качества - все остальные: цвет, звуки, запахи и т.д. Он утверждает, что первичные качества находятся фактически в телах; вторичные же качества, наоборот, существуют только в восприятиях. Без глаза не было бы цветов, без уха не было бы звуков и т.п.". А вот что пишет Лем: "Он [т.е. Конструктор. - Ред.] знает, что свойства являются отличительными чертами ситуаций, а не вещей. Существует химическое вещество, которое для одних людей не имеет вкуса, а для других - горько... Некоторые считают, что, кроме свойств, являющихся функцией ситуации, существуют еще неизменные свойства... Эту точку зрения разделяет и Конструктор" (гл. V). Похоже!? Не так ли? Ведь это, пожалуй, Локк (1632- 1704)! И остается лишь вслед за Б. Расселом повторить, что эта теория устарела. Ни к чему, кроме суб®ективизма, мы не придем, если будем последовательно проводить эту точку зрения! Истина, относительная и об®ективная Польский писатель не понял того, что в философии называют диалектикой относительной и об®ективной истины, диалектикой сущности и явления. И в самом деле, Лем ставит вопрос: "Что является целью науки? Познание "сущности" явлений? Но как можно узнать, что мы ее уже познали?" (гл. V). А ответ, который он дает, весьма грустен: "Наука сама толком не знает, чем же являются ее теории" (гл. VII). Увы, знает! Нам придется в этой связи терпеливо повторить некоторые прописные истины. Законченное познание "сущности" возможно лишь для сравнительно простых об®ектов. Для об®ектов сложных познание их "сущности" всегда относительно. Оно дает з_н_а_н_и_е, т.е. об®ективную истину, но знание о_т_н_о_с_и_т_е_л_ь_н_о_е - т.е. относительную истину. Оно движется от "внешних" закономерностей к новым, более глубоким, к "сущностям второго порядка", как говорил В. И. Ленин. И именно в этом смысле Конструктору следует "обойтись без вопросов", точнее без поиска "окончательных ответов", ответов, исчерпывающих "сущность". Миграция ошибки Связь между научным об®яснением и практическим использованием явлений природы Лем преподносит с аналогичными "огрехами". Он пишет: "Желание получить "об®ясняющую" теорию понятно, но овладеть явлением... важнее, чем понимать его сущность" (гл. VII). Мысль о том, что овладеть явлением можно без понимания его сути, что овладение имеет приоритет перед пониманием, эту мысль Лем повторяет снова и снова. Например, относительно значения он говорит, что надо "понять не что такое значение, а как его сделать (воспроизвести)". Такая точка зрения фактически ошибочна. Позицию Лема мы можем лишь сравнить с позицией некой мисс из американского анекдота. Один бизнесмен пригласил свою знакомую в ресторан. Сидя за столиком, он стал ей жаловаться: "Дорогая, как мне хотелось бы следить за развитием наук. Но я так занят делами, что не могу себе этого позволить. Вот, например, электричество, - я совсем не знаю, как оно "работает"!" - "О, - ответила мисс, улыбаясь, - это очень просто! Вы поворачиваете выключатель, и оно "работает"!" Дальнейшая критика Помимо чисто фактической несостоятельности этих взглядов Лема, они несостоятельны и философски. Ведь т_е_о_р_и_я и п_р_а_к_т_и_к_а н_а_х_о_д_я_т_с_я в е_д_и_н_с_т_в_е. Наука развивается на основе практики, а практика включает в себя науку. Практическое овладение миром неотделимо от его теоретического об®яснения. Вспомним Хевисайда. Конечно, "успеха" можно достичь, и не понимая "пищеварения". Но не стоит возводить это в норму, в желанный идеал, как это делает Лем. Чем выше теория, тем легче практике. Это трюизм. Что же касается философского понимания мира, то его роль проявляется не столько в конкретных исследованиях, сколько в эволюции науки "в большом". Вопрос об "онтологическом статусе" научных теорий так или иначе подлежит здесь решению. Критерии истинности Выясним наконец, как смотрит Лем на критерии истинности научных теорий. Здесь его взгляды также не страдают излишней последовательностью. В целом он принимает критерий практики, но порой склоняется к прагматизму - прагматизму уже в философском смысле. Так Лем, например, пишет: "Следовательно, он [т.е. Конструктор. - Ред.] - прагматик, и истинное значит для него то же самое, что и полезное" (гл. V). Однако нельзя же принимать всерьез этот критерий истинности, предложенный прагматизмом 39. Можно лишь улыбнуться вместе с Расселом. Вот его "улыбка": Если спросить у обыкновенного человека, пил ли он утром кофе, то он постарается это припомнить. Прагматист же попросит "времени на два эксперимента". Сначала он уверит себя в том, что он пил кофе, а затем - в том, что он кофе не пил, и взвесит последствия в каждом из этих случаев. Ответ может быть трех типов: "да", "нет" и "я не знаю", в зависимости от тоги, "чья польза перевесит"! А ведь Рассел отнюдь не склоняется к диалектическому материализму! Лем и философы В "Сумме" есть много упоминаний о различных философских течениях, в частности о современной буржуазной философии. По книге рассеяно множество критических замечаний. Лем с иронией говорит о феноменологии Э. Гуссерля и о текстах М. Хайдеггера, одного из основателей э_к_з_и_с_т_е_н_ц_и_а_л_и_з_м_а. Он критически относится и к попыткам М. Таубе опереться в подходе к понятию значения на об®ективно-идеалистическую философию английского логика и философа А.Н.Уайтхеда. Лем отмечает, что неубедительны и бихевиористские попытки истолковывать психику и решать проблему значения. С этой проблемой не могут управиться и направления логического позитивизма (неопозитивизма) - логический эмпиризм и "физикализм". Лем отмечает, что многовековая дискуссия о природе научного обобщения, восходящая к номинализму и реализму, не увенчалась успехом. Он указывает, наконец, на неудовлетворительность позиции конвенционализма - так называемого "радикального конвенционализма" философов и логиков польской школы. Позиция или поза? Критика критикой, но противостоит ли этим взглядам четкая философская позиция самого автора? Увы, нет! Манера изложения заставляет думать, будто "от имени науки" с наибольшим правом могут выступать неопозитивисты. Это скорее поза, чем позиция, а позу можно менять, но тогда различия в критикуемых позициях смазываются! Лем затрагивает такие направления в основаниях математики, как "интуиционизм" (Э.Л.Я.Брауэр, Г.Вейль), "формализм" (Д.Гильберт) и "конструктивизм" (А.А.Марков). Однако он забывает, что исторически интуиционизм был связан с различными вариантами суб®ективистских теорий познания, а конструктивное направление - с диалектическим материализмом. При оценке всех этих направлений следует четко отделять сами конкретные исследования по логике, метаматематике (теории доказательства), логической семантике и т.д. от философии, на них произраставшей (логический позитивизм и пр.). Фазы цивилизации. Умозрительные эксперименты Лема Перейдем теперь к рассмотрению некоторых идеи из второй половины книги. Частично о них уже шла речь. Здесь полезно еще раз напомнить, что Лем рисует весьма д_а_л_е_к_о_е будущее. Развитие нашей цивилизации он делит на три фазы. Первая заканчивается сейчас, в эпоху электричества, и тут же начинается вторая. В этой фазе энергетика достигнет высвобождения в двигателях мощностей, сравнимых по масштабу с явлениями природы, и кибернетика будет конструировать все более сложные "системы". Третья фаза - фаза автоэволюции вида Homo sapiens. Ко второй фазе Лем относит значительную часть своих фантастико-гипотетических построений. Займемся сначала ею... и тут же на нас сыплются слова: имитология, фантомология, пантокреатика, цереброматика, телетаксия и еще, и еще, и еще... Ахти нам, да где ж словарь?! "Имитология" - от латинского слова imitatio - подражание. Фантомология - от французского fantom - призрак, видение. (Отсюда Фантомас!) Пантокреатика - греко-латинский гибрид: пантоз - весь, всякий; creatio - создание, созидание. (Сказать бы короче "панкреатика" - но, увы, панкреатит - воспаление поджелудочной железы!) Эти слова звучат зазывно, как названья далеких, еще неоткрытых стран. Кажется, будто ты - юнга на каравелле, которую ведет Колумб! Каскара саграда! Имитология охватывает все материальные процессы и явления как естественные (звезда, извержение вулкана), так и "неестественные" (атомный реактор, цивилизация). "Совершенный имитолог, - пишет Лем, - это тот, кто сумеет воспроизвести любое явление Природы или же явление, какого Природа, правда, спонтанно не создает, но создание которого является реальной возможностью" (гл. V). Имитология плавно переходит в фантомологию - более позднюю фазу пантокреатики. Фантомология охватывает уже создание процессов, все более отличных от естественных - "вплоть до совершенно невозможных, т.е. таких, которые ни при каких обстоятельствах произойти не могут, ибо они противоречат законам природы" (гл. V). Начинается она с фантоматики. Это нечто вроде к_и_н_е_м_а_т_о_г_р_а_ф_а, только с о_б_р_а_т_н_о_й с_в_я_з_ь_ю. Здесь ты и зритель, и сам себе актер, а иллюзия, тобой создаваемая и переживаемая, совершенна! Фантоматический сеанс и общая концепция Фантоматический сеанс описан Лемом в "Возвращении со звезд". Герой - Хэл Брегг - лишь накануне вернулся на Землю, он бродит по парку большого города и попадает в фантомат. И вот он уже в лодке, на бурной африканской реке. Лодку выбрасывает на камни, и он прыгает в воду за упавшей в нее Аэн Аэнис. И... слышит смех окружающих, это иллюзия, он - в фантомате. Этот прыжок заставит потом Аэн Аэнис выпить "перто" - напиток, возвращающий страх... Это случилось в "Возвращении со звезд", здесь же, в "Сумме", Лем излагает свою общую концепцию - основу творчества (о такой перекличке мы и говорили в начале нашего Опыта). Сначала Лем упоминает о результатах некоторых недавних экспериментов по исследованию "рая" и "ада" в мозгу 40. Затем он рассматривает "цереброматику", "телетаксию", "фантопликацию"... Страницы, посвященные всем этим "предметам", - одни из наиболее занятных в книге... но не всегда убедительных! Две математики? Пантокреатическая деятельность в целом слагается из добывания информации и из ее использования. "Автоматическое" добывание информации войдет, согласно Лему, в имитологию. "Имитология с помощью бесчисленных процессов... дает нам различные связи, "теории" и свойства явлений" (гл. VII). Но как же создать эти "имитологические машины"? Нужно - "выращивать информацию"! Естественнонаучный генезис этой идеи мы проследили выше. Здесь же мы дадим некоторую оценку самой идеи и того, с чем ее связывает автор. Схема рассуждений Лема приблизительно следующая. Технология будущего будет руководствоваться математикой будущего. Пользуясь математическими системами, конструкторы смогут производить "наперед заданные миры". Нынешняя математика с ее аналитическими методами и символическими языками, по мнению Лема, не годится для этой цели. Нужна другая математика. Какая же именно? Математика, которую "без всякого формализма реализует оплодотворенное яйцо"; математика, которая "управляет процессами в хромосомах и звездах, обходясь без всяких формализмов". Эта-то "математика" и будет создаваться путем выращивания молекул - носительниц теорий на "информационной ферме". Рассмотрим эту идею Лема. Надо прежде всего сказать, что ее реализация уже начата... современной математикой. Только вместо "молекул в чане" математики используют "программы в вычислительной машине". И эти программы не столь уж "малы", они "сравнимы по длине" с молекулами нуклеиновых кислот. С микроминиатюризацией машин и с развитием принципов программирования подобные "длины" будут быстро превзойдены. В самом деле, вот что пишет Ф.Крик 41 (один из авторов спиральной модели "ДНК") о длине этих молекул: "Общая длина цепи ДНК в клетке составляет: для фага Т-4, инфицирующего кишечную палочку Escherichia coli, примерно 2*105 пар оснований; для самой кишечной палочки - вероятно 107, а для человека 2-3*109 в каждой клетке (этого вполне достаточно для миллиона с лишним генов, если считать, что длина каждого гена соответствует нескольким тысячам пар оснований)". Число хромосом у человека около 50, и, значит, в среднем на молекулу приходится около 108 пар оснований и такое же по порядку число битов информации, ибо пара оснований несет 2 бита. А вот что пишут о машинах Е.А.Жоголев и Н.П.Трифонов: "Самой быстродействующей машиной в мире в настоящее время является машина Си-Ди-Си-6600, построенная в 1964 г. фирмой "Контрол дэйта корпорейшн" в США, - производительность этой машины превышает 3 млн. операций в секунду. Фактически Си-Ди-Си-6600 является не машиной в обычном понимании этого слова, а целой вычислительной системой, состоящей из ряда машин, работающих в едином комплексе. Центральная вычислительная машина (центральный процессор) имеет оперативную память на ферритовых сердечниках емкостью в 131072 60-разрядных двоичных слова со временем обращения в 1 мксек" 42. Вдумаемся в эти числа (они на самом деле уже устарели, ибо сейчас действует машина со скоростью 12 млн. операций в секунду!). Емкость оперативной памяти машины равна 131072*60 примерно 6*106 битов. Она превосходит количество информации в ДНК фага Т-4 и приближается к количеству информации в ДНК кишечной палочки. Молекулы такой длины уже можно "записать" в памяти СиДиСи-6600! Мы, наверно, сильно занизим "цифры", если будем считать, что в каждое десятилетие емкость оперативной памяти машин будет повышаться на один порядок. Но и тогда всего лишь через 30 лет можно будет записать в оперативной памяти машины уже всю цепь ДНК человека! Подчеркиваем - в о_п_е_р_а_т_и_в_н_о_й, т.е. в "быстрой" памяти. Время обращения в 1 мксек у СиДиСи-6600 означает, что "молекулу" длиной в 106 бит машина может "прочитать" за одну секунду. (Вряд ли натуральные "биохимические считчики" в клетке - рибосомы - считывают наследственную информацию с такой быстротой.) Наконец, быстродействие в 3*106 операций в секунду означает, что "переработка" "молекулы" длиной в 106 бит также будет длиться около одной секунды. Можно думать - и это скорее пессимизм, чем оптимизм, - что к 2000 году аналогичные времена считывания и переработки будут относиться уже к "человеческим" молекулам, т.е. к молекулам "длиною" в 109 битов. (Надо, конечно, учитывать, что память машины должна загружаться не только самой "молекулой", но и программой для ее переработки.) Еще по прошествии некоторого времени оперативная память машин вместит уже целые "популяции" таких молекул, популяции численностью в 103, 106, а затем и в 109 "особей". Одна "приличная" цифровая вычислительная машина сможет моделировать запас генотипов всего человечества. Выращивать информацию можно уже сегодня. Но, быть может, это выращивание еще не начато? Нет! Уже начато! И никаких ограничений типа "формализации" оно не имеет! И на самом деле уже сегодня оно богаче по своим возможностям, чем "химия ДНК". Программы, "эволюционирующие" в машине, уже сегодня самоперестраиваются, ветвятся, производят случайный выбор. И если поначалу машины решали чисто вычислительные задачи, то теперь интенсивно исследуются принципы решения задач эвристики 43. Выводы Итак, сама идея выращивания информации вполне здравая. Ее реализация уже началась. Дойдет ли это выращивание до "молекулярного уровня"? По-видимому, дойдет. Примет ли оно формы "эволюции" молекул в чанах или в биосистемах или останется эволюцией программ, т.е. "состояний" машин - систем "типа мозга", покажет будущее. Все это не вызывает сомнений. Сомненье вызывает взгляд Лема на природу математического "предсказания". Куриное яйцо. "Математика" хромосом и Эйнштейн Автор настойчиво, вновь и вновь, обращается к образу оплодотворенного яйца, он пишет: "Полагаю, что язык биохимии должен будет подвергнуться весьма радикальной перестройке. Возможно, появится некий физико-химико-математичеекий формализм. Но это не наше дело. Ведь если кому-нибудь "понадобится" живой организм, то вся эта писанина будет вовсе не нужна. Достаточно взять сперматозоид и оплодотворить им яйцеклетку, которая через определенное время "сама" преобразуется в "искомое решение"" (гл. VII). И дальше: "...Производственный рецепт означает более высокий уровень овладения материальным явлением, чем научная теория; этим об®ясняется и некоторое (по крайней мере потенциальное) превосходство технологии, которая охотно освободилась бы от существующего главенства науки". А теперь уж "яйцо" contra Е=mc2: "Попробуем теперь сопоставить формулу теоретической физики Е=mc2 с генотипом оплодотворенного куриного яйца. Чему соответствует "в яйце данная формула, если и ее, и генотип рассматривать как алгоритмы" (гл. VII). И еще раз "яйцо", чтоб окончательно сразить читателя: "Так что этому самому куриному яйцу как информационной структуре, предсказывающей будущее состояние, эквивалентна "лишь вся физика с физиками"". Мы занимаем в этом вопросе "твердую позицию ретроградов". Нет! Теория была и будет об®ясняющей! Оплодотворенная яйцеклетка не есть теория! "Физика со всеми физиками" - сложнее "яйца"! Наука всегда дралась за об®яснение! Вся армия ученых, движущаяся лавиной, дралась и дерется за об®яснение! Что же касается рецептов типа "развивающегося яйца", то они хорошо знакомы современной математике и физике. Вывод Если постулат, третий постулат самого же Лема, о сохранении человеком разумности будет выполнен, то человек будет стремиться к об®яснению, к д_и_с_к_у_р_с_и_в_н_ы_м теориям, хотя дать определение дискурсивности еще труднее, чем решить проблему значения. Такова наша позиция! Два типа языков Аналогично двум "типам" теорий Лем вводит в рассмотрение два типа языков. Это - д_и_с_к_у_р_с_и_в_н_ы_й (мыслительный) язык и о_п_е_р_а_ц_и_о_н_а_л_ь_н_ы_й язык (язык действий). Было бы удивительно, если бы Лем вдруг "предпочел" дискурсивные языки. Если бы он стал обсуждать способы "повышения дискурсивности". А здесь есть что обсуждать! Лем, разумеется, верен себе. Операционный язык - хорошо, мыслительный - плохо! Мы не станем разбирать всю аргументацию автора в связи с языком; это было бы повторением. Мы раз®ясним лишь два понятия, к которым он прибегает, - понятие м_о_н_а_д_ы по Г.В.Лейбницу и понятие с_и_н_т_е_т_и_ч_е_с_к_о_г_о а_п_р_и_о_р_н_о_г_о с_у_ж_д_е_н_и_я по И.Канту. Лейбниц и субстанция. "Коконы души" Термин "субстанция" в истории философии обычно служил для обозначения неизменной первоосновы всего сущего, бытие которой постулировалось. Есть м_е_н_я_ю_щ_и_е_с_я с_о_с_т_о_я_н_и_я и с_в_о_й_с_т_в_а, а в противоположность им - говорили философы - н_е_и_з_м_е_н_н_а_я п_е_р_в_о_о_с_н_о_в_а - субстанция. Некоторые философы считали, что такая субстанция - одна, другие - что их две или три. Иные же считали, что таких субстанций много или даже бесконечно много. Эти воззрения получили названия монизма, дуализма и плюрализма. Плюралистом и был как раз Лейбниц, он верил, что число субстанций бесконечно. А свои субстанции называл "м_о_н_а_д_а_м_и". Вдобавок он считал, что монады не обладают протяженностью, что это, так сказать, метафизические точки. (Мы используем доступное сравнение с материальными точками механики.) Монады были к тому же "простыми". Их единственным атрибутом являлось мышление (тогда как единственным атрибутом материальной точки является ее масса). И, наконец, монады не взаимодействовали друг с другом: Лейбниц говорил, что они "не имеют окон". Короче, это были эдакие "коконы души", "дифференциалы духа". Но даже и без окон каждая монада обладала способностью отражать всю Вселенную. Этот образ и привлекает Ст. Лем, чтобы проиллюстрировать чисто мыслительный (скверный!) язык. За цитатой читатель может обратиться к тексту автора. Рассел о Канте Второе понятие, которое мы раз®ясним, это понятие синтетического априорного суждения по И.Канту (1724-1804). Мы процитируем с некоторыми сокращениями Б.Рассела 44: "Наиболее важной книгой Канта является "Критика чистого разума..." Цель этой работы состоит в том, чтобы доказать, что хотя никакое наше знание не может выйти за пределы опыта, тем не менее оно частично априорно и не выводится индуктивно из опыта. Априорная часть нашего знания охватывает, согласно Канту, не только логику, но многое такое, что не может быть включено в логику или выведено из нее. Он выделяет два различения, которые у Лейбница смешаны. С одной стороны,