.

                    Но тишина пустого дома, где рожден
                         Ты был, где жил и рос, где в жизни прежней
                         Друзья сходились под бокалов звон -
                    Что этой тишины мрачней и безнадежней?

                    Под опустевшим кровом больше не слышны
                         Застольный шум, и музыка, и пенье.
                         И, словно в некий транс погружены,
                    Застыли комнаты в немом оцепененье.

                    И невозможно этот тяжкий сон стряхнуть,
                         И нет такой на свете силы,
                         Чтобы из прошлого вернуть
                    Хотя б подобье жизни в этот склеп унылый.

                    Перевод М. Фрейдкина


ЧЕРНЫЙ ДРОЗД

                  Я видел, как вспорхнул на сикамору дрозд
                  Пасхальным ясным днем, когда вступает в рост
                  Древесный ствол и сок в могучем бродит теле.
                  Шафранный клюв дрозда дрожал от звучной трели.

                  Но вдруг певун на прут слетел, туда-сюда
                  Качнулся - и в кусты (там был приют дрозда),
                  Поняв, что прутик слаб - на нем не свить гнезда.

                  Перевод А. Шараповой


ОДНОМУ ДЕРЕВУ В ЛОНДОНЕ
                           (Заезжий двор Клемент)

                    День и ночь...
                    Уж невмочь
                    Стыть как столб - сбежать бы прочь!

                    Стой и стой
                    Тут верстой,
                    Мимо ж едут в край иной!

                    В путь пора!
                    Жжет жара,
                    Вся растрескалась кора.

                    Поднимись
                    В горы, ввысь -
                    Солнцем, светом насладись.

                    Там ручей!
                    Смой с ветвей
                    Пыль - красуйся, зеленей.

                    ...Улиц страж,
                    Ты ль предашь
                    Дым и чад родимый наш?

                    Перевод А. Шараповой


СПИЛЕННОМУ ДЕРЕВУ

                      Ты первый круг образовало
                      В тот день, как год ей миновало.
                      Твой возраст шел к пяти годам -
                      Она читала по складам.
                      Ты двадцать раз окольцевалось -
                      К ней сватались, она влюблялась.
                      Но выбрала меня, едва
                      Тебе сравнялось двадцать два.
                      Ты двадцать третий круг растило -
                      Она женой мне стала милой.
                      Ты чахнуть стало к сорока -
                      Она была бледна, хрупка.
                      В тебе дупло росло и тлело -
                      День ото дня она слабела.
                      Смерть дни ее оборвала -
                      Открыла возраст твой пила.
                      Она не ведала, ты тоже
                      О том, как ваши судьбы схожи.

                      Перевод А. Шараповой


РЕГАТА ХЕНЛИ

                   Она глядит в окно: опять нещадно льет,
                   Вся улица в ручьях. Попробуй выйти - грозы...
                   Похоже, не видать регаты в этот год...
                      И на глазах, полубезумны, слезы.

                   Регата и дожди спустя так много лет
                   Опять пришли вдвоем. Клокочут водостоки.
                   Но Нэнси не до них. Ей больше дела нет,
                      Что у регаты изменились сроки.

                   Регата - под рукой: бессмысленно смеясь,
                   Она в лечебнице кораблики пускает
                   По ванне взад-вперед. При этом всякий раз,
                      Ликуя, ванну "Хенли" нарекает.

                   Перевод Г. Русакова


ВЕЧЕР В ГАЛИЛЕЕ

             Вдаль, на запад, к Кармелу глядит она из-под руки.
             А потом на восток, к Иордану, где гладки речные пески.
             "Может, сын мой безумен?" - вздыхает. Ответа ей нет.
             Лишь сама она знает, и страшен ей этот ответ.
             "Проповедует странное, верит - не разубедить.
             И небрежен в одежде, а щеголем мог бы ходить.

             Учит истине, будто полвека прожил до сих пор,
             Напугал меня в Храме - ведь с первосвященником в спор!
             "Что тебе и мне, жено?" Зачем он так странно спросил?
             О, такое услышать от сына, ей-богу, нет сил!
             И потом: "Кто мне мать?" Ну, как будто не знал столько лет!
             Но спроси: "Кто отец мне?" - и что б я сказала в ответ?
             Знает только Иосиф, да... Нет, никогда, никому!
             Тот ушел, не вернется... Сама до сих пор не пойму!..

             Не якшался бы с этими... Сплошь рыбаки, голытьба.
             Ведь умен, столько знает, его нам послала судьба.
             Эта падшая женщина ходит за ним по пятам
-
             Обожает, уж точно. А что вожделеет он сам,
             То ведь это безумье, болезнь, не его тут вина.
             "Чтите заповеди!" - и прельститься такой, как она!
             Так уж, видно, со всеми, что разумом не тверды...
             Ох, не знаю, боюсь, не накликать бы с горя беды!
             Сын-безумец - ужасно, тут можно всего ожидать:
             Арестуют, убьют... Как, однако, умеет читать, убеждать!
             Вот и муж. Рассказать ему, что нам за страсть суждена?
             Нет. Пускай отдохнет. Буду думать, молиться и думать одна".
             И она вспоминает, что ужин ему не поспел,
             И глядит в смутной муке на юг, где лежит Израэл.

             Перевод Г. Русакова


ДЕРЕВЕНСКИЕ ЖЕНЩИНЫ

                          Как ливень лил
                     В тот день над Флинткомб-Эш, а нам
                     Обрезать брюкву надо было.
                     Да нас едва с холма не смыло!
                     До нитки вымокли мы там.
                          Как ливень лил!

                          Как сыпал снег,
                     Когда мы с Флинткомб-Эш ушли
                     В Грейт Барн, чтоб там рубить камыш,
                     И все дома до самых крыш
                     Густые хлопья замели.
                          Как сыпал снег!

                          Как солнце жгло,
                     Когда на дальней ферме вновь
                     Нас ждали ведра и коровы,
                     Луга и песни - и порою
                     Неосторожная любовь!
                          Как солнце жгло!

                     Перевод М. Фрейдкина


ЛИШЬ ТАМ, НА НЕБЕСАХ

                           "Лишь там, на небесах,
                           Ждет встреча нас!" -
                           Мы говорим в слезах
                              В прощальный час.

                           Но, встретившись опять
                           Чрез годы в суете,
                           Смешно нам вспоминать
                              Страданья те.

                           Мы больше не грустим
                           О прежних временах
                           И встретиться хотим,
                              Но... на словах.

                           Перевод В. Лунина


СТОЯ У КАМИНА
                              (Г. M. М., 1873)

                   Горячий воск по свечке льется, льется.
                    (Как с саваном его наплывы схожи!)
                   Истец, притронувшись к свече, клянется,
                   И я ее касаюсь пальцем тоже.

                   Ночь. Для меня она вдвойне темна,
                   Хотя могла бы озариться светом,
                   А душу ледянящая зима -
                   Стать солнечным, тепло дарящим летом.

                   Все кончено. Все затянулось тенью -
                   И небо, и тем более земля.
                   Так дай же мне излить свое смятенье,
                   Пока еще мы живы - ты и я.

                   Никем ты не была принуждена -
                   Ты добровольно мне тепло дарила.
                   Так чем же ты теперь удивлена?
                   То небом суждено, что с нами было.

                   Последнее ты мне швырнула слово...
                   Но отвечать тебе уж нету силы,
                   И оттого молчу: с тобою снова
                   Нам быть лишь по ту сторону могилы.

                   Свисают складки смертного покрова
                   Со свечки, мое сердце растревожа...
                   Клянусь и я, надеть его готовый,
                   Оплывший воск вминая пальцем тоже.

                   Перевод В. Лунина


ТОТ ПОЦЕЛУЙ В НОЧИ

                          Ты помнишь - тогда?..
                          Скажи же, что да!
                     Тогда ты ушла в непроглядную ночь,
                     Исполненная нетерпенья,
                     Из дома, забытого в чаще лесной,
                     И вот, с ощущеньем внезапной утраты -
                     Ничто не вернуть, ничему не помочь -
                     Я вышел и поцеловал виновато
                          Воздух
                          Той тьмы беззвездной,
                     А ты между тем у калитки ждала...
                     И вдруг, в темноте, по щеке - дуновенье,
                     Лицо твое тронуло жаркой волной...
                     Но я целовал этот воздух, не зная,
                     Что ты у калитки, так близко, была...
                     Да, я целовал тебя, лишь вспоминая!
                          Ты помнишь - тогда?..
                          Скажи же, что да!

                     Перевод Г. Русакова


В КАНУН КРЕЩЕНЬЯ

                        "Кто ж так в канун Крещенья
                        Грустит, в канун Крещенья?
                        Кто ж так в канун Крещенья
                                Грустит и слезы льет?"

                        "Да, мне сегодня грустно.
                        Не скрою: очень грустно.
                        Без той мне нынче грустно,
                                Что больше не придет".

                        "Но почему сегодня
                        Ты так грустишь, сегодня,
                        Когда весь люд сегодня
                                И пляшет и поет?"

                        "Ах, и она плясала!
                        Пленяя всех, плясала.
                        Ах, так она плясала,
                                Что прочие не в счет.

                        Мы жгли в ту ночь омелу.
                        Плющ, остролист, омелу.
                        В ту ночь мы жгли омелу,
                                Как весь честной народ.

                        В огне пылали ветки,
                        Горели с треском ветки,
                        В огне трещали ветки
-
                                Она сидит и ждет.

                        Вдруг входит он и молвит,
                        Спокойно так ей молвит:
                        Корабль отходит, - молвит, -
                                Едва заря взойдет.

                        Я жду - ведь ты клялась мне,
                        Ведь ты сама клялась мне,
                        Уплыть со мной клялась мне -
                                Иль я уже не тот?

                        Его глаза сверкают,
                        Как молнии сверкают.
                        Глаза его сверкают -
                                О как их пламя жжет!

                        И словно бы готова,
                        Давно уже готова
                        За ним идти готова, -
                                Куда он поведет.

                        Она от нас ушла с ним,
                        Взяв за руку, ушла с ним.
                        А снег (она ушла с ним!)
                                Ночь сыпал напролет.

                        И догорели листья,
                        Колючие те листья.
                        Дотла сгорели листья...
                                Кто нам ее вернет?..

                        Спустя два года снова,
                        В ночь на Крещенье снова,
                        Мы здесь сидели снова,
                                Грустя о ней - и вот

                        Раскрылась дверь без стука,
                        И прямо к нам без стука
                        Она идет без стука,
                                Бледна, как тень, идет.

                        А на руках ребенка
                        Несет она, ребенка.
                        Баюкает ребенка,
                                Качая взад-вперед.

                        Мы все прочли во взгляде.
                        Без слов прочли во взгляде,
                        В ее печальном взгляде,
                               Поблекшем от невзгод.

                        Весной она исчезла,
                        Куда-то вновь исчезла.
                        И раз уж вновь исчезла,
                               То больше не придет.

                        А мы все жжем омелу.
                        Плющ, остролист, омелу,
                        Мы снова жжем омелу,
                               Как весь честной народ".

                        Перевод М. Фрейдкина


ТРЕВОГА ОЖИДАНИЯ

               Клейкая влажность над всем висит, как лоскут,
               Рыхлою акварелью поля текут.
               Окружность неба чуть по краям светла -
               Крышку взяли не ту - потонула, потом всплыла.

               Там, за морем, которое глухо ревет,
               С тревогой на сердце она меня ждет.
               За нами следит из укрытья наш общий враг -
               Будет убит, кто сделает встречный шаг.

               Но это вряд ли произойдет...
               Ждет ли нас встреча или совсем не ждет,
               Будет небо такое же, как теперь,
               Будет бездна глухо стонать, как зверь.

               Перевод А. Шараповой


УСЛЫШАННОЕ НА ОТКРЫТИИ ЦЕРКВИ

                 Епископ на кафедре, им обновленной, стоит,
                 И, текст барабаня, рассеянным взглядом скользит
                 По лицам, приделам, по новому остову крыши,
                 По аркам и камню расписанных плит.

                 "Да, он! - кто-то шепчет. - Ведь я его слышал
                 Мальчишкой! Была тогда, помнится, мода:
                 Вечерние проповеди для народа,
                 По будням. Новое дело для нас...
                 И чистая публика шла поглазеть, не чинясь.
                 Неделю на чтенье тому, кто попросит, давали.
                 Такие, скажу вам, порой златоусты бывали!
                 А этот - из лучших, так все признавали.

                 Один мне запомнился... Невероятный успех!
                 И не из речистых, а попросту искренней всех.
                 Начнет говорить - и, бывало, вся суть открывалась...
                 Занятно бы знать, что сегодня с ним сталось".

                 "Ну да, вспоминаю... И вправду он был нехитер:
                 Любовь, состраданье... Всегда об одном разговор!
                 В викариях ходит чудак до сих пор".

                 Перевод Г. Русакова


В КОЛОДКАХ В УЭЗЕРБЕРИ
                                   (1850)

                          "Сижу в колодках. Ночь.
                          Двенадцать на часах.
                          Уж лучше бы мне быть
                          Сейчас на небесах!

                          Шаги... Не грежу ль я?
                          Меня ты не забыла!
                          Софи, любовь моя,
                          Я снова полон силы,

                          Я вновь... Но кто же тут?
                          Ах, мама, это ты...
                          Напрасно верил я,
                          Что оживут мечты..."

                          "Все ждешь ее, глупец!
                          Так знай. Она сказала:
                          В колодках от него
                          Теперь мне толку мало.

                          Она ушла на танцы
                          И не придет назад.
                          Тебя с другим забыла,
                          Так люди говорят.

                          Не думай, Джим, о ней,
                          Ее не стоит ждать.
                          Ведь о таком, как ты,
                          Горюет только мать!"

                          Перевод В. Лунина


ТРЕТЬЯ ПОЦЕЛУЙНАЯ КАЛИТКА

                          Она идет по улице,
                          Где свет огней дрожит,
                          Затем восточной просекой
                          Под ильмами бежит.

                          В калитку поцелуйную
                          Врывается, и вниз -
                          По лугу по широкому
                          У края Меллсток Лиз.

                          Вторая поцелуйная
                          Калитка перед ней,
                          А дальше - сад, и водопад,
                          И купы тополей,

                          И третья поцелуйная
                          Калитка... Только вдруг
                          За ней исчезла девушка,
                          И - никого вокруг...

                          Что там случилось? Шепот чей
                          Нарушил тишину?
                          Гляди - две тени темные,
                          Сойдясь, слились в одну...

                          Перевод В. Лунина


ИЗ ЭПИЧЕСКОЙ ДРАМЫ "ДИНАСТЫ"

ГУСАРСКАЯ ПЕСНЯ
                            (Бадмутские красотки)

I

                        Бадмут - славный городишко!
                        Там девчонки, словно пышки.
         Сколько плавности в походке, сколько пылкости во взгляде!
                        И сердца рвались на части -
                        Так сгорали мы от страсти!
         Только шпоры - трень да брень - взад-вперед по Эспланаде!

II

                        Губки - розы, щечки - маки,
                        И бывалые рубаки
         Забывали о присяге недотрог лукавых ради.
                        А в ответ - лишь проволочки,
                        Отговорки и отсрочки.
         Мчались в лагерь - трень да брень - мы в унынье и досаде.

III

                        Грянул гром войны нежданной,
                        Но средь тягот жизни бранной
         Наш гусар не позабудет и в кромешной канонаде
                        Ни улыбок, ни уловок
                        Тех пленительных плутовок,
         Ни лихого трень да брень мимо них, как на параде.

IV

                        Полк вернется на квартиры,
                        Снова красные мундиры
         Близ муслинных платьев будут тщетно клянчить о пощаде.
                        И опять пойдут насмешки,
                        Переглядки да потешки
         Под лихое трень да брень взад-вперед по Эспланаде!

         Перевод М. Фрейдкина


У МЫСА ТРАФАЛЬГАР
                               (Песня гребцов)

I

                         Когда той ночью шли стеной
                              Огромные валы,
                         И в лица нам летел песок
                              Из непроглядной мглы,
                         И ветер в бухте Мертвеца
                              Метался лют и яр,
                         Не знали мы, что было днем
                              У мыса Трафальгар.
                                   Что было,
                                   Что было
                              У мыса Трафальгар!

II

                         "Держать на север, а не то
                              Нам не видать земли!"
                         И мы гребли, как сто чертей,