дохлого наркомана и после этого пять дней
своими делами заниматься, а не твои заморочки распутывать.

- А вы думаете, меня и правда могут убить?

- Есть только один способ это проверить. Рома вздрогнул.

- Ты же понимаешь, никакой охраной мы тебя обеспечить не сможем, - Волгин
вытянул ноги, зевнул и сцепил руки на затылке. - Вышел отсюда - и гуляй как
знаешь. Сам себе режиссер. И киллер наш, вернее твой, это понимает.
Посмотрит за тобой денек-другой и пригласит для душевного разговора.

- Зачем же мне тогда с вами откровенничать?

- А затем, что единственная твоя надежда - это то, что мы до него доберемся
раньше, чем он до тебя.

- Можно сигарету?

- Можно.

- А можно я немного подумаю?

- Поздно.

- Я, действительно, ничего не знаю. В квартире все было так, как я написал.
Честно! И киллера вашего...

- Твоего. Ничего, продолжай.

- ...я не видел. Но тут, пока в камере сидел, кое о чем подумал. Из наших
Инку убивать никому смысла не было. Вы понимаете, о ком я. Ничего плохого
никому она не делала. Наоборот, даже денег давала, если сильно прижмет. Но
это я только между нами... Она с мужем хотела развестись. Недавно, где-то
месяц назад, говорила мне об этом. Он за ней следить начал. Наверное, нанял
кого-то, и тот как-то все сфотографировал. Эдуард Инне эти фотографии
показывал, кричал на нее.

- Он что, раньше не знал об этом?

- Догадывался, конечно, но фактов не было.

- Так чего же он хотел добиться?

- Не знаю, - Рома пожал плечами, - но Инка очень за это обиделась.
Говорила: я от него уйду и без штанов оставлю. И еще: у Эдуарда давно есть
любовница. Ее зовут Жанна, она бывшая стриптизерша, в каком-то ночном клубе
выступала, изображала Мэрилин Монро. Она с бандитами связана.

- И давно они... встречаются?

- Год точно. Инне это тоже не нравилось. Она говорила, что ладно бы, если
по любви встречались, а то ведь она из него просто деньги тянет, а так он
ей на фиг не нужен. Секретарша в курсе этой темы. Она все знает.

- Лена?

- Ага. Инка говорила, что она, натурально, за Эдуардом следит и стучит на
него. "Крыше". А может, и еще куда. Ее специально за этим и поставили.

Прогнав Казарина заново по ключевым вопросам и убедившись, что он не
путается в деталях, Волгин дал краткие инструкции на первые дни свободного
существования. Ничего сложного: белое не надевать, обтягивающее не носить и
не танцевать. Казарин слушал с умным видом, и в какой-то момент оперу стало
смешно. Несмотря на убедительно рассказанные варианты, сам он не очень-то
верил, что Казарина попытаются убрать. Кому он нужен?

- Спасибо, - приложил руку к сердцу Рома, когда пришел конвоир. - И это...
Короче, я жалобу из прокуратуры заберу.

6. Шантаж

В последний момент она узнала Актера, успела испугаться и назвать по имени.
Актер вырубил ее ударом в челюсть, а потом задушил подушкой. Когда встал с
кровати, ноги слегка подрагивали, чего не было уже очень давно. Разве что в
самый первый раз, много лет назад. Та, первая Работа, хоть и осталась в
памяти, но воспринималась как сцена из фильма, увиденного когда-то в кино.
И никогда не снилась. А Инну он видел теперь каждую ночь. Пришла она и
сейчас, под утро. Актер проснулся в холодном поту и долго лежал, сжав
кулаки.

"Суки", - подумал он неизвестно о ком, и в этот момент зазвонил телефон.

Прежде чем ответить, Актер нашарил под кроватью будильник. Четверть шестого
утра. В такое время с хорошими новостями не звонят. И крайне редко
ошибаются номером. Не отвечать? А что это изменит?

Он снял трубку, и голос, несмотря на все усилия, дрогнул:

- Слушаю.

На другом конце провода не спешили. Выдержали паузу, которую нарушил грохот
пустого утреннего трамвая, - очевидно, звонили из автомата.

- Актер?

Это был удар ниже пояса. Прозвище не должен был знать никто. Даже посредник
Паша его не называл.

- Доброе утро, Актер.

Отказываться было глупо. Но и спешить не стоило. Актер молчал.

- Трое суток назад ты славно потрудился. Позавчера утром плоды твоего труда
были найдены. Ты знаешь об этом. Перед дверью тебе оставлена посылка.
Посмотри, там есть любопытные кадры. Через двадцать минут я перезвоню, и мы
закончим разговор. Алло, ты меня слышишь?

Актер положил трубку. Вскочил, натянул спортивные брюки, проверил входную
дверь и встал у кухонного окна. Пока взгляд ощупывал каждый миллиметр
дворовой площадки, каждую машину, каждое окно в доме напротив, мозг
анализировал разговор. Аноним воспользовался таксофоном или сотовым
телефоном, изменил голос и назвал прозвище, которое на всей земле было
известно лишь двоим. Но звонивший не был связан с Л.

Неужели Л. его предал? Заставил исполнить Работу и предал?

Нет. Люди такого уровня, как Л., никогда не предают исполнителей уровня
Актера. Они их продают. Хладнокровно, взвешенно продают, когда возникает
необходимость. Продают, несмотря на прошлые заслуги и обещания.

Той половинке Актера, которая не была лишена лирики, стало грустно. Зато
вторая заставила взять себя в руки.

Перед дверью лежала видеокассета в черной картонной коробке.

Если бы его хотели убить, то не стали бы устраивать чехарду с телефонными
звонками и адскими машинами, просто шлепнули бы из снайперки на выходе из
подъезда или, в лучших российских традициях, загасили бы в самом подъезде
из "тэтэшек".

Актер открыл дверь и взял кассету.

Ничего не случилось.

Устроившись на диване с "лентяйкой" в руке, Актер включил воспроизведение.
Подал голос телефон, но Актер не стал отвечать.

Снимали двумя камерами. С руки - из дома напротив локтионовского, скорее
всего, с того же места, откуда и он сам вел наблюдение, и стационарной,
закрепленной под потолком в коридоре квартиры Инны. В углу кадра
высвечивались дата и время. Не выкрутишься, хотя сцена убийства на пленку и
не попала. С учетом показаний Казарина - Актер предполагал, что тот
наболтал в ментовке, - за глаза хватит. А если, привлеченные
профессионализмом исполнения, начнут в его прошлом копаться...

Ради Карины и сына он сделает все что угодно. Справится, чего бы это ни
стоило. Расчистит дорогу к счастью.

Звонок последовал вскоре после того, как Актер дважды прокрутил пленку и
все обдумал.

- Ты посмотрел запись?

- Да.

- По-твоему, она стоит денег? Правильно, я тоже так считаю.

- Это не телефонный разговор. Нам надо встретиться.

- За лоха меня принимаешь? Никаких встреч не будет. Ни встреч, ни торгов.
Бабки у тебя есть. Я возьму половину. Пятьдесят тысяч. Сам понимаешь, в
какой валюте. До вечера ты их должен собрать. Я перезвоню. Не успеешь или
начнешь быковать - кассета отправится в милицию.

- Какие гарантии?

- Здравый смысл. Я понимаю, что, если попытаюсь наехать на тебя еще раз, ты
можешь очень сильно взбрыкнуть. Поверь, мне не хочется с тобой ссориться.
Но в этот раз ты прокололся и должен заплатить. Вполне справедливое
требование. А сдавать тебя после того, как ты мне заплатишь, - зачем? Я
что, похож на борца за мировую справедливость?

- Хорошо. Я проиграл, ты прав. Вечером я буду ждать звонка.

- Не пытайся меня обмануть, - каким бы профессионалом ни считал себя
вымогатель, но в голосе его прозвучало облегчение. - Собирай деньги.

"Я тебе найду деньги, - мысленно сказал Актер, откусывая с ногтя и
сплевывая заусенец. - И деньги, и тебя, падла, найду. Никуда ты от меня не
денешься. Когда мы встретимся, ты пожалеешь, что твоя мама в свое время
аборт не сделала".

Актер подумал, что вымогатель находится где-то рядом. Никто не станет
подбрасывать под дверь кассету и лететь на другой конец города к таксофону.
Разве что работала группа, в которой у каждого - своя маленькая роль. Но
интуиция говорила Актеру, что это не так. Вымогатель действовал один. Надо
было ему сказать, что не получил посылку. Мало ли кто мог прихватить
кассету, проходя мимо квартиры по своей надобности. Интересно, как бы
аноним отреагировал на такой поворот событий?

У Актера было больше ста тысяч наличкой, подготовленные к тому времени,
когда они с Кариной покинут город и начнут новую жизнь. Банкам Актер не
доверял, деньги хранились в тайнике, расположенном в таком месте, чтобы по
дороге можно было многократно провериться и срубить любую "наружку".

В обеденный перерыв, уйдя с работы пораньше, он так и поступил. "Хвоста" не
было, к тайнику никто не прикасался. Взяв нужную сумму. Актер уже в машине
переписал номера некоторых банкнот. Перерыв заканчивался, но он знал, что
начальник не станет придираться, и спокойно перекусил в "Макдональдсе",
демонстрируя прекрасный аппетит и безмятежное расположение духа.

Так всегда бывало в периоды максимального напряжения. Никто из сторонних
наблюдателей не смог бы заметить, что творится на душе у Актера. Поедая
гамбургер, он размышлял о том, как найдет вымогателя и вернет себе деньги в
двукратном размере.

После работы он приехал домой, принял ванну и стал ждать звонка, коротая
время за просмотром боевика.

Враг напомнил о себе только в половине двенадцатого.

- Как настроение?

- Соответствует.

- Бабки собрал?

- Да.

- Тогда все очень просто. Прыгаешь в тачку и летишь на Северное шоссе.
Через двадцать минут ты должен быть у поворота на седьмом километре.
Проезжаешь поворот, через сто метров - площадка для отдыха. Оставляешь там
машину и пешком идешь по шоссе еще метров двести, пока не увидишь
телефонную будку. Направо от этой будки, в кустах, лежит труба. Большая.
Она там одна, так что не перепутаешь. Кладешь деньги в трубу, еще час
сидишь в своей машине, а потом спокойненько убираешься домой и забываешь
про меня.

- А кассета?

- Поэтому мне и нужен час. Я должен пересчитать деньги, убедиться в их
подлинности и забросить кассету тебе домой.

- Опять положишь на коврик? А ты не подумал, что утром ее мог кто-нибудь, в
наши игры не посвященный, прикарманить?

- Ничего же не случилось. Хорошо, я положу ее в твой почтовый ящик, обернув
какой-нибудь рекламной газетенкой. Ключ от ящика у меня есть. Такой вариант
тебя устроит?

- Но у тебя останется копия...

- В качестве страхового полиса. Уверяю, я никогда ею не воспользуюсь, а
через некоторое время уничтожу. Если, конечно, с твоей стороны все будет
тихо. Ладно, много болтаем. Двигай. Учти: за тобой все время будет
наблюдать мой помощник. При малейшем подозрении сделка расторгается, и
менты получают подарок.

- Я все понимаю, товарищ.

Некоторое время позади, в отдалении, держалась светлая "пятерка", но на
выезде из города отстала, и, сколько ни приглядывался, Актер ничего
подозрительного больше не видел. Или вымогатель блефовал насчет своего
помощника, или следил за Актером профессионал экстра-класса, во что не
верилось.

На площадке для отдыха стояли микроавтобус - вроде бы пустой - и
магистральный тягач, водитель которого лакомился ватрушкой. Актер запер
свою машину и пошел по шоссе, уверенный, что закладка денег пройдет без
эксцессов, а вот дальше возможны варианты и, как бы то ни было, кассеты ему
не видать.

Раскуроченный таксофон оказался дальше, чем было обещано, а трубу в кустах
вообще пришлось поискать. Актер положил пакет с деньгами, постоял,
прислушиваясь к звукам ночного леса, и пошел обратно. По трассе пронесся
тягач, ранее стоявший на площадке; водитель гнал так, будто его сильно
напугали.

Площадка освещалась единственным фона--рем. Найдя подходящий камень, Актер
разбил лампочку, после чего переставил машину ближе к трассе и стал ждать.
Он рассчитывал, что у него в запасе около получаса - и не ошибся. На
тридцать пятой минуте за деревьями с левой стороны появился человек в
надвинутой на глаза кепке. Не дожидаясь дальнейшего. Актер отпустил
сцепление, и машина прыгнула к шоссе. Вслед прозвучал выстрел...

Круг замкнулся. Теперь Актер знал, кто является вымогателем и где он живет.
Туда Актер и направлялся.

7. Новые лица

Заканчивался понедельник. Подсыхали после влажной уборки полы коридоров,
пустели кабинеты, гас свет в окнах. В помещении "квартирной группы"
конспиративно, под громко включенный приемник, справляли очередную пьянку.
Посланный за добавкой гонец, возвращаясь, торопливо взлетел по лестнице,
прокрался мимо кабинета Катышева, но поскользнулся на повороте и громыхнул
стеклянной тарой; сидевшая к холле женщина в красном плаще и зеленом берете
вздрогнула и прижала к себе сумку. Катышев, занятый разводкой
потенциального спонсора на запчасти для служебной машины, ничего не
услышал.

Волгин курил, сидя в кресле лицом к окну, и очень не хотел подходить к
телефону, но после пятого звонка снял трубку.

- Сергей Сергеевич? - в голосе Казарина звучало торжество. - Наконец-то я
вас застал.

- Да, Рома.

- Хочу вам сказать, что через полчаса я улетаю из этого города. Я тут
посоветовался кое с кем. И с адвокатом тоже. Хочу, чтобы вы знали: я
написал на вас еще одну жалобу. В городскую прокуратуру и вашему
начальству.

- Зря старался. Хватило бы и одной.

- На таких, как вы, одной всегда мало. Знайте, я искренне надеюсь, что у
вас будут неприятности! Я...

- Придурок ты, Казарин. - Волгин повесил трубку, потер висок. С утра болела
голова; звонок Казарина самочувствия не улучшил, но и сюрпризом не был.
Раньше или позже, но опер подобного ждал. Что ж, не жалуются лишь на того,
кто ничего не делает.

Он вытряхнул содержимое пепельницы в корзину, одел плащ и вышел из
кабинета.

- Извините! - требовательно сказала женщина в красном плаще и отточенным за
годы хождений по инстанциям движением достала пачку бумаг; банкетку она
переставила так, чтобы закрыть подход к лестнице, волей-неволей Волгину
пришлось остановиться. - Я не могу дождаться начальника, поэтому придется
вам, молодой человек, меня выслушать. Я в милицию пришла или в частную
лавочку?

Напористый тон в сочетании с кричащей одеждой, немыслимых цветов косметика
и, самое главное, особый, хорошо знакомый каждому менту взгляд. Как
правило, с такими разбираются еще в территориальных отделах. Особо
настырных забирает "скорая психиатрическая помощь", других, не
представляющих опасности, отпускают после беседы с дежурным оперативником.
Правда, встречаются экземпляры, которые доходят до приемной начальника
главка. Оттуда, не вдаваясь в суть вопроса, их заявления "спускают на
землю" с резолюциями: "Немедленно разобраться и наказать виновных".

- Вы в каком звании?

- Капитан. Милиции.

- Товарищ капитан! Я понимаю, что начальника проще отловить с утра, но я не
могу ждать. Дело очень серьезно. Видите ли, в свое время я была доверенным
лицом кандидата в депутаты Нахрапова. От партии "Демократический блиндаж".
Он мне очень доверял, и после того, как был избран и переехал в Москву, на
меня обрушился вал репрессий. Конечно, красно-коричневые, борьбе с которыми
я посвятила лучшие годы жизни, не могли простить... За мной начали следить.
Вы слушаете, товарищ капитан? Они неоднократно проникали в мою квартиру,
когда я отсутствовала, и устраивали несанкционированные обыски. Чтобы я не
могла читать, подменили мне очки на более слабые, а на день рождения,
представляете, тайно, тайно, заменили хорошее "Советское" шампанское на
прокисшее итальянское. Но я их засекла! Они попались на мою хитрость! Я
ушла, а в коридоре положила влажную тряпку. И они на нее наступили. Когда я
пришла домой, то увидела... - женщина понизила голос, - следы босых ног!
Они вели к шкафу в моей комнате. Но в шкафу - в шкафу никого не было!
Теперь вы понимаете, что ждать нельзя? Они ведь могут прийти еще раз.

- Мы этим займемся. Что у вас в заявлении?

- Все, о чем я говорила. И план квартиры. Я нарисовала, как могла. Боюсь,
вы не все прочитаете, у меня такой ужасный почерк...

- Разберемся. У нас отличные криптографы.

- Да?

- Да. Заявление пока оставьте себе.

- А я хотела, чтобы вы мне здесь, на копии, расписались...

- Опасно. Если я возьму заявление, то может произойти утечка информации.
Они будут знать, что мы на вашей стороне.

- А это не может быть КГБ? Я читала, они ушли в подполье...

- Тс-с! У них везде свои уши. Я подключу лучших специалистов. В том числе и
зарубежных. Подразделение "Икс файлы", специальный оперуполномоченный Фокc
Малдер. Слыхали, наверное? И правильно, вы не могли слышать: это секретное
подразделение. Ваше дело по их части, а он - лучший специалист. Лучше меня.

Некоторое время женщина колебалась, потом неожиданно улыбнулась и спрятала
бумаги.

- Вы меня убедили, товарищ капитан. Значит, теперь я могу не волноваться?

- Ваше спокойствие - наша работа. Если они проникнут в вашу квартиру, то мы
их тут же задержим. Но вы ничего не узнаете. Вы и не должны ничего знать.
Ведите себя так, словно ничего не замечаете. А сейчас уходите. Если вы
будете долго здесь находиться, они могут насторожиться. Я провожу вас до
выхода. Идите и не оборачивайтесь. Постойте, я выйду первым. Посмотрю, нет
ли засады. Подождите пять минут и идите. Главное, не оборачивайтесь.

- Спасибо!

"Бедная тетка. Не дай Бог так заканчивать свои дни! С моим образом жизни
это вполне реально. Или, наоборот, у меня иммунитет?"

Вадим Хмаров жил в неведомо как доставшейся огромной квартире в
отреставрированном старом фонде, но пользовался только спальней, основную
площадь которой занимала кровать с водяным матрасом. Другие пять комнат
пустовали и периодически использовались под склад порожних бутылок. Хмаров
имел врожденную склонность к авантюрам, но замазаться в чем-то серьезном
боялся и перебивался мелким, в духе героев ОТГенри, мошенничеством (когда
основной источник дохода - сексуальные контакты обоего рода - временно
пропадал). Этакая разновидность Ромы Казарина, с той лишь разницей, что
один вполне искренне пытался угробить Волгина, а второй, в
противоположность ему, частенько оказывал оперу и отечеству ценные услуги.
Само собой, строго конфиденциальные.

- Здравствуйте, Сергей Сергеевич! Как здоровье, как работа?

- Не дождешься.

Хмаров заржал и сделал приглашающий жест в сторону спальни.

- Обставляешься? - Волгин показал на два кресла и телевизор, появившиеся за
последнее время.

- Прибарахлился по случаю. Так ничего, да?

В общении Хмаров был неприятен, и для Волгина оставалось загадкой, чем он
соблазнял женщин в возрасте от шестнадцати до плюс бесконечности, а также
пассивных гомосексуалистов с банковским счетом.

- С чем пришли, начальник? - Быстрый в движениях и гибкий, Хмаров не мог
усидеть на месте; вскочил с подлокотника кресла, обежал вокруг телевизора,
плюхнулся на кровать и снова вскочил: - Опять задачка для бедного мальчика?

- Бедному мальчику придется поработать своим маленьким пальчиком.

- Фу, как грубо! - В руке Хмарова оказалась розовая гвоздика, он понюхал ее
и бросил на подушку. - Я весь внимание, шеф.

- Есть такая контора, "Полюс" называется. Вот адрес... В конторе
секретаршей работает Лена Шарова. Симпатичная во всех отношениях девушка,
но вот откровенничать со мной почему-то не пожелала, хотя знает очень
много. Я сегодня днем с ней общался... Работу она заканчивает в пять часов,
завтра ты ее встречаешь - машины у нее нет, с работы она уходит одна, едет
домой на "маршрутке" - и быстренько знакомишься. Вот, посмотри фотографию.
Девушка яркая, так что не ошибешься.

- А если завтра после работы ее уже будет встречать молодой человек? Не
такой красивый и обаятельный, как я, но тем не менее уже знакомый. Что мне
делать?

- Удавись. Ее никто встречать не будет. Это я знаю точно, так что, если
попытаешься мне сбрехать - пеняй на себя.

Полдня Волгин провел в "Полюсе", беседуя с Шаровой и с другими работниками,
но результатов это не дало. Федоров ничего нового к тому, что сообщил в
первый раз, прибавить не смог, а Лена, явно располагавшая информацией,
молчала.

- Чем труднее, тем интереснее, - Хмаров подхватил с подушки цветок, помахал
им, как нунчаками. - А если, допустим невозможное, мое обаяние все-таки не
подействует и девочка не захочет углубления отношений? Применять грубое
насилие?

- Вадик, ты у нас неотразимый, т