ию автора и год
издания." -- строго приказал он. Беззубая старуха вытянула шею на
дополнительные шесть сантиметров и дрожащим голосом начала: "Биография
Григория Васильевича Романова-внука, автор -- Иона Андронов-младший, год издания
..." Издав ошарашенное восклицание, Вохраньков поднес книгу к лицу и
несколько секунд оставался без движения. Толстые щеки его внезапно залоснились
потом. Пассажиры, столпившиеся позади, заглядывали через его плечо.
С громким щелчком, оператор остановил камеру. Стало тихо, даже вьюга на
мгновение перестала бить снегом в окно.
Вдруг лицо следователя озарилось пониманием. "Ха-ха-ха! -- демонически
захохотал он, -- Преступник хитер, но доблестный КПГ еще хитрее. Чтобы запутать
следствие, так-называемый Иванов заменил антикоммунистическую книгу биографией
одного из наших вождей. Но он не учел, что в замок портфеля встроен секретный
счетчик, регистрирующий, сколько раз открывалась застежка. Перед тем, как
портфель попал в преступные руки, отсчет был выставлен на 0, и если б Иванов не
лазил в портфель, то счетчик показывал бы сейчас 1. Однако, заменяя книгу,
негодяй должен был расстегнуть застежку, так что счетчик показывает сейчас
2!" Вохраньков щелкнул пальцами, и один из пассажиров склонился над
портфелем -- Эрик видел только спину и дергавшиеся локти. Видеооператор снова
включил камеру, звукооператор вновь выставил вперед микрофон. Следователь
повернулся к старухам: "Вы поняли мои об®яснения?" -- те дружно
помотали головами и виновато втянули их в плечи. "Ладно, неважно ... -- с
досадой произнес Вохраньков, -- Просто зачитайте вслух показания счетчика.
Это-то вы можете?" Старухи с усердием закивали. Пассажир поднес портфель
беззубой старухе -- Эрик увидал, что верхняя часть замка откинута, как крышка
табакерки. В комнате опять стало тихо. "Один." -- громко прошамкала
старуха и посмотрела на следователя -- сначала подобострастно, а потом с ужасом.
"Дай сюда!" -- прохрипел Вохраньков. Пассажир сунул портфель ему под
нос. Звукооператор зачехлил микрофон, видеооператор выключил камеру и стал
убирать ее в футляр. Следователь перевел взгляд на Эрика. "Можно вопрос? --
сказал тот в ответ на немой призыв о помощи в вытаращенных глазах гигиениста, --
Могу ли я, впредь до окончательного раз®яснения, называть вас не гражданин,
а товарищ следователь?"
В комнате взорвалась полная и абсолютная тишина. Цвет вохраньковского лица
наводил на мысль о скором аппоплексическом ударе.
"Понятых вон!" -- заорал следователь, разбрызгивая слюну, и
ринулся к телефону. Два пассажира потащили старух под трясущиеся руки из
комнаты, а Вохраньков яростно набрал какой-то номер. "Рогачев? -- заорал он
в трубку, -- Ты, сукин сын, какую книгу в портфель положил? ... Что?... Какого ж
тогда х..." Оборвав разговор на полуслове, следователь бросил трубку,
злобно оглянулся и набрал другой номер: "Ходорев? Капитан Вохраньков
говорит. Запиши адрес -- Оружейный переулок, дом 5-9, квартира 17 ... Не дробь,
говорю, а тире, дубина: пять тире девять. Вышлешь бригаду с обыском по
категории Б3." Собрав свое хозяйство, видео/звуко-операторы вышли из
комнаты. "Чтоб через полчаса были на месте!" -- хлопнув трубкой,
следователь направился к двери. "В Лефортово его. -- рявкнул он, проходя
мимо старшего по званию пассажира, -- И чтоб пальцем не тронули ... я с ним сам
разбираться буду!"
Громко хлопнула дверь. Шаги Вохранькова затихли вдали.


Пассажир вынул из кармана грязный носовой платок, стер с лица начальникову
слюну и без выражения произнес: "Встать." Эрик встал. "Следовать
за мной на дистанции два метра. Шаг вправо, шаг влево считаются побегом и
пресекаются соответственно. Ясно?" -- кэпэгэшник достал из кармана
наручники и сковал Эрику руки. "Ясно, товарищ." "Тамбовский волк
тебе товарищ! -- раздраженно ответил пассажир, -- Пшел!" -- он направился к
двери. "Пшел!" -- эхом повторил второй пассажир и толкнул Эрика в
спину. Надевая на ходу респираторы и шапки, они вышли из комнаты.
В темном коридоре не было ни души. С кухни доносилось гудение плохо
отрегулированного кондиционера. Сквозь плотно закрытые двери комнат не проникало
ни звука.
Лестничная клетка -- лестница -- парадное.
У под®езда стоял черный микроавтобус ("воронок") и кучка зевак.
"Повели, родимого. -- прокомментировала толстая тетка в клеенчатом фартуке,
опиравшаяся на скребок для снега, -- И чавой-то они все сюда слетаютси?
Нидерландистская явка у них здеся, что ли?" Задние двери воронка были
раскрыты настежь, внутри сидели пассажиры, отводившие по домам старух-понятых.
"Не-е, не может того бы-ыть, чтоб нидерланди-истская явка. -- проблеял
интеллигентый дедушка в пенсне и обтрепанных сиротских брюках, -- Вспо-омните,
Матве-е-евна, как на той неде-еле здесь трех францу-узов замели-и!" Из
кабины микравтобуса высунулся водитель; "В Лефортово!" -- бросил ему
старший по званию пассажир и подтолкнул Эрика к задним дверям. "Да не
французы то были, а монакские сепаратисты!" -- авторитетно вмешался
щеголеватый молодой человек в узком синем пальто, оранжевой шапке и зеленом
респираторе.
Двери микроавтобуса захлопнулись. Ерзая на узких сиденьях, кэпэгэшники
неуклюже ворочались внутри своих шуб и толкались локтями. Пассажирский салон
отделялся от кабины водителя перегородкой, обклеенной красотками из закрытого
эротического приложения к журналу "Коммунист". Окон не имелось, под
потолком горела лампа дневного света.
Воронок тронулся. Старший по званию пассажир включил вделанный в наружную
стенку кондиционер. Выждав пару минут, кэпэгэшники сняли респираторы -- Эрик
последовал их примеру.
"Ну, как там товарищ капитан?... Серчает?" -- поинтересовался один
из двух гигиенистов, провожавших старух. "Серчает. -- подтвердил старший по
званию пассажир, доставая из кармана пачку 'Беломора'. -- И пущай себе серчает,
мудилка корзинный!" Он закурил и глубоко затянулся -- микроавтобус
наполнился едким дымом. "Вот при Седове хорошо было! Ни тебе конструирования улик, ни
предварительной психобработки. Надо кого взять -- едешь и берешь ... а уж улики-хулики
подозреваемый сам тебе потом рассказывает. -- Кулаки кэпэгэшника рефлекторно
сжались, глаза подернулись мечтательной дымкой. -- Где-то он теперь, Ростислав
Фомич?... Как его после того недоразумения в Монголию перевели, так ни слуху, ни
духу ... будто б и не было человека!" -- он закусил беломорину желтыми
зубами и прищурил (из-за дыма) правый глаз. "Ты погоди Седова хоронить. --
вмешался пассажир, сидевший у двери, -- Он таких говнюков, как Вохраньков,
десятерых переживет!" "И то верно. -- оживился старший гигиенист, --
Особливо после сегодняшнего случая ..."
Пассажиры посмотрели на Эрика со смесью одобрения и неодобрения.
"Ты, паря, хоть нам-то расскажи, как этот трюк с книжкой
проделал!" -- попросил пассажир, сидевший у двери. "Какой трюк,
товарищ?" -- удивился Эрик. "Тамбовский волк тебе товарищ." --
без обиды ответил кэпэгэшник, отхаркался и сплюнул на пол. "Слушай, ты! --
с неожиданной злостью вмешался старший гигиенист, -- Ежели ты, гнида, хоть раз
еще кого-нибудь из нас товарищем назовешь, то я, несмотря на вохраньковский
запрет, так тебя отмудохаю, что ты маму родную не узнаешь ... Понял?"
"А как надо называть?" "Гражданином." -- стараясь
сдерживаться, сказал гигиенист, затоптал беломорину и отвернулся в сторону.
"Эх, жизнь наша копейка!" -- тактично перевел разговор на другую тему
сидевший у двери пассажир. "И не говори!... -- поддержали остальные
гигиенисты, закуривая. -- Верно!"
Эрик закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от бессмысленных разговоров.
Минут через десять воронок резко свернул с дороги и остановился. Было
слышно, как водитель с кем-то разговаривает, потом раздался громкий скрип
(ворот?). "Одеть респираторы." -- приказал старший пассажир. Проехав
чуть-чуть вперед, они опять остановились. Снаружи раздались голоса, задняя дверь
распахнулась: солдат в черном мундире внутренних войск проверил у кэпэгэшников
документы. Последовал еще один короткий перегон и микроавтобус остановился с
окончательностью конечного назначения: "Приехали. -- сказал старший
гигиенист, -- Пшел."
Серая бетонная стена, возле которой стоял воронок, безгранично уходила
вправо, влево и вверх, теряясь в пелене падающего снега. Окон в стене не было. С
боков двор огораживал высокий кирпичный забор, образуя "отсек"
примерно 30 метров на 50. Узкая дорога уходила наружу сквозь массивные
металлические ворота с колючей проволокой наверху. Над воротами бился по ветру
кумачовый плакат: "Коммунизм построен! Скажи Партия, каковы наши
дальнейшие задачи?" "Пшел." -- буркнул старший по званию
пассажир и толкнул Эрика в направлении узкой двери, прорезанной в бетонной
стене. Остальные гигиенисты остались у микроавтобуса.
Пять ступенек крыльца -- входная дверь.
Они оказались в большом темном помещении, разделенном деревянной
перегородкой. Из маленького окошка, как скворец из сворешни, выглядывал молодой
ефрейтор в черном мундире и ковырял в носу. Слева висела стенгазета "За
передовое охранение", справа -- стенд с фотографиями отличников боевой и
политической подготовки. "Нидерландиста привезли?..." -- без интереса
протянул ефрейтор, вытер палец о гимнастерку и лениво встал. Пассажир сдвинул
свой респиратор под подбородок, Эрик -- тоже. Раздался звон ключей, и в
перегородке рядом с окошком открылась дверь. Гигиенист расстегнул наручники,
Эрик зашел внутрь, дверь захлопнулась. "Руки давай!" -- гавкнул
ефрейтор, бряцая новой парой наручников.
"Номер у него какой?" -- ефрейтор сел за стол рядом с переговорным
окошком, достал два бланка "Справки о поступлении" и проложил их
копиркой. "2-5-1-9-1-6-4-3-8." -- продиктовал пассажир, сверившись с
какой-то бумажкой. "Следователь?" -- "Вохраньков Л.В.";
"Категория обращения?" -- "Б1." Копаясь левым указательным
пальцем в правой ноздре, ефрейтор размашисто подписался. "Бывай,
земляк!" -- он протянул копию гигиенисту; "Бывай!" -- отозвался
тот и направился к выходу. "До свидания, товарищ." -- сказал ему вслед
Эрик. Пассажир резко обернулся, но, наткнувшись на перегородку, остановился:
"Некогда мне с тобой возиться, гнида, а дай Бог, свидимся еще раз -- я
'товарища' тебе в глотку вобью." Побагровев до корней волос, он вышел.
"Выворачивай карманы, нидерландская морда! -- ефрейтор вынул палец из
носа и достал из ящика стола плотный коричневый конверт, -- Или, погодь, я сам
тебя обыщу. Часы есть?" Он быстро проверил эриковы карманы, сложив все,
кроме бумажника, в конверт. (У стены стояло несколько больших картонных коробок.
Радиоприемник на столе негромко пел голосом народной певицы Итальянской ЕКР
Регины Минетти.) Ефрейтор вынул из бумажника талоны и молча спрятал за пазуху.
"Носовой платок тоже возьми." -- посоветовал Эрик; "Ты чего,
паря? -- удивился ефрейтор, -- На хуя он мне?" Он сунул бумажник в конверт,
надписал в уголке эриков номер, запечатал и бросил в одну из картонных коробок.
С улицы донесся шум от®езжающего микроавтобуса.
"Нурминен!" -- заорал ефрейтор, садясь за свой стол. Ответом была
тишина. "Рядовой Нурминен, падла корявая!" Из малоприметной боковой
двери выскочил встрепанный белобрысый солдатик в мятой гимнастерке. "Опять
на боевом посту спал, раз®еба?" "Никак нет, товарищ ефрейтор! --
ответил солдатик с сильным скандинавским акцентом и вытянулся во фрунт, --
Бодрствовал!" "У-у, -- беззлобно протянул ефрейтор, -- дать бы тебе по
харе, роспиздню финляндскому ... ведь у тебя ж зенки сонные, как у медведя перед
спячкой!" "Виноват, товарищ ефрейтор." -- солдатик потупился и
шаркнул ногой. "Ладно ... -- смилостивился ефрейтор, -- Нидерландиста
забирай." Он протянул эрикову справку о поступлении, откинулся на спинку
стула и закрыл глаза. Указательный палец его левой руки рефлекторно воткнулся в
правую ноздрю.
"Пшель!" -- солдатик махнул рукой в направлении двери, из которой
вышел. Они прошагали по короткому узкому коридору и уперлись в массивную
металлическую дверь с "глазком", запертую тяжелым засовом и висячим
замком. Солдатик выудил из кармана связку магнитных карточек на металлическом
кольце, выбрал нужную и вставил в замок -- тот со щелчком отомкнулся. За дверью
обнаружилась кабина лифта, они зашли внутрь. Солдатик старательно задвинул
решетчатые двери и нажал верхнюю из двух кнопок на стене. Кабина поехала вверх,
за решеткой медленно поплыла грязная бетонная стена.
Путешествие было недолгим. Лифт остановился перед еще одной металлической
дверью, запертой (со стороны кабины) еще одним засовом. Найдя нужную карточку,
рядовой Нурминен отпер замок и отворотил дверь. На стуле напротив выхода из
лифта сидел солдат с непроницаемым среднеазиатским лицом и черными блестящими
глазами. "Эй, чурка! -- окликнул его Нурминен, -- Нидерландиста
забирай." Среднеазиат несколько раз моргнул: "В какой комната?"
"В пятую, какую ж еще? -- Нурминен протянул справку о поступлении и,
тщательно выговаривая слова, добавил, -- Ну, чу-урка ... ну, муда-ак!..."
Было видно, что, наравне с русской лексикой, он старается освоить русскую
интонацию.
"Чурка" медленно встал и принял справку. Дверь лифта захлопнулась,
раздался лязг засова, рядовой Нурминен уехал. "Пищел." -- чурка и Эрик
прошли по узкому коридору и оказались в коридоре пошире, в одной из стен
которого располагались обитые дермантином двери. "Твоя в какой комната
надо?" -- доверчиво спросил конвоир, забыв полученные наставления; "В
пятую." -- ответил Эрик. Они подошли к двери с табличкой:




        

    Помещение No 5

    Секция борьбы с мировым нидерландизмом

Не стуча, чурка потянул за дверную ручку и просунул
голову в образовавшуюся щель: "Моя нидерланиста привела." -- услыхал
Эрик. "Так чего ж ты его внутрь не заводишь, дурында?" -- лениво
протянул невидимый обитатель кабинета. Конвоир и Эрик вошли. "Справку о
поступлении давай." За столом у задней стены сидел человек лет сорока в
штатском, на столе стояла индивидуальная ЭВМ. Чурка протянул справку: "Моя
обратно пойдет, да-а?" "Иди, иди ..." -- согласился человек.
Одутловатое бледное лицо делало его похожим> на слизняка.
Чурка ушел.
"Садитесь." -- вяло приказал "слизняк", роясь в ящике
стола. Эрик сел на стоявшую в центре комнаты табуретку. "А-а, вот
они!" -- слизняк достал из ящика дискету. "2-5-1-9-1-6-4-3-8. -- он
надписал ярлык, вставил дискету в ЭВМ и придвинул поближе клавиатуру, --
2-5-1-9-1-6-4-3-8." На рыхлом лице его заиграли разноцветные отблески
картинок на экране видеотона: "Та-ак: роддом, детдом, 57-ая школа, МФТИ,
домоуправление, НИИ п/я 534ц." Висевшие на стене часы показывали 13:11.
Эрик расстегнул шубу -- в комнате было жарко. "Ну, поехали ..." --
сказал слизняк, нажал клавишу "возврат каретки" и откинулся на спинку
кресла. Картинка на экране видеотона изменилась, наложив на его лицо синий
вурдалачий отблеск. Обтянутый рубашкой живот медленно колыхался в просвете
расстегнутого пиджака.
Последняя цифра на стенных часах изменилась -- 13:12.
"Мне бы хотелось снять шубу." -- сказал Эрик; "Как же вы ее
снимете, когда на вас наручники?" -- лениво возразил слизняк. "Можно
ли снять наручники?"; "Нет."
Молчание.
Последняя цифра на стенных часах изменилась -- 13:13.
"Можно ли расстегнуть наручники на то время, пока я снимаю шубу, а
потом застегнуть опять?"; "Нет."
Молчание.
Последняя цифра на стенных часах изменилась -- 13:14.
"Почему?" -- "Не полагается." -- "Кем не
полагается?" -- "Инструкцией." Изнуренный усилием, слизняк
прикрыл глаза и сложил ладони на дряблом животе.
Молчание.
Последняя цифра на стенных часах изменилась -- 13:15.
Отблеск на слизняковом лице стал зеленым; стало слышно, как ЭВМ записывает
что-то на дискету. Неожиданно ожил лазерный печатник, стоявший на полу рядом со
столом.
Молчание.
Последняя цифра на стенных часах изменилась: 13:16.
ЭВМ стихла. Подняв веки, слизняк сел прямо, нажал несколько клавиш и стал
лениво водить глазами по экрану видеотона: "Отец пропал без вести в
Афганистане, мать -- враг людей ... на что же вы, с такой биографией, надеялись,
Иванов?" Эрик не отвечал. Слизняк стал снова водить глазами по экрану,
периодически нажимая клавишу "следующая страница".
Последняя цифра на стенных часах изменилась: 13:17.
"Обществоведение -- 3, история -- 3, коммунистическое воспитание -- 3.
С такими оценками по ключевым предметам ..." -- слизняк саркастически
усмехнулся и покачал головой. "Зато я был отличником по физкультуре. --
заметил Эрик, -- Вот у вас, к примеру, какая оценка по этому предмету в
аттестате зрелости?" "Подумаешь, физкультура!... -- слизняков голос
впервые окрасился эмоцией (неприязнью), -- И чего вы эдакого достигли, чтоб
хвастаться?... Чемпионом Союза стали?" "Нет, до чемпионата Союза я ни
разу не доходил ... А вот чемпионом Москвы был -- сначала среди школьников,
потом среди студентов."
Последняя цифра на стенных часах изменилась: 13:18.
"По какому виду спорта?" -- слизняковы щеки чуть порозовели;
"По боевому самбо. -- голос Эрика звучал бесцветно. -- Об этом наверняка
упомянуто в моем досье -- читайте дальше." Слизняк снова стал водить
глазами по экрану видеотона.
Молчание.
Последняя цифра на стенных часах изменилась: 13:19.
"Ладно. -- слизняк нажал несколько клавиш и вынул дискету из дисковода.
-- В оставшейся части вашего досье описано, как вы учились в МФТИ и работали в
НИИ п/я 534ц -- отметки, выговоры, когда диссертацию защитили ... в общем,
ничего интересного." Он достал из ящика стола какой-то бланк, вписал что-то
и протянул вместе с ручкой Эрику: "Подпишите." "Что это?";
"Читайте, там все сказано." -- слизняк раздраженно забарабанил
пальцами по столу.

    РАСПИСКА

С содержанием своего первичного досье со слов сотрудника В. Назаревича
ознакомлен 28 декабря 1985 года.

    __________________________
"Я бы хотел взглянуть на досье
своими глазами." -- попросил Эрик; "Не положено." -- отмахнулся
сотрудник Назаревич. "Тогда я расписку подписать не могу. -- слизняк
перестал барабанить пальцами и недоверчиво вскинул глаза, -- Я ж досье не видал
... а вдруг вы что-нибудь пропустили?" Эрик положил бланк и авторучку на
стол.
Две последние цифры на стенных часах изменились: 13:20.
"Так вы отказываетесь подписывать?" -- по голосу слизняка
чувствовалось, что он разозлился. Эрик кивнул. "Что ж, так и запишем!"
-- гигиенист нацарапал что-то на бланке расписки и вложил его, вместе с дискетой
и распечаткой, в коричневый конверт. Потом нажал кнопку в углу стола -- где-то в
отдалении тренькнул звонок. "Эх, не было б у тебя, подонок, категории Б1,
-- слизняково лицо вдруг искривила злобная гримаса, -- пожалел бы ты о своем
поведении ..." Страдальчески шевеля губами, он наклеил на конверт эрикову
справку о поступлении.
В кабинет вошел давешний среднеазиат. "Отвести наверх." --
прошипел слизняк, протягивая конверт. "Пищел." Эрик вышел из комнаты.
"Твоя напираво не ходы, твоя налэво ходы!" -- чурка подтолкнул его в
сторону запертой висячим замком металлической двери в дальнем конце коридора. За
дверью была лестница. Они поднялись на три пролета и опять оказались перед
металлической дверью -- на этот раз, запертой изнутри. Чурка постучал -- дверь
отворилась. На пороге стоял здоровенный детина в черной форме внутренних войск
со связкой ключей на поясе и прыщом на носу. "Моя нидерланиста
привела." -- робко сказал чурка и выставил вперед руку с конвертом. Детина
забрал конверт, Эрик зашел внутрь, дверь захлопнулась. "Сидоров! -- заорал
детина, -- Кончай чаи гонять, работать надо." Через одну (из двух
имевшихся) боковых дверей вошел детина без прыща и уселся за стол у стены. В
углу комнаты лежали стопкой большие целлофановые пакеты и картонная коробка с
наручниками. "Руки давай, нидерландская морда ... -- прыщавый детина
взглянул на номер, выбитый на наручниках, выбрал соответствующий ключ и отомкнул
замок, -- Раздевайся!" -- он бросил наручники в коробку. Эрик снял шубу.
Детина без прыща открыл лежавший на столе блокнот и приготовился писать.
"Шуба синтетическая, коричневая. -- огласил прыщавы