Ему доложили:  в районе Мертвого  поля  творится  что-то
непонятное, что-то вроде настоящего боя. Причина устанавливается.
     -- Кого туда послали? -- спросил он у дежурного.
     -- Два наряда на "лендроверах" во главе с капитаном Фроловым, однако...
     --  Что "однако"? -- нетерпеливо напряг  голос подполковник. -- Что это
еще за "однако"?
     Дежурный сержант  явно  что-то  не  договаривал,  что,  разумеется,  не
красило его в глазах начальства.
     --  Однако,  товарищ  подполковник,  связь  с  нашим  нарядом  внезапно
прервалась. Причем произошло это одновременно, с двумя машинами.
     -- Кто у нас в резерве?
     -- В отделе только я и два салажонка, остальные в патруле...
     Коризно  задумался.  И  бросив  раздраженно "я  с  вами  еще  свяжусь",
отключил  сотовый  телефон.  Он  вспомнил  недавнее  ЧП  в  районе  особняка
Арефьева, которому тогда не придал особого значения и, видимо, напрасно. Ему
стало  неловко за свое поведение  и он, ругнувшись, велел водителю прибавить
скорость.
     Пока  мелькали  за  окнами  заснеженные  деревья,  надумал связаться  с
центральной  дежурной  частью  Подмосковья   и,  назвавшись,  попросил  дать
информацию,  касающуюся  происшествий,  случившихся  за  последние часы. Ему
перечислили:  убийство   в   Химках,  три  автомобильных  угона,  задержание
находящегося  в розыске  вора  в законе  и  нескольких  злостных  хулиганов,
устроивших мордобой в  электричке Москва -- Подольск. А вот в районе Опалихи
и близкого к ней Красногорска никаких происшествий не зарегистрировано.
     Он снова позвонил в  свой отдел,  но ему  там  также  ничего нового  не
сказали.
     -- Послушай, сержант, -- обратился он к дежурному, -- собери всех наших
сотрудников,   которые   живут  поблизости,  и   пусть   немного  в  дежурке
покантуются. Звони сам, посылай своих салаг  -- словом, делай что хочешь, но
насобирай человек пять-шесть. Минут через десять я буду в отделе.
     Затем  он  связался с  МВД,  с дежурным офицером  и  рассказал  о своих
проблемах. Коризно давно в органах и его хорошо знают в министерстве.
     --  Как насчет  того,  чтобы  поднять в воздух патрульный вертолет?  --
спросил он у дежурного, хотя на положительный ответ особенно не рассчитывал.
     Последовала долгая пауза и  Коризно понял -- ждать помощи от МВД ему не
приходится. Но то, что  ему сказал дежурный, заставило подполковника другими
глазами взглянуть на ситуацию.
     --  В принципе,  это  возможно, но  только  после того,  как закончится
сопровождение президентского  кортежа. Сам он еще в  Кремле и  с  минуты  на
минуту должно начаться движение.
     --  Но сейчас уже, -- Коризно недоуменно отогнул рукав шинели, -- почти
половина первого ночи...
     -- К сожалению, ничего больше сказать вам не могу.
     Старый опытный  служака,  по  интонации,  по вибрации голосовых связок,
дежурного  понял  --  видимо,  там,  на  верхах,  сложилась,  мягко  говоря,
нештатная ситуация, о  причинах которой можно только догадываться. Однако он
не стал ломать голову  и тут же связался со своим другом, от которого выехал
сорок минут назад.
     --  Это  не телефонный разговор, Миша,  возможно, наклевывается вариант
Кеннеди...Понимаешь?
     -- Яснее не  скажешь...Это оперразработка или анонимное предупреждение?
-- спросил Коризно.
     Опять заминка. Вопросы подполковника повисли в воздухе.
     -- Единственное, что могу сказать -- когда ты мне позвонил, я натягивал
на себя бронежилет. Через пару минут выезжаю на трассу. А что у тебя?
     -- Пожалуй,  мои проблемы по сравнению с твоими  -- так, пустяк, мелкие
брызги.
     -- Ну а все же, сейчас малейшее  происшествие может быть в контексте  с
тем, о чем я тебе говорю.
     --  Если  коротко...В  Опалихе  есть такое место --  Мертвое поле,  где
когда-то  наши  коллеги  из НКВД  расстреливали  тех,  кого  считали врагами
народа...На этом поле сейчас происходит  какая-то чертовщина...идет стрельба
и хорошо бы выслать туда вертолет...
     -- К сожалению,  пока ничего  конкретного тебе сказать не могу, но будь
уверен,   я  передам  твои  слова  начальнику  по  борьбе  с  организованной
преступностью. Ты его тоже должен знать...Нефедов Николай Эдуардович.
     Коризно  действительно  знал  этого  человека  и  более  того, на  его,
Коризно, пятидесятилетие Нефедов вручал ему почетную грамоту МВД России.
     -- Но  с этим нельзя тянуть, -- сказал Коризно,  понимая,  что отнимает
время у своего вышестоящего товарища.  -- Я сейчас  заверну к себе в отдел и
оттуда с группой сотрудников съезжу на место инцидента, но я боюсь...
     --  И сразу  же звони на  мой  мобильник...запиши номер...Или  сообщи в
диспетчерскую министерства, мне  передадут. Подожди, Михаил Иванович, ты там
особенно  на  рожон  не  лезь,  не  забывай,  мы  с тобой  уже  первый  тайм
отыграли...
     ...Коризно,  разумеется, не мог знать, что еще в четырнадцать часов,  в
дежурную часть МВД  позвонил  аноним  и назвал место  и время, где  и  когда
машина президента будет  обстреляна  из противотанкового гранатомета.  Точно
такой же сигнал поступил в приемную администрации президента.
     Посланная  к   месту,   указанному   анонимом,  опергруппа,  обнаружила
совершенно  новенькую "девятку", в  багажнике  и на заднем  сиденье  которой
находились противотанковые гранатометы и два РПГ-18, прибор ночного видения,
ракетница  и  несколько  дымовых  шашек.  Бесхозную  "девятку"  арестовали и
доставили в кримцентр МВД.
     В экстренном порядке собрались главные "профи" по  борьбе с терроризмом
и все в один голос подтвердили версию: брошенная с оружием машина могла быть
лишь отвлекающим маневром, а настоящее покушение готовится в другом месте.
     На Лубянке,  в  офисе  ФСБ,  тоже  прошли  совещания и  консультации  с
разведывательными  и  контрразведывательными ведомствами. Аналитики  метр за
метром просмотрели маршрут президента и  нашли  несколько точек, где  теракт
мог  иметь  место.  Началась  дьявольская  перетряска  на  дорогах,  маршрут
президентского  кортежа  был изменен, а график  выезда из Кремля  смещен  на
несколько часов...
     ...  Ничего  подобного,  разумеется,  Коризно не знал и  потому,  кляня
перестраховщиков из спецслужб,  нетерпеливо поглядывал за  окно машины -- на
тускло белеющие под луной поля, темные кустарники и думал невеселую думу.
     Муторно было на душе  и чтобы как-то скрасить скверное  настроение,  он
позвонил  домой  и  сказал  жене  сакраментальную  фразу  :"Извини,  немного
задержусь, дела..."
     В отделе  царила нервозность. Дежурный Семенов, низкорослый,  с кривыми
ногами и сутулой спиной человек, нещадно курил и норовил высказать свою току
зрения.
     --  Может,  там  какая-то  образовалась  трещина, а может, новый вулкан
открылся...ей-богу,  товарищ  подполковник, другого объяснения  у меня  нет.
Прошло уже два часа, а от ребят ни слуху, ни духу...
     -- Сколько человек удалось собрать?
     -- Трое...Кто в отъезде, кто с рыбалки  вернулся...в отключке. И ничего
не  возразишь,  люди на отдыхе.  Застали лишь  постовых Короткова с Сизовым,
должен еще подойти сержант Афанасьев.
     -- Как только явится, пусть зайдет ко мне.
     Подполковник прошел к себе  в  кабинет и,  не снимая шинели, уселся  за
стол. Не хотелось думать о плохом, но отвлечься от этого он тоже не мог.
     Раздался стук в дверь. Вошел старший сержант Афанасьев, гроза хулиганов
Опалихи. За плечами более двадцати лет службы в милиции.
     -- Садись,  Паша, -- Коризно  вертел в  руках шариковую ручку. --  Ты в
курсе наших проблем?
     -- Нет, а что произошло, товарищ начальник? Курить можно?
     -- Дыми...Оба наших  наряда, во  главе с капитаном Фроловым, выехали  в
Мертвое поле и как сквозь землю провалились.
     Афанасьев не любитель скороспелых выводов. Закурил,  стряхнул невидимые
соринки с шинели, сказал:
     -- Может, там какая-нибудь заварушка, а,  может, заехали  к кому-нибудь
на огонек...При  Фролове всегда порядок  да и  сержант  Лебедев тоже опытный
кадр...Возможно, что-нибудь с рацией?
     --  Да  брось  ты,  Паша, народ  смешить --  с  рацией...Что, две рации
одновременно вышли из строя? Что это -- Бермудский треугольник?
     --  Извините,  товарищ  подполковник,  конечно,  это  полная  чепуха. А
вообще-то, Мертвое поле  нам постоянно подкидывает  сюрпризы.  То скандал  с
этим пастухом  и газетой, то недавняя перестрелка, когда мы с вами  ездили к
строению No9...В прошлом году там нашли расчлененный труп...
     -- Ты мне еще расскажи, что там было во времена Мамая...Значит, сделаем
так: забирай Короткова с Сизовым, пусть наденут бронежилеты, оружие берите с
запасцем, понятно? Поедем на моей машине, посмотрим своими глазами.
     -- А кого в отделе оставим?
     -- Вызови  по рации третий наряд, пусть пока здесь подежурят. Семенов в
курсе и знает, что делать.
     За  баранку  служебной  "волги"  сел  сам  Коризно,  старшего  сержанта
Афанасьева посадил рядом с собой. Коротков с напарником устроились на заднем
сиденье. На  них были надеты тяжелые  бронежилеты, на коленях --  каски. Сам
подполковник  тоже  надел жилет  поверх шинели и это сковывало его движения.
Афанасьев свой автомат держал между ног,  стволом вниз. Он думал о том,  что
они маловато взяли запасных магазинов -- по три на человека...
     -- Эх, стояла бы такая зима до самого апреля,  -- сказал Афанасьев. Ему
нравились запушенные снежком деревья, искрящиеся подмосковные поля. В машине
было тепло и уютно.
     -- А, может, и  постоит, -- поддержал тему Коризно. -- Надоела осень. Я
насчитал всего два дня, когда не шли дожди.
     Подполковник, хоть и не так часто сам водил машину, однако ездок он был
отменный.  На  некоторых участках  они шли  со  скоростью восемьдесят и выше
километров в час.  Вскоре миновали  пологий подъем  и  въехали  в горловину,
зажатую с двух сторон леском. И как только взобрались на высотку, впереди, в
полутора-двух  километрах,  увидели переливающиеся  серпантины  трассирующих
пуль.
     --  Мать  честная!  -- воскликнул Коризно. --  Да тут и впрямь  Курская
битва,  --  он затормозил,  двигатель сбавил  обороты. Приоткрыли  дверцы  и
только что увиденному зрелищу получили звуковое подтверждение.
     --   Кто-то  неплохо  развлекается  у  особняка  Арефьева,   --  сказал
подполковник  и  тронулся  с  места.  Он,  разумеется,  не предполагал,  что
буквально через минуту, за поворотом им откроется страшное зрелище.
     Они  увидели  лишь  контуры, неясные очертания,  но каждый из  них  мог
поклясться, что даже если бы темнота бала гуще,  они  все равно узнали бы  в
этих неясных очертаниях останки своих "лендроверов".
     -- Михаил Иванович, дальше ехать нельзя,  -- беря  наизготовку автомат,
сказал Афанасьев. Он открыл дверцу, но выходить из машины не спешил. -- Надо
подать назад, хотя бы скрыться за той скирдой.
     -- Ах, сволочи!  --  еле  слышно проговорил Коризно. -- Он почувствовал
как  у него  зашлось  сердце  и  ему  явно  мешал  бронежилет,  не  позволял
дотянуться  до  кармана,  где  лежал  валидол.  --  Коротков  и  ты,  Сизов,
оставайтесь возле машины, маленько подстрахуйте... Пошли, Паша, -- обратился
он к сержанту.
     Они двинулись  по  прямой, сокращая расстояние. И то, что они увидели у
первого "лендровера",  была шапка с милицейским "крабом". От машины исходили
удушливые  сжено-бензиновые  запахи, к  которым  примешивались  тошнотворные
запахи сгоревшей человеческой плоти.
     Крыша "лендровера" вздыбилась, в  глубине салона  мелькнуло закопченное
взрывом лицо, в котором с трудом можно было узнать капитана Фролова. От двух
милиционеров, находившихся на  заднем сиденье, осталась запеканка. Автомат с
оторванным прикладом повис на погоне, зацепившись за рваный кусок железа.
     В метрах тридцати от первого "лендровера", упершись передним бампером в
кювет,  сиротливо  замер второй  милицейский автомобиль. От  него тоже несло
сгоревшей резиной  и бензином. Двери заклинило,  а сквозь закопченные стекла
ничего нельзя было разглядеть.
     Коризно  вдруг стало  плохо: он  отошел к одиноко  стоящей  березке  и,
ухватившись за нее,  замер  в  рвотном позыве.  Он  никак  не  мог облегчить
желудок и подошедший Афанасьев посоветовал ему глотнуть снежку. Коризно взял
горсть  снега  и протер  им лицо, заволок руку за  воротник  шинели,  вторую
порцию положил в рот...
     -- Дальше ехать нельзя, -- сказал Афанасьев. -- Нас может постигнуть та
же участь.
     Он помог подполковнику дойти до машины и хотел было сам сесть за руль.
     --  Не мешай,  Паша, я  эти места  знаю назубок...Минутку,  сейчас  все
восстановится...Жалко ребят, видимо, сгорели заживо...
     Коризно  уселся  за  руль и дал задний  ход. Свернул  на едва  заметную
полевую дорогу и направился в объезд.
     -- Я ездил  по этой дороге,  когда еще учился в школе, на санках  возил
дрова... Паша, дай сигаретку, нервы совсем расшалились.
     Минут через десять они оказались на опушке, возвышающейся на местности.
Когда  заглушили  мотор,  в  ушные   перепонки  ударила   автоматная  дробь.
Подполковник  вытащил мобильник и набрал номер Арефьева. Долго не отвечали и
Коризно подумал, что в  доме уже некому отвечать.  Но тут  же увидел как  из
углового окна засверкали синие факелочки выстрелов.
     Наконец ответил Арефьев. Голос взвинченный, на срыве.
     -- Герман Олегович, кто вас тут так круто прихватывает? -- подполковник
слушал и кивал головой. --  Ясно...  Если можете, продержитесь  еще немного,
эту сволочь надо прижать к ногтю....
     Отключив телефон, Коризно несколько мгновений сидел,  словно оглушенный
обухом.  Придя  в  себя,  набрал  номер  своего  приятеля  из  МВД,  который
откликнулся на второй гудок.
     -- Пока ситуация мне  до конца не ясна, -- отдыхиваясь, сказал Коризно,
-- но, думаю, с  десяток стволов здесь задействовано...Можешь сам послушать,
-- он высунул из форточки руку с мобильником...Моих  людей взорвали  прямо в
машинах...  Опалиха,  строение No9...Какой там к черту  осторожно,  -- возле
самого окна проныла пуля и подполковник прервал разговор...
     -- Ты, сержант, бери Короткова, а мы с Сизовым  пойдем бережком. Только
не попадайте  под шальные пули, мы и так потеряли таких людей... -- сказал и
пожалел об этом: еще одна пуля просвистела на расстоянии  вытянутой руки. От
неожиданности Коризно упал в снег и его примеру последовали остальные.
     -- Пошли! -- он  поднялся  и, не  разгибаясь,  побежал вниз, где темнел
сруб  заброшенного колодца.  Афанасьев с Коротковым не  отставали. У колодца
они залегли -- до дома оставалось метров триста.
     --  Слышите, товарищ подполковник,  откуда  лупит пулемет? Кажется, это
РПК. Кто бы это мог быть, я имею в виду нападавших?
     --  С этим пусть  разбирается  прокуратура, а  пока мы  должны положить
этому  безобразию  конец. У тех,  кто в  здании,  явно не  хватает  огневого
обеспечения...
     Коризно, довольно легко преодолев сугроб, устремился к  дому.  Когда до
забора оставалось метров двадцать, он снова  залег.  Рядом  --  сдерживающий
тяжелое дыхание Афанасьев.
     -- Чертовски хочется курить, -- прошептал он.
     -- А мне бы сейчас горячего чайку с баранками и -- на диван...Мы сейчас
попробуем преодолеть забор, а  там  до  крыльца рукой  подать. Хозяин  этого
строения стал жертвой бандитского нападения и мы обязаны ему помочь...
     -- Про Арефьева говорят разное, -- нейтрально заметил Афанасьев.
     -- "Лендроверы" -- это его гуманитарная помощь, жаль сгорели.
     Забраться  на  высокий забор  подполковнику помог Сизов. Пожалуй, самый
мощный  из наряда.  Когда Коризно оказался наверху забора, он сам подал руку
Афанасьеву.  Спрыгнув  в  снег,  они  снова  залегли. Привыкнув  к  темноте,
поднялись  и перебежками направились в сторону заднего  крыльца.  Когда  они
были  в  десятке метров  от него,  Афанасьев  окликнул  Коризно:  "Смотрите,
товарищ  подполковник,  здесь  кого-то  убило..."  Когда  Коризно  подошел к
сидящему на корточках милиционеру, увидел запорошенное снегом тело человека.
Рукавицей,  смахнув с лица  снег,  он воскликнул:  "О, черт,  это  же  Вадик
Воробьев,  главный охранник Арефьева..."  В откинутой  в сторону,  застывшей
руке у него был зажат покрытый ледяной корочкой пистолет...
     Неожиданно  из-за  угла по ним начали стрелять. Афанасьев уже вбежал на
крыльцо, но выстрелы  заставили  его  упасть  лицом в снег, который  плотной
кучей лежал возле ступенек.
     --  Вот так переплет,  -- прошептал подполковник, его отвыкшие  держать
оружие  руки  дрогнули  и  едва  не выпустили  автомат,  когда  он  в  ответ
выстрелил.  Дрожь  знобко прошла  по  спине и  он  подумал,  что  может  так
случиться, что не увидит он больше своего уютного дивана, а напротив него --
телевизор по имени "фунай".
     Они  вбежали  в  дом  и  едва  не  напоролись  на  людей  в  камуфляже,
поднимающихся из подвала.  Коризно на мгновение  растерялся и  пришел в себя
только тогда, когда в него почти уперся пламегаситель.
     --   Товарищ  подполковник,  пригнитесь,  --  услышал  он  позади  себя
срывающийся голос Афанасьева.  И подчинился. Тот  час  же ощутил  над  собой
горячую,  сбивчивую  дробь  АК, из  которого  стрелял его  сержант.  Двое  в
камуфляжной форме упали на лестничную площадку и затихли.
     В  коридоре они  нос  с  носом столкнулись  с  близнецами,  и  Коризно,
направив на них автомат, выкрикнул:
     -- Стоять, милиция! Предъявите документы!
     Из одной из дверей вышел Арефьев и как  он ни был изнурен, все же нашел
в себе силы улыбнуться. Он подошел к подполковнику и обнял его.
     -- Спасибо, Михаил Иванович, я этого никогда не забуду.
     --  Этого  я  тоже  не  должен забывать  по  долгу  службы.  Что  здесь
произошло?
     Однако Арефьеву  не  суждено было ответить: в  дверях появился Буханец,
его глаза говорили о многом.
     -- Злата?! Что с ней? -- Арефьев сорвался с места и побежал наверх. Его
шаги громыхали по всему дому и, казалось, заглушали продолжавшие раздаваться
автоматные   выстрелы.  И  все,  кто   следовал   за  ним,  вдруг   услышали
душераздирающий крик.
     Когда они вбежали  в  спальню,  увидели  картину, противопоказанную для
слабонервных. Возле кровати, с неестественно вывернутой шеей, без кровинки в
лице,  лежала  Злата. Одна  рука ее  находилась  между ног,  откуда  натекла
порядочная   лужа  крови,  в  которой   лежало  нечто  мясисто-бесформенное,
напоминающее крохотное человеческое существо.  Арефьев, упав  перед женой на
колени,  приложил к ее  груди ухо.  И  когда  не услышал отклика,  вздрогнул
плечами и,  не стесняясь,  навзрыд  заплакал. Он  понял: смерть унесла самые
дорогие для него существа -- жену и рождавшегося прежде времени ребенка...
     Афанасьев  отвернулся.  Коризно зачем-то  вытащил из  автомата рожок  и
начал выщелкивать из него патроны.
     --  Герман Олегович,  идемте, на это  нельзя долго смотреть, -- Коризно
положил  руку на плечо  Арефьева, но тот продолжал  стоять  на  коленях,  не
реагируя на происходящее вокруг него.
     Внезапно за  выбитым окном  они  отчетливо услышали  песню:  "Врагу  не
сдается  отважный "Варяг"..." Голос  был звонкий,  упивающийся  бесстрашием.
Буханец узнал его.
     -- Черт  возьми,  это  же козий  пастух  Петр  Раздрыкин! --  изумленно
проговорил Буханец. Он выключил ночник  и подошел к тяжелой портьере. Слегка
отодвинул угол. -- Если не ошибаюсь,  у него в руках пулемет "дектярева"  и,
кажется,    он    собирается    устроить   расколовской    шпане    неплохую
долбежку...Только жаль, что его сейчас самого убьют...
     И  действительно,  тяжелая  пулеметная очередь накрыла бодрую  песню  и
утопила ее в сумасшедшей пальбе, которую возобновили обе стороны.
     И  Буханец, и Коризно,  и все, кто находился в спальне, направились  на
выход. И лишь Арефьев, взяв в руки холодеющее лицо жены, начал покрывать его
тихими, клюющими поцелуями...




Глава