Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
деньги так и мелькали в воздухе, переходя
из рук в руки.
Выбившийся из сил, угрюмый шеф-повар главного вагонаресторана пока
еще сохранял остатки самообладания, и лишь несколько пассажиров высказали
недовольство, что в купе слишком тесно: самые обычные жалобы, сказал
Джордж. Никто не заболел, никто не напился пьяным, никто не подрался. В
конце концов Джордж сказал:
- Все идет так гладко, что, того и гляди, что-нибудь стрясется, а?
Наконец мы добрались до его служебного купе, которое, в сущности, ма-
ло чем отличалось от моего, - это было крохотное помещение в два с неболь-
шим метра длиной и чуть больше метра шириной сбоку от центрального коридо-
ра. В купе находились умывальник, откидной столик и два сидячих места, под
одним из которых располагалось то, что в памятке было игриво названо "удоб-
ствами". Дверь можно было отодвинуть вбок, чтобы видеть, как пассажиры про-
ходят мимо по коридору, или задвинуть, оказавшись внутри персонального ко-
кона. А на ночь из-под потолка опускалась койка, которая опиралась на си-
денье с удобствами, после чего воспользоваться ими становилось невозможно.
Джордж пригласил меня войти и оставил дверь открытой.
- Этот поезд, - сказал он, усаживаясь в кресло и указывая мне на си-
денье с удобствами, - настоящий триумф дипломатии, а?
Мне пришло в голову, что в глазах у него постоянно прячется усмешка,
словно все в жизни он воспринимает как шутку. Как я выяснил впоследствии,
он вообще считал глупость нормой человеческого поведения, а самыми глупыми
людьми из всех считал пассажиров, политиков, газетчиков и свое начальство.
- Почему триумф? - спросил я.
- Потому что здравый смысл прорезался.
Я ждал. Он с веселой улыбкой посмотрел на меня и продолжал:
- Если не считать машинистов, то вся поездная бригада едет до самого
Ванкувера!
Вероятно, по моему лицу было видно, что это не произвело на меня дол-
жного впечатления.
- Неслыханное дело, а? - сказал он. - Профсоюзы такого не разрешают.
- А, вот что.
- И кроме того, вагон для лошадей принадлежит КанадскоТихоокеанской
дороге.
Я снова ничего не понял. Он усмехнулся:
- Канадско-Тихоокеанская и "Ви-Ай-Эй" сотрудничают самым тесным обра-
зом, но дружат, как кошка с собакой. КанадскоТихоокеанской принадлежат то-
варные поезда, а "Ви-Ай-Эй" перевозит пассажиров, и вместе им не сойтись. А
в нашем поезде они сошлись. Чудо, а?
- Действительно, - поддакнул я. Во взгляде, который он бросил на ме-
ня, мелькнула жалость к человеку, который не понимает самых важных вещей.
Я спросил, будет ли работать его телефон на ближайшей большой стоян-
ке, что для меня как раз и относилось к числу самых важных вещей.
- В Садбери? Конечно. Но мы простоим там целый час. Гораздо дешевле
звонить со станции. В несколько раз дешевле.
- Но здесь не будет посторонних.
Он с философским видом кивнул:
- Приходите сюда, как только мы начнем замедлять ход перед Садбери,
а? Я вас тут оставлю, а сам уйду. У меня будут дела на станции.
Я поблагодарил его за все и расстался с его веселой усмешкой, пони-
мая, что теперь безвозвратно отнесен к категории глупых. Нет, с Джорджем не
соскучишься, подумал я.
Мое купе оказалось через две двери от его, на правой стороне, если
смотреть вперед по ходу поезда. Я не остановился там, а прошел мимо, отме-
тив про себя, что в головном конце вагона всего шесть купе, по три с каждой
стороны. Потом коридор делал поворот, огибая четыре двухместных купе, а
дальше снова шел посередине вагона, между открытыми сидячими купе, которые
на ночь закрывали занавесками, - они назывались отсеками. Шесть таких отсе-
ков в этом вагоне были отведены двенадцати актерам и поездной бригаде - в
этот момент большинство их читали, разговаривали или крепко спали.
- Как дела? - зевая, спросил Зак.
- На Западном фронте без перемен.
- Можете проходить.
Я улыбнулся ему и пошел дальше по поезду, который уже казался мне
знакомым: теперь я понимал, как он устроен, и начал задумываться о таких
вещах, как электричество, водоснабжение и канализация. Маленький современ-
ный город на колесах, подумал я. Со всей инфраструктурой, какая только нуж-
на.
В спальных вагонах владельцев открытых отсеков почти не было, а купе
были все закрыты: их обитатели привыкли к уединению. Есть ли в купе кто-ни-
будь или они пусты, сказать было невозможно, и действительно, дойдя до спе-
циального вагона-ресторана, я обнаружил, что изрядное число пассажиров си-
дит там за пустыми столиками, просто болтая между собой. Я прошел дальше, в
салон-вагон, где было еще три спальных купе, а за ними - бар со столиками,
стульями и барменом. Там тоже сидели несколько человек, занятых разговором,
а кое-кто расположился в длинной гостиной в хвостовом конце вагона.
Из гостиной короткая лестница вела на второй этаж, откуда можно было
любоваться пейзажами, и я ненадолго заглянул туда. Места были почти все за-
няты - пассажиры наслаждались зрелищем освещенных ярким солнцем лесов под
синим небосводом и грелись в горячих лучах, лившихся сквозь стеклянную кры-
шу.
Мистер Янг сидел там и дремал. Джулиуса Аполлона не было, и нигде
больше я его тоже не видел. Не попадалась мне и Нелл. Я не знал, где она в
конце концов устроилась сама после того, как много раз переводила пассажи-
ров с места на место, но, где бы она ни была, дверь ее купе была закрыта.
Позади салон-вагона был только собственный вагон Лорриморов, в кото-
рый мне вряд ли было дозволено входить, поэтому я пошел обратно, намерева-
ясь засесть в своем купе и любоваться зрелищем, которое устраивала для нас
природа.
В ресторане меня остановила Занте Лорримор, которая с угрюмым видом
сидела за столиком в одиночестве.
- Принесите мне кока-колы, - сказала она.
- Да, сейчас, - отозвался я и направился к холодильнику на кухне,
возблагодарив небо за то, что случайно заметил, где тут держат прохлади-
тельные напитки. Я поставил банку и стакан на маленький поднос (в ушах у
меня звучал голос Эмиля: "Никогда не несите то, что вы подаете. Несите под-
нос") и вернулся к Занте.
- Боюсь, что это за наличные, - сказал я, ставя стакан на столик и
готовясь открыть банку.
- Что это значит?
- За все, что вы берете в баре, нужно платить. Это не входит в сто-
имость билета.
- Какая нелепость. А у меня нет денег.
- Вы, конечно, сможете заплатить потом.
- По-моему, это глупо.
Я открыл банку и налил ей кока-колы. Миссис Янг, сидевшая одна за со-
седним столиком, обернулась и ласково сказала Занте, что она, миссис Янг,
заплатит за ее кока-колу, и не хочет ли Занте пересесть к ней?
Очевидно, первым побуждением Занте было отказаться, но, как бы она ни
дулась, ей тоже было одиноко, а в миссис Янг чувствовалось что-то от доброй
бабушки, и можно было не сомневаться, что она готова выслушать все, что
угодно, не сказав дурного слова. Занте пересела к ней вместе со своей ко-
ка-колой и тут же выложила все, что было у нее на душе.
- Этот мой братец, - сказала она, - большая скотина.
- Может быть, у него свои проблемы, - спокойно ответила миссис Янг,
шаря в своей вместительной, битком набитой сумочке в поисках денег.
- Если бы он был сыном кого-нибудь еще, он уже сидел бы в тюрьме.
Эти слова вырвались у нее словно под непреодолимым напором долго
сдерживаемых чувств. Даже сама Занте смутилась, поняв, что проговорилась, и
предприняла слабую попытку исправить свою оплошность:
- Я, конечно, не хотела сказать - буквально.
Но она хотела сказать именно это. Миссис Янг, на мгновение прервавшая
было свои поиски, наконец выудила кошелек и дала мне доллар.
- Если там полагается сдача, оставьте ее себе, - сказала она.
- Благодарю вас, мэм.
Мне оставалось только удалиться, и я направился на кухню, держа на
подносе доллар, прижатый большим пальцем, словно какой-то трофей. Дойдя до
кухни, я обернулся и увидел, как Занте начала говорить, сначала медленно,
стараясь сдерживаться, а потом все быстрее и быстрее, и вскоре ее душевные
излияния хлынули бурным потоком. Я мог видеть лицо Занте и затылок миссис
Янг. Мне казалось, что Занте лет шестнадцать, может быть, и меньше, но, во
всяком случае, не больше. У нее было совсем еще детское лицо с округлым
подбородком и большими глазами, пышные каштановые волосы и начавшая форми-
роваться фигура, скрытая под просторной белой майкой с каким-то модным мо-
лодежным лозунгом, выведенным розовыми блестками на груди.
Они все еще разговаривали, когда я ушел к себе в купе, где некоторое
время наслаждался уединением, читая расписание движения и размышляя о том,
что хотя на многие прежние вопросы у меня еще нет ответов, уже возникло
множество новых, и самый важный из них - знает ли уже Филмер, что супруги
Янг были друзьями Эзры Гидеона? И не они ли для него что-то вроде мишени?
Однако это не Филмер решил сесть с ними за один столик - место для него
выбрала Даффодил. Но может быть, если бы не эта случайность, он бы сам
предпринял какие-нибудь шаги, чтобы с ними познакомиться? Или их дружба с
Гидеоном была всего лишь нежелательным стечением обстоятельств, как я поду-
мал сначала? Ну, может быть, время покажет.
Время тут же показало, что уже половина шестого и мне пора возвра-
щаться в ресторан. Там все места до единого были уже заняты: пассажиры быс-
тро сообразили, что к чему. Опоздавшие с огорченным видом стояли в дверях.
Я сразу увидел, что Филмер уселся напротив Мерсера Лорримора. Его со-
седка Даффодил оказалась напротив Бемби, которая держалась с холодной веж-
ливостью. Занте все еще сидела напротив миссис Янг, к которой теперь присо-
единился ее муж. Шеридан, насколько я мог видеть, отсутствовал.
Джайлз-убийца был налицо - он сидел с супругами Янг и Занте и всячески за
ними ухаживал.
Эмиль, Оливер, Кейти и я принялись обходить столики, наливая вино,
чай или кофе в бокалы или чашки, стоявшие у нас на подносиках, и стараясь
не делать резких движений, а когда с этим было покончено, в вагон влетел
кипящий энергией Зак, чтобы продолжать представление.
Я не прислушивался к подробностям, но все вертелось вокруг Пьера,
Донны и тренера Рауля, который хотел жениться на ней ради ее денег. Хотя
Рауля сшибли с ног раньше времени - это должен был сделать Пьер, - Зак вы-
путался из создавшегося положения: вместо этого Донна дала ему пощечину,
что она сделала от души, заставив зрителей ахнуть. Все уже усвоили, что
Донна - дочь суетливых Брикнеллов, которая без ума от Пьера, Мейвис явно
отдает предпочтение Раулю, а Пьер - никуда не годный неисправимый игрок,
достойный только презрения. Мать и дочь затеяли резкую перепалку, а Уолтер
суетился вокруг, пытаясь помирить их. В конце концов Мейвис расплакалась.
Я вгляделся в лица пассажиров. Даже зная, что все это актеры, они си-
дели как завороженные. Прямо перед ними, на расстоянии вытянутой руки, во-
очию разыгрывалась мыльная опера. Я всегда считал, что все, кто имеет отно-
шение к скачкам, - чуть ли не самые большие в мире циники, однако здесь не-
которые из них, даже видавшие виды, были вопреки самим себе растроганы и
захвачены происходящим.
Не дав зрителям ни минуты передышки, Зак сообщил, что во время пос-
ледней короткой остановки поезда на какой-то маленькой станции ему вручили
телекс, где говорилось о пропавшем приятеле Анжелики - Стиве.
- Анжелика здесь?
Все огляделись - нет, ее не было.
- Ну, неважно, - сказал Зак, - будьте добры, передайте ей ктонибудь,
что она должна позвонить Стиву из Садбери - у него есть для нее важные но-
вости.
Многие закивали. Это было просто поразительно. Мейвис Брикнелл, вся в
шелках и драгоценностях - очевидно, в доказательство того, что наследство,
которое ждет Донну, отнюдь не миф, - покачиваясь от толчков поезда, напра-
вилась в туалет, расположенный сразу за переходом в салон-вагон, сказав,
что должна привести в порядок свое лицо, и тут же с громкими воплями выбе-
жала оттуда.
Как выяснилось, в туалете лежала на полу Анжелика - совершенно мер-
твая. Зак, естественно, бросился туда разбираться, за ним устремилась нема-
лая часть зрителей. Кое-кто вскоре вернулся - они неуверенно улыбались, и
вид у них был озадаченный.
- Не может же быть, чтобы она в самом деле была мертвая, - серьезно
сказал кто-то. - Но на вид так оно и есть.
Выяснилось, что крохотное помещение залито "кровью", а Анжелика лежит
не шевелясь, и ее разбитая голова находится в темном углу за самой главной
принадлежностью туалета. Видны были только ее глаза, не мигая глядевшие на
стену.
- Как она это делает? - недоумевали многие. Зак вернулся, огляделся
вокруг и сделал мне знак подойти:
- Будьте добры, постойте у этой двери и никого туда не пускайте.
Я кивнул и протолкался сквозь толпу к переходу в салон-вагон. Сам Зак
созывал всех назад, в ресторан, говоря, что все должны находиться в одном
месте, пока мы не прибудем в Садбери, до которого осталось совсем немного.
Я услышал голос Нелл - она спокойно объявила, что до тех пор каждый еще ус-
пеет выпить по коктейлю. Стоянка в Садбери - час, и каждый желающий сможет
там немного размяться, а сразу после отправления поезда будет подан ужин.
Пройдя по грохочущему, продуваемому ветром переходу из ресторана в
салон-вагон, я встал у двери туалета. Я был недоволен Заком, потому что не
хотел, чтобы меня приняли за актера, хотя и это, пожалуй, все же куда луч-
ше, чем если бы они узнали правду.
Стоять в тамбуре было скучно, но, как оказалось, необходимо, потому
что один-два пассажира вернулись посмотреть на тело. Я их не пустил, и они
безропотно подчинились. Тем временем было слышно, как труп за дверью спус-
кает воду, - по-видимому, в конце концов ей все-таки пришлось пошевелиться.
Когда поезд начал замедлять ход, я постучал в дверь и сказал:
- Я от Зака.
Дверь приоткрылась. Покрытое гримом лицо Анжелики было сероголубова-
тым, волосы залиты томатным соусом.
- Запритесь, - сказал я. - Зак скоро придет. Когда услышите его го-
лос, отоприте.
- Ладно, - отозвалась она вполне живым и веселым голосом.
- Приятного вам путешествия.
ГЛАВА 8
Когда Анжелику вынесли из поезда на носилках, уже смеркалось, но
станция была залита ярким светом фонарей. Облитая томатным соусом голова
была наполовину скрыта одеялом, а одна безжизненная рука с ярко-красным ма-
никюром и сверкающими кольцами эффектно свисала из-под одеяла с той сторо-
ны, где пассажиры могли ее видеть.
Я смотрел на эту сцену из окна служебного купе Джорджа Берли, пока
звонил по телефону матери Билла Бодлера.
С самого начала этот разговор преподнес мне сюрприз. На мой звонок
ответил бодрый молодой женский голос.
- Будьте добры, могу я поговорить с миссис Бодлер? - сказал я.
- Слушаю.
- Я хочу сказать... с миссис Бодлер-старшей.
- Если есть какая-то миссис Бодлер еще старше меня, то она давно в
могиле, - заявил голос. - Кто вы?
- Тор Келси.
- А, ну да, - мгновенно отозвалась она. - Человек-невидимка.
Я едва не рассмеялся.
- Как вам это удается? - спросила она. - Мне до смерти хочется знать.
- Серьезно?
- Конечно, серьезно.
- Ну, скажем, если кто-то часто обслуживает вас в магазине, то в ма-
газине вы его узнаете, но если встретите где-то в другом месте, например на
скачках, то не сможете припомнить, кто он такой.
- Совершенно верно. Со мной это часто случалось.
- Чтобы вас легко узнавали, - продолжал я, - вы должны находиться в
своей привычной среде и киметь привычную внешность. Поэтому весь секрет,
как стать невидимкой, - в том, чтобы не иметь своей привычной среды и внеш-
ности.
Наступила пауза, потом она сказала:
- Благодарю вас. Вам, наверное, временами бывает немного одиноко.
Я растерялся, пораженный ее проницательностью и не зная, что на это
ответить.
- И вот что еще интересно, - сказал я. - Для продавцов в магазине де-
ло обстоит совсем иначе. Когда они привыкают видеть своих постоянных поку-
пателей, они легко могут узнать их где угодно. Поэтому тех людей со скачек,
кого я знаю, я узнаю везде. А они о моем существовании не догадываются -
вот почему я невидимка.
- Вы необыкновенный молодой человек, - сказала она.
Я снова растерялся, не зная, что ответить.
- Но Биллу было известно о вашем существовании, - продолжала она, - а
он говорил, что не узнал вас, когда столкнулся с вами лицом к лицу.
- Он ожидал увидеть то, что видел раньше. Прямые волосы, никаких тем-
ных очков, хороший серый костюм, белую рубашку с галстуком.
- Да, - сказала она. - А если мы с вами увидимся, я вас узнаю?
- Я сам вам скажу.
- Договорились.
Ничего себе почтовый голубь, подумал я с удовольствием и облегчением.
- Вы сможете кое-что передать Биллу? - спросил я.
- Валяйте. Я все запишу.
- Поезд прибывает в Виннипег завтра вечером, около семи тридцати, все
сходят и отправляются в отели. Пожалуйста, скажите Биллу, что я не останов-
люсь в том отеле, где владельцы, и что меня опять не будет на торжественном
обеде у президента клуба, но что я буду на скачках, даже если он меня не
увидит.
Я остановился. Она повторила все, что я говорил.
- Замечательно, - сказал я. - И задайте ему, пожалуйста, несколько
вопросов.
- Валяйте.
- Спросите его, что известно о неких мистере и миссис Янг, которым
принадлежит лошадь по имени Спаржа.
- Это лошадь с вашего поезда, - сказала она.
- Правильно. - Я несколько удивился, но она пояснила, что Билл дал ей
список, чтобы ей было легче принимать мои сообщения.
- Спросите его, - продолжал я, - известно ли ему что-нибудь о непри-
ятностях, которые могли быть у Шеридана Лорримора, помимо нанесения побоев
одному из актеров в Торонто, - о таких неприятностях, которые могли бы кон-
читься тем, что Шеридан попал бы в тюрьму.
- Господи Иисусе! Лорриморы не попадают в тюрьму.
- Так я и понял, - сухо ответил я. - И еще, пожалуйста, спросите его,
какие лошади будут участвовать в скачках в Виннипеге и какие - в Ванкувере,
и какая из них, по мнению Билла, в действительности самая лучшая из всех в
поезде, пусть даже она сейчас и не в лучшей форме, и у какой больше всего
шансов победить в том и другом заездах.
- Первый вопрос мне не нужно задавать Биллу, я могу ответить и сама -
это есть в моем списке. В Ванкувере выступят почти все лошади, точнее - де-
вять из одиннадцати. В Виннипеге скачут только Высокий Эвкалипт и Флокати.
Что до второго вопроса, то, по моему мнению, ни Высокий Эвкалипт, ни Флока-
ти в Виннипеге не победят, потому что Мерсер Лорримор доставит туда на ав-
томашине своего замечательного Премьера.
- Хм... Вы внимательно следите за скачками?
- Мой милый молодой человек, разве Билл вам не говорил? Мы с его от-
цом много лет издавали журнал "Мир скачек Онтарио", пока не продали его.
- Понимаю, - пристыженно сказал я.
- А что касается скачек в Ванкувере, - бодро продолжала она, - то Ло-
рентайдский Ледник вполне может начать таять уже сейчас, а вот у Спаржи и
Права Голоса шансы хорошие. Спаржа, вероятно, будет фаворитом, потому что
она всегда в хорошей форме, но раз уж вы спросили, то самая лучшая лошадь,
самая перспективная - скорее всего Право Голоса Мерсера Лорримора, он при-
дет хоть нг полголовы, а впереди.
- Миссис Бодлер, - сказал я, - вы просто