о сматываться из этого города.
    Придется опять путешествовать в товарных вагонах.
    Хорошо бы дождаться, пока выпустят Тома.
    Сэм обернулся, почувствовав чью-то руку у себя на плече.
    Перед ним стоял небольшой человек в сдвинутой на затылок шляпе и с
зажатой в зубах сигарой.
    - Есть работа, - сказал  он,  не  выпуская  сигары  изо  рта.  Сэм
оглядел его с ног до головы. Он хорошо знал подобных суб®ектов.
    - Если вам нужны парни для Кубы, - сказал он  неприязненно,  -  то
поищите в другом месте. Меня уже пробовали вербовать.
    - Работа не связана с политикой. Если подойдете - будете довольны.
Решайте быстрее.
    Сэм кивнул головой. Человечек  махнул  рукой,  и  к  ним  подкатил
черный лимузин.
    Машина остановилась  у  пятиэтажного  серого  здания,  на  окраине
города. Сэм и его спутник поднялись на второй этаж. - Подождите здесь,
- сказал человечек и скрылся за  дверью,  на  которой  была  укреплена
табличка с надписью: ВЭЛ. 3. ВУЛ. ПРЕЗИДЕНТ Через несколько  минут  он
вышел и поманил Сэма  пальцем.  Комната  в  конце  коридора,  куда  он
впихнул Сэма, была погружена во мрак. Только на письменном  стиле,  за
которым сидел высокий человек в белом халате,  горела  лампа,  освещая
разбросанные по столу бумаги.
    - Фамилия? - спросил человек в халате.
    - Смит.
    - Имя?
    - Сэмюэль.
    - Возраст?
    - Двадцать один год.
    - Занятие?
    - Безработный.
    - Бэртрам! - крикнул человек в халате. -  Полное  исследование  по
программе ку триста шестнадцать.
    - Раздевайтесь, - кинул он Сэму.
    В комнате вспыхнул свет, и Сэм увидел множество  аппаратов  самого
разнообразного вида.
    Бэртрам, молодой человек с черными тоненькими усиками, велел  Сэму
лечь на стол, стоящий посредине комнаты. Через несколько минут Сэм был
опутан сетью проводов. На груди, голове и на  запястьях  ему  укрепили
металлические манжеты.
    Бэртрам подошел к аппарату, напоминающему большой телевизор.
    - Лежите спокойно, - сказал он, вращая рукоятки на приборе.
    Сэм почувствовал легкое  покалывание.  Не  сводя  глаз  с  экрана,
Бэртрам сел на стул и начал печатать на клавиатуре  прибора,  похожего
на пишущую машинку. Сэм видел, как  из  под  валика  машинки  поползла
черная лента с пробитыми на ней отверстиями.
    - Готово, - сказал Бэртрам.
    - Биографические данные  проверьте  на  детекторе  лжи,  -  сказал
человек в халате.
    Бэртрам укрепил на теле Сэма еще несколько контактов.
    Вопросы, которые задавали  Сэму,  не  имели  между  собой  никакой
связи.
    - Страдаете ли вы изжогой?
    - Не было ли среди ваших предков негров и евреев?
    - Болят ли у вас зубы?
    - Кого вы предпочитаете: блондинок или брюнеток?
    - Как вы переносите виски?
    - Крепко ли вы спите?
    - Какими болезнями вы болели?
    После этого у него под ухом стреляли из пистолета и показывали ему
альбом с обнаженными красавицами.
    Затем его повели в соседнюю  комнату,  где  просматривали  грудную
клетку перед большим рентгеновским аппаратом, взяли пробу  желудочного
сока и сделали анализ крови.
    - Можете одеваться, - сказал Бэртрам.
    Одеваясь, Сэм видел, как Бэртрам вложил черную ленту  с  пробитыми
отверстиями в большой серый ящик и нажал кнопку.  Несколько  минут  на
панели ящика вспыхивали зеленые лампочки. Потом что то щелкнуло,  и  в
руках у Бэртрама оказалась белая карточка.
    - Индекс Е восемьдесят один, -  сказал  Бэртрам.  -  Подходит  для
мистера Фауста.
    Человек в халате снял телефонную трубку.
    - Противопоказаний нет, можете использовать.
    Дверь отворилась, и вошел уже знакомый Сэму человечек.
    - Дженерал кибернетикс компани, - сказал он, - может  предоставить
вам работу, но раньше я должен показать вас заказчику.

    На  этот  раз  машина  остановилась  у   небольшого   особняка   в
фешенебельной части города Сэм и его спутник вошли в холл.
    - Мистер Фауст вас ждет, мистер Дженингс, -  сказал  подошедший  к
ним человек в черном костюме.
    В комнате, куда они вошли, пахло лекарствами, духами и еще чем-то,
чем пахнут давно не проветриваемые вещи. В  кресле  у  ярко  пихающего
камина сидел  маленький  старичок  со  сморщенным  лицом,  похожим  на
сушеную грушу.
    - Это Смит, которого мы для вас подобрали, мистер Фауст, -  скисал
Дженингс.
    - Подойдите поближе, - пропищал тоненький голосок из кресла.
    Сэм сделал несколько шагов  вперед.  Некоторое  время  старичок  с
любопытством на него смотрел.
    - Вам об®яснили ваши обязанности?
    - Я предполагал, мистер Фауст, что до того как будет получено ваше
согласие на эту кандидатуру, - всякие об®яснения излишни,  хотя  фирма
считает ее вполне подходящей, - сказал Дженингс, -  мы  провели  самое
тщательное исследование.
    - Мне уже надоело ждать, - сказал капризно старичок - Пока вы  там
возитесь,  я  теряю  драгоценное  время.  Я  достаточно  стою,   чтобы
наслаждаться жизнью, а эти ослы посадили меня на  манную  кашу.  Слава
богу, прошли времена, когда, ради возвращения  молодости,  нужно  было
продавать душу дьяволу. Сейчас я могу купить не только молодость, но и
дьявола в придачу. Короче говоря, - обратился он к Сэму, - я покупаю у
фирмы ваши ощущения. Об®ясните ему, Дженингс. Я вижу, что он ни  черта
не понимает.
    - Хорошо, мистер Фауст. Ваши обязанности, Смит, будут  заключаться
в  том,  чтобы  снабжать  мистера   Фауста   ощущениями   нормального,
здорового, молодого человека, пользующегося всеми радостями жизни.
    - И пороками, - пропищал голос из кресла.
    - И тем, что называется пороками, -  согласился  Дженингс.  -  Для
этой  цели  будет  налажена  связь  между  биотоками  вашего  мозга  и
биотоками  мозга  мистера  Фауста.  Точнее   говоря,   ваши   биотоки,
разложенные на гармонические составляющие, будут модулировать  несущую
частоту радиоволны, на которой между вами будет осуществляться  связь,
и вызывать в мозгу мистера  Фауста  точно  такие  же  ощущения,  какие
будете испытывать вы. Аппаратуру фирма доставит через час.
    Сэм тихонько ущипнул себя за ляжку.
    Нет, он не спал.
    - Значит, - спросил он, - мои мысли будут  передаваться  по  радио
мистеру Фаусту?
    - Человеческая мысль слишком сложная штука, чтобы это  можно  было
сделать. Пока речь идет о передаче простейших  ощущений,  связанных  с
физиологической деятельностью организма.
    - Включая самые интимные, - снова пропищал голосок.
    - Безусловно,  -  подтвердил  Дженингс.  -   Во   время   сеансов,
организуемых по желанию  мистера  Фауста,  его  ощущения  будут  точно
копировать ваши. Жить вы  будете  здесь.  На  время  сеансов  в  вашем
распоряжении будет автомобиль,  отдельная  квартира,  где  вы  сможете
принимать знакомых женщин, и открытый  счет  в  ресторане.  Вы  будете
снабжены небольшой суммой подотчетных  карманных  денег.  Кроме  того,
фирма будет вам выплачивать по три доллара за  каждый  сеанс,  которые
вначале  будут  вычитаться  в  погашение  стоимости  выданной  одежды.
Сегодня состоится пробный сеанс.
    - Муррей покажет вам вашу комнату, - сказал старичок,  -  это  мой
секретарь. Если  вам  будет  что-нибудь  нужно,  обращайтесь  к  нему.
Вечером будьте готовы к сеансу. Позаботьтесь, Дженингс, чтобы все было
в порядке.
    В отведенной  Смиту  комнате  стояла  кровать,  стул  и  небольшой
столик.
    - Ваша квартира,  -  сказал  Дженингс,  -  обставлена  с  б'ольшим
комфортом. Ну что ж, приступим к подготовке.
    Усадив Смита на стул, он открыл стоявший в углу  чемодан  и  вынул
оттуда машинку для стрижки волос.
    Через несколько минут череп Смита напоминал бильярдный шар.
    Затем Дженингс  взял  бутылку,  кисточку  и  обмазал  голову  Сэма
противно пахнущей липкой жидкостью.
    - Вам придется носить парик, для того чтобы не привлекать внимания
этой  штукой,  -  сказал  он,  укрепляя  у  него  на   голове   тонкую
металлическую  сетку.  Сейчас  мы  проверим  ее  в  работе.  Вот   это
миниатюрный передатчик на полупроводниках, - кладите его в  карман.  В
бантике, который вы должны носить вместо галстука, помещена ферритовая
антенна. Радиус действия передатчика около  двух  километров.  В  этом
радиусе вы должны  наводиться  во  время  сеансов.  Старайтесь,  чтобы
плоскость антенны всегда была ориентирована перпендикулярно к  прямой,
проведенной между вами и домом  мистера  Фауста.  Этим  обеспечивается
наибольшая сила передаваемого  сигнала.  Остальное  вы  скоро  освоите
сами. Суньте руку в карман и нажмите кнопку на передатчике.
    Нажав кнопку, Сэм почувствовал неприятное гудение в голове.
    Дженингс вынул из чемодана небольшой прибор с  экраном  и  включил
его  шнур  в  штепсельную  розетку.  На  экране  вспыхнули  причудливо
извивающиеся светящиеся кривые.
    - Так, отлично! - сказал он, выключая  штепсельную  вилку.  -  Все
работает нормально. В чемодане костюм.  Переодевайтесь.  Скоро  Муррей
отвезет вас на пробный сеанс  в  ресторан,  а  я  займусь  подготовкой
мистера Фауста.
    Через полчаса, свежевыбритый, в отличном новом костюме, Сам  вошел
с Мурреем в зал ресторана "Бристоль".
    Муррей сказал несколько слов на ухо подошедшему метрдотелю, и тот,
поклонившись, повел Сэма к столику у окна.
    - Обед заказан но выбору мистера Фауста, - шепнул  Мюррей  на  ухо
Сэму, - шофер  с  машиной  будет  вас  ожидать.  Поправьте  парик,  он
налезает на ухо. Я уезжаю. Во время сеанса я должен быть около шефа.
    - Устрицы, суп из креветок, дичь, отварная форель, пломбир, кофе с
коньяком. Вино по списку, коллекционное, - бросил на  ходу  метрдотель
лакею.
    Сэм взял в рот устрицу. Она показалась ему безвкусной, но он ее  с
жадностью проглотил.  Притупившееся  за  день  ощущение  голода  вновь
овладело им с необычайной силой. Он,  не  разбирая,  глотал  всЈ,  что
ставил перед ним изумленный лакей, залпом осушал полные бокалы и снова
глотал теплую пищу, заботясь только о том,  чтобы  поскорее  наполнить
пустой желудок.
    Наконец, голод был утолен, и он с наслаждением почувствовал тепло,
разливающееся по всему телу.
    Подали кофе.
    Откинувшись на спинку стула, он обвел взглядом зал  ресторана.  На
эстраде музыканты джаза извлекали из своих инструментов спотыкающиеся,
кудахтающие звуки. Мелодия внезапно  оборвалась,  и  к  рампе  подошел
барабанщик.
    - Известная французская певица Маргарита Дефор, - об®явил он, и на
эстраду   выпорхнула    девушка    лет    восемнадцати,    встреченная
аплодисментами. Хриплые звуки джаза,  казалось,  подчеркивали  чистый,
нежный голос  певицы.  Она  пела  по-английски  негритянскую  песенку,
которую часто пел Том, когда они с Сэмом работали на сборе хлопка.
    "Бедняга Том!" - подумал Сэм.
    Он допил кофе и, провожаемый метрдотелем, вышел из ресторана.
    Развалившись на мягких подушках "роллс-ройса", Сэм  закрыл  глаза.
Голова кружилась от  выпитого  вина.  В  памяти  звучала  негритянская
песенка...

    На следующее утро Муррей разбудил Сэма.
    - Шеф хочет вас немедленно видеть, - сказал он.
    Через несколько минут Сэм предстал перед мистером Фаустом.
    - Неплохо, мой мальчик, но это далеко не то, что от вас требуется.
Нельзя поглощать пищу без разбора, научитесь ее  смаковать.  Тот  хаос
вкусовых ощущений, вперемешку с  голодом,  которые  я  вчера  испытал,
очень далеки от настоящего наслаждения  пищей.  Не  налегайте  так  на
вино. В большом количестве оно снижает вкусовые  ощущения.  Попробуйте
понять вкус устриц. Однако дело не в этом.  ВсЈ  придет  со  временем.
Скажите: какое впечатление произвела на вас вчерашняя певичка?
    - Она очаровательна, - ответил Сэм.
    - Очень рад, что она вам понравилась.  Постарайтесь  завоевать  ее
расположение. Помните,  что  если  нужны  деньги,  то  они  будут.  Не
забывайте, что в вашем распоряжении специальная квартира.
    В  кресле  что-то  забулькало  и  захрипело,  как  в   испорченном
водопроводном кране. Очевидно, мистер Фауст смеялся.
    Бульканье прервалось так же внезапно, как и возникло.
    - Можете идти, мой мальчик. Следующий сеанс будет сегодня вечером.

    Прошло  несколько  дней,  и  новая  жизнь   оказалась   не   такой
ослепительной,  как   это   представлялось   вначале.   Мистер   Фауст
капризничал.
    То ему казалось, что омары не вызывают  у  Сэма  должных  вкусовых
ощущений, то его возмущала неспособность Сэма  наслаждаться  сигарами.
Целую бурю вызвал вопрос о наркотиках. Выкурив первую  трубку  опиума,
Сэм не испытал ничего, кроме невыносимой тошноты. При  этом  он  забыл
выключить передатчик, и мистера Фауста вырвало  на  ковер.  Но  больше
всего недоразумений происходило  по  поводу  Маргариты.  Сэму  удалось
завязать с ней знакомство. Она даже познакомила его  со  своим  братом
Валентином, оказавшимся таким же стопроцентным американцем, как и  его
сестра. Но дальше этого дело не двигалось.
    - Даю вам три дня срока, - визжал раз®яренный хозяин - Если за это
время вы не справитесь с девчонкой, я порву договор с фирмой или пусть
присылают кого-нибудь другого, а не болванов, у которых после салата с
уксусом начинается отрыжка и вечно чешется левая пятка!
    Сегодня срок, назначенный мистером Фаустом истекал.

    ...Машина плавно  под®ехала  к  под®езду  ресторана.  Черная  тень
бросилась к автомобилю и открыла дверцу.
    Сэм полез в карман за мелочью, но рука его застыла на месте.
    - Том, дружище, ты ли это?
    Сомнений не было, перед ним стоял тот самый  Том,  с  которым  они
исколесили полстраны в поисках работы.
    - Я, Сам, своею собственной персоной, только  что  из  тюрьмы.  Им
нужны места, и меня вытурили оттуда досрочно. Но что с тобой, Сэм?!  С
каких пор ты начал раз®езжать в  автомобилях?  Уж  не  получил  ли  ты
наследство? Теперь ты уже не захочешь якшаться с нищим негром.
    - Сейчас я тебе всЈ расскажу, Том, только раньше всего нужно  тебя
покормить, пошли!
    - Ты с ума сошел, Сэм! Разве ты не знаешь,  что  цветным  запрещен
здесь вход  в  ресторан.  Если  у  тебя  действительно  завелась  пара
долларов, то пойдем поищем закусочную.
    - Не беспокойся, Том. Со мной  тебя  сюда  пустят.  Я  тут  важная
персона.
    - Не советую, мистер Смит, - вмешался шофер. - Вы знаете отношение
мистера Фауста к цветным. Он никогда не потерпит...
    - Поезжайте домой! -  перебил  его  Сэм.  -  Я  сам,  если  нужно,
об®яснюсь с хозяином.
    В дверях им преградил дорогу швейцар:
    - Мне очень жаль, мистер Смит, но я имею строгое предписание...
    - Не беспокойтесь. Я знаю, что  делаю,  -  сказал  Сэм,  отстраняя
рукой швейцара.
    В зале их встретил метрдотель:
    - Крайне  сожалею,  мистер  Смит,  но  правила  нашего   заведения
категорически запрещают появление в нем цветных.
    - Даже если это делается по желанию мистера Фауста?
    - Если убытки,  понесенные  заведением,  будут  компенсированы,  -
пробормотал метрдотель,  -  то...  впрочем,  я  не  могу  отвечать  за
последствия. Предупреждаю, что вы действуете на свой риск.  Мы  хорошо
знаем мистера Фауста, но боюсь, что даже его имя не может оградить нас
от неприятных инцидентов.
    Сэм с Томом сели за столик.
    Метрдотель благоразумно удалился.
    - Два бифштекса и  два  виски  с  содовой,  -  сказал  Сэм  лакею,
машинально включая передатчик.
    - Но ваш ужин, мистер Смит, - пробормотал смущенный лакей.
    - Ужин потом, - сказал Сэм.
    Мертвая тишина воцарилась в зале. Все взгляды были обращены на  их
столик. Даже оркестр перестал играть.
    - Идем отсюда, Сэм, - пробормотал Том, - не нравится мне  вся  эта
история.
    В наступившей тишине резко  прозвучал  звук  разбившегося  стекла.
Оттолкнув столик, высокая красивая дама со следами  на  глазах  шла  к
выходу. Ее кавалер еле поспевал за ней.
    Зал быстро пустел.
    Какие-то типы подозрительного вида заглядывали из вестибюля в зал.
    Наконец  сконфуженный  лакей  принес  заказанное.  Том   несколько
оживился при виде сочного бифштекса.
    - Я здорово рад, Сэм, что наконец встретил тебя.
    Рука Сэма потянулась к стакану, но кто-то сзади схватил его за обе
руки и вывернул их назад.
    - Будешь знать, как водить сюда всякую негритянскую сволочь!
    Их тащили за ноги по лестнице.  Сэм  чувствовал,  как  его  голова
ударяется о каждую  ступень.  Последнее,  что  он  видел,  был  черный
автомобиль, в который кинули Тома, и башмак с металлическими подковами
над своей головой, поднятый для удара...

    Сэм открыл глаза и застонал. Ныло все тело,  и  невыносимо  болела
голова. Он дотронулся до лба и нащупал повязку.
    - Здорово вас разукрасили! Какой  мерзостью  у  вас  была  смазана
голова? Нам пришлось  перепробовать  кучу  растворителей,  прежде  чем
удалось всЈ эго смыть. Мэри, дайте  больному  его  платье  и  счет,  -
толстый человек в белом халате игриво ткнул Сэма в живот  и  вышел  из
палаты.
    - Вот ваш костюм, - сказала сестра, - я его  зашила  и  почистила,
как могла, а вот счет. Двадцать долларов за  оказание  первой  помощи,
пять долларов за удаление лакового  покрова  на  голове  и  доллар  за
ремонт платья. Всего двадцать шесть долларов.
    Сэм сунул руку в карман того, что раньше называлось его  пиджаком,
вынул бумажник и пересчитал деньги, выданные ему мистером  Фаустом  на
текущие расходы Набралось всего двадцать пять  долларов.  Обшарив  все
карманы, он наскреб еще доллар и десять центов мелочью.
    Домой пришлось идти пешком. Первый, кого он встретил в холле,  был
Муррей.
    - Где вы шляетесь,  Смит?  -  сказал  он.  -  Звонил  Дженингс.  С
сегодняшнего дня ваша работа в фирме окончена. Вчера вечером во  время
сеанса мистер Фауст умер от кровоизлияния в мозг.




        КРАСНЫЕ БУСЫ



    Его звали Василий Нилыч. Почему-то это имя у меня вызывало мысли о
купеческих поддевках и мучных лабазах.
    Мы с ним жили в одной комнате, что  отнюдь  не  приводило  меня  в
восторг. По ночам он храпел, и тогда я его остро ненавидел.
    Впрочем, нужно сказать, что и днем он не  вызывал  у  меня  особой
симпатии.
    Это  было  жалкое,  чем-то  напуганное  существо,  погруженное   в
глубокое раздумье. У него была неприятная манера вздрагивать, когда  к
нему случайно обращались с каким-нибудь вопросом.
    Иногда мне казалось, что больше всего он боится, чтобы  его  мысли
не стали известны посторонним.
    Он ничего не читал, кроме толстой, засаленной книги, которую ночью
клал под подушку.
    Он был единственным из  всех  обитателей  санатория,  ни  разу  не
купавшимся в море. Ежедневно, в самый солнцепек, он появлялся на пляже
с черным зонтиком под мышкой, в черных кожаных ботинках  и  в  наглухо
застегнутой,  выцветшей  синей  рубашке.  Укрепив  в  песке  раскрытый
зонтик, он, одетый, ложился головою в тень и углублялся в свою книгу.
    Трудно было определить, сколько ему лет.  Иногда  он  мне  карался
очень старым, хотя, скорее всего,  это  была  не  старость,  а  просто
преждевременно окончившаяся молодость. Думаю, что ему было  не  больше
тридцати пяти лет.
    Прожив с ним месяц в одной комнате, я не знал ни его профессии, ни
возраста, ни постоянного местожительства.
    Он был первым, что изгладилось из моей памяти о проведенном на юге
отпуске, как только я сел в самолет.
    Я торопился домой и был очень раздосадован, когда выяснилось,  что
из-за  внезапно  испортившейся  погоды  придется  на  некоторое  время
задержаться в промежуточном аэропорту. Мест в гостинице не  оказалось.
Сокрушаясь по поводу предстоявшей бессонной  ночи,  я  занял  место  в
ресторане у окна, выходящего на  летное  поле,  с  твердым  намерением
обосноваться там до утра. ВсЈ же это было лучше, чем пытаться уснуть в
одном из аэрофлотских кресел.
    Мои мысли были целиком заняты  служебными  делами,  и  я  невольно
вздрогнул, услышав знакомый голос:
    - Простите, этот стул свободен?
    Передо мной стоял Василий Нилыч с чемоданом в  руке  и  неизменной
толстой книгой под мышкой.
    Я