С поклажей идут: подрядились в команду
                   Из бухты неблизкой тащить контрабанду;
                У каждого тюк на спине и другой на груди,
                Товар надо спрятать, пока еще ночь впереди.

                   Вот пробило полночь; и вдруг в отдаленье
                   Затренькали струны, послышалось пенье;
                   Там хор собирается: нынче опять
                   Веселые гимны пойдут распевать.
                Мэйл, Восс, Роберт Пенни - все в сборе, все рады как дети:
                Село перебудят и спать побредут на рассвете.

                Перевод М. Бородицкой


В ГОЛОЛЕДИЦУ

                   Семь плотных женщин, под руки сцепясь,
                      С трудом спускаются по склону,
                         Дыша разгоряченно;
                   Держаться нужно в ряд, чтоб не упасть
                      На льду, и шаг неспешный нужен,
                   Чтоб до базара все-таки дойти:
                      Припасы кончились почти,
                      А впереди субботний ужин.
                   Фургончик нынче их не подвезет -
                         По всем дорогам лед, -
                   Но радостен их визг, и хохот дружен.

                   Перевод М. Бородицкой


ДЕВУШКИ ИГРАЮТ НА ЗАСНЕЖЕННОЙ УЛИЦЕ

                            Они не уходят,
                            Хоть вьюга все злей,
                            И честно выводят
                            На арфе с виолой
                            Моих юных дней
                            Мотив развеселый.

                            Над снегом летят
                            Трехдольные чары,
                            Но столетье назад
                            Отплясавшие пары,
                            Под бойкие звуки
                            Сплетавшие руки,
                            Давно уже сгнили
                            В холодной могиле.

                            Мелькают снежинки,
                            И струны дрожат.
                            Только, жаль, их ужимки
                            Никого не смешат.
                            Средь снегов непорочных
                            Сердце не принимает
                            Струн пресыщенных стон:
                            Слишком напоминает
                            Их фальшивый трезвон
                            О забавах полночных
                            Тех давних времен,
                            Коих барышни эти
                            Не застали на свете.

                            Четвертушки, восьмые -
                            Очевидцы столетий!
                            Вы, что в годы былые
                            Знавали в расцвете
                            Бонапартову славу
                            И еще Антуанетте
                            Приходились по нраву -
                            Вы не сгинули в Лете!
                            Но те, что играют
                            В мороз за гроши,
                            Едва ль они знают,
                            Чем вы хороши.

                            Перевод М. Фрейдкина

ГУБЫ

                      Я их целовал при утреннем свете
                         В воображенье своем.
                      Я их целовал на ее портрете,
                         Но она не знала о том.

                      Эти губы прекрасные были мне любы,
                         Когда знала она обо всем...
                      Но не знала она, что и мертвые губы
                         Я поцелую потом.

                      Перевод В. Лунина


ВЗЯВШИЙ ЖЕНУ ИЗ БОГАТОЙ СЕМЬИ

                 "Стив? Ты ж ушел работать в понедельник?"

                 "Вернулся я побыть с семьей в Сочельник".

                 "И вновь уходишь, кажется, куда-то?"

                 "Да, ухожу. Теперь уж без возврата".

                 "Что ты сказал?"

                 "Да то, что ты слыхал!..

                 Я полчаса назад пешком добрел домой -
                 И ни служанки не застал, ни детей, ни жены самой.
                 Она ушла с ними, как всегда, на ферму, к своим родным.
                 Видать, там лучше им, чем здесь весь день сидеть одним.
                 Ни хлеба в доме, ни огня на праздник Рождества,
                 Хоть были деньги у нее на стол и на дрова.
                 А там и поют, и пляшут, и вкусной еды полно -
                 Не то что в лачуге нашей, где скудно и темно.
                 Хотя не так уж плохо здесь,
                 Когда хозяйка в доме есть.
                 Они для меня чересчур благородны - она и ее родня.
                 Но больше этих капризов я терпеть не стану ни дня.
                 Не должна была фермера Боллена дочь бедняку становиться
                                                                    женой.
                 Я всем этим сыт по горло и ухожу - ты не встретишься больше
                                                                     со мной".
                 "Ерунда! Ты под вечер вернешься в свой дом, и жена разожжет
                                                                      ваш очаг,
                 И подаст тебе ужин, и ты забудешь про все, что было не так".

                 "Ни за что, пока жив!"

                 "Что ж, посмотрим, Стив".

                 И отправились Стив и его сосед - каждый своим путем,
                 И растаяли их шаги в тишине на дороге, покрытой льдом,
                 А с деревьев все сыпал и сыпал снег в морозном тумане седом.

                 И к ночи в дом Стива вернулась супруга его.
                 Но муж не пришел ни в Сочельник, ни на Рождество.
                 Вот минули святки, и следом настал Новый год,
                 А Стив не вернулся назад.
                 И месяцы шли - лето, осень, весна в свой черед,
                 А там уж и годы летят,
                 И выросли дети - дочь замужем, сын их женат.
                 И напрасно в ночи ее плач о прощенье молил -
                 Стив не простил.
                 И стоит этот дом, и развесистый клен у порога,
                 Он случайным прохожим корнями укажет дорогу
                 К тем дверям, в которые вынесли Стива жену, когда время
                                                            закрыло ей очи,
                 И в которые Стив не входил уж ни разу с той ночи.

                 Перевод М. Фрейдкина


НА УЛИЦЕ
                                   (Песня)

                              Еле знаком
                                 С виду тебе,
                              Легким кивком
                                 Встречу в толпе,
                              "Доброе утро", - и каждый к себе.

                              Но здесь и там
                                 Днем, поутру
                              И по ночам
                                 Сквозь темноту
                              Вижу тебя, мою красоту.

                              Ты где-то идешь,
                                 Прелесть моя,
                              Но сойдется все ж
                                 Твоя колея
                              С моей - ведь вращается наша земля.

                              Перевод В. Корнилова


НА ВЕРЕСКОВОЙ ПУСТОШИ
                                    1685
                                 (Предание)

                         Так безутешна скорбь моя,
                         Что впору в омут головой.
                         Чистейшую из чистых душ
                         Сгубила я по воле злой.
                         "Себя жена блюсти должна, -
                         Сказал мне муж, - страшись того,
                         Кто льстит - подвох замыслил плут! -
                         Коль сможешь, одурачь его!"
                              Но то был сам Монмут!

                         И правдой я считала ложь,
                         Пока он не пришел в мой дом
                         И о дороге не спросил,
                         Хоть на ногах стоял с трудом -
                         Так изможден и слаб был он.
                         Но у порога вдруг сказал:
                         "Что за красотки здесь живут!"
                         И, уходя, поцеловал
                              Меня король Монмут!

                         А как собой он был хорош!
                         И почему надулась я
                         За поцелуй? Как вдруг - шаги,
                         И он, шепнув: "Любовь моя,
                         Молю, молчи!" - исчез в ночи.
                         О Боже, знать бы мне тогда,
                         Что за пути его ведут
                         И сколько горя и стыда
                              Изведал мой Монмут!

                         А в дверь - солдаты: "Где, - кричат, -
                         Мятежный герцог, что назвать
                         Себя дерзнул "король Монмут"?"
                         "Ага, - смекнула я, - видать,
                         Не так-то уж не прав был муж!"
                         И молча ткнула я перстом
                         Туда, где свой нашел приют,
                         Укрывшись в вереске густом,
                              Отважный мой Монмут!

                         Его втолкнули в дверь мою,
                         Скрутивши руки за спиной.
                         О, как взглянул он на меня,
                         Когда предстал передо мной!
                         Прекрасный взор мрачил укор:
                         "Бездушнейшая среди жен!
                         Я мнил, что друга встретил тут,
                         А был изменою сражен!" -
                              Сказал король Монмут.

                         Тут поняла я: он не смерд,
                         А знатный лорд, высокий род.
                         Он правд и прав своих искал,
                         А мне сулил любовь - и вот
                         Его тычком, его пинком
                         Взашей погнали в Холт, а там
                         Судья Эттрик вершил свой суд -
                         И в Лондон в руки палачам
                              Был отдан мой Монмут.

                         Вчера, едва мой муж уснул,
                         Уж он маячит за окном.
                         Избит, взлохмачен, весь в крови,
                         И мрачный взгляд горит огнем.
                         "Зачем так зол прекрасный пол?
                         Но верь, сильна моя любовь,
                         И вражеских бежал я пут,
                         Чтобы тебя увидеть вновь!" -
                              Сказал король Монмут.

                         "Дай поцелую я тебя! -
                         Шепнул он бледный, как мертвец, -
                         Но запятнает кровь моя
                         Твою сорочку и чепец!"
                         Все. Нету сил. Мне свет не мил.
                         Пойду к реке - когда найдут
                         Там тело бедное мое,
                         То скажет здешний люд:
                              "Ее
                              Сгубил король Монмут!"

                         Перевод М. Фрейдкина


ВЫСШЕЕ НАЧАЛО

1

                    Оно сказало: "Нет, бессильно Время,
                       И жизнь ее, превыше суеты,
                    Всей протяженностью отныне с теми,
                       Что приняты в объятья Пустоты,
                          И живы, и чисты.

2

                    А Время и беззубо, и прозрачно.
                       Оно вам Настоящее дает,
                    Но то - мираж: все в мире равнозначно
                       Разумная природа создает -
                          Навеки, не на год.

3

                    "Теперь" лишь всплеск, недолгое скольженье
                       По вашим чувствам, их поспешный суд:
                    Ни в "Прошлом", ни в "Грядущем" нет движенья.
                       Они и не пришли, и не уйдут.
                          Они ни там, ни тут.

4

                    Вот так же путник по ночной дороге,
                       Неся фонарь, бредет за ним вослед,
                    Хотя лишь видит собственные ноги
                       Да часть тропы, куда ложится свет:
                          Ему и дела нет,

5

                    Что путь всегда - безмерность расстоянья,
                      Ведет ли он вперед или назад.
                    А рядом с "Настоящим" в ожиданье
                       Грядущее и Прошлое стоят,
                          Как с братом брат".

6

                    И тут Оно передо мной раскрыло
                       Минувшего неслыханный простор:
                    Там было все, что раньше в мире было,
                       А здесь существовало до сих пор.
                          Всего там был набор:

7

                    Звучали песни, спетые когда-то,
                       Давно отдребезжавшая струна,
                    И смеха отзвеневшие раскаты.
                       А полнолуний пышная луна,
                           А полдней тишина!

8

                    Былых цветов ожило разномастье,
                       Под жарким дуновеньем склонено,
                    И в спальнях бурно утолялись страсти,
                       Заглядывала радуга в окно,
                          Как некогда, давно.

9

                    Лежали там, навеки незабвенны,
                       Моих скитаний светлые деньки,
                    Свернувшиеся в свиток драгоценный,
                       Расписанный умельцем от руки,
                          И юны, и близки.

10

                    "А вон, гляди, - губительные хвори.
                       Но ваша жизнь смела и молода,
                    С такой накладно быть в открытой ссоре:
                       Они без боли входят - и тогда
                          Не описать вреда.

11

                    А вот и та, что, по законам нашим,
                       По-прежнему прелестна, как была,
                    Хотя, возможно, стала даже краше.
                       Но для тебя она давно ушла,
                          Зарыта, отцвела.

12

                    И этих, рядом, ты ценил, бывало.
                       Но, может, остановимся на том?
                    Как, Будущее? То, что не настало?
                       Пусть и останется в непрожитом,
                          И сбудется потом.

13

                    Тебе несдобровать, сорви я вдруг покровы:
                       Грядущее предстало б без прикрас.
                    Все беды там для вас давно готовы...
                       Но, как договорились, в этот раз
                          Стращать не буду вас.

14

                    Короче, Время - ложь, притом какая!
                       Оно само сознаться б в том могло.
                    Вы верили, к обману привыкая,
                       Но нынче вам в науках повезло:
                          Виднее стало зло.

15

                    Теперь о той, про чью судьбу сначала
                       Заговорили мы наедине:
                    Она нерасторжимость не прервала,
                       И потому внутри, а не вовне:
                          Она теперь во мне.

16

                    Суть Бытия размеры превышает,
                       Хоть Время и твердит, что все вокруг
                    Зачав, оно само и завершает...
                       И о "Четвертом измеренье" слух -
                          Итог его потуг".

                    Канун 1922 года

                    Перевод Г. Русакова


ПОДМЕНЕННАЯ ЖЕНА

                    В этой драме есть много темных мест,
                    Но известны и год, и дом,
                    Где бакалейщик Чэннинг Джон
                    Пред Господним предстал судом.
                    Тот дом на Хай-стрит знали все,
                    Теперь его уж нет,
                    А миновало с той поры,
                    Считай, две сотни лет.

                    Джон Чэннинг умирал. Пробило
                    Одиннадцать на часах.
                    И друзья понимали, что к утру
                    Он будет на небесах.
                    Как вдруг он сказал: "Я хотел бы обнять
                    Жену в мой последний час!"
                    Тут все посмотрели друг на друга
                    И подумали: "Вот те раз!"

                    Он не знал, что была в городской тюрьме
                    Молодая его жена,
                    Обвиненная в том, что кончину мужа
                    Ускорила ядом она.
                    А он лежал на смертном одре,
                    Почти уже мертвец,
                    И полагал, что смерть его -
                    Естественный конец.

                    И тут стали думать и гадать
                    Те люди, что были при нем,
                    Как им поступить, если будет он
                    Настаивать на своем.
                    "Виновна она или нет - ему
                    Лучше вовсе не знать ничего, -
                    Рассуждали они, - но как же тогда
                    Нам исполнить волю его?"

                    А он все жалобней их просил
                    Сделать то, что они не могли.
                    А тем временем слухи о страшном убийстве
                    По городу быстро ползли.
                    И тогда друзья, в этот скорбный час
                    Не видя путей иных,
                    Придумали некий план - и пусть,
                    Кто хочет, осудит их.

                    "Ты бы доброе дело сделать смогла,
                    А быть может, и душу спасти,
                    И тому, кто одной ногою в земле,
                    Облегчение принести, -
                    Так веселой молодке сказали они,
                    Чем-то схожей с его супругой, -
                    Все равно он уже не сумеет теперь
                    Отличить вас друг от друга!"

                    И добрая женщина сделала все,
                    Как ее попросили друзья.
                    Он обнял ее еще и еще:
                    "Где ж была ты, заждался я!
                    Тебя не пускали... Но вот ты пришла...
                    Так, значит, это не сон!..
                    Благослови же тебя Господь!" -
                    Улыбнулся и умер он.

                    Спустя полгода его жена
                    Ступила на эшафот.
                    И, нахмурив брови, молча смотрел
                    Собравшийся народ,
                    Как ее удавили и тело сожгли
                    По закону тех давних дней
                    Для жен, поделом осужденных иль нет
                    За убийство своих мужей.

                    И кто-то сказал, поглядев на костер:
                    "Слава богу, что он не знал!
                    Ведь очень немного найдется таких,
                    Кто б ее невиновной считал.
                    Хорошо еще то (если только не врут),
                    Что обмана раскрыть он не смог".
                    И, казалось, никто даже в мыслях
                    Не хотел осудить подлог.

                    Перевод М. Фрейдкина


ВРЕМЯ И ЛЮБОВЬ

                                Исполином,
                                Властелином
                           Бывшее, вождем,
                           Хозяином, врагом -
                           Зачем ты, Время, милой
                           Презрение внушило?
                           Знать, прав филос