умажек в  карман,  оглядел свои  потрепанные
брюки.
     - Николай Афанасьевич, я в город... Брюки куплю...
     - А  дядя  с  тетей еще  не  приехали?  -  прищурившись,  старик глядел
неотрывно на мальчишку.
     - Нет, - Володька понурил голову.
     Солнце еще не зашло, но жара спала. Базар постепенно пустел, затихал.
     - Задерживаются, видать, - старик затянулся цигаркой, выпустил дым. - А
ведь мы с тобой, Владимир, вроде как земляки...
     - Вы из Гомеля? - обрадовался Володька.
     - Нет, нога моя там лежит, в земле, - старик медленно провел ладонью по
деревяшке.  -  Понимаешь, какая ерундовина получилась. Три года грязь месил,
пыль поднимал и хотя бы разок царапнуло...  А тут в одну минуту -  трах! - и
нет ноги...
     - И Берлин вы не брали? - вырвалось у Володьки.
     - С  Берлином,  прямо скажу,  хрен с ним,  а вот ногу жалко,  -  старик
смачно затянулся. - Без ноги я теперь - сторож на баштане и купец на базаре.
Конечно, кому еще торговать в горячее время, как не безногому.
     Старик сердито запыхтел цигаркой.
     - А где она лежит? - тихо спросил Володька.
     - Кто? - не понял старик.
     - Нога ваша, - мальчишка показал на деревяшку.
     - Ветку знаешь? - спросил старик.
     - Знаю, город.
     - Тогда он назывался населенным пунктом,  -  усмехнулся старик.  -  Вот
там, под Веткой, и лежит она, моя нога...
     - Я же там сто раз рыбу ловил, - протянул Володька.
     На  почти пустом базаре молча сидели два человека,  старый и  малый,  и
думали о житье-бытье человеческом.
     Кряхтя, старик поднялся:
     - Пора и нам на отдых.  Денек был тяжелый.  Так ты сходи погуляй, брюки
купи. Только, гляди, не промотай много с получки...
     Николай Афанасьевич шутливо погрозил мальчишке пальцем и,  взяв  веник,
стал неторопливо подметать в загородке.
     - Николай Афанасьевич, - Володька вскочил на ноги, - нет у меня никаких
родственников, я вас обманул...
     Против ожидания старик не удивился:
     - Я  уже догадался,  что нет у  тебя тут родных...  За две недели ты ни
разу о них не вспомнил...
     - Я убежал из дому, - сбивчиво говорил Володька.
     Слишком долго он молчал,  а  этому старику он мог и  должен был открыть
все.
     - Там все так перепуталось. Отец напивался, избивал мать. Я заступался,
он  меня тоже бил...  С  одной компанией связался...  Они  меня подбивали на
воровство. Тогда я убежал...
     - Далеко  тебя  закинуло,  -  вздохнул Николай  Афанасьевич и  спросил,
помолчав: - А дальше как думаешь жить?
     Володька пожал плечами. Он и вправду не знал, что с ним будет завтра.
     - Я мог бы тебя пристроить у нас,  в колхозе,  -  сказал старик.  -  Ты
парень самостоятельный.  Но мать одну нельзя кидать. Она - баба, ей тяжелей,
чем нам,  мужикам...  Вот так. Ну, иди и, гляди, к ужину не опаздывай. Я вот
уберу и за тобой следом.
     Володька пулей выскочил за базарные ворота.  Теперь, когда он рассказал
обо всем старику,  настроение у  мальчишки было отличное.  Вдвоем с Николаем
Афанасьевичем они наверняка что-нибудь придумают...
     Неподалеку от базара,  на соседней улице, был магазин "Мужская одежда",
сквозь  стеклянные стены  которого  виднелись пальто,  плащи,  костюмы.  Еще
вчера,  когда они с  Николаем Афанасьевичем зашли в  этот магазин,  Володька
приглядел  себе  светло-серые  брюки  и  рубаху,   полосатую,  в  цветочках.
Остановка была за деньгами.
     И вот сегодня Володька распахнул дверь магазина.
     В кабинке мальчишка облачился в новые брюки и рубаху. Посмотрел на себя
в зеркало.  Да,  его не узнать.  Весь вид портили потрепанные кеды. Володька
сунул руку в карман,  вытащил пару трешек и рубли.  Ладно,  туфли - с другой
получки.
     Пока Володька крутился перед зеркалом,  продавщица завернула в  сверток
поношенные брюки и рубаху.  Об этом ее попросил Володька.  Не выбрасывать же
старую одежду, пригодится еще для работы.
     Володька взял сверток, кивнул продавщице и выскочил на улицу.
     Увидал киоск и направился к нему. Протянул киоскерше мелочь:
     - Два "ВТ"!
     Прокопенко спрятал одну пачку про запас,  а вторую раскупорил.  Вытянул
сигарету. Закурил, пустив для форса дым через нос. Задымил. Своей сигаретой.
Купленной на свои деньги.
     Был тот час дня,  когда домой возвращались рабочие люди.  Мимо Володьки
неторопливо прошли двое молодых парней. Мальчишка потянулся за ними.
     Подражая парням, Володька сунул руки в карманы новых брюк, крепко зажав
под мышкой сверток. И, помахивая сигаретой, побрел неспешной походкой хорошо
поработавшего человека.  Ведь  целый  день  вкалывал,  крутился как  белка в
колесе и теперь может себе позволить не торопясь пройтись по городу.
     На  тротуаре стояла  желтая бочка  на  колесах с  надписью "Жигулевское
пиво".
     К бочке вилась очередь. Парни встали в самый хвост. За ними пристроился
и Володька.
     Очередь была длинная,  пиво отпускали медленно,  но люди не злились.  В
разноголосом гуле,  стоявшем над  очередью,  были слышны шутки,  смех.  Люди
отдыхали после работы.
     - Четыре, - заказали парни перед Володькой.
     Взяв каждый по две кружки, они отошли к стойкам.
     - Одну,  -  пробасил Володька и  опустил  в  мокрую  ладонь  продавщицы
мелочь.
     С кружкой в руке мальчишка стал неподалеку от парней. Их кружки были на
стойке,  а  парни  очищали неторопливо воблины,  перебрасываясь словечками и
смеясь.
     - На хвост, - один из парней протянул мальчишке половину рыбины.
     - Спасибо, - сказал Володька и взял.
     Парень подмигнул. Мол, не стоит благодарности.
     Володька  пил  маленькими глотками пиво,  посасывая хвост,  на  котором
сверкали белые  крупинки соли.  Мальчишка и  не  заметил,  как  выдул  целую
кружку.
     Кивком попрощавшись с парнями,  Володька побрел к базару.  Там - в двух
кварталах от рынка - был дом кума Николая Афанасьевича, у которого они жили.
     Володька заскочил в гастроном,  выбрал самую большую коробку конфет, на
которой красовались розы. Это - младшим детям кума - Наташе и Андрюше. Малые
каждый день  встречали у  ворот  Николая Афанасьевича и  Володьку,  когда те
возвращались с  базара.  И Николай Афанасьевич всегда брал для малышей самые
большие и самые вкусные арбузы.
     С  коробкой конфет в одной руке и свертком в другой Володька свернул на
улицу,  которая вела  к  базару.  Собственно,  это  был  проулок,  пыльный и
пустынный.
     Внезапно  на  плечо  мальчишки  легла  тяжелая  рука.   Володька  резко
крутнулся, чтобы высвободиться. Но не тут-то было. Мальчишку держали крепко.
     Володька обернулся и увидел мордастого.  Вот про кого мальчишка начисто
забыл и не думал даже, что может с ним когда-нибудь снова встретиться. Будто
жил мордастый на другой планете, а не в одном с ним городе.
     Мордастый заметил Володьку еще тогда,  когда тот пил пиво.  Оглядел его
новые брюки и рубаху,  подумал, что пацану повезло. И решил, что на этот раз
он  не  отпустит его  так  просто.  Лучшего помощника для  дела,  которое он
задумал, ему не сыскать.
     Мордастый шел следом за Володькой,  выбирая удобный момент. И вот здесь
в тихом проулке наконец настиг мальчишку.
     - Нехорошо,  -  осуждающе  покачал  головой  мордастый,  сжав  железной
хваткой Володькино плечо.  -  Познакомились, подружились, можно сказать, пуд
соли вместе съели,  а  ты бросил друга.  И  причем в  самый трудный для меня
жизненный момент. Так благородные люди не поступают.
     Незаметно Володька покосился по сторонам.  Ни единой живой души вокруг.
Да и,  вообще,  не привык Володька у кого-нибудь просить помощи.  Привык сам
себя защищать. А что сегодня придется драться, это он понял сразу. Мордастый
его больше не выпустит.
     - И  к тому же за тобой долг,  -  напомнил мордастый,  -  который,  как
известно, платежом красен.
     Обе руки Володьки были заняты.  Он переложил коробку и  сверток в  одну
руку, другой вытащил из кармана трешку и сунул ее мордастому:
     - Теперь мы в расчете!
     Бумажка утонула в огромной лапе мордастого.
     - Мало, - жестко произнес он.
     - Больше не дам! - сказал Володька.
     - Ладно,  -  вдруг согласился мордастый, пряча трешку в карман. - Что в
свертке?
     - Джинсы старые, - ответил Володька.
     Мордастый расхохотался:
     - Выкинь ты это барахло...  Со мной у  тебя всегда будут полные карманы
денег...
     Володька  нагнулся,   будто   хотел  положить  сверток  к   забору,   и
почувствовал,  что  мордастый держит его  не  так  крепко.  Тогда  мальчишка
вырвался и ударил мордастого головой в живот.
     Застонав,  мордастый согнулся и схватился руками за живот.  Володька со
всех ног  кинулся к  базару -  там должны быть люди.  Но  пробежав несколько
шагов,   он  остановился.   Конфеты  и  сверток  остались  на  земле,  возле
мордастого. Как же он, Володька, без подарка явится в дом кума?
     Мальчишка повернул назад, поднял конфеты и сверток. Прижавшись спиной к
забору, мордастый стонал от боли. "Так тебе и надо, гад", - подумал Володька
и кинулся опрометью к базару.
     За  своей  спиной  мальчишка услыхал тяжелые шаги.  Не  останавливаясь,
Володька  обернулся.   Его  настигал  мордастый.   "Вот  здоровый  гад,  уже
очухался", - мелькнуло в голове Володьки.
     Когда  показались базарные ворота,  мордастый настиг Володьку,  схватил
его и ударил по зубам.  Мальчишка упал. Из его рук выпала коробка, и конфеты
разлетелись по мостовой.
     Володька поднялся,  сплюнул кровь и  -  мордастый не успел уклониться -
влепил изо всех сил по ненавистной роже. А в ответ получил такой удар, что у
него все поплыло перед глазами. И Володька рухнул на землю.
     Над  ним склонился мордастый.  "Прибьет",  -  подумал Володька и  хотел
плюнуть в морду, но лишь пошевелил губами...
     Володька не  видел,  как,  неловко  подпрыгивая,  будто  раненая птица,
торопится к нему на помощь Николай Афанасьевич.
     - Держись, Володя!


        "АРБУЗЫ НА ПАМЯТЬ"

     Петр  и  заведующая детским приемником,  усталая женщина в  темно-синем
халате,  пересекли  пыльный,  с  редкими  травинками двор  и  остановились у
домика, на двери которого была прибита табличка с надписью "Изолятор".
     - Как он себя чувствует? - спросил Петр.
     - Сейчас лучше,  -  ответила заведующая.  -  А  первые дни на  ногах не
стоял. Этот бандюга чуть его не убил. Если б не старик...
     Они вошли в  дом,  и заведующая отворила первую слева дверь.  В комнате
стояло четыре кровати.  Три из них были аккуратно застелены,  а на четвертой
прямо на сером одеяле ничком лежал одетый Володька и спал.
     Заведующая и Петр осторожно вошли, тихонько прикрыв за собой дверь.
     Остриженный наголо,  с  оттопыренными ушами,  Володька  спал  тревожно,
стонал, вздрагивал.
     Тяжело вздохнув, заведующая прошептала:
     - Намучился парень,  набедовал...  Может,  вы  завтра  поедете?  Пускай
мальчонка отоспится, окрепнет...
     Петр не  успел ответить.  Володька заворочался,  открыл глаза и  сел на
кровати.
     - Вот инспектор за тобой приехал,  -  сказала заведующая.  -  Собирайся
домой.
     - Здравствуй, Володя, - Петр протянул руку мальчишке.
     - Здрасте, - Володька поднялся и пожал руку. - Так вы инспектор?
     - За это я тебя должен благодарить, - ответил Петр.
     - А где Манюня? - поинтересовался Володька.
     - Кто-кто? - не понял Петр.
     - Мария Николаевна, инспектор, - объяснил Володька.
     - Сына растит, - ответил Петр.
     Мальчишка настороженно глядел на Петра.  Словно допытывался у  него,  с
чем ты явился сюда и что ты от меня хочешь.
     - Как ты жил? - спросил Петр.
     Володька пожал плечами:
     - Жил...
     - Не знаю,  смог ли бы я,  как ты,  убегать,  прятаться,  скитаться,  -
задумчиво проговорил Петр.
     - Между прочим, жил припеваючи, - закуражился Володька, не хотел, чтобы
его  жалели,  чтобы распускали над  ним нюни.  -  На  свете столько дураков!
Расскажешь им  сказку,  а  они  уши развесят и  жратвы нанесут столько,  что
только успевай брюхо набивать.  И  воровал!  Да!  А  почему бы  не стянуть у
лопухов, что плохо лежит?!
     Володька вызывающе смотрел на Петра.
     - Ах,  какой герой,  удрал из дому, - сдержанно произнес Петр. - Вместо
того  чтобы  мать  защищать,  он,  видите ли,  на  юг  укатил,  на  солнышке
позагорать.
     Володька опустил голову. Бравада слетела с него вмиг.
     - Вы когда маму видели? - тихо спросил он.
     - Позавчера, - ответил Петр. - Хоть бы одну открытку матери послал...
     - Ага, - подхватил Володька. - Вы бы меня тут же сцапали.
     - Зачем нам тебя цапать? Мы тебя найти хотели...
     Увидев, что разговор принял мирный характер, заведующая сказала:
     - Я  пойду оформлять документы,  а  вы пока погуляйте во дворе...  Обед
через полчаса.
     - Пускай мне деньги вернут, - твердо сказал Володька. - Я их заработал.
     - Верно, - подтвердил Петр. - Это его деньги.
     - Все будет в порядке, - пообещала заведующая.
     Они  вышли  во  двор.  Заведующая поспешила к  себе.  Петр  и  Володька
остались одни.
     Мальчишка поднял голову и поглядел на чистое, без единого облачка небо.
     - Андрея поймали, - как бы между прочим, сказал Петр.
     Володька встрепенулся.
     - Он сказал,  что у  них с Семенковым поджилки тряслись,  когда были на
Подлесной, все думали, что вот-вот ты приведешь милицию.
     - Так им и надо!
     Володька облегченно рассмеялся. Все, что гнело его долгие месяцы, вдруг
в одно мгновение рассыпалось. Будто ничего и никогда не было.
     И сделал это моряк, с которым он случайно встретился на вокзале.
     - Андрей зверски избил Семенкова,  -  продолжал Петр. - Вася до сих пор
не пришел в себя.
     Володька сжал кулаки.
     - Андрей вообще гад. Нас с Семеном один мужик попросил стащить доски со
стройки.  Обещал хорошо заплатить.  Ну,  мы,  дураки,  согласились. Один раз
сошло. А в другой раз нарвались на этого Андрея. Так он сказал, что заявит в
милицию,  если мы не будем ему помогать.  Васька струсил... Ну, остальное вы
знаете...
     - Знаю, - кивнул Петр. - А в сентябре вы ездили к нему в Чернигов?
     - К  нему,   -   подтвердил  Володька.  -  Он  готовил  одно  дело.  Да
сорвалось... Мы уже думали, что он про нас забыл, как вдруг объявился весной
у нас... И закрутилось...
     - Вот что я  хочу у  тебя спросить,  -  сказал Петр.  -  Семенков угнал
мотоцикл, а ты взял вину на себя. Зачем? Мало у тебя своих "подвигов" было?
     - Одним больше,  одним меньше,  все равно, - махнул рукой Володька. - А
Васька меня тоже выручал. Ночевал я у него.
     "Когда отец выгонял из дому", - подумал Петр.
     - А почему без погон? - вдруг спросил Володька.
     - Не заслужил еще, - пожал плечами Петр.
     - А не жалко - из моряков в милиционеры? - прищурился Володька.
     Петр покачал головой:
     - Теперь нет.
     - Видите, я тоже про Вас кое-что знаю, - радостно сказал Володька.
     - Василий Федорович рассказал? - спросил Петр.
     - Он, - кивнул Володька. - Мировой дядька...
     - Настоящий...
     - Вот только приятель у него, - поморщился Володька. - Одним словом, не
моряк...
     Калитка отворилась,  и  во  двор,  тяжело  ступая на  деревяшку,  вошел
Николай Афанасьевич. В руке он нес сетку с тремя огромными арбузами.
     Володька сорвался с места и в то же мгновение повис на шее старика.
     - Чуть не свалил,  чертяка,  -  бурчал Николай Афанасьевич.  -  У  меня
все-таки одна нога.
     Старика  тронуло,  что  мальчишка так  радостно  его  встретил,  но  он
старался не подавать вида.
     - Вот,   держи,  -  Николай  Афанасьевич  протянул  мальчишке  сетку  с
арбузами. - На память, что ли...
     Подошел Петр, поздоровался со стариком. Николай Афанасьевич отвел Петра
в сторону.
     - Вы, товарищ инспектор, с ним поласковее... Парень он хороший...
     - Не беспокойтесь, все будет хорошо, - ответил Петр.
     Из распахнутого настежь окна высунулась заведующая.
     - Товарищ инспектор, Николай Афанасьевич, Володя! Идите обедать.
     За  обедом заведующая принялась благодарить Николая Афанасьевича,  мол,
если б,  не он, то, может, и не сидел бы сейчас за столом Володя Прокопенко.
Но старик перебил заведующую:
     - Не меня надо благодарить, а вот ее...
     Николай Афанасьевич похлопал по  своей деревяшке.  Все  с  любопытством
повернулись к нему.
     - Я вот кляну ее часто,  - старик лукаво улыбался, - и за дело. А в тот
день она выручила мальчишку.  Находился я, устал. Ну, чувствую, шагу ступить
не могу.  Сел отдохнуть.  Пока отдыхал,  время шло.  А когда вышел с базара,
увидел - бежит Володя, а за ним гонится этот бандюга... Так что спасибо надо
сказать моей деревяшке...
     Все засмеялись. Обед прошел быстро и весело.
     Старик отправился и на вокзал - проводить Володю и Петра.
     Мальчишка шагал впереди и гордо нес сетку с тремя огромными арбузами.
     На перроне Володька обнял Николая Афанасьевича.
     - Напиши, когда приедешь, - тихо попросил старик.
     В  вагоне Володька с любопытством оглядывал купе.  Впервые за последние
месяцы он ехал с такими удобствами, а главное, с билетом.
     Поезд мчался по степи.  Всюду, куда ни глядел Володька, стоял в скирдах
убранный хлеб.
     Вот и лето прошло, пролетело. Честно говоря, он и не заметил. Все время
его несло куда-то.
     Ничего себе - провел каникулы, отдохнул, набрался сил.
     Зато  впечатлений  -   уйма.   Порасскажешь  ребятам  -   не   поверят.
Ухмыльнутся,  наплел с три короба Прокопенко.  Эх, ребята, хотел бы Володька
присочинить, да незачем.
     Над головой мальчишки мерно колыхалась сетка с арбузами.  Глянет на них
Володька и сразу вспомнит Николая Афанасьевича.
     Рядом с Володькой сидел Петр и все время чему-то улыбался. Вот чудак!
     - Вы  братья?  -  неожиданно спросила попутчица,  женщина средних лет с
крашеными волосами.
     - Братья, - с улыбкой подтвердил Петр.
     Володька покосился на инспектора -  чего тому взбрело в голову называть
его братом? Петр подмигнул мальчишке, мол, не выдавай, брат.
     Володька хмыкнул и уставился в окошко.
     - У родных гостили, а теперь домой? - не отставала попутчица.
     - Так точно, - ответил Петр. - Домой - в Гомель.
     Попутчица замолкла.  Но видно было,  что ее так и  распирало от желания
поговорить с братьями.
     - А  вы  откуда  сами  будете?  -  догадавшись  о  мучениях  попутчицы,
поинтересовался Петр и, сам того не желая, выпустил джинна из бутылки.
     - Мы из Москвы,  -  затараторила попутчица и  ткнула пальцем в  верхнюю
полку,  где,  отвернувшись лицом к стенке, то ли спал, то ли просто лежал ее
муж.  -  Живем в Измайлове.  Район,  вы знаете, чудесный. Через улицу - лес,
самый настоящий,  ели там, березки... Правда, от центра далековато. Но рядом
метро.  И потом скажите на милость,  что мне делать каждый день в центре,  в
этой сутолоке, в этом сумасшедшем доме? Нечего мне там делать...
     Попутчица перевела дух, и тогда Володька поднялся:
     - Я выйду...
     Мальчишка прошел по коридору в тамбур,  стал у двери и выглянул в окно.
Поезд мчался по мосту через широкую реку.
     Деловито прошагала озабоченная проводница и строго предупредила:
     - Мальчик, к дверям нельзя прислоняться...
     - Знаю, не маленький.
     В тамбур шумно вошел Петр. Давясь от смеха, проговорил:
     - Насилу вырвался, думал, уже все - погиб во цвете лет...
     - А я знаю, чего вы прибежали, - ухмыльнулся Володька. - Боитесь, что я
удеру.
     - Не боюсь, - ответил Петр. - А если удерешь, дураком будешь...
     - Это почему? - нахохлился Володька.
     - Потому, что кончается на "у", - отшутился Петр.
     - А  почему вы  ей  наплели,  что мы братья?  -  задирался Володька.  -
Побоялись правду сказать, что вы - милиционер и везете опасного преступника?
     - Не набивай себе цену, "опасный преступник", - ушел от ответа Петр.
     Он  понимал,  отчего такой ершистый Володька.  Скоро,  совсем скоро они
приедут в