дние капли крови на усеянный битым стеклом пыльный паркет. Из
звездообразной дыры в экране видеотона выкуривалась сизая струйка дыма. В
воздухе едко пахло горелой электроникой. Эрик выудил из кармана Рябова ключи от
оставленного на Колхозной микроавтобуса и оцелофаненную карту -- сквозь лабиринт
коридоров шла красная ломанная черта, обозначавшая, очевидно, их маршрут. Аннета
поднялась с пола и молча стояла, переминаясь с ноги на ногу. Комбинезон
дефективного был атлету длинноват и заметно широк в талии. "Верните мне
ключи от наручников, -- приказал Эрик, -- И пристегнитесь, пожалуйста, друг к
другу за руки." Злобно оскалив зубы, милиционер подчинился. Аннета надела
шлем и застегнула молнию, готовая идти.
"Вперед. -- сказал Эрик, -- Будете показывать ему дорогу."


Они вышли в коридор, прошагали через комнату с трупами заведующей и ее
заместителя, протиснулись сквозь кладовку и оказались в подвале. Аннета с Эриком
включили фонари, атлет долго рылся по карманам, однако фонаря не нашел
(дефективный, видимо, переложил его в рюкзак). Они пересекли подвал, спотыкаясь
о валявшиеся на полу ржавые трубы, спустились по винтовой лестнице и зашагали по
узкому извилистому коридору, постепенно спускавшемуся вниз. Эрик шел метрах в
двух позади Аннеты и атлета, держа фонарь в левой руке, а карту и пистолет -- в
правой. В воздухе появилась розовая дымка, с каждым шагом становилось все жарче.
По стене потянулись непонятно откуда взявшиеся кабели в антикоррозийной
оболочке, под сапогами захлюпала вязкая жижа. "Стойте! -- окликнул Эрик
своих спутников, -- Вы пропустили поворот." Он сверился с картой, они
повернули направо. Розовая дымка сгустилась и превратилась в клубы пара. Коридор
стал уже. Аннета уже не умещалась в ряд с широкоплечим атлетом, и тот шагал
впереди, немилосердно дергая ее за прикованную к его запястью руку. Вскоре
коридор опять разветвился, и Эрик никак не мог решить, куда идти (по его
подсчетам, к этой развилке они должны были добраться лишь метров через двести).
Однако что он мог поделать, кроме как выбрать коридор согласно карте? К третьей
по счету развилке они добрались, наоборот, намного позже, чем Эрик рассчитывал.
Он надолго задумался -- под напряженное молчание атлета и Аннеты -- однако
решил, что возвращаться пока не стоит. У следующего разветвления его упорство
было вознаграждено: на стене коридора, куда они вышли, висела ополимеренная
табличка с номером, указанным на карте. Под табличкой мирно лежала дохлая крыса
-- обычная крыса, не мутантная -- которую ни Эрик, ни Аннета не помнили ... что,
вообще говоря, не обнадеживало. Однако, делать было нечего -- точная или
неточная, но карта являлась их единственным проводником, и альтернативы ей Эрик
не видел.
С этого момента началась самая путанная часть их маршрута -- развилки
следовали за поворотами, повороты за развилками, так что останавливаться
приходилось каждые две-три минуты. Карта, фонарь и (незащищенный антикоррозийной
пленкой) пистолет в руках Эрика покрылись едкой слизью. Таблички с номерами
коридоров встречались крайне редко, вынуждая ориентироваться, большей частью, по
здравому смыслу. Несколько раз им приходилось возвращаться в поисках пропущенных
ранее поворотов. От напряжения и жары Эрик взмок -- одежда под его комбинезоном
прилипла к телу, кожа под одеждой немилосердно чесалась. Глаза щипало от
затекшего в них пота и постоянного разглядывания карты. Трехдневная щетина на
щеках отвратительно кололась. В ушах звенело от непрерывного прислушивания -- не
доносится ли откуда-нибудь писк крыс? Хотелось есть, пить и одновременно в
уборную ... "Эй! -- неожиданно для самого себя окликнул Эрик атлета, -- А
вы где прятались, в туалете?"; "Да." -- угрюмо отвечал
милиционер. "А что сказали заведующей и заместителю?"; "Что хотим
поймать с поличным мелкого взломщика." За исключением этого диалога, они
двигались почти в полном молчании -- завидев развилку, Аннета и атлет
останавливались и понуро ждали, пока Эрик посмотрит карту и укажет нужный
поворот. Никаких следов их первого путешествия по этой дороге обнаружить пока не
удавалось -- ни отпечатка сапога, ни брошенного предмета. В голове Эрика
назойливыми пчелами роились варианты маршрута: если он проскочил, не заметив,
вход в коридор Щ 127, то возвращаться следует по коридору Щ 128, но если же они
сейчас на правильном пути, то на следующей развилке нужно будет свернуть направо
-- и так далее, и тому подобное ... Вчерашняя водка напоминала о себе головной
болью, легкой изжогой и застрявшей в памяти застольной шуткой татуированного:
"Ты что блатной, или у блатного хуй сосал?" Утренние приключения колом
стояли у Эрика в желудке тошнотворным ощущением хрустящей под сапогом крысы. От
воспоминаний о струе крови, хлещущей из горла тонкошеего милиционера, по спине
бежали мурашки. Общая безысходность положения преследуемого всеми беглеца давила
на плечи непод®емным грузом ...
"Посмотрите!" -- резко прозвучавший голос атлета вырвал Эрика из
потока его сознания, -- "Там что-то мерцает!"
Они несколько секунд всматривались и вслушивались в черную глубину туннеля
... в дополнение к мерцанию, из темноты доносились слабое жужжание и шипение.
"Это поврежденный кабель. -- сказал Эрик, -- Вперед." "Какой еще
кабель?" -- спросил атлет; "Сейчас увидите." Они прошли 30-40
метров и оказались на месте сражения с крысами -- на стене коридора искрил
перебитый покойником дефективным кабель. Высоко поднимая ноги, атлет брезгливо
обошел раздавленные тушки грызунов, но ничего не спросил. "Стой. -- Аннета
указала ему на окруженное зеленым пятном нейтрализующей жидкости отверстие в
стене, -- Нам сюда." Они остановились и повернулись к Эрику. Вылетавшие из
поврежденного кабеля искры с шипением тухли в лужах на раскисшем полу. "И
что теперь? -- насмешливо спросил милиционер, -- Как мы с ней пролезем здесь в
наручниках?" Лицевой щиток его шлема запотел, скрывая лицо, но по тону
голоса было ясно, что он улыбается. Эрик молча достал из кармана ключи и бросил
их атлету, тот разомкнул наручники. "Теперь верните мне ключи, отойдите от
входа в трубу на пять метров и пристегните свою руку к ее ноге." -- сказал
Эрик, держа, на всякий случай, наготове пистолет. "С-сука." --
вызверился милиционер, однако ослушаться не посмел. Они с Аннетой отошли на
указанное расстояние и выполнили приказ.
Эрик посветил фонарем на вход в трубу: легкий сквозняк выдувал оттуда
струйку зеленоватого пара, поднимал ее к потолку и смешивал там с клубами
розового тумана. Тишина нарушалась лишь звуками падавших откуда-то куда-то
капель и шипением искр. Кабели на стене извивались толстыми блестящими гадюками.
Аннета бесстрастно стояла посреди туннеля рядом с застывшим на корточках атлетом
(вместе напоминая памятник пограничнику Карацупе и его доблестной собаке по
кличке "Ингус" на площади Берии и Ежова). Эрик рассовал фонарь, карту
и пистолет по карманам и полез в трубу. Пена нейтрализатора опала и превратилась
в липкую зеленую гадость, смешанную с какими-то полутвердыми образованиями
(более всего напоминавшими крысиный помет и, скорее всего, им и являвшимися). На
остатках решетки посередине трубы висел клочок оранжевого материала -- очевидно,
кусок комбинезона покойника татуированного. Эрик дополз до конца, выбрался
наружу, оказавшись в давешнем "Хранилище оборудования" с проржавевшими
металлическими трубами на полу. Он подкрутил регулировку своего динамика, сунул
голову в отверстие трубы и крикнул: "Ползите сюда!" Неожиданно громкий
крик пронесся по гулкому пространству трубы до самого конца, пробежал по всем
коридорам необ®ятного подземелья и вернулся обратно последовательностью
неразборчивых шорохов и отголосков. Эрик убавил громкость до нормального уровня.
В течение нескольких секунд не происходило ничего, потом до него донеслись
пыхтение и возня. Примерно через минуту запыхавшиеся Аннета и атлет вывалились
наружу -- Эрик бросил им ключи, они "переодели" наручники. "Я
очень устала." -- тихо сказал Аннета; "Давайте отдохнем. -- согласился
Эрик. -- Десять минут." Они сели у противоположных стен хранилища,
прислонившись спинами к мокрым кафельным стенам.
Потекли минуты. Никто ни с кем не разговаривал. Эрик рассматривал карту,
проигрывая в голове остаток маршрута и время от времени поглядывая на
плохоразличимые в тумане фигуры своих спутников. Аннета устало склонила голову
на плечо атлета, милиционер смотрел прямо перед собой (а может, на Эрика -- глаз
его видно не было). Комбинезоны у всех троих были перепачканы липкой зеленой
гадостью, лицевые щитки подернулись розовой росой. Эрик вытащил из кармана
пистолет и положил его на всякий случай на колени. У стены одиноко стоял
оставленный Рябовым нейтрализатор, на полу валялась расплющенная коробочка с
антикрысиной сывороткой. Уходивший из помещения коридор зиял черным беззубым
ртом своего входа. Капли сбегали по кафелю стен, промывая длинные извилистые
дорожки ... достигали пола, смешивались с раскисшим цементом ... поднимались
паром к потолку, конденсировались ... снова повторяли заведенный цикл -- с
монотонностью побед блока коммунистов и беспартийных на выборах в депутаты
трудящихся. Интересно, почему здесь так жарко -- ведь на улице зима? Эрик слегка
изменил позу и поморщился от боли в затекшей пояснице ... ноги и спину ломило от
усталости, во рту пересохло до состояния пустыни Гоби. Вакуум в желудке
напоминал о себе громким недовольным бурчанием и волчьими укусами под ложечкой.
Переполнение мочевого пузыря давало о себе знать неприятной тяжестью внизу
живота и желанием держать колени вместе. Неопределенность -- вернее,
безвыходность -- ситуации влекла за собой одуряющую головную боль и упадническое
настроение. "Под®ем." -- скомандовал Эрик, вставая.
Аннета и атлет медленно поднялись на ноги.
"Вперед." -- Эрик приглашающе махнул пистолетом в сторону входа в
коридор.


В течение следующего часа они монотонно и неуклонно пробирались сквозь
лабиринт туннелей, сбивались с дороги, возвращались обратно, находили правильный
поворот, опять забредали куда-то не туда ... Аннета на глазах слабела -- еле-еле
тащилась и висла на руке атлета. Воздушные фильтры их комбинезонов --
проработавшие с полной отдачей в течение нескольких часов -- с нагрузкой уже не
справлялись, однако заменить их было нечем. От вонючего затхлого воздуха и
вчерашней водки голова Эрика болела все сильнее и сильнее, внимание рассеивалось
-- что вело к дальнейшим ошибкам. В какой-то момент он полностью потерял
ориентацию -- не понимая, ни где они находятся, ни в какую точку красной линии,
обозначавшей на карте маршрут, им нужно возвратиться. Что делать? С большим
трудом Эрик отказался от необычайно привлекательного "легкого"
решения: выбраться по одной из встречавшихся иногда лестниц на свет божий, а
дальше по обстоятельствам. Положение спасла Аннета, помнившая, как выяснилось,
пять поворотов их пути от последней номерной таблички. Наконец, они оказались на
прямом участке дороги, ведущем к оставленному на Колхозной микроавтобусу. Эрик с
облегчением спрятал карту в карман и перестал думать о чем бы то ни было.
Справа проплывали квадраты кафельных плиток на черной стене, слева-внизу
колыхалась маслянистая поверхность ядовитой жидкости в канаве. Время от времени
по коридору с оглушительным жужжанием проносились рои жирных фиолетовых мух.
Медленно перекатывавшиеся в свете фонаря клубы пара заполняли все доступное
пространство, как воздух; звуки падающих капель заполняли все поры пространства,
как эфир. Время потеряло свою длительность, расстояния потеряли численные
выражения своих длин. Спины спутников Эрика почти полностью тонули в тумане,
даря ему счастливое ощущение абсолютного одиночества. Монотонность и
неизбежность ходьбы -- в явном противоречии с марксистко-романовской философией
-- не подавляли, а раскрепощали, сознание, унося его со скоростью света от
угнетенного обидами и болезнями бренного тела. Эрик громко рассмеялся (еле
различимая в тумане Аннета испуганно обернулась) -- даже в своих мечтах он не
может превысить скорость света!... Проклятые законы физики -- сковывают фантазию
сильнее законов диалектики ... хуже уголовного кодекса РЕФКР ... сильнее
морального кодекса строителей коммунизма ... хуже правил поведения в московском
метрополитене ... сильнее предписания врача ... хуже "Хорошо
Темперированного Клавира" ... Эрик помотал головой, безуспешно отгоняя
душащий поток бреда ... Как бороться с унизительной неотвратимостью первого
начала термодинамики, фазовых переходов второго рода, третьего закона Ньютона?
Он машинально поднес к лицу и внимательно осмотрел пистолет -- поверхность
металла потускнела, пластиковая накладка на рукоятке подернулась язвами
коррозии. Потом опять рассмеялся -- только и остается, что ...
"Послушайте ..."
Эрик чуть не наскочил на Аннету, позади которой высился остановившийся и
повернувшийся к нему лицом атлет.
"Послушайте, Иванов ... -- было видно, что гордому милиционеру крайне
неприятно говорить просительным тоном, -- или как вас там?... Что вы собираетесь
делать?" Эрик помолчал, взвешивая риск правдивого ответа. "Я собираюсь
вернуться домой к Аннете, поесть, помыться, побриться, переодеться в нормальную
одежду и уйти. Все это время вам придется пробыть со мной. После моего ухода вы
можете делать все, что вам заблагорассудится." По поверхности черной
жидкости в канаве разбегались круги -- будто кто-то туда плюнул. Розовый пар еле
заметно дрожал в такт проникавшей с поверхности вибрации от уличного движения.
"Не могли бы вы отпустить меня ... -- атлет запнулся, -- ... то есть нас
... прямо сейчас?" Эрик помедлил, преодолевая абсурдное в его положении
чувство неловкости. "Нет. -- сказал он наконец, -- Но для вас это не играет
ровно никакой роли: скажите им, что я вас взял в качестве заложника, а вы сумели
убежать." На стене справа от Эрика сидела огромная улитка с ядовито-зеленым
жирным телом и массивной черной раковиной. Переплетение кабелей на
противоположной стене напоминало девичью косу. "Если они сделают у меня
дома обыск, -- сказал милиционер хрипло, -- то, что бы я им потом ни об®яснял,
мне конец." Наступила неловкая пауза. "Я клянусь, -- истово произнес
атлет, -- что ничего про вас не расскажу!" Эрик молчал. "Вы можете
оставить себе ее! -- атлет подтолкнул вперед Аннету, -- Как гарантию, что я им
ничего не расскажу!" Девица резко обернулась, но милиционера это не
остановило: "Послушайте, Иванов, будьте же, наконец, человеком ..."
Эрик отступил назад и рассмеялся. "Чем больше я вас слушаю, тем больше
убеждаюсь, что доверять вам -- после того, что я сегодня видел, -- мог бы только
клинический идиот." Он отступил еще на один шаг и, видя, что атлет пытается
протиснуться мимо Аннеты вперед, поднял пистолет: "Не советую."
"Подождите." -- попыталась вмешаться девица. "У тебя,
нидерландская морда, кишка тонка человека убить." -- голос милиционера
состоял, в равных долях, из страха, смелости и презрения. "Сейчас
увидим." -- Эрик перестал пятиться, взял пистолет двумя руками и прицелился
атлету в грудь. "Подождите." -- повторила Аннета более требовательно.
"Вернее, двух человек! -- с истерической безшабашностью выкрикнул
милиционер, наступая вперед, -- Если ты меня застрелишь, подонок, то я ведь и
Аннету за собой в канаву потащу!" "Я вас застрелю так, что ваше тело
останется на ..." "Заткнитесь оба! -- на этот раз в голосе девицы было
что-то, от чего Эрик осекся на полуслове, а атлет остановился, как вкопанный. --
За нами кто-то идет."
На мгновение наступила тишина.
"За нами кто-то идет. -- повторила Аннета. -- Слышите?"
Затаив дыхание, Эрик прислушался ... Тум-м ... тум-м ... тум-м ... Ошибки
быть не могло -- до него доносились мерные, как удары метронома, тяжелые шаги
какого-то существа. Судя по напряженной фигуре атлета, тот тоже слышал их.
Черная жидкость в канаве еле заметно колебалась в такт шагам от стены к стене.
Эрик медленно разлепил пересохшие губы: "Вперед!" -- сказал он
почему-то шепотом. Аннета повернулась к атлету и подтолкнула его в грудь:
"Пошли, Сергей!" Милиционер помедлил две-три секунды (видимо, решая,
стоит ли продолжать ссору), потом повернулся и быстро пошел по коридору, вихрем
увлекая за собой девицу. Эрик устремился за ними. Тум-м ... тум-м ... тум-м ...
Звуки шагов догоняли и перегоняли их, отражались от пустоты туннеля впереди и
возвращались обратно, усилившимися в сорок раз. Тум-м ... тум-м ... тум-м ...
Рассекая розовый туман грузной обтекаемой тушей, чудовище?... пресмыкающееся?...
зверь?... мчался по их следу ... опустив клыкастую тупую морду к самой земле ...
вынюхивая уродливым мокрым носом следы их ног ... Атлет ускорил шаг -- чтобы
поспевать за ним, Аннете приходилось теперь бежать. Тум-м ... тум-м ... тум-м
... Эрик кожей спины чувствовал волны страха, нагонявшие его сзади: с клыков
зверя, верно, капала ядовитая слюна ... он был защищен от пуль непробиваемым
костяным гребнем, утыканным острыми, как шипы, рогами ... невидимый в темноте,
бесформенный, как сам ужас ... Хлоп-п! -- Аннета споткнулась и с размаху упала
-- атлет проволочил ее за собой, потом остановился -- девица поднялась ... они
опять побежали ... Аннета упала снова. Эрик огляделся в поисках лестницы,
ведущей наверх, -- и, как назло, не обнаружил ни одной. Тум-м ... тум-м ...
тум-м ... Расстояние до источника шагов не превосходило уже двухсот-трехсот
метров. "Иванов!! -- надсадно заорал милиционер, будто Эрик был в километре
от него, -- Будьте же человеком, дайте ключи!" "Чтобы вы могли
спокойно бросить ... -- Эрик замялся, -- А-а, черт с вами!..." -- он начал
рыться в кармане в поисках ключей. Тум-м ... тум-м ... тум-м ...
На мгновение наступила тишина.
"Крысы." -- вдруг сказала Аннета спокойным, обыденным голосом.
Эрик застыл, прислушиваясь. "Что?" -- непонимающе переспросил
атлет. "Там, впереди, крысы." -- девица четко и ясно выговаривала
каждое слово, ее французский акцент был почти не слышен. Эрик, наконец, услыхал
еле различимые писк и топот. "Что будем делать?" -- из-под тонкой
пленки аннетиного спокойствия просвечивала истерика. Тум-м ... тум-м ... тум-м
... -- доносилось из темноты коридора позади них. "Ключи! -- яростно заорал
атлет, -- Ключи давай, с-сукин сын!" "Ключи вам теперь не нужны. --
Эрик старался, чтоб его голос звучал твердо, -- Бежать некуда." Милиционер
издал странный горловой звук, будто захлебнулся соляной кислотой. Хаотический
писк и топот крыс неумолимо приближались к ним спереди. "Аннета! -- быстро
продолжал Эрик, не давая атлету вставить слово, -- Об®ясните вашему другу, что
он должен сейчас делать." Мерные шаги неведомого зверя неумолимо нагоняли
их сзади. Сжимая кулаки, милиционер слепо шагнул к Эрику, но ему преградила путь
Аннета. "Сереженька, миленький, успокойся!... -- она говорила просительно и
одновременно твердо, как с маленьким ребенком, -- Сейчас нужно застыть на месте
и не шевелиться ... я же тебе рассказывала!..." Скрежеща от злости зубами,
атлет остановился. Тум-м ... тум-м ... тум-м ... -- шаги зверя раздавались уже
совсем близко. Аннета повернулась к Эрику: "Что будет, если это ... -- она
запнулась в поисках подходящего слова, -- ... животное доберется до нас раньше
крыс?" "Я постараюсь его застрелить." -- отвечал Эрик.
Он отступил на пять шагов назад, повернулся к своим спутникам спиной и,
держа наготове пистолет, направил луч фонаря в черную глубину туннеля. Тум-м ...
пауза ... тум-м ... пауза ... тум-м ... Шаги стали замедляться -- судя по звуку,
зверь был уже совсем рядом ... Эрик поводил лучом фонаря вверх-вниз и
вправо-влево, но не увидал ничего, кроме жирного отсвета черной жидкости на дне
канавы. Он шагнул вперед ... и тут же замер, вспомнив о крысах. "Вы их уже
видите?" -- его хриплый голос умчался в оба конца туннеля, попеременно
отражаясь от стен, пола и потолка. "Нет. -- ответила Аннета и тут же
поправилась, -- Да." Тум-м ... пауза ... тум-м ... Зверь, наконец,
остановился ... Эрику показалось, что он увидал в