осто передаю чужие слова. Удачи!

Посредник допил кофе, встал и вышел, минуту спустя с улицы донесся шум
отъехавшей машины. Можно было метнуться и попытаться "срубить" номер, но
Актер остался сидеть.

Он сжал кулаки. Ради Карины и Виктора он был готов на все. Он выполнит это
последнее задание. Выполнит, чего бы это ни стоило. Если потребуется, он
вырежет весь этот драный Новозаветинск, но они непременно будут счастливы,
и счастливы вместе.

- Люблю, блин, прикоснуться к прошлому, - мужик во френче фыркнул и, не
торопясь, все так же перебирая четки, ушел, оставив после себя запах
туалетной воды "Чарли".

Выждав несколько минут, Актер вошел в склеп. Тайник обветшал и заполнился
землей, ковыряться в которой оказалось неожиданно противно, хотя Актер
никогда не был брезглив. В голову полезли мысли о могильных червях и
нечистой силе, охраняющей сон мертвецов; когда пальцы коснулись холодного
металла, Актер вздрогнул и сжал зубы.

Алюминиевый цилиндр из-под сигары "Гавана-Опман" возвращал в прошлое. Такие
же контейнеры он получал шесть и семь лет назад. Под безобидной оболочкой
таилось страшное содержимое, смертный приговор, вынесенный очередной
жертве.

Сколько их было, тех, кто, в той или иной мере, заслуживал смерти? Много.
Но Актер помнил их всех.

Укрыв контейнер в рукаве пиджака, Актер выбрался на аллею и пошел к
стоянке. Приблатненного любителя старины нигде видно не было.

Когда-то Актеру довелось посмотреть фотографию царского поручика,
захороненного в склепе, который он использовал в качестве тайника. Офицер
успел чем-то прославиться, заслужить Георгиевский крест и сложить голову на
полях первой мировой. Прическа с широким пробором, гордый разворот плеч,
закрученные усики и бесшабашный взгляд. Сколько раз бравый вояка
перевернулся в гробу, видя, в каких целях используют его последнее
пристанище?

У Актера, как и у всех представителей его профессии, были свои отношения с
Богом. Раньше он не задумывался о многих вещах. Сейчас, шагая по влажному
песку к машине, он ощутил беспокойство, как будто Судьба, прежде вполне
благосклонная к нему, на сей раз отвернулась и давала это понять.

В машине, распечатав контейнер, Актер громко сказал: "Бля!" - и долго
смотрел в боковое окно; пальцы, сами собой, выстукивали по рулевому колесу
траурный марш, а фотография будущей жертвы плавно спикировала к его ногам.

Инна.

Какого черта?!!

3. Перспективная версия

Расследование любого преступления, от кражи валенок до покушения на
президента, начинается с разговоров.

Впоследствии в материалах уголовного дела разговоры эти, записанные и
классифицированные, приобретут официальные наименования: "Справка",
"Объяснение", "Протокол допроса", но сути это не меняет. Пока специалисты -
следователь, эксперты, кинолог - осматривают место происшествия, которым
может являться обкраденная квартира, лестничная площадка, на которой
человека пырнули ножом, или пустырь, где произошло изнасилование, опера и
участковые опрашивают десятки людей, хоть как-то причастных к случившемуся
несчастью. Соседей ограбленного, друзей и родственников убитого, прохожих,
продавцов окрестных ларьков. По результатам таких бесед выявляются
несколько человек, показания которых, должным образом оформленные, лягут в
основу обвинения вкупе с уликами материального характера: отпечатками
пальцев в квартире, кровяными брызгами на лестничной площадке, пятнами
спермы на одежде потерпевшей. Если, конечно, будет кого обвинять и
уголовное дело не превратится в безнадежный "глухарь", по прошествии
положенного количества лет подлежащий уничтожению.

Когда Волгин и Лариса поднимались не третий этаж РУВД, где находился
кабинет "убойного отдела", два опера уже расположились в офисе ЗАО "Полюс",
в квартире на Парковой следователь с судебно-медицинским экспертом
осматривали труп, криминалист искал отпечатки пальцев, а несколько
участковых отправились на проведение обхода квартир этого и соседних домов.
Довольно унылое мероприятие, которое тем не менее может принести самые
неожиданные плоды, ведь в массе навоза из "Дверь не открою, я вас не
вызывал" и "Ничего не знаю, шума не слышал" всегда может оказаться
жемчужина "Я случайно запомнил номер машины" или "Да он все время в восьмой
квартире сшивается"...

Шла обычная, рутинная работа, частью каковой являлся и предстоящий разговор
с Ларисой, которая на данный момент была известна как ближайшая связь
погибшей.

Пока Волгин отпирал кабинет, Лариса осмотрела соседние двери и сравнила
таблички:

- "Группа по раскрытию умышленных убийств" - а фамилия всего одна. Что,
один человек по нынешним временам уже группа? Вон, в каком-то ООРУИМ
пятнадцать рыл вписано.

- Я един в трех лицах. Оперативник, прокурор и судья. А главное, не судите
МВД - и не судимы будете. Прошу вас!

- Однако обстановочка у вас шикарная, - Лариса прошла в кабинет. - Не по
чину, по-моему.

Устроившись в кожаном кресле, которое для посетителей, вообще-то, не
предназначалось, а служило для отдыха в часы ночного дежурства, Лариса
закинула ногу на ногу и спросила:

- Кстати, что такое этот ОБО... ОГО... РУРУ? Название какое-то... грозное.

- Отдел организации работы участковых инспекторов милиции. Специальное
секретное подразделение. Даже его начальник не сможет объяснить, чем оно
занимается.

- Да?

- Шучу.

- Я так и подумала. Сколько лет живу, ни разу своего участкового не видела,
хотя его работу, оказывается, целая дивизия организует. Наверное, он меня
просто боится.

- Есть причины бояться?

- Были.

- Можно ими поинтересоваться?

- Отчего же нельзя? Все равно кто-нибудь настучит. А может, уже знаете, а
передо мной ваньку валяете? Моя фамилия - Бурденко. Ничего вам не говорит?

- Был такой врач.

- Неостроумно. К врачу я отношения не имею. Мой бывший, а по паспорту еще и
действующий, супруг - Никита Александрович Бурденко. Тот самый. Финансовый
гений "Центровых". Слыхали, наверное?

- Доводилось.

- Мы расплевались после первой брачной ночи, когда выяснилось, что он не
только педераст, но и импотент. Даже "Виагра" не помогала, только волосы на
лысине вставали. Первый раз слышите? Надо же... Дарю тему!

- Что ж замуж-то... вышли?

- Поторопилась... - Лариса опустила голову, сцепила руки на затылке,
несколько раз качнулась вперед-назад. - Черт, а сестренку-то жалко! Одна
она у меня была. Хлопнуть бы чего-нибудь покрепче.

Волгин включил кофеварку, достал из шкафа початую бутылку коньяку и два
стакана, сорвал обертку с большого "Фазера".

Лариса поразилась:

- В милиции наконец-то узаконили пьянство? Нет, судя по этикетке, мы не в
совковой ментовке, а в комиссариате на Елисейских полях.

Коньяк остался с понедельника, когда заезжал знакомый из ушедших в
коммерцию оперов и они отметили встречу. Держать выпивку в шкафу не
рекомендовалось, тот же ББ мог, под настроение, заложить вышестоящему
начальству. Или, опять-таки под настроение, прийти со своим стаканом.
Выпили.

- Хм, приличное пойло. Шикарный кабинет, хорошая машина... роскошная баба в
кресле. Не боитесь обвинений в коррупции?

- Побаиваюсь.

Лариса посмотрела внимательно, оценивающе, отвела глаза первой, поиграла
пачкой "Парламента", двигая ее по широкому подлокотнику. Кивнула:

- Похоже, у нас что-то получится. Спрашивайте!

- Рассказывайте.

- Кстати, на "вы", по-моему, - слишком кисло получается. Или в официальных
стенах надо говорить официально?

- Эти стены столько всего слышали и видели... Расскажи мне об Инне.

- Об Инне... Что ж, девочкой она не была.

- Я догадался об этом. Некоторые частности можешь опустить.

- Я имею в виду, она не была хорошей девочкой. Родители наши прожили
недолго, но счастливо, любили друг друга до гробовой доски и умерли в один
день. Нам с Инкой от них кое-что перепало - папа был не последним человеком
в торговле, еще в прежние времена. Я по молодости была не подарок, но Инка
вышла похлеще меня. Та еще оторва. И в кого пошла? С тринадцати лет
болталась по дискотекам, годом позже впервые залетела в ментовку. Но
перебесилась и встала на путь исправления. До мужиков была, прямо скажем,
слаба... Шесть лет назад выскочила за Эдуарда. Даже любовь какая-то была,
первое время. Потом, само собой, перегорело. И стала она ему изменять...
Капни еще. Мерси! Будем считать, первый был за сестренку. Теперь можно
выпить за тебя. За Сережу - мента. Сеструху ты мне не вернешь, но отомстить
за нас обязан! Надо же, почти стихи получились. Давай!

- Эдуард знал об ее изменах?

- Ну, не совсем же он деревянный!

- Ругались?

- Нет. Пыхтел, трясся, но эмоции держал в себе. Видишь ли, когда-то, на
заре перестройки, он был действительно крутым папиком, но во время всяких
этих путчей многое потерял. Собственно, благодаря Инкиным деньгам он и
остался на плаву. Когда "Полюс" только начинался, у него там своих только
три рубля было, остальное Инка вложила. Так что он терпел ее прегрешения.
Тем более что временами сестренка была прямо-таки идеальной женой. У меня
такого не получилось... Эдуард просил, чтобы она соблюдала хотя бы какие-то
внешние приличия, - и она честно пыталась. Не всегда, правда, выходило,
разок-другой случались легкие скандалы. Но Эдуард, надо отдать ему должное,
и тут делал вид, что ничего не замечает. Просто идеальный мужчина.

- Да ну?

- Ага. Слепоглухонемой капитан дальнего плавания. Правда, импотент на
триста процентов, но круглых идеалов не бывает. По крайней мере, денежки
для семьи заработать умел, Инкины бабки раскрутил, как положено.

- У них были сбережения?

- Да уж не бедствовали. На кризисе они потеряли немного. Драгоценный супруг
предупредил меня, я - любимую родственницу. Что-то, конечно, сгорело, но по
мелочи.

- То есть, "кубышка" где-то имеется?

- Кто ж из нас без нее? Имеется, родимая. Но сколько в нее положено - даже
примерно не скажу, не знаю. Одно точно - в квартире они бабок не держали.
Только мелочевку, на карманные расходы. Нашли что-нибудь?

- Практически нет.

- Ясное дело... Тысячи три там должно было быть. Зеленых, разумеется. А
золото? Тоже лысо?! Инка рыжьем в принципе не увлекалась, в смысле - на
себе таскать не любила, как и я, но дарили ей часто. И Эдуард, и другие
поклонники. Некоторые штучки были вполне приличные. Уверен, что не ваши
замылили?

- По крайней мере, не я.

- Да, у тебя глаза честные. Капни еще, совсем на душе муторно. У-у, как
жидко осталось!

- Сгонять за добавкой?

- Хм, соблазн, конечно, есть. Всю дорогу обожаю посылать ментов. Но на
самом деле не надо. Хватит пока. Если налижусь, начну языком лишнее
трепать. Тебе оно надо?

- Надо.

- Перебьешься. - Взгляд у Ларисы оставался трезвым. - Вопросы иссякли?

- Завещание, враги... Ты ж человек в наших делах грамотный, сама понимаешь,
что мне интересно услышать.

- Про завещание ничего не слышала, но и так ясно, что все Эдику отойдет. А
враги... какие у нее, к чертям собачьим, могли быть враги?! Ни в чьи дела
не встревала. Мне так видится, что ляпнула она что-то лишнее, за что и
получила от невоспитанного кавалера. А может, кто-то заранее прикинул, что
в хате есть чем поживиться. Эдуард в командировке, значит, найдут ее
нескоро, можно успеть толкануть барахлишко и лечь на дно. Разобрались с
тем, что пропало?

- Деньги, золото. Компьютер, ты говорила, был?

- Ноутбук, ее личный. Тоже исчез? Там вся ее записная книжка была - от
Эдика шифровалась. Она ведь всех своих любовников записывала. Не просто имя
с телефоном, а полные данные, как в ментовке, да еще и характеристику
краткую давала. Все смеялась, что когда-нибудь опубликует свой дневник. Там
попадались любопытные экземпляры.

- Помнишь кого-нибудь?

- Надо подумать.

- Подумай. А в последнее время с кем она крутилась?

- В последнее? Был такой Ромик.

- Что за Ромик? Телефон, фамилия, машина.

- Телефон и фамилия мне, извини, были без надобности. Молодой, моложе ее.
Плейбой недоделанный! Ничего собой не представляет, разве что мордашка
смазливая и слова красивые говорить умеет. Всем одни и те же. Ну и фигурка
ничего, он культуризмом когда-то занимался, но в меру, не перекачался.
Видела его всего один раз. Мерзкий тип! Привык жить за счет теток.
Подыскивал себе таких, которые уже в возрасте, но еще не очень страшные, и
при деньгах. Молоденькими, правда, тоже не брезговал. Они с Инкой когда-то
встречались, потом разбежались, а в августе она его снова где-то подцепила.
Дура, за машину ему рассчитаться помогла! У него какие-то долги были, даже
наезжал кто-то. Извини, подробностей не знаю, но, видимо, было серьезно,
если он к Инке за помощью прискакал. Я как раз в этот момент у нее была, в
соседней комнате сидела. Две тонны она ему отстегнула. В конце августа это
было...

- Что у него за машина? - спросил Волгин, разливая кофе; от предчувствия
удачи руки дрогнули.

- "Восьмерка"-кабриолет, белого цвета. Такое уђ...ище! Но ему нравилась.

- И где, ты говоришь, он живет?

- Я такого не говорила. Ничего кофеек!

- Так все-таки, где?

- Какой ты занудный! Однажды я подвозила Инку к нему в гости, так что дом и
парадную показать, действительно, могу. Как ты догадался?

- Профессионализм. Прокатимся, посмотрим?

Поехали на машине Волгина. Лариса хотела взять свою, но Волгин возразил,
что Рома мог ее видеть и запомнить, в то время как его "ауди" не может быть
известна.

- Я всегда считала, что детективы работают с напарником. Это только у них в
Америке или у твоего - запой?

- У меня был напарник.

- И что с ним стало?

- Уволился.

Увольнялись они одновременно. Решение зрело давно и далось мучительно, но
наконец рапорта были написаны и в конце ноября 1993 года отданы
руководству. Остаться их не уговаривали, хотя и тот и другой числились на
самом хорошем счету. Стали вместе работать в частной фирме, в крупнейшем
концерне "Арго", и все было хорошо, и жены, измотавшиеся за десяток лет
жизни с мужьями-операми, были довольны, и перспектива была, но... Через
неполных три года Волгин вернулся. Так получилось.

- Он уволился, - повторил Волгин, отгоняя воспоминания. - Где?

- Справа.

Они находились на окраине города, в квартале однотипных высоток и небольших
скверов.

- Крайний подъезд. Тот, который без двери. Волгин проехал мимо, развернулся
и затормозил перед кафе в соседнем дворе.

- По-моему, прежде здесь располагался общественный нужник.

- Могла бы сказать: клозет или гальюн. Звучало бы не так вульгарно.

- Ничего, легкая вульгарность добавляет шарма. А внутри, оказывается,
ничего, туалетом не пахнет. - Осмотревшись, Лариса без подсказки заняла
стол у окна, через которое просматривались все подходы к интересующему
объекту. - И сколько мы будем здесь сидеть? Пока Фокс не заявится?

- Сомневаюсь, что он прибежит в ближайшее время. Да и догонять его отсюда
довольно проблематично. Так что просто пьем кофе на всю сотню и уходим, не
привлекая внимания.

- Боюсь, что нас уже раскусили. Тот мужик на меня все зенки вылупил. И те
двое... Кстати, на тебя тоже девушка глаз положила. Не оборачивайся, она
сзади сидит. Чувствуешь жжение пониже спины? Просто воспламеняющая взглядом
какая-то! Пироманка. Если объявят белый танец - тебе не спастись. Да не
сиди ты такой, напряженный! В тебе слепой за километр мента опознает.

- Что собой представляет "Полюс"?

- Как? Называется, поставил девушку на место. Я ему, можно сказать, о
любви, а он все про работу. Много чего представляет. Сейчас. А когда-то
было фуфлом. Но я очень сомневаюсь, что какие-то Эдиковы финансовые
проблемы могли перекинуться на Инку. Она в его дела не встревала. Если ты
всерьез интересуешься этой темой, то советую поговорить с тамошней
секретаршей, Еленой. Язык без костей - при правильном, естественно,
подходе.

- Дубинкой по почкам?

- Фу, какой грубиян. Леночка - девушка с тонкой нервной организацией, она
похоронила в себе фотомодель ради благого дела служения людям, так что
подход к ней нужен соответственно тонкий. С дубинкой ты неудачно придумал.
Извинись.

- Прости.

- Не передо мной, перед ней!

- С Эдуардом у нее что-нибудь было?

- Первая мысль, которая приходит на ум любому нашему мужику. Если начальник
имеет секретаршу, то он, соответственно, ее имеет. Не тот случай. Разве что
очень давно. Нет, у Эдика была какая-то оторва на стороне. Попробую узнать,
кто она такая.

- Проблемы с "крышей"?

- У кого их нет? Но "Полюс" достаточно серьезная контора, а времена дикого
рэкета давно прошли, сейчас никто не снимает просто дань. Та же "крыша"
кровно заинтересована в том, чтобы у фирмы дела шли успешно, чтобы она
развивалась... Да что я тебе говорю! Не хуже меня это знаешь... Но,
опять-таки, "крышных" проблем Инка никак коснуться не могла. Разве что
переспала с кем-нибудь из них, но я сомневаюсь, что за это сейчас
убивают...

Запищал радиотелефон - это позвонил Катышев.

- Ты где? - как обычно, спросил он.

- Здесь, - как обычно, ответил Сергей.

- Короче, в городе три подходящих кабриолета. Я переписал все. В общем,
слушай. Один красный, один зеленый...

- Где живет хозяин белого? Адрес совпадал.

- Рома? Пауза.

- Зовут его как?

- Казарин Роман Родионович.

- Отбой. Я скоро приеду.

Лариса все поняла:

- Мои старания оказались напрасными? Первый раз в жизни хотела кого-то
вломить - и на тебе!

- Информация считается достоверной, только когда она подтверждается...

- Оставь лекции студентам и плесни мне что-нибудь покрепче. Совсем погано
на душе стало. Они расстались во дворе РУВД.

- Телефон есть, понадобится что - звони. Или заезжай. У меня будут новости
- сама тебя найду. Удачи! - Твердой походкой Лариса дошла до своего
приземистого спортивного "опеля", долго возилась с зажиганием, а потом
рванула так, что на бетоне остались черные полосы сгоревшей резины.

Часы показывали четверть восьмого. Волгин переоделся в джинсовый костюм и
толстый свитер, тщательно зашнуровал ботинки на высокой мягкой подошве.
Приготовил кофе, погасил верхний свет и сел в мягкое кожаное кресло лицом к
окну. Выкурил две сигареты "Жиган", чередуя затяжки с глотками крепкого
"Якобс" без сахара. Посидел с закрытыми глазами, стараясь ни о чем не
думать. Взял небольшой мощный фонарик, выложил из карманов мелкие деньги,
чтоб не звенели и не сыпались в неподходящий момент, и вышел из кабинета.

В коридоре его остановил опер из группы по борьбе с квартирными кражами.
Коллега был сильно навеселе:

- Погодь! У нас Колян за капитана проставляется. Заглянешь на пять капель
звезды обмыть?

- Извини, но сейчас никак. Если только позже. Все равно ведь полночи гудеть
будете.

- Да брось ты херней маяться! Оно тебе надо, за копейки эти горбатиться?
Рабочий день давно окончен. Расслабься, старик!

- Не сейчас. - Волгин отцепил пальцы коллеги от своего рукава и начал
спускаться по лестнице.

Вслед донеслось:

- День прожит зря, если Одинокий Волгин не упрятал очередного засранца в
трюм.

Сергей замедлил шаг. Постоял, держась за перила. Пить не хотелось. Это не
коньяк, который он подливал Ларисе в три раза больше чем себе, и не
двадцатиградусный ликер в кафе. Зная себя, боялся, что может не
остановиться. Сказал:

- Если пьянка мешает работе, то ну ее на фиг, эту работу, - и стал
подниматься.

В кабинете собралось человек пятнадцать, накурили - хоть топор вешай, даже
открытое окно не спасало. Сдвинутые столы были накрыты бланками протоколов,
заставлены разномастными стаканами, переполненными пепельницами,
ополовиненными консервными банками. Обычная картина злой милицейской
пьянки. Так пили в кабинетах полвека назад и будут пить через двести лет.

На Волгина внимания почти не обратили, все были заняты разговорами, и, хотя
давно разбились на микрогруппы, общий смысл бесед в разных углах был
одинаков. Третья стадия опьянения: яростные диспуты о работе. Как в
анекдоте про канадских лесорубов. Сколько ни приходилось Волгину пить в
милиции, а исключений он не помнил.

Провожатый плеснул С