ашину, которая сможет воспроизводить все звуки наших слов
со всеми их оттенками,  -  это будет величайшим открытием...  Я  не вижу в
этом невозможного>. Леонард Эйлер мечтал об открытии, которое было сделано
за много веков до того, как он написал эти строки.
     В Х веке жил крупнейший ученый своего  времени,  профессор  Рейнского
университета  Герберт-из-Орийака.  Есть  предположение,  что  он  совершил
путешествие в страны Востока,  в  частности  в  Индию,  где  приобщился  к
каким-то высоким знаниям. Во всяком случае, познания Герберта-из-Орийака в
математике,  физике,  механике намного  превосходили  уровень  знаний  его
ученых коллег. Хроники тех лет писали, что <Герберт построил в городе Рейн
прекрасные  фонтаны,  струи  которых,   переливаясь   в   чаши,   издавали
гармонические звуки, напоминавшие какую-то мелодию>.
     Герберт-из-Орийака   находился   в   самом   зените   своей   научной
деятельности, когда он был возведен в сан папы и принял имя Сильвестра II.
Современники  этого  папы-ученого  утверждали,   что  в  его  дворце  была
бронзовая голова, которая отвечала на вопросы, произнося два слова: <да> и
<нет>. Сам Сильвестр II в дошедших до нас записях подтверждает это.
     Нет   сомнения,   что  интеллектуально  папа  Сильвестр  II   намного
возвышался  над  тогдашним  церковным  миром.  А  превосходства обычно  не
прощают.  Ученого неоднократно обвиняли в чернокнижничестве,  лишь высокий
церковный сан ограждал его от костра.
     Хотя  папа  Сильвестр II  умер  своей  смертью,  во  время  последней
исповеди его все же заставили признаться, что он был другом дьявола.
     Через несколько дней после смерти папы состоялось его погребение.  Но
оно  не  походило  на  похороны высшего  церковного сановника.  По  улицам
Вечного города мимо  притихших толп  ехала никем не  управляемая повозка с
гробом.  В нее были впряжены две лошади - белая и черная. В том месте, где
они остановились,  тело папы было предано земле.  Так прощались с  великим
ученым его современники.
     Имя   Сильвестра  II   связано  с   первым,   достаточно  достоверным
упоминанием о  говорящем  устройстве.  К  сожалению,  о  дальнейшей судьбе
говорящей головы и  связанного с  ней устройства нам ничего не известно...
Возможно,  она  была  уничтожена.  Не  исключено и  то,  что  до  сих  пор
устройство это хранится где-нибудь в тайниках Ватикана.
     Есть любопытные сведения,  которые относятся уже к XIII веку. Хроники
сообщают,  что  Роберт  Гроссетест,  епископ Линкольнский,  сконструировал
бронзовую голову,  способную произносить отдельные слова. На создание этой
говорящей головы ушло семь лет.  Как  писал современник,  бронзовая голова
могла  говорить благодаря устройству,  через  которое  с  силой  продували
воздух.
     Нас  не  должно  удивлять,  что  в  средние века  многие  ученые были
наделены  высокими  духовными  званиями.  Тогда  Ватикан  довольно  охотно
раздавал крупным ученым церковные должности. Сами ученые шли на это, чтобы
обеспечить себе большую свободу научной деятельности.  Нетрудно обвинить в
ереси  человека,  проводящего все  дни  среди реторт и  книг  сомнительных
авторов.  Но  не  всякий  посмеет  возвести такое  обвинение на  человека,
облеченного доверием церкви.  Вот почему тот же Альберт Великий,  несмотря
на  то  что он пользовался в  свое время славой чернокнижника и  алхимика,
стал епископом Регенсбургским.
     Говорящая  голова  епископа  Линкольнского ненадолго пережила  своего
создателя. Сменив нескольких владельцев, она затерялась в каких-то забытых
коллекциях и кунсткамерах.
     Минуло более четыреста лет,  и  в  1779 году Российская императорская
Академия  наук  объявила конкурс  на  создание аппарата,  который  мог  бы
воспроизводить пять гласных звуков:  <а>,  <е>, <и>, <о>, <у>. Премия была
присуждена С. Г. Кратзенштейну.  Его устройство представляло собой систему
трубок различной формы и длины.  Когда через них с силой продували воздух,
возникали звуки, имитирующие человеческий голос.
     В  июле  1783 года Французской академией наук было получено письмо за
подписью некоего аббата Микеля.  Он сообщал,  что создал две искусственные
человеческие  головы,   которые  якобы   могут  произносить  целые  фразы.
Изобретатель просил академию назначить компетентную комиссию.
     Аббат Микель жил в монархической Франции.  Поэтому фразы,  которые он
вложил в  уста своих творений,  полностью соответствовали и эпохе и месту,
где они были созданы.
     Первая голова:  <О любимый король, отец народов, благополучие которых
показывает всей  Европе  величие  твоего  трона!>,  <Король даровал Европе
мир!>
     Вторая голова: <Мир венчает короля славой!>
     После одобрения Академией наук  говорящие головы были  выставлены для
всеобщего  обозрения.   Изобретатель  стал   центром  внимания  публики  и
журналистов. Успех следовал за ним по пятам. Микель был представлен самому
королю Людовику XVI.
     Английская пословица -  <Чудо длится только три дня>,  - к сожалению,
часто справедлива.  Вскоре мода на  аббата Микеля и  его  говорящие головы
прошла.  <Невежество,  -  писал современник,  -  не видело,  чем может оно
восхищаться в этих шедеврах,  которые не имели ничего от шарлатанства, так
необходимого в нашем веке, чтобы обрести симпатии толпы>.
     Академия наук,  желая помочь Микелю,  предложила, чтобы правительство
купило у  него  изобретение.  Решение этого вопроса было  передано в  руки
полицейского  чиновника.  Некий  лейтенант  полиции  Ленуар  счел  покупку
нецелесообразной.   Бездумным  росчерком  пера  была  перечеркнута  судьба
открытия  и  жизнь  изобретателя.   Измученный  безденежьем,  преследуемый
долгами, Микель в отчаянии швырнул бронзовые головы на пол и разбил их.
     Умер он в нищете.
     Нередко поиски говорящего устройства заводили конструкторов в  тупик.
Но некоторым тупики казались путями,  ведущими к  величайшим открытиям.  В
таком   приятном  заблуждении  всю   жизнь   пребывал,   например,   некий
исследователь эпохи Возрождения Гловани Батиста Порта.  По его мысли, весь
лексикон андроидов мог состоять из своего рода <звуковых консервов>.  Если
в  свинцовую трубку,  утверждал он,  произнести фразу,  а затем достаточно
быстро  закрыть отверстие,  то  звучание останется там,  пока  не  откроют
трубку...    В    XVIII   веке   нюрнбергский   оптик   Грундлер   пытался
<законсервировать> звук при  помощи сосуда в  форме замкнутой спирали.  Он
считал, что эхо должно будет без конца крутиться внутри этого сосуда, пока
ему не будет дан выход наружу.
     Человеческая мысль  снова и  снова настойчиво возвращалась к  вопросу
создания говорящего робота.  Когда  Т. Эдисон  изобрел фонограф,  одним из
первых его  применений,  которое пришло ему  в  голову,  было изготовление
говорящей модели  человека!  Но  самому Эдисону не  удалось воплотить свой
замысел. Слабой тенью этой идеи явились говорящие куклы Эдисона, которые в
большом  количестве  стали   выпускаться  некой  расторопной  американской
компанией.  В туловища их был вмонтирован фонограф,  повторявший одни и те
же затверженные фразы.
     Конечно,  этим  беспомощным созданиям было  далеко  до  механического
человека,  к  которому  стремились изобретатели и  конструкторы в  течение
сотен  лет.  Они  мечтали  создать  механизм,  могущий  максимально  полно
имитировать деятельность человека.  Нередко лишь мечты и находили отклик в
легендах.  Так,  предания рассказывают о механическом человеке раввина Реб
Лоу  из  Праги.  Этот андроид был якобы столь совершенен,  что прислуживал
раввину дома.
     Андроиду Альберта Великого легенды приписывали способность не  только
произносить отдельные фразы, но и вести сложные богословские споры. А Фома
Аквинский в  ярости разбил искусственную женщину якобы именно потому,  что
не мог противостоять в диспуте ее знаниям и логике.
     Иными словами, это были мечты о механическом человеке, который мог бы
мыслить.
     В один из дней 1809 года в штабе наполеоновской армии,  расположенном
во  дворце Шенбрунн в  Вене,  царило оживление.  Накануне сюда  в  большом
закрытом  фургоне   привезли  механического  человека.   Созданный  руками
искусного механика,  этот  андроид был  якобы отличным игроком в  шахматы.
Узнав об  этом,  сам император изъявил желание сыграть партию с  необычным
партнером.
     Вечером в  большом  зале  дворца  собрались  все,  кто в знак особого
расположения был допущен присутствовать на  этом  сеансе.  Человек  против
механизма,  император против андроида.  Высшие офицеры гвардии,  маршалы с
удивлением рассматривали неподвижную фигуру механического игрока. В чалме,
с  усами,  одетый  турком,  андроид  сидел  перед  доской,  на которой уже
выстроились массивные шахматные фигуры.  Доска стояла на большом,  похожем
на  ящик  столе,  закрытом с четырех сторон.  Там находился механизм.  Да,
механизм,  и  ничего  более.  В  подтверждение  этого  владелец   андроида
поочередно   отворил   дверцы  стола.  Взглядам  присутствующих  открылись
какие-то колесики, сложные системы зубчатых рычажков...
     Император не  любил медлить.  Он сел перед механическим человеком,  и
какую-то  секунду  казалось,   что  они  смотрят  друг  на  друга,  словно
раздумывая. Наполеон сделал первый стремительный ход.
     Сидящая  перед  ним  кукла  пришла  в  движение.  Почти  человеческим
движением она  протянула руку и  переставила фигуру.  Наполеон,  очевидно,
чувствовал,  что  сегодня  впервые центром внимания является не  он.  Чуть
нахмурившись, император сделал второй ход.
     Наполеон  играл  быстро.  Комбинации мгновенно созревали в  его  уме,
изощренном в других играх,  игральной доской в которых ему служила Европа,
а  фигурами -  армии  и  народы.  И  все  же...  И  все  же  многие начали
догадываться,  что  император проигрывает.  Раньше  других понял  это  сам
Наполеон.
     Тогда,  верный  своей  военной тактике,  он  делает  неожиданный ход.
Императорский ферзь бросился в атаку, перескочив с черной полосы на белую.
Наполеон  не  раз  во  время  сражений добивался удачи,  отбрасывая каноны
военной науки. Сейчас он решил пренебречь канонами игры.
     Каверзность этого хода нельзя было не заметить.  Но ропот придворного
восхищения,  пробежавший по залу,  тут же смолк. Железный человек протянул
руку к фигуре императора и поставил ферзя на место.
     Это была дерзость. Наполеон закусил губу.
     Через несколько ходов он снова попытался сделать неправильный ход,  и
снова андроид все так же бесстрастно поправил его.  Но когда Наполеон,  не
раз  испытывавший судьбу,  повторил это  в  третий раз,  он  был  наказан.
Андроид поднял руку и сбросил фигуры на пол.
     Все замерли, ибо уже не раз видели императора в ярости.
     Однако Наполеон умел  сдерживать себя.  Он  обратил все  в  шутку.  И
действительно,   на  кого  сердиться  его  императорскому  величеству?  На
механизм, на это бездушное сочетание рычажков и колесиков?
     Наполеон никогда так и  не узнал,  с кем играл он в тот вечер.  Среди
частей ложного механизма,  в недрах шахматного стола,  был скрыт человек -
один из лучших венских шахматистов того времени Альгайер. Как ни печально,
автомат для игры в шахматы был мистификацией.
     В течение десятков лет автомат,  тайна которого тщательно скрывалась,
объехал все европейские столицы.  Менялись его владельцы, менялись мастера
игры.  В конце прошлого века, когда секрет железного человека за шахматной
доской был раскрыт,  следы автомата теряются.  Несколько лет назад автомат
этот обнаружили в одной из антикварных лавок Парижа.
     Механический игрок  в  шахматы породил целую литературу.  Вокруг него
создавались  легенды.   Ряд  писателей  посвятили  ему  свои  рассказы.  О
механическом игроке шла пьеса и был поставлен фильм.
     Эта ловкая подделка,  бесспорно, являлась произведением искусства. Ее
автором  был  венский  механик  Вольфганг  Кемпелен.  Стремительная  мысль
конструктора не  хотела следовать за медленной поступью науки его времени.
Так творческая мечта обратилась в талантливую мистификацию.  Впрочем,  это
была далеко не единственная мистификация в истории и в науке.


                              Ложь в истории

     Потерянные  знания,   уничтоженные  рукописи  и  библиотеки  породили
великие провалы в  памяти о минувшем.  Не удивительно,  что это отсутствие
знаний вдохновляло не только исследователей,  искателей истин,  но и  тех,
кто готов был сам <творить прошлое> по собственному разумению и произволу.
Разные  люди  предавались этому  делу.  Разные побуждения двигали ими.  Но
одному правилу были верны они  все  -  домысливать,  искажать историческую
действительность нужно только в <лучшую сторону>,  то есть создавать такую
ложь,  которая  была  бы  приятна  современникам.  Мысль  эта  может  быть
проиллюстрирована примером из древних.
     Древнегреческий историк Фукидид рассказывает,  как однажды в Афины из
Сицилии прибыл человек,  который привез весть о поражении афинян. В городе
об этом еще ничего не знали.  Брадобрей,  услышав эту весть от прибывшего,
оставил его  с  намыленным лицом  и  бросился к  архонтам.  Город пришел в
смятение. Архонты тут же созвали народное собрание. Несчастный чужестранец
оказался лицом к  лицу с  разгневанной толпой.  Афиняне не могли поверить,
чтобы  их  армия потерпела поражение!  За  распространение ложных сведений
чужестранца решено было подвергнуть пытке на колесе.
     Позднее  прибыл  гонец,   который  подтвердил  весть   о   поражении.
Чужестранец говорил правду.  Неизвестно,  однако,  был ли  он утешен этим,
когда его снимали с колеса.
     Другой,  противоположный случай:  Плутарх рассказывает о  человеке по
имени Стратоклес.  Узнав,  что флот афинян потерпел поражение и уничтожен,
он скрыл это от своих сограждан.  Более того,  Стратоклес радостно сообщил
им о победе на море.  Он заставил афинян принести торжественную жертву,  и
три дня в городе не смолкали звуки музыки и пения.
     Когда  же  скрывать  поражение  оказалось  больше  невозможно и  ложь
открылась, афиняне потребовали смерти обманщика.
     Однако Стратоклес избежал не только казни, но и не был наказан.
     - Афиняне! - воскликнул он. - Разве я причинил вам какое-нибудь горе?
Разве не благодаря мне вы целых три дня радовались победе?
     Один сообщил правду и был подвергнут пыткам. Другой обманул всех и не
был даже наказан.  Воистину, <тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий
обман>.
     Недаром еще  в  XIII  веке  один  из  французских  монахов-летописцев
написал  такие  скорбные  строки:  <Те,  кто  пишут историю,  - занимаются
трудным делом. Если они пишут правду, они вызывают ненависть людей, а если
неправду  - гнев божий>.  Нужно ли удивляться,  что находились летописцы и
историки, которые больше боялись прогневить земных владык, чем бога?
     В 1834 году  А. Тьер,  тогда министр внутренних дел Франции, подавлял
рабочие выступления в Париже и Лионе.  Для обоснования репрессий ему нужны
были  доказательства.  И  вот  21 апреля  того  же  года он  пишет верному
человеку,  префекту  Нижнего Рейна:  <Я  советую вам,  приложив величайшую
осторожность,   подготовить  вашу   часть   документов   для   предстоящих
расследований. Из этих документов должно ясно следовать, что все анархисты
переписываются между  собой,  что  существует  самая  тесная  связь  между
событиями в Париже, Лионе и Страсбурге, иными словами, что имеется широкий
заговор, охвативший всю Францию>.
     Документы эти  были сфабрикованы и  послужили поводом для целой волны
казней, репрессий и террора.
     Годы господства фашизма в Германии были в то же время годами массовой
фальсификации  исторической  науки.  Для  этой  цели  был создан Имперский
институт истории новой Германии.  Задача  его  заключалась  в  том,  чтобы
доказывать,  что  в  Европе  всегда  существовала  некая нордическая раса,
которой обязана  якобы  своим  возникновением  вся  европейская  культура.
Исторические факты, как известно, не имеют ничего общего с этой схемой. Но
тем хуже для фактов! Обращаясь к сотрудникам института, один из фашистских
деятелей  упрекал  их  за то,  что они <не смогли создать ни одного нового
факта>.
     В гитлеровской Германии была переписана,  по сути дела,  вся история.
Даже история древнего мира. Согласно новому варианту, во II тысячелетии до
нашей  эры  появляются неведомо откуда взявшиеся германо-греческие цари  и
князья.  Даже <Илиада> и <Одиссея>,  оказалось, <имели> северогерманское и
даже древнепрусское происхождение. Что же касается героев этого эпоса, то,
естественно, они <принадлежали> к нордической расе или <являлись> древними
пруссаками...
     Ложь  ничуть  не  смущала ее  авторов.  Верили ли  они  в  нее  сами?
Неизвестно.  Да,  впрочем,  и неважно.  Важно,  как начала действовать эта
фальсифицированная история,  когда ее  вкладывали в  умы и  сердца солдат.
Историческая  ложь  двигала  армиями,  опрокидывала  границы,  развязывала
агрессию.  Подобно наемнику-ландскнехту, фальсифицированная история служит
любому, кто платит.
     Нередко    фальсификаторы    руководствовались   и    <возвышенными>,
патриотическими побуждениями.  Так, некий шотландец Демистер, живший еще в
XVI веке,  составил список несуществующих книг шотландских  авторов.  А  в
1817  году  научный  мир  был  ошеломлен  известием  об  открытии  древних
рукописей чешского народного эпоса. Причем события, о которых повествовали
эти  произведения,  уходили  в  прошлое  на  тысячу  лет.  Десятилетия все
пребывали в полнейшей уверенности,  что рукописи подлинные. Отрывки из них
цитировались в солидных научных трудах,  крупнейшие исследователи писали к
ним  комментарии,  та  или  иная  строка  из  эпоса  становилась  решающим
аргументом в научных спорах. Под впечатлением этой находки Г„те перевел из
нее <Песню о Вышеграде>.
     Прошло почти полвека,  прежде чем  подделка была доказана.  Некоторые
грамматические формы  и  даже  слова,  которыми  пользовался мистификатор,
появились на сотни лет позднее.  А  под <древним> текстом оказался другой,
относившийся к сравнительно недавнему времени.
     В 1951 году в ФРГ отмечалось 700-летие церкви св. Марии в Любеке.  На
торжества прибыл  сам  канцлер Аденауэр.  Ведущие специалисты по  готике с
восторгом демонстрировали ему фрески, обнаруженные при реставрации церкви.
Ученый  мир  и  искусствоведы восприняли находку  <фресок  периода  ранней
готики>  как  большое событие.  Открытие это  считалось новой  страницей в
истории средневековой живописи.  Фрескам церкви св. Марии  были  посвящены
многочисленные исследования и научные статьи.
     Недавно решением  магистрата  города  Любека  <древние  фрески>  были
стерты.  Они  оказались  поддельными.  Правда,  когда реставратор-художник
публично заявил об этом и признался в авторстве,  ему  никто  не  поверил.
Только  после  того,  как  он  представил  фотографии  разных этапов своей
работы,  когда  он  расписывал  стены,  решено  было  назначить   судебную
экспертизу.  <Патриотически настроенные> историки и искусствоведы никак не
хотели  расстаться  с  мыслью  о  подлинности  этого  шедевра.  Но,   увы,
результаты экспертизы показали,  что произведения <ранней готики> нанесены
на штукатурку,  которой стены церкви  были  покрыты  всего  несколько  лет
назад.
     Существует выражение:  <Коллекционеры -  счастливые люди>.  Одним  из
самых  счастливых  коллекционеров всех  времен  был,  очевидно,  известный
французский математик  прошлого  века  Мишель Шаль.  Он  обладал  письмами
Рабле,  Паскаля,  Юлия Цезаря,  Клеопатры и  даже Александра Македонского.
Правда,  его  несколько удивляло,  что  другие  коллекционеры не  выражают
никаких признаков восторга по  поводу его  коллекции.  Но  он  утешал себя
мыслью,  что причина тому -  зависть.  Может,  это было и так. А возможно,
многих смущало то обстоятельство,  что Клеопатра,  как,  впрочем,  и  Ю