h6!!
Этот на первый взгляд безобидный ход начисто лишает белых
пространства.


"Выучился я играть ещЈ в армии -- твЈрдое первое место в
полку держал и на чемпионате дивизии ниже серебра не опускался. Апосля дембеля,
однако, не тренировался почти -- с кем в женской-то тюрьме играть будешь? А тут
сел от нечего делать с институтским чемпионом Черкасовым из теоротдела и, не
поверишь, выиграл! Удивилися мы оба от той победы -- неужто во мне сила
шахматная такая назрела, что я мастеров спорта, как мальчишек, бью? Вот с тех
пор другая колея в моей жизни и началася. Прежде всего, уверенности во мне
придобавилось: ежели я вас, учЈный народ, в шахматишки деру, так, значит, не
такой-то я и лапоть в мозговом смысле! Дальше -- больше: с другими членами
институтской сборной сыграл и всех победил ... один ты, Иванов, остался. Ну, так
ты -- только второй шахматист в нашем славном институте, а первого -- Черкасова
-- я ужо уделал. Думаю, трудностей в нашей с тобой игре не предвидится
..."


26. g3-g4 Лf5-f3 27. Сg2:f3 ...


"... особливо, ежели ты ладьи будешь направо и налево
раздава..."


27. ... Лf2-h2 x 


"Мат." -- перебил Эрик. "Как это?" -- не
понял Костоглодов, тупо глядя на доску. "Так: король под боем, а уйти
некуда." В комнате повисла напряжЈнная тишина. "Ты чего?... -- от
волнения у Костоглодова появился еле заметный французский акцент. -- Ты лучше
переходи, Иванов ..." -- Он тяжело посмотрел на Эрика. Атмосферное
электричество в 452-ой комнате сгустилось до критической точки. Было слышно, как
Коля Хренов старается не пукнуть от общего напряжения чувств. "Переходить?
-- удивился Эрик, -- Ты, если хочешь, переходи, а мне-то зачем? Я же
выиграл."
Храня на лице зловещее выражение, Костоглодов собрал шахматы и
вышел.
Обитатели 452-ой оторвали глаза от поверхности своих столов и
посмотрели на Эрика. "Дурак ты, Иванов." -- с издЈвкой нарушил тишину
средний научный сотрудник Иннокентий Великанов, сверкая запавшими в бородатое
лицо ярко-голубыми глазами. "Точно!" -- подтвердил великановский
аспирант Карапузов, молодой человек без примет. Эрик молча пересел за свой стол
и придвинул черновики с вычислениями. Он нашЈл последнюю страницу, подправил
хвостик у гаммы в одной из формул, подумал немного и написал следующее уравнение
-- вытекавшее из предыдущего уравнения, но с преобразованной правой частью. За
спиной раздавалось неясное бормотание -- судя по тому, что говорили шЈпотом, --
говорили о нЈм. Эрик рассеянно бросил взгляд в окно и вздрогнул: ему почудилось,
что на другой стороне улицы Красикова мелькнула шарообразная фигура в солнечных
очках. Он прищурился и посмотрел внимательней ... нет, наверно, показалось ...
вызванное видением чувство неприятного удивления стало медленно рассасываться.
Придумав, как записать левую часть уравнения в более компактной форме, Эрик стал
прикидывать, куда поместить очередную формулу: в центре строчки или ближе к
левому краю. "... самоубийца! -- донЈсся до него приглушЈнный голос Коли
Хренова, -- Тебе-то что до него?" "А на позапрошлом субботнике они с
этой лахудрой Макароновой не работали не фига, только лясы точили ..." --
отозвался сексуальный шЈпот Марины Погосян.
Начиная с третьего уравнения, Эрик, как всегда, увлЈкся и
перестал замечать окружавшую его среду.


Очнулся он от звонка на политсеминар. Журчавшая позади
дружеская беседа постепенно иссякла, заменившись шарканьем ног и хлопаньем
двери. Эрик дождался заключительного хлопка, прихватил с собой последний лист
вычислений и вышел из комнаты.
Через три минуты -- одновременно со вторым звонком -- он вошЈл
в Малый Актовый Зал и сел на свободный стул рядом с Лялькой Макароновой. Как
всегда в конце рабочего дня, лялькина причЈска пришла в смятение и фонтанировала
во все стороны курчавыми коричневыми струями. На сцене, за отдельным столом
сидел Пьер Костоглодов. "Где Бабошин?" -- тихо спросил Эрик;
"Сачкует." -- прошептала Лялька, распространяя слабый запах духов.
"Кхе! Кхе! -- залаял Костоглодов, -- Открываю последнее в ентом году
заседание политсеминара. В повестке дня три доклада. Сперва Рябинович из
биолугикческого сехтору сообщит на тему ... -- комсомольской секретарь порылся в
бумагах на своЈм столе, -- 'Великая победа Григория Васильича Романова в
1985-ом году и еЈ влияние на ход мировой истории'." Рябинович --
гладкий до скользкости молодой человек с выражавшим, что потребуется, лицом --
вскочил с места и проследовал к кафедре. "Давай, Моисей ... -- поощрил
Костоглодов, откидываясь на спинку стула, -- Десять минут тебе даю на
всЈ-про-всЈ." "Много лет назад, осенью 1985-го года, -- затараторил
докладчик, поглядывая в заготовленую бумажку, -- умер доблестный продолжатель
дела Ленина, Сталина и Брежнева Константин Устинович Черненко. Смутное время
стучалось в двери нашей Родины. Стройные ряды брежневских бойцов поредели, и
даже в высшие эшелоны партии проникли ревизионисты и отступники ..." -- по
лицу Рябиновича пробежала горестная тень.
Эрик скосил глаза на лист с вычислениями, лежавший на коленях,
и стал решать последнее по счЈту уравнение в уме.
"... И всЈ же здравый смысл возобладал: с преимуществом в
один голос Политбюро выбрало товарища Романова, а не ренегата
ГорбачЈва!..."
Поразмыслив, Эрик понял, что комплексная добавка к частоте к
желаемому результату не приведЈт.
"... Следующей вехой в борьбе с ревизионистами был арест
горбачЈвского подпевалы Яковлева ..." -- жужжал Рябинович.
Преобразование Фурье даже не стоило пробовать.
"... И в честь великой победы Григория Васильевича каждый
год теперь считается 1985-ым!..." -- докладчик закончил выступление, как и
полагалось, на торжествующей ноте.
Непроизвольно реагируя на изменение шумового фона, Эрик поднял
глаза. "Неплохо поработал, Моисей! -- сдержанно похвалил Костоглодов, -- Но
всЈ же есть кое-какие упущения." Комсомольский секретарь встал и прошЈлся
взад-вперЈд по сцене. "Во-первых, не упомянул ты про великую борьбу
товарища Романова за охрану окружающей среды. Сам знаешь: ежели б не Григорий
Васильич -- полноизолирующие костюмы всем нам носить бы пришлось! Во-вторых,
поэтический дух у тебя недозвучал -- на одной ярости доклад ты построил. Помни
Моисей: ярость супротив идейного врага высоко летит, да быстро падает, -- оттого
Партия сейчас упор на поэтику делает. А в-третьих ... -- на лице Костоглодова
появилось недоумЈнное выражение, -- ... э-э ... забыл, понимаешь, что в-третьих
было. -- он почесал в затылке, -- Ну да ладно, потом вспомню." Разрешив
мановением руки Рябиновичу идти, секретарь сел за свой стол. "Следующий
доклад сделает дорогая наша, -- Костоглодов плотоядно улыбнулся, -- Мариночка
Погосян на тему ... -- он полез в свои бумажки, -- 'Агрессивные планы
СоединЈнных Штатов Океании и Восточноазиатской Народной Республики в отношении
Евразийского Союза'." Марина встала и, покачивая бЈдрами, поплыла на
сцену. "Давай, Мариночка! -- подбодрил Костоглодов, -- Не
подведи!"
Погосян встала за кафедру и улыбнулась: "Империалисты СШО
и ревизионисты ВНР всегда точили зубы на Союз Евразийских Коммунистических
Республик. -- она обращалась непосредственно к Костоглодову, как бы игнорируя
остальную аудиторию. -- Однако планам тем не сбыться ни-ког-да!..."
Эрик скосил глаза на листок с формулами ... стоит ли пробовать
преобразование Лапласа?
"... Стонут гордые латиноамериканские народы и горняки
Шотландии под пятой североамериканского военно-промышленного комплекса!... --
низкий хрипловатый голос Марины доходил до низа живота. -- Орды океанских
диверсантов засылаются каждый год в западно-европейские республики нашего
нерушимого Союза!"
Нет, преобразованием Лапласа уравнение также не решалось.
"... А каким лицемером надо быть, чтобы назвать своЈ
министерство войны Министерством Мира! Только океанские империалисты способны на
такое! И при этом считают себя поборниками социализма!..." -- даже
выражение горького сарказма в голосе Погосян приобретало сексуальный
оттенок.
"Ненавижу еЈ!" -- прошипела Лялька.
"... Да и восточноазиатские ревизионисты ничем не лучше
океанских империалистов. Руководствуясь прогнившими догматами Мао Цзе-Дуна, они
..."
"Ну и глупо." -- прошептал Эрик в розовое лялькино
ухо (вьющиеся волосы еЈ приятно пощекотали ему нос).
"... Стонут японские трудящиеся под гнЈтом китайского ига.
Плачут таиландские женщины, завербованные насильно в публичные дома для
восточноазиатской солдатни!..."
"Знаю, что глупо, а всЈ равно ненавижу. -- опять зашипела
Лялька. -- Как ты только с ней в одной комнате сидишь!"
"... А во что они превратили солнечную
Австралию?!..."
"С Погосян у меня меньше всего проблем." --
усмехнулся Эрик. Лялька посмотрела на него с явным неудовольствием.
"... клянЈмся торжественной клятвой учЈных-ленинцев, что
на священную землю нашей Родины вражеская нога не ступит ни-ког-да!" --
закончила Марина, облизнув ярко-красные губы кончиком языка.
"Отлично раскрыла тему! -- восхитился Костоглодов, -- И
поэтика -- на пять с плюсом!" Погосян вышла из-за кафедры и поплыла на
место -- комсомольский секретарь проводил еЈ неотрывным восторженным взглядом.
"Ты на Костоглодова посмотри -- какие слюни на неЈ пускает!" -- не
унималась Лялька. "Ты его просто ревнуешь." -- прошептал Эрик, и
Лялька саданула ему локтЈм в бок.
"Таперича третий доклад. -- Костоглодов стряхнул с себя
сексуальное оцепенение, -- Джузеппе Карлуччи из техникческого сехтору сообщит на
тему ... э-э ... 'Зачем нам нужны Советы, ежели у нас есть
Партия?'" Расхристанный и косматый Карлуччи вскочил с места и затопал
по направлению к кафедре.
Эрик опустил глаза на листок с формулами.
"Зачием нам нужены Совиетты, есели у нас иесть Пьяртия? --
докладчик выговаривал слова с преувеличенной тщательностью, стараясь свести к
минимуму итальянский акцент, -- И зачием Пьяртии нужено Политбюуро, есели у ниЈ
иесть Гриугорий Василиевитч?..."
Оставалось последнее средство: ввести вязкость в точные
уравнения, а потом проследить, во что она переходит в асимптотике.
"Вспомнил!!! -- реагируя на три восклицательных знака в
возгласе Костоглодова, Эрик поднял глаза, -- Вспомнил, что в-третьих было: нет у
Рябиновича галстука! -- Сидевший в первом ряду Рябинович опустил голову и закрыл
лицо руками, -- Нешто не мог по случаю доклада одеть?..." Чувствовавший
себя в сравнительной безопасности Карлуччи вдруг выпучил глаза, схватился за
расстЈгнутый ворот своей рубашки и сразу же отдЈрнул руку. Но поздно -- заметив
его движение, Костоглодов сделал пометку в лежавшем перед ним блокноте.
Воцарилось гробовое молчание; на несчастного Карлуччи страшно было смотреть.
"Продолжай." -- холодно сказал Костоглодов, и Карлуччи, заикаясь,
продолжил.
Эрик стал думать о своЈм.
Очнулся он, когда оплЈванный и измочаленный Карлуччи брЈл на
своЈ место. Радуясь, что пропустил экзекуцию, Эрик свернул листок с вычислениями
в трубку и приготовился встать. Политсеминар подходил к концу: Костоглодов
напомнил следующим по списку докладчикам их темы и дал последние наставления по
части теории и практики политического доклада. Потом порылся на своЈм столе и
извлЈк какую-то бумажку: "Чуть не забыл. -- с подозрительным выражением на
лице сказал он, -- На подшефную овощную базу один человек требуется завтра с 8
утра до 9 вечера." В комнате мгновенно наступила тишина -- идти на овощную
базу в субботу не хотелось никому. "Предложения?" -- поинтересовался
Костоглодов, водя тяжЈлым взглядом по аудитории. Ответом было молчание. "Я
думаю, Иванова пошлЈм, а то он ужо цельный год не ездил ... поди забыл, на что
морковка-то и похожа!" По комнате пронесся вздох облегчения, смешанный с
жидкими смешками. "Ты меня по комсомольской линии посылаешь? -- негромко
спросил Эрик, -- Или через совет молодых учЈных?" Смешки стихли. "Как
же тебя по комсомольской линии пошлЈшь, ежели ты по возрасту выбыл?" --
снисходительно об®яснил Костоглодов. "Тогда только по согласию завлаба. --
без выражения произнЈс Эрик, -- Приказ No 395 от 11-го апреля 1985-го года."
Лялька взяла его за руку. "No 395, говоришь? -- на лице Костоглодова
вспыхнули красные пятна. -- Опасно играешь, Иванов, не просчитаться бы!"
Эрик не отвечал. "Ладно. -- с угрозой сказал секретарь, -- Ежели Иванов без
согласия завлаба идти не хочет, а завлаб его, как все мы знаем, в Ленинград на
симфозиум уехал, то пойти придЈтся ... -- он снова стал водить гипнотическим
взглядом по молодым учЈным, -- ... Великанову."
Костоглодов собрал со стола свои бумажки и вышел.
Головы учЈных синхронно повернулись в сторону сидевших на
отшибе Эрика и Ляльки. Великанов встал и простЈр в их направлении обвиняющий
перст: "Из-за таких, как ты, Иванов, -- голубые глаза его фанатически
сверкали, тускло-русые волосы слиплись неопрятными космами, -- в народе крепчает
антиголландизм!" Лялька сжала эрикову руку, но он этого не заметил. "А
из-за таких, как ты, Великанов, в народе крепчает нидерландизм." Крамольное
слово рухнуло на пол, как бетонная плита, и все, кроме Ляльки, Эрика и
Великанова, опустили глаза. Несколько мгновений двое последних жгли друг друга
взорами, потом Лялька потянула Эрика за руку и вывела из комнаты. "Ну,
нельзя же так, Эричка ... -- сказала она, -- В КПГ ведь заберут!" Кровь
била Эрику в виски семипудовыми кувалдами. "А если даже и не заберут, то
всЈ равно себе дороже -- от стресса в сорок лет инфаркт получишь. -- она
остановилась и погладила его по плечу, а потом вз®ерошила волосы, -- У тебя ведь
каждый день, как последняя битва!... Уж лучше б ты самбо своим заниматься
продолжал -- там пары бы и спускал!" -- лялькины прикосновения оказывали на
Эрика успокаивающее действие. Он с благодарностью посмотрел на неЈ: "Можно,
я у тебя посижу, пока эти свалят? -- (до конца рабочего дня оставалось
минут десять), -- Или тебе работать надо?" Пульс Эрика постепенно
замедлялся. "Конечно, посиди ... у меня как раз в комнате никого: Кузьмина
больна, а Георгий Сергеич со своей группой в командировке."
Они прошли по коридору -- Лялька отперла дверь с табличкой
232а, за которой открылась большая комната, загромождЈнная до потолка приборами.
"Твои соседи -- они как, ничего?" -- спросил Эрик, пока они
пробирались в Лялькин закут; "Нормальные. -- ответила Лялька, -- Как
говорится, общий враг сплачивает. -- она имела в виду членкора Муддинова. -- А
как получилось, что ты с этими в одной комнате сидишь? Они ж из другой
лаборатории." "ЧЈрт его знает ... Макаров давно обещал к своим
пересадить, да всЈ как-то не получается." Лялькин стол стоял за ширмой в
дальнем углу комнаты. Эрик сел на стул, расположенный сбоку от стола, и положил
измятый лист с вычислениями на колени. "Кофе хочешь?" -- "Кофе
или желудин?" -- "Кофе." -- "Хочу." Лялька вытащила
из-под стола допотопную электрическую плитку и воткнула в розетку, потом достала
из ящика стола коробку с кофе. "Откуда у тебя?" -- "Любовник на
прощальное свидание подарил." Эрик заглянул в коробку -- кофе еле-еле
покрывал дно. "Проверяешь, давно ли у меня был любовник? -- догадалась
Лялька, высыпая в джезву остаток кофе, -- А, может, это не последний подарил, а
предпоследний?" -- она вышла за ширму, чтобы набрать воды. "Если бы
предпоследний -- то кофе бы уже кончился." -- "А, может, я любовников
меняю, как перчатки?" Вернувшись, Лялька поставила джезву на плитку, села
на стул и улыбнулась. "Как кофейные коробки." -- поправил Эрик, и они
рассмеялись.
"Как протекает великая война с Иваном Ильичом?" --
спросила Лялька. "Сегодня утром он хотел проверить у меня карманы, --
отвечал Эрик, -- а я ему сказал, что только в присутствии замдиректора по
режиму." "А он что?" -- "А он ничего ... ты что, не знаешь,
что Волгин раньше одиннадцати не появляется?" Лялька осуждающе поджала
губы: "Зря ты, Эрька, на рожон лезешь ... разозлишь Волгина -- худо тебе
придЈтся!" "Они меня не поймают. -- спокойно отвечал Эрик, -- И потом
Иван Ильич только через день работает, а его сменщица -- нормальная тЈтка."
"Нормальных вахтЈров не бывает!" -- по голосу Ляльки было слышно, что
она осталась при своЈм мнении.
"Ты сейчас чем в смысле науки занимаешься?" -- сменил
тему Эрик. "Чем всегда -- муддЈвиной. -- кисло сказала Лялька, рефлекторно
посмотрев на видеотон на своЈм столе, -- Проверяю численно последнее
муддиновское озарение." "Ты ж говорила, Зачепин просил что-то
посчитать." -- "Просил." -- "И что?" -- "Пока
ничего." Лялька не любила говорить о незаконченной работе. "Зачепин --
человек толковый, с ним можно иметь дело." -- заметил Эрик; "Ты это
членмуду об®ясни -- он же ревнивый, как вожак павианьего стада!" "Нет
в жизни счастья." -- согласился Эрик, и они сокрушЈнно покачали головами.

"Хочешь задачку? -- оживилась Лялька, -- Докажи, что
..." -- она вытащила лист бумаги и начала писать.




"А пси удовлетворяет ..."




"Ты откуда это неравенство взяла? -- подозрительно спросил
Эрик, -- Опять членмудов сын кандидатскую одолеть не может?"; "Да нет,
из зачепинской деятельности вылезло." Эрик задумался. "Попробуй свести
к вариационной задаче." -- "Это как?" -- "А вот так."
Он придвинул к себе лист и приписал под лялькиным неравенством четыре строчки.
"И что?" Он добавил ещЈ строчку. "А ты сечЈшь ... -- восхитилась
Лялька, -- Спасибо." "Кофе шипит." -- сказал Эрик, и она сняла
закипавшую джезву с плитки: "Считай, что отработал ты свой кофе." Они
рассмеялись.
Лялька достала чашки.
"А почему ты бабошинскую Тоню Варварой называешь?" --
вдруг вспомнил Эрик. "Как почему? -- удивилась Лялька, -- Ты что,
'Айболита' не читал?" "Нет." -- сухо ответил Эрик.
"Ой, извини! -- спохватилась Лялька, -- Опять я, дура, забыла!" -- она
повернулась к Эрику спиной, чтобы скрыть смущение и налить кофе. "У нас в
детдоме почти никаких книг не было, кроме сочинений товарищей Романовых. --
сказал Эрик, -- Я только в 9-ом классе начал читать, когда в математическую
школу перешЈл." Лялька пододвинула к нему чашку с кофе. "Это сказка
Чуковского про звериного доктора. -- об®яснила она, -- А ещЈ у него злая сестра
была, по имени Варвара." "У Чуковского?" -- удивился Эрик;
"У Айболита. -- хмыкнула Лялька и вдруг, заглянув ему в глаза, добавила, --
Прости меня, Эрька, а?" "Я на тебя не сержусь. -- он коснулся еЈ руки,
-- Никогда не сержусь." "Ты вычисления свои на стол положи, а то
закапаешь." -- заботливо сказала Лялька.
Некоторое время они с удовольствием пили кофе.
"Эрька, а ты своего отца помнишь?" -- вдруг спросила
Лялька. Эрик бросил на неЈ удивлЈнный взгляд: "Нет. -- он помолчал. -- Мне
о нЈм немного рассказывал мой тренер ... они вместе за сборную России
выступали." "Что именно рассказывал?" Эрик подсунул пальцы под
очки и устало помассировал веки. "Да, больше, ерунду всякую: какой мол отец
был замечательный самбист и несгибаемый человек, да какую утрату понЈс спорт,
когда его в Афганистан послали." Лялька негромко рассмеялась: "Твои
родители, наверно, были интересной парой: голландка-учительница и спортсмен по
фамилии Иванов." Эрик хмыкнул, но ничего не сказал.
Некоторое время они с удовольствием пили кофе.
"Хорошо с тобой, -- вздохнул Эрик, отставляя пустую чашку,
-- однако идти мне пора ... эти, поди, уже отвалили." "Спасибо
за задачку." -- сказала Лялька. "Спасибо за кофе." -- сказал
Эрик. "Ты сейчас куда? К Светке?"; "К Светке. -- он встал, -- Так
что сегодня нам в разные стороны." "Тогда пока. -- Лялька начала
собирать свою сумку, -- В понедельник увидимся." Эрик взял со стола лист с
вычислениями и вышел.


68 ступенек по лестнице вверх, 26 шагов по коридору направо.
(Плакат "Повысим качество и количество исследований на 22.5 и 2.5 %
соответственно!" немигающе уставился со стены.) Эрик отпер дверь 452-ой
комнаты и зажЈг свет -- за окном было уже темно. Он сложил черновики с
вычислениями аккуратной стопкой в центре стола, а карандаш и резинку сдвинул на
правый угол. Потом повесил сумку на плечо, взял авоську с продуктами из
холодильника, погасил свет и вышел. В коридорах и на лестнице не было ни души --
рабочий день кончился двадцать мин