба слышали, как она резко сказала:
- Нет! Не мог он этого сделать!
- Чего он не мог сделать? - тихо спросила меня Нелл.
- Шеридан выбросился с задней площадки в каньон.
- Вы хотите сказать... - в ужасе спросила она, - что он... погиб?
- Вероятно, да.
- О, черт! - вырвалось у Нелл. Вот именно, подумал я.
Мы вошли в гостиную. Мерсер каким-то механическим голосом спросил:
- Почему мы не остановились? Нужно вернуться назад.
Но по тону, каким это было сказано, я понял, что он уже не рассчиты-
вает и даже не надеется найти Шеридана живым.
- Сэр, главный кондуктор на связи, ждет указаний, - сказал я.
Он кивнул. В общем-то он был разумный человек. Достаточно посмотреть
в окно, чтобы понять - возвращаться бесполезно. Он понимал, что выпасть с
площадки случайно практически немыслимо. Судя по тому, как он держался, он,
безусловно, был уверен, что Шеридан бросился