в  неизвестном направлении минут  через  пятнадцать.  А
ведь ограбление произошло гораздо позже, значит, он ни в чем не виноват".
     Петр пулей выскочил из детской комнаты.
     - У  Прокопенко алиби,  -  выпалил Петр,  догнав майора,  и рассказал о
своей встрече с Володькой на вокзале.
     Против ожидания майор не восхитился,  не кинулся Петру на шею,  даже не
объявил благодарности.
     - Во-первых,  Прокопенко никто не обвиняет,  - тихо проговорил майор. -
Ты даже дела не успел открыть,  а тебе уже все ясно. Разузнай, почему убежал
Прокопенко. Поговори с родителями, с друзьями, в школу сходи. И, пожалуйста,
не пори горячку...
     Петр долго глядел вслед майору,  пока его коренастая, плотная фигура не
исчезла за поворотом улицы.
     Петр побрел обратно.  Он уже раскаивался, что помчался за майором и так
опростоволосился.  Еще, чего доброго, майор не возьмет его на работу. А Петр
уже знал, что он не уйдет из милиции, пока не разыщет Володьку.


        ""Я - НОСИЛЬЩИК!""

     Володька Прокопенко кружил по симферопольскому вокзалу.
     Сперва вместе с  толпой он пересек зал ожидания,  торопясь выбраться на
перрон. Потом вернулся в здание вокзала, деловито зашагал, завертел головой,
словно разыскивая кого-то.
     Притормозив у неплотно прикрытой двери ресторана,  Володька загляделся.
Как ему сейчас хотелось быть вместе с этими людьми, которые, сидя за столом,
беспрестанно двигали челюстями,  вгрызались зубами в  мясо,  ложку за ложкой
поглощали супы, борщи, солянки...
     И  вот тогда Володька закружил по  вокзалу,  будто неведомая сила гнала
его,  не  давая ни  минуты покоя.  Неведомой сила была только для  тех,  кто
наблюдал за мальчишкой со стороны,  а  самому Володьке она была очень хорошо
известна. Вот уже второй день мальчишка ничего не ел.
     Та  же сила снова вынесла мальчишку на перрон.  Там стоял поезд.  Толпа
приезжих уже  схлынула.  Лишь  редкие пассажиры тащили чемоданы к  выходу на
привокзальную площадь.
     Володька пронесся вдоль всего состава и  уже собирался повернуть назад,
как вдруг увидел,  что в двери последнего вагона появилась бабушка в очках и
робко позвала:
     - Носильщик!
     Володька оглянулся по сторонам -  носильщиков и след простыл.  Тогда он
ринулся к бабушке.
     - Я - носильщик!
     Бабушка с сомнением оглядела мальчишку:
     - У нас два чемодана...
     - Можно и два, - Володька был согласен на все.
     Он взобрался в опустевший вагон и прошел по коридору следом за бабушкой
в купе, где сидела пухленькая, серьезная не по годам, девочка.
     - Вот,  Дашенька, и носильщик, - произнесла бабушка таким тоном, словно
сама не верила, что привела настоящего носильщика.
     А Дашенька тоже не поверила и строго спросила:
     - А где твоя медаль?
     - Не медаль, а бляха, - поправила бабушка.
     - Бляха у  отца,  а он заболел,  и я вместо него,  -  объяснил Володька
девочке и перевел взгляд на чемодан.
     Черного цвета,  с блестящими железками по углам,  он занимал чуть ли не
половину полки. С таким чемоданом, сделанным, наверное, еще при царе Горохе,
вряд  ли  справились бы  два  дюжих носильщика.  Володька почувствовал,  как
оставляет его уверенность.
     - А где второй? - осторожно спросил он.
     - Вот, - показала бабушка под столик.
     Второй  чемодан  все-таки  был  нормальный,  пузатый,  веселого желтого
цвета, с застежкой-молнией. Володька повеселел:
     - Ну, поехали... Куда нести?
     - На стоянку такси, - сказала бабушка.
     Поднатужившись,  Володька с  трудом  сдвинул тяжеленный черный чемодан,
ухватился за  него обеими руками и  понес по коридору.  Бабушка сочувственно
посмотрела ему вслед, взяла второй чемодан и вместе с Дашенькой заспешила за
носильщиком.
     Володька спрыгнул на перрон.  Бабушка и  Даша подтолкнули ему чемодан с
высокого тамбура,  и Володька,  не в силах удержать его на весу,  с грохотом
опустил на землю. Но тут же приподнял его двумя руками и потащил по перрону.
Огромный чемодан  водил  мальчишку из  стороны  в  сторону,  оттягивал руки,
пригибал к  земле.  Со  стороны казалось,  что не  мальчик несет чемодан,  а
чемодан тащит за собой маленького носильщика.
     Бабушка с внучкой не поспевали за мальчишкой.  Бабушка даже подумала, а
не собирается ли носильщик потихоньку улизнуть от нее.  И  она не вытерпела,
крикнула:
     - Молодой человек!
     Володька остановился, бухнул чемодан на перрон.
     - Что, тяжело? - участливо спросила бабушка. - Отдохните, пожалуйста.
     Ей было уже совестно,  что она заподозрила в дурном этого, по-видимому,
хорошего мальчика.
     - Ничего, - ответил Володька, еле переводя дух.
     - Мы  собрались на  все  лето в  Крым,  -  оправдывалась бабушка.  -  И
сентябрь прихватим,  если погода будет.  Вот и  набрали вещей.  Да и подарки
везем знакомым.
     - У меня такса -  полтинник,  - произнес с видом заправского носильщика
Володька.
     - Хорошо, - легко согласилась бабушка.
     Вздохнув,  Володька поднял чемодан и  сразу же  стал набирать скорость.
Снова бабушка с внучкой отстали, но бабушка уже не беспокоилась.
     У  входа  на  привокзальную площадь  прохаживался милиционер.  Володька
опустил чемодан,  наклонился,  делая вид,  что зашнуровывает кеды. Бабушка с
внучкой подбежали к нему.
     - Бабуся,  если милиционер спросит,  кто  я,  -  Володька едва заметным
кивком показал на стража порядка, - скажите, что я ваш внук Володя. Ладно?
     - Ладно,  -  кивнула бабушка, переводя недоуменный взгляд с Володьки на
милиционера и с милиционера на Володьку. - А что случилось, молодой человек?
     - Все в порядке, бабуся.
     Володька хотел идти медленнее,  чтобы бабушка с Дашенькой не отставали.
Но  проклятый чемоданище снова потащил его вперед и  вперед.  Включив третью
скорость,   Володька   запетлял  через   площадь.   Когда   проносился  мимо
милиционера, крикнул, обернувшись:
     - Ты не волнуйся,  бабушка.  Я  заплывать далеко не буду.  И в шторм не
полезу в море.
     Милиционер  улыбнулся,   покачал  головой  и,   повернувшись,  пошел  в
противоположную сторону.
     В  хвосте очереди на стоянке такси Володька плюхнул чемодан на асфальт,
разжал онемевшие пальцы.
     Подошли бабушка с внучкой. Бабушка открыла сумочку и вынула рубль.
     - У меня сдачи нет,  -  Володька развел руками.  -  Погодите,  я сейчас
разменяю. - И помчался к зданию вокзала.
     - Плакал ваш  рублик,  гражданочка,  -  подал голос сухощавый мужчина в
светлой кепке, стоявший в очереди перед бабушкой. - Кому поверили?
     - Что вы, он обязательно принесет сдачу, - горячо вступилась бабушка. -
И вообще, людям надо верить.
     - Людям - да, - сказал мужчина в светлой кепке. - Но не этим пацанам.
     Одно  за  другим  подлетали к  стоянке такси  и,  захватив пассажиров с
багажом,  стремительно уносились,  а Володьки все не было.  Бабушка украдкой
поглядывала в сторону вокзала. Мужчина в светлой кепке молча ухмылялся.
     - Бабушка, носильщик бежит, - Дашенька радостно захлопала в ладоши.
     К ним подбежал запыхавшийся Володька.
     - Думал, опоздал, - проговорил он торопливо, протягивая бабушке мелочь.
- Как назло - всюду перерыв.
     Бабушка  торжествующе посмотрела на  мужчину в  светлой кепке,  но  тот
сделал вид, что ничего не заметил. А Дашенька дернула его за руку.
     - Вы видели, дядя, мальчик принес сдачу... Вы видели, дядя?
     Мужчина что-то буркнул и кинулся к такси.
     Когда подошла очередь бабушки с Дашенькой,  Володька помог им поставить
чемоданы в багажник.
     - Счастливого вам отдыха в солнечном Крыму.
     Такси развернулось на площади и помчалось к морю.  Куда же еще? В Крыму
все дороги ведут к морю.
     Володька с  завистью поглядел вслед  машине,  а  потом,  спохватившись,
побежал к киоску, где продавались пирожки с мясом.
     Сколько можно купить пирожков за  полтинник,  если  один  пирожок стоит
десять копеек?  Тут,  как  ни  считай,  -  в  ответе больше пяти пирожков не
получится. Володька мгновенно решил задачку, но еще быстрее он проглотил эти
самые пирожки.
     Сидя на  ограде привокзального сквера,  Володька заметил,  что из  урны
торчит вверх дном бутылка.  Он спрыгнул на землю,  подошел к  урне.  Бутылка
оказалась целой.
     Мальчишка огляделся. Из-за куста можжевельника выглядывало горлышко еще
одной бутылки. Володька побрел по скверику.
     На  глаза  ему  попался  потрепанный бумажный  мешок.  Володька положил
бутылки в мешок и закинул его за спину.
     Мешок все тяжелел.  И  когда Володька подошел к ларьку,  возле которого
хлопотала  дюжая  буфетчица  в  замызганном халате,  мешок  был  туго  набит
бутылками.
     - Принимайте стеклотару, - весело сказал Володька.
     - Где набрал? - поинтересовалась буфетчица.
     Она вынимала из мешка бутылки, придирчиво оглядывала каждую и ставила в
ящик.
     - Очистил вокзальные окрестности, - улыбнулся Володька.
     Буфетчица заполнила ящик,  вытащила из  кармана халата  деньги и  молча
протянула Володьке.
     - Вы ошиблись, - робко проговорил Володька. - Тут мало...
     - А на что тебе деньги? - с ухмылочкой спросила буфетчица.
     - А тебе на что? - огрызнулся Володька.
     - Ты чего тыкаешь? - вскинулась буфетчица.
     - А вы чего тыкаете? - не сдавался Володька.
     - Ах  ты,   молокосос!  -  завопила  буфетчица.  -  Вот  сейчас  кликну
милиционера, он тебе, сопляку, покажет, как бутылки красть...
     Привлеченные криком буфетчицы, к ларьку подошли молодой железнодорожник
и старик в чесучовом костюме.
     - Шпаны  развелось,  -  бушевала буфетчица.  -  Людям  порядочным житья
нету!..
     Зажав в кулаке деньги, Володька задал стрекача.


        ""НАЙДИТЕ МОЕГО СЫНА...""

     С   дня  на  день  Петр  откладывал  свое  знакомство  с   Володькиными
родителями. Все надеялся разыскать Володьку и принести в дом добрую весть.
     Но наконец понял,  что медлить больше нельзя.  Как раз была суббота,  и
Петр был уверен, что застанет отца с матерью дома.
     Дверь Петру открыли так быстро, словно его прихода с нетерпением ждали.
Увидев Петра,  невысокий худой мужчина в мешковатом пиджаке поморщился.  Он,
как видно, ждал кого-то другого.
     - Я новый инспектор детской комнаты милиции, - представился Петр.
     - Володю нашли! - радостно воскликнула светловолосая женщина, появляясь
за спиной мужчины.
     - Нет еще,  но найдем,  обязательно найдем, - как можно бодрее произнес
Петр.
     - Проходите, пожалуйста, - пригласила мать и засуетилась: - Извините, я
сейчас...
     - Проходите, - без особой охоты произнес отец.
     Петр вошел в комнату,  огляделся.  Наверное,  недавно здесь был ремонт,
потому  что  стены  сверкали свежей краской.  Нарядный полированный сервант,
алевшая новенькой обивкой широкая тахта. В углу скромно примостилась книжная
полка.   Петр  обратил  внимание,  что  в  основном  она  заполнена  изрядно
потрепанными научно-популярными книжками.
     - Вот  пришел познакомиться с  вами,  с  родителями Володи,  значит,  -
сказал Петр.
     - Да,   мы  и  есть  родители,   к  несчастью,  -  невесело  проговорил
Прокопенко-старший, приглашая Петра сесть.
     - Отчего же так -  к несчастью?  -  и Петр уверенно добавил:  -  Володю
найдем, и все будет хорошо.
     - Вы еще человек молодой,  - усмехнулся Прокопенко. - Погодите, станете
отцом, другое запоете... Конечно, если такого сыночка заимеете.
     Вошла мать. Протянув Петру руку, представилась:
     - Екатерина Антоновна. А это отец Володи, Иван Петрович.
     - Очень приятно, Устинович, - Петр поднялся со стула, пожал обоим руки.
     - Сейчас чай  пить  будем,  -  сказала Екатерина Антоновна и  принялась
расставлять на столе чашки.
     - Если б вы знали,  сколько он нам нервов и крови попортил,  - вздохнул
отец.
     Екатерина Антоновна разлила чай, пригласила Петра:
     - Присаживайтесь, пожалуйста.
     Петр придвинулся к столу, взял чашку, отпил.
     - Ну,  теперь его за такое дело упекут,  конечно,  в  тюрьму,  -  вновь
заговорил Прокопенко-старший.  -  Там он спутается с  настоящими бандитами и
выйдет на волю законченным преступником.
     - Да  что вы  его раньше времени хороните?  -  возразил Петр.  -  Ему и
четырнадцати нет...
     Чашка в руке отца задрожала.
     - Вы не волнуйтесь, пожалуйста, - мягко сказал Петр. - Извините меня...
     - А я не волнуюсь,  -  ответил тот.  -  С чего вы взяли?  - И торопливо
спрятал руки под стол.
     Наступило неловкое молчание.
     - Может, еще чашку? - предложила Екатерина Антоновна.
     - Не откажусь,  -  согласился Петр. - Я вот совсем не знаю вашего сына.
Каков он? Что его интересует? Какие книжки читает?
     - Читает там что-то,  -  пожал отец плечами.  -  Да ведь я его почти не
вижу. Я маляр, вкалываю с утра до ночи. И в выходные работаю.
     - А как вы думаете, почему Володя убежал? - спросил Петр.
     - А мы и сами не знаем,  - пригорюнилась мать. - Я Володю даже к старцу
водила...
     - Какому старцу? - удивился Петр.
     - Катерина,  -  строго сказал отец.  - Зачем всякую ерунду рассказывать
инспектору?
     - Какая же это ерунда?  -  обиделась Екатерина Антоновна.  -  Ведь надо
было узнать, что с ним происходит.
     - Чепуха, бабские забабоны, - отрезал Прокопенко.
     Мать не стала перечить, затихла.
     В  дверь  позвонили,  и  Иван  Петрович пошел  открывать.  Через минуту
вернулся.
     - Катерина,  я на работу, - хмуро объявил он и выжидательно поглядел на
Петра.
     - Как что-нибудь узнаем о  вашем сыне,  немедленно сообщу,  -  пообещал
Петр отцу.
     Тот молча кивнул и, ссутулившись, вышел.
     - Вы про старца говорить начали... - напомнил матери Петр.
     - Святой старец,  -  она  застенчиво улыбнулась.  -  Вы  не  подумайте,
пожалуйста,  что я верующая или баптистка какая. Но когда он осенью убежал в
Чернигов,  я не на шутку испугалась.  Спрашиваю,  чего ты бегаешь,  чем тебе
дома плохо? А он молчит. Раньше Володя мне все рассказывал, делился со мной,
а теперь -  ни слова. Ну, мне одна женщина на работе посоветовала: "Нечистая
сила в нем бродит, своди его к старцу".
     Екатерина Антоновна замолкла.  Перед  Петром  сидела  усталая женщина с
добрым ласковым взглядом.  На мгновение Петру даже показалось, что перед ним
его мать.
     - И что, помог старец? - спросил Петр.
     Екатерина Антоновна покачала головой.
     - Володька все испортил.  Когда пришли к  старцу,  у него там на плитке
кастрюля стояла,  а в ней что-то булькало. Старец водил над кастрюлей руками
и бормотал непонятные слова.  Володька принюхался да как ляпнет: "Что, дядя,
химичишь?  Брось людям головы морочить.  Пошел бы лучше на завод вкалывать".
Тут  старец взревел,  вскочил,  чуть  кастрюлю свою  не  перевернул.  Нас  с
Володькой словно ветром сдуло. Бежим, а старец орет не своим голосом. Мне-то
сперва со  страху почудилось,  что  старец божие  проклятия на  наши  головы
призывает, а он нам вдогонку такие, извините, слова посылал...
     Мать только руками всплеснула.
     Не удержавшись, Петр расхохотался.
     - Да и то правда,  - заулыбалась и мать. - Поглядели бы на того старца.
Здоровущий такой мужик.
     Мать  Володи  словно  преобразилась.  Перед  Петром  сидела еще  совсем
молодая с добрыми глазами женщина.
     - До вас там женщина была,  -  сказала мать и махнула рукой.  -  Своего
будет иметь и на чужих поласковее поглядит.
     - Спасибо за чай, - сказал Петр, подымаясь. - А с кем ваш сын дружит?
     - Самый  близкий дружок  его  -  Вася  Семенков,  -  ответила Екатерина
Антоновна.
     - А  когда этот Семенков последний раз к  вам приходил?  -  Петр сделал
пометку в блокноте.
     - Да  на  следующее утро,  как  Володя исчез,  -  вздохнула мать.  -  Я
пристала к Васе с расспросами,  а он твердит,  что ничего не знает...  Никто
ничего не знает...
     Прощаясь с Петром, Екатерина Антоновна тихо попросила:
     - Найдите моего сына...


     Петр поспешил домой.  Ему необходимо было поскорее поделиться тем,  что
он увидел и узнал. А лучшего советчика, чем мать, у Петра в жизни не было.
     Не  успел Петр притворить за собой дверь,  как услышал из комнаты голос
матери:
     - И  только в два часа ночи вконец измученный,  но счастливый инспектор
возвратился домой.
     - Мама,  ты не смейся,  -  вбегая в комнату,  воскликнул Петр, - у меня
действительно интересное дело,  -  и  во  всех подробностях поведал о  своем
посещении родителей Володи Прокопенко.
     - Отец и  мать надеются,  что  только я  смогу отыскать их  сына,  -  с
наивной гордостью закончил он свой рассказ.
     Мать покачала седой головой.
     - Потому и  надеются,  что  не  знают,  какой ты  еще  у  меня  зеленый
милиционер.
     - Мама, ты не веришь, что я справлюсь с этим делом? - Петр уже серьезно
смотрел матери в глаза.
     - Верю,  что справишься,  но  ты всегда должен помнить,  что все это не
игра, а жизнь, - также серьезно ответила мать.
     - Я понимаю их горе,  -  продолжала она. - Ужасно, когда сын убегает из
родного дома. Но ведь в побеге и их вина есть. Все это не так просто. Ладно,
- решительно закончила мать и взлохматила шевелюру сыну.  - Пошли обедать, а
то ведь от голодного детектива и беглецу легче убежать.
     Петр облегченно рассмеялся.
     За столом мать неожиданно сказала:
     - По-моему, тебе пора браться за учебники.
     Уплетая борщ, Петр попробовал возразить:
     - Мама,  мне ни за что не подготовиться в  этом году.  Не успею просто.
Знаешь, на морских сквозняках все выдуло из головы. И потом - работа.
     - Ну и что? - строго сказала мать. - Если хорошо организовать день, все
можно успеть.  Мне ведь было не легче. После того как от них ушел отец, мать
осталась с  Сашей и Петром.  И растила их,  и училась в институте.  И всегда
была веселой, энергичной. Теперь Сашка инженер, уехал на стройку в Сибирь.
     - Неужели ты забыл о своей мечте? - спросила мать.
     Петр покачал головой.  Как он может забыть? Еще мальчишкой больше всего
любил глазеть на  паровозы.  И  мечтал:  "Вырасту,  буду  строить тепловозы,
электровозы. Самые быстрые, самые сильные..."
     Неожиданно пришла мысль:  "А  ведь на  каком-нибудь поезде катит сейчас
Володька Прокопенко? Куда едет? Или, может, приехал? Где он?"


        "ВПЕРЕДИ - МОРЕ"

     Володька брел по улице без определенной цели - куда глаза глядят. Время
приближалось к полудню, и солнце припекало уже на совесть.
     Володька перешел на тенистую сторону улицы и очутился перед булочной. В
витрине красовались затейливые сдобные булочки, баранки, слоеные пирожки.
     Володька толкнул дверь и  вошел.  У  входа возле кассы сидела женщина в
белом халате и клевала носом.  Покупатели выбирали, что их душе было угодно,
расплачивались в кассе и уходили. Все ясно - самообслуживание. То, что надо.
     Володька направился к полкам. Долго, скривившись, выбирал. Все не то.
     Улучив  мгновение,  когда  рядом  никого не  оказалось,  схватил первую
попавшуюся булку, сунул за пазуху и направился к продавщице.
     - Мама велела купить свежий...
     - А  у нас что,  не свежий?  -  без особой охоты возразила продавщица и
жестом показала, мол, проходи.
     Оказавшись на улице,  Володька припустил со всех ног.  Отбежав подальше
от  булочной,  купил в  ларьке бутылку кефира и  свернул во  двор ближайшего
дома. Сел на скамейку. Оглядевшись, вытащил из-за пазухи булку.
     Поев, Володька повеселел и снова отправился бродить по жарким улицам.
     Надо пробираться к  морю,  думал Володька.  Здесь опасно.  А  на  пляже
теперь миллион людей. Там легко затеряться. Там его можно целый год искать и
не найти.
     Внезапно  мальчишка замер.  Посреди  тротуара стоял  милиционер и,  как
показалось Володьке, не сводил с него глаз.
     Куда   удирать?   Стрельнул  глазом   в   сторону.   Перед   ним   была
парикмахерская.  Не  раздумывая,  шмыгнул туда.  Оглянувшись,  увидел  через
стеклянную дверь - милиционер стоит на прежне