м месте.
     Парикмахерская маленькая -  всего три кресла. С одного из них навстречу
Володьке шустро вскочил щупленький лысый старичок с бородкой -  вылитый гном
из сказки.
     - Желаете стричься, молодой человек?
     Отступать было некуда.
     - Угу, - невнятно ответил Володька и уселся в кресло.
     - Как   будем  стричься,   молодой  человек?   В   данный  момент  ваши
великолепные,  пшеничные волосы пребывают,  так  сказать,  в  художественном
беспорядке.
     - Наголо, - без сожаления произнес Володька.
     Старичок замахал руками:
     - Вы что,  с ума сошли,  молодой человек? Такие замечательные волосы! Я
вам сделаю современную модную прическу, поверьте мне.
     - Наголо, - повторил Володька.
     - Нет,  я не могу,  -  старый мастер даже порозовел от волнения.  -  О,
товарищ старшина,  обратите внимание на  этого странного молодого человека -
он  желает остричь такие  прекрасные волосы.  А  может,  он  хочет  изменить
внешность, чтобы его нельзя было узнать?..
     Володька  повернул  голову  и   почувствовал,   как   душа  его  начала
стремительно приближаться к  пяткам.  В соседнее кресло усаживался тот самый
милиционер, от которого, как казалось Володьке, он так ловко удрал.
     Милиционер снял фуражку, вытер платком красное лицо.
     - А зачем ему в этакую жару столько волос носить? Верно?
     Володька кивнул. От волнения он не мог вымолвить ни слова.
     - Как знаете, - потухшим голосом произнес старичок парикмахер.
     Он   молча  укрыл  Володькины  плечи  белоснежной,   приятно  хрустящей
простыней.
     - Завидую я ребятне,  - мечтательно протянул милиционер, возле которого
стрекотала  ножницами  молоденькая  парикмахерша.   -  Каникулы...  Купайся,
загорай сколько хочешь...  Эх,  был бы  я  сейчас мальчишкой,  целый день не
вылазил бы из моря...
     Над  Володькой зажужжала машинка.  Она  въехала сзади,  с  затылка,  и,
проделав в его кудрях колею,  замерла у лба. Володьке вдруг стало нестерпимо
жаль своих волос, и он зажмурил глаза.
     А машинка все жужжала, и Володьке казалось, что этому жужжанию не будет
конца.
     Наконец машинка умолкла. Володька услышал голос старого парикмахера:
     - Все, молодой человек. Но, бог свидетель, я этого не хотел.
     Володька открыл глаза.
     Он  увидел  в   зеркале  лопоухого,   наголо  стриженного  мальчишку  с
выпученными от волнения глазами.
     "Неужели это я?"  -  подумал Володька,  и ему стало удивительно легко и
весело.  Он  хитро  подмигнул своему отражению и  бросил взгляд на  соседнее
кресло. Милиционера не было.
     Володька встал и  подошел к  парикмахеру.  Тот сидел у  окна,  печально
глядя на улицу.
     - Сколько я вам должен?
     Старичок только махнул рукой.
     - Я за такое денег не возьму.
     Володька незаметно опустил полтинник в  карман его халата и выскочил на
улицу.
     Ветерок приятно холодил голову.
     Милиционер был прав.  Без волос даже лучше.  Не так жарко. А теперь - к
морю,  на  пляж.  Каникулы начались,  а  Володька еще ни разу не искупался в
море.
     Володька решительно повернул к автобусному вокзалу.
     У  открытой передней двери автобуса "Симферополь -  Ялта" контролерша с
красной повязкой на рукаве проверяла билеты.
     Володька полез напролом.
     - А твой билет? - остановила мальчишку контролерша.
     - У мамы,  -  ответил Володька. - Она в автобусе. А я выходил газировки
попить...
     Прокопенко подпрыгнул и помахал рукой кому-то в автобусе.
     - Что-то я тебя не припомню, - наморщила лоб контролерша.
     Цепко ухватив Володьку за плечо, она подтолкнула его в автобус.
     - А ну, показывай, где твоя мать?
     Привлеченный шумом,  выглянул  из  кабины  шофер,  кряжистый  малый,  в
полосатой с  закасанными рукавами рубахе.  Он  жевал бутерброд,  запивая его
молоком.
     - Женщины, чей это? - обратилась к пассажирам контролерша.
     Сколько женских лиц -  добрых,  красивых, веселых! Но не было среди них
родного, маминого...
     - Я,  наверное,  автобусы перепутал,  -  спохватился Володька. - Это на
Керчь?
     - На Ялту, - ответила контролерша.
     - А мне на Керчь, - Володька вырвался и спрыгнул на асфальт.
     У  автобуса собрались люди,  ждавшие посадки.  Контролерша снова  стала
проверять билеты.
     - На  Керчь!  Знаю я,  какая тебе Керчь нужна,  -  приговаривала она  с
довольной улыбкой. - Я этих зайцев насквозь вижу, что твой рентген...
     Володька все же далеко не уходил, вертелся у кабины водителя.
     Шофер подмигнул мальчишке и  показал,  что  надо  пройти чуток вперед и
свернуть налево.
     Володька понимающе кивнул и  не  спеша  пошел в  указанном направлении.
Там, за углом, ждали автобуса - высокий важный мужчина с пузатым саквояжем и
молодая женщина с коричневым чемоданом.
     Вскоре подкатил "Икарус".  Шофер открыл дверь и  впустил безбилетников.
Мужчина и  женщина дали шоферу деньги и  получили билеты.  А  Володьке шофер
молча указал на маленькую скамеечку возле себя.
     Автобус тронулся в  путь.  Вдоль дороги потянулись зеленые сады,  среди
которых едва виднелись белые и желтые домики.
     - Хорошая  у  вас  работа,   -  подал  голос  Володька.  -  Целый  день
катаетесь...
     - Неплохая, - согласился шофер. - А ты к нам на каникулы?
     - Ага, - кивнул Володька. - К дяде и тете в Ялту.
     - Откуда сам будешь? - допытывался шофер.
     - Из Гомеля.
     - А чего без вещей?
     - Понимаете,  -  сказал  Володька.  -  Мама  вперед  поехала.  С  двумя
чемоданами.  Один черный,  а  другой желтый.  А  я  отстал.  Вышел газировки
попить, а поезд - ту-ту, и нету!
     - Ну,  брат,  врать ты мастак,  -  ухмыльнулся шофер.  -  Давай гони за
проезд.
     Мятый рубль и мелочь утонули в его широкой ладони.
     - А билет? - напомнил Володька.
     - Обойдешься,  -  отмахнулся шофер,  пряча деньги в  карман.  -  А  как
приедем в Ялту, сдам тебя в милицию.
     - За что? Что я вам сделал? - прошептал Володька.
     - Испугался!  -  обрадовался шофер.  -  Не трусь, не сдам. Время, брат,
деньги, не стоит его на всякую ерундовину, вроде тебя, тратить.
     Володька  незаметно  отодвинулся от  шофера.  Но  тот  уже  не  замечал
мальчишку. Весело насвистывая, гнал автобус в Ялту, к морю.


        "ПОСЛЕДНИЙ УРОК"

     Петр несмело отворил дверь учительской и замер на пороге.
     - Здравствуйте, могу я видеть классного руководителя 6 "Б"?
     Со школьных лет у  Петра осталась робость перед учительской,  и  потому
спросил он тихо.  Сидевшая за столом и что-то писавшая пожилая учительница с
гладко  зачесанными  волосами,  посмотрела  на  Петра  поверх  очков  и,  не
поворачивая головы, громко окликнула:
     - Инесса Сергеевна, к вам!
     Две  молоденькие учительницы,  которые  весело  шептались у  зеркала  в
противоположном углу учительской, одновременно посмотрели на Петра.
     Одна из  них в  светлом платье с  короткими рукавами медленно подошла к
Петру.
     - Мне необходимо с  вами поговорить,  -  Петр смущенно подергал себя за
нос и показал на дверь.
     Учительница пожала плечами, мол, что за чудачества, и вышла в коридор.
     Резко зазвенел звонок.  С  шумом распахнулись двери классов,  и  оттуда
вылетели  мальчишки и  девчонки.  Улыбаясь,  Петр  глядел  на  них.  Веселая
кутерьма перемены приободрила его, и он представился.
     - Устинович, инспектор детской комнаты милиции.
     Занимаюсь побегом Прокопенко. Хотелось бы узнать, что он за парень?
     - Дать характеристику Прокопенко? - удивилась Инесса Сергеевна. - Прямо
здесь, в коридоре?
     - Ну зачем -  характеристику?  Просто расскажите,  кто он такой, почему
убежал?
     - Захотел и убежал -  вот и вся причина,  - ответила учительница. - Что
ему школа,  в которую надо еще две недели ходить?  Что ему родители, которые
переживают, ночей не спят, волнуются, где их сын? Ему на все наплевать... Ну
что ж! На педсовете поставлен вопрос о его пребывании в школе. Теперь судьба
Прокопенко зависит от районо.
     - Куда же ему тогда деваться? - спросил Петр.
     - Как куда?  -  невесело улыбнулась Инесса Сергеевна.  -  Вам,  товарищ
инспектор,  лучше,  чем  кому-либо,  известно,  куда спроваживают малолетних
преступников. Вся школа знает, что Прокопенко с компанией ограбил магазин...
     - Но ведь нет никаких доказательств,  -  вырвалось у Петра. - То есть я
хочу  сказать,  -  поправился он,  -  что  пока еще  не  все  ясно.  Ведется
следствие.
     - Допустим,  нет  доказательств,  -  мягко,  словно  уговаривая малыша,
начала Инесса Сергеевна,  и внезапно голос ее окреп, зазвенел. - А шесть лет
ежедневного кропотливого труда всего педагогического коллектива затрачены на
Прокопенко впустую. Отблагодарил своих учителей, нечего сказать!
     Учительница показала на портреты,  висевшие на стене вдоль коридора.  С
фотографий на Петра глядели симпатичные улыбающиеся женщины и мужчины, грудь
которых украшали ордена и медали.
     - И давайте,  наконец, вспомним, что у наших учеников, кроме прав, есть
и обязанности,  -  Инесса Сергеевна снова обрела спокойствие.  -  И не будем
забывать, что в войну ровесники Прокопенко становились героями, а он стал...
     Учительница покосилась на инспектора и не сказала, кем стал Прокопенко.
Но Петр отлично понял, куда она клонит.
     Вновь прозвенел звонок.  С  криком и  шумом со двора в  коридор влетели
ребята.  Но в классы они не торопились. Устраивали пробки в дверях, затевали
потасовки.
     - В  последние дни совсем распустились,  -  сокрушенно покачала головой
Инесса Сергеевна. - Извините, у меня - урок.
     - В классе Прокопенко? - спросил Петр.
     - В классе, где учился Прокопенко, - подчеркнуто ответила учительница.
     - Инесса Сергеевна, - попросил Петр, - можно мне поговорить с ребятами?
     - Пожалуйста,  -  ответила учительница.  -  Только  недолго.  Сегодня -
последний урок.
     Петр и  сам не знал,  чего его дернуло напроситься на урок.  Можно было
вполне дождаться,  когда урок кончится,  и поговорить наедине с ребятами. Но
он просто был не в силах ждать еще целых сорок пять минут.
     В шестом "Б" стоял оглушительный шум.  Его слышно было в коридоре. Петр
был уверен, что ребята ходят на голове.
     Инесса Сергеевна рывком отворила дверь,  и  в то же мгновение шум стих.
Словно кто-то невидимый выключил звук.
     Следом за  учительницей в  класс вошел Петр и  ахнул.  Ребята стояли за
партами и  не  сводили преданных глаз с  Инессы Сергеевны.  Та  бросила едва
заметный взгляд на  Петра,  мол,  учитесь,  как надо воспитывать.  Но  вдруг
Инесса Сергеевна повернулась к доске и от возмущения перешла на шепот:
     - Кто это сделал?
     Петр глянул на доску. Вот что было выведено на ней:

                Последний день - учиться лень.
                Мы просим вас, учителей,
                Не мучать маленьких детей.

     Со школьной поры милые и  глупые строчки.  Петр улыбнулся им как старым
друзьям.
     - Это твоя работа,  Казючиц?  -  вскипела Инесса Сергеевна. - А ну, иди
немедленно вытри!
     - И  совсем  не  я,  -  огрызнулся  Казючиц,  непоседливый мальчишка  с
пронырливыми глазками. - Нашли козла...
     Петр взъерошил шевелюру и кинулся к столу:
     - Это  кто  тут маленькие дети?  Такие парни вымахали,  что скоро меня,
долговязого, перегоните...
     - Ребята,  к нам пришел товарищ Устинович,  из милиции,  -  представила
моряка  Инесса Сергеевна и  отошла к  окну.  Мол,  объясните сами,  что  вас
привело в школу.
     Класс с  любопытством посматривал на Петра.  А он с неменьшим интересом
вглядывался в  мальчишек и девчонок,  с которыми учился Прокопенко.  Что они
скажут о своем товарище, которого уже десять дней нет в школе?
     - А где Володя Прокопенко?  - напрямую спросил Петр. - Вы знаете, что с
ним?
     Самой смелой оказалась девочка с ямочками на розовых щеках.
     - Он убежал из дому и из школы,  -  ответила она.  -  Уже во второй раз
убежал...
     - А почему убежал, как ты думаешь?
     - Потому что Прокопенко - хулиган, - не задумываясь, принялась отвечать
розовощекая. - В класс приходил побитый, под глазами - синяки. Спросишь его:
"Кто тебя так?" -  сразу лез драться.  А когда мы предложили ему,  что будем
помогать, как отстающему, он нам грубо ответил...
     Розовощекая запнулась.  До  сих пор так бойко говорила.  Петру казалось
даже, что девочка отвечает заданный урок.
     - Как он вам ответил? - спросил Петр.
     - Он сказал...  -  розовощекая снова замялась,  а  потом,  собравшись с
духом, выпалила: - Он сказал, что повесит нас на фонаре... вниз головой...
     В  классе  наступило неловкое молчание.  Инесса  Сергеевна выразительно
глянула на Петра. Видите, каков он, ваш Прокопенко!
     - Я бы тоже вас, Пигулевская и Кунцевич, повесил на первом же столбе, -
раздался с последней парты мрачный голос Казючица.
     - Казючиц, ты не на улице, а в школе!
     Инесса Сергеевна вышла  к  столу,  навела порядок и  снова  удалилась в
тень.
     Казючиц буркнул себе под нос и замолк.
     Заерзала на  парте,  замахала рукой  соседка  Пигулевской -  остроносая
Кунцевич.  Даже ее тоненькая косичка, перевязанная голубой лентой, трепетала
от нетерпения.
     Петр кивнул девочке, и та мгновенно вскочила:
     - Прокопенко всегда вел себя вызывающе,  словно все мы -  пустое место.
Когда мы ему делали замечания,  он только свирепо ухмылялся и,  не дослушав,
шел  своей  дорогой.  В  общественной  жизни  класса  участия  не  принимал,
пионерских поручений не выполнял, - протараторила девочка на одном дыхании.
     - Как  это  не  принимал?  -  громко  хлопнул  крышкой парты  конопатый
мальчишка -  все лицо у него было усыпано веснушками. - Как это не принимал?
А помните, как Прокопенко весь класс водил в лес, за грибами?
     - Ага,  -  поддержал конопатого светловолосый мальчик  в  очках.  -  За
строчками и сморчками...
     - И ничего интересного не было,  -  вновь поднялась Кунцевич.  - Только
ноги промочили... Потом две недели все чихали и кашляли...
     - Неправда,  -  прошептала с первой парты черноглазая девочка.  -  Было
очень интересно. А какие вкусные грибы оказались - объедение...
     - А почему ты шепотом говоришь?  - Петр вскочил из-за стола. - Когда ты
заступаешься за человека, надо говорить громко, надо кричать!
     Петр заходил вдоль рядов. Притихшие ребята не спускали с него глаз.
     Петр остановился у  второй парты,  рядом с  дверью.  За  партой сидел в
одиночестве конопатый мальчишка. Петр подсел к нему.
     - Это Володино место?
     - Да, - ответил конопатый.
     Ребята повернулись к инспектору, будто ждали от него чего-то.
     - Лет через двадцать вы будете совсем взрослыми,  - тихо сказал Петр. -
И у вас будут дети -  мальчишки и девчонки,  почти такие же,  как вы.  Жизнь
тогда  будет  чудесная.  Ученые  обещают,  что  со  временем мы  победим все
болезни...   Представляете,   люди  не  будут  болеть.  Ну,  может,  насморк
останется...
     Кто-то засмеялся, на него шикнули.
     - А  вот  что мы  будем делать с  такими болезнями,  как равнодушие?  -
спросил Петр.  -  Жил-был парень,  сидел на  предпоследней парте,  поближе к
двери...  Наверное,  чтобы убежать поскорее из класса.  А чем он жил,  о чем
думал,  о  чем мечтал,  мы  не  знаем.  А  как он хотел с  кем-нибудь из вас
подружиться, да просто поговорить разок...
     Петр встал и  подошел к столу учителя.  Класс молча и напряженно следил
за ним.
     - Что же мы будем делать вот с такими болезнями человека? Тут нам никто
не поможет - ни врачи, ни ученые, никто... кроме нас самих...
     Петр  перевел взгляд  на  учительницу,  про  которую совсем  забыл.  Та
смотрела на него с нескрываемым удивлением. Петр смешался, спохватился:
     - Я, кажется, много времени занял... Извините, до свидания...
     Моряк поспешил к  выходу.  Кто встал,  кто остался сидеть.  Учительница
оторвалась от окна, подошла к столу. Села и подняла глаза на ребят.
     - Целый год мы встречались каждый день, - подбирая слова, начала Инесса
Сергеевна.  -  И  вот  сегодня -  последний урок...  Самый последний...  Все
перешли в седьмой класс, кроме...
     Ребята  невольно  снова  повернулись к  парте,  где  сидел  в  грустном
одиночестве конопатый.
     Радостно залился звонок. Ребята вскочили, зашумели:
     - До свидания, Инесса Сергеевна!
     - До свидания!
     Класс опустел в  мгновение ока,  и Инесса Сергеевна осталась одна.  Она
раскрыла журнал, нашла фамилию Прокопенко. Последние дни - сплошные н/б, что
значит - не был. Вот недавно еще был, а сейчас - уже нету.
     Учительница начала одну за  другой читать вслух фамилии своих учеников.
По алфавиту,  от "а" до "я".  Будто сегодня первое сентября,  и она,  Инесса
Сергеевна, только знакомится с мальчишками и девчонками из 6 "Б".


        "ДРУГ ПРОФЕССОРА ЗЕНКЕВИЧА"

     В  уютной бухточке,  отгороженной скалами от  внешнего мира,  стояли на
берегу двое мальчишек лет десяти.  Оба загорелые,  в купальных трусиках.  Но
один - поплотнее и пошире в плечах, а другой - и подлиннее, и по худее.
     Загибая пальцы, худеряшка безостановочно считал:
     - 43... 44... 45... 46...
     Крепыш, приставив к глазам бинокль, обшаривал море.
     - 57...  58... 59... 60... Минута... То есть, уже две минуты... Гарька,
ты видишь его? - спросил худеряшка у крепыша.
     Не отрываясь от бинокля, Гарька молча покачал головой.
     - 7...  8...  9...  10...  Может,  с ним что случилось? - забеспокоился
худеряшка. - 14... 15... 16... Может, у тебя бинокль барахлит?
     - Мой бинокль барахлить не может,  - твердо ответил Гарька. - И вообще,
не подымай паники, Шурик!
     Вдруг Гарька обрадованно закричал:
     - Вот он!
     Раздался всплеск,  и  на  поверхности моря  показалась стриженая голова
Володьки.
     - Вижу и  без твоего бинокля!  -  беззлобно огрызнулся Шурик и что есть
силы заорал:
     - Ура-а-а!!!
     Володька уже шел кролем к берегу. Вода пенилась по его следу. Не доплыв
нескольких метров до  берега,  встал на ноги.  Мокрое лицо Володьки сияло от
радости.
     Мальчишки бросились к нему.
     - Две минуты 35 секунд, - восхитился Шурик.
     - "Отличные, еще не отравленные никотином легкие" - так сказал про меня
профессор Зенкевич,  - небрежно бросил Володька и с удовольствием растянулся
на теплой гальке.
     - Кто-кто? - переспросил Гарька.
     - Профессор    Зенкевич,    начальник    кругосветной   экспедиции   на
исследовательском судне "Витязь", - невозмутимо объяснил Володька.
     Мальчишки переглянулись, и Шурик опустился возле Володьки.
     - Ты что, был в научной экспедиции?
     - Не был,  но буду,  -  Володька сел и,  глядя в  глаза Шурику,  громко
прошептал: - Только об этом никому ни слова. Тайна, гроб-могила. Понятно?
     - Понятно, - машинально кивнул Шурик.
     - Свистишь, пацанов в экспедицию не берут, - не поверил Гарька.
     - Пацанов  не  берут,  а  меня  взяли,  -  гордо  произнес Володька.  -
Экспедиции нужны опытные аквалангисты...  Ты что,  думаешь, академик с седой
бородой под воду полезет?
     - Вечно ты, Гарька, никому не веришь, - Шурик неожиданно прыснул: - Вот
умора - академик с седой бородой под воду ныряет.
     Гарька не  ответил,  но по всему чувствовалось,  что Володька не убедил
его.
     И Володька это понял.
     - Твое?  -  спросил Володька, показывая на самодельное подводное ружье,
лежавшее у ног Гарьки.
     - Мое, - ответил Гарька.
     - Дай на минутку.
     - Бери.
     Володька поднялся,  взял  ружье.  Прицелился в  сторону моря,  нажал на
курок. Острога со свистом прорезала воздух.
     Володька зарядил ружье, вошел в воду. Набрал побольше воздуха и нырнул.
     Где-то  здесь за черным камнем пряталась камбала.  Володька ее заметил,
когда нырял, чтобы продемонстрировать мальчишкам мощь своих легких.
     Ага, вот она, круглая, плоская! Даже с места не сдвинулась. Словно ждет
его, Володьку. Вот дуреха!
     Володька почувствовал,  чт