ннет
негромко: - Девонька, погуляй по  залу  с  полчасика,  посмотри  хозяйство
Блисса.
   Мы остались втроем в тесной комнатушке,  где,  кроме  трех  зачехленных
пультов, стояли какие-то ящики, а за ними,  в  углу,  виднелась  еще  одна
дверь.
   - Там подсобка, - сказал Мак-Брайт. - Мы одни, не волнуйся.
   - Я не волнуюсь, я удивляюсь.
   - Чему?
   - Что это  за  игры.  Мак?  Непонятные  приказы,  непонятные  действия,
непонятная конспирация. Заметьте: я не спорил и не спрашивал - подчинялся.
Хотя зачем - один Бог знает. В конце концов, я здесь не  для  того,  чтобы
отбирать лавры у мифических богатырей, у меня несколько иная задача.
   Мак-Брайт усмехнулся устало, потер ладонью глаза:  они  слезились,  как
после бессонной ночи, даже не одной - нескольких. И  я  пожалел,  что  был
резок с ним: измучился, измотался.
   - У нас одна задача, - сказал он тихо, почти шепотом, и  доктор  кивнул
ему, словно соглашаясь, - и ты ее знаешь, Лайк. Ты мне не подчиняешься,  и
я не вправе тебе приказывать. Но любой мой приказ - это приказ Первого или
с ним согласован. Кстати, твое участие во вчерашней  акции  -  вообще  его
замысел. Он мне его не об®яснил, некогда было. Встретишься  с  ним  -  сам
спросишь. - Он  поймал  мой  удивленный  взгляд,  махнул  рукой:  мол,  не
перебивай, об®ясню. - Да-да, встретишься, и скоро - он сам назовет день. И
это тоже не моя идея - его... Теперь о  главном.  У  доктора  Стоуна  есть
кое-что по твоему ведомству: послушай, пригодится...
   Он замолчал. Доктор тоже молчал, изучающе глядя на  меня.  Я  не  любил
многозначительной тишины, поэтому немедленно ее нарушил:
   - Несколько вопросов, Мак. О вчерашней акции.
   Тот кивнул: спрашивай.
   - Спрошу кратко. Как? Что? Почему?
   - Акция дерзкая, -  начал  Мак-Брайт,  -  но  не  первая,  связанная  с
Корпусом безопасности, точнее - с его тюрьмой. У нас там  тоже  есть  свои
люди, и мы всегда осведомлены  о  внутреннем  распорядке,  о  правилах,  о
положении  подследственных.  Даже  план  тюрьмы  со  всеми  коммуникациями
имеем...  Расчет  строился  на  привычке  людей  не  замечать   будничное,
каждодневное. Если мусорная машина из года в  год  в  строго  определенные
часы  дважды  в  сутки  приезжает  на  грузовой  двор,  то   какой   умник
заинтересуется ее содержимым сегодня, если и вчера, и  месяц  назад,  и  в
прошлом году оно не менялось? Конечно, меняются люди: шоферы,  грузчики  -
так у них есть пропуска, которые дежурный всегда тщательно проверяет. Да и
погрузка происходит у всех на глазах и занимает минуты три, не  больше.  И
если за эти три минуты из бункера машины в грузовой люк  проскользнут  два
человека, то, ей-богу, этого никто не заметит. Вот почему  в  четырнадцать
ноль-ноль двое моих парней прочно обосновались в  этом  люке.  Они  должны
были подняться до двадцатого этажа и спокойно дожидаться половины  второго
ночи, когда у тюремщиков пересменка по графику. Единственное неудобство  -
это путь наверх: по скобам...
   - Знаю, - кивнул я, - видел...
   - Вот как? - Мак-Брайт удивленно  посмотрел  на  меня,  но,  ничего  не
спросив, продолжил: - Раз уж  ты  и  там  побывал,  то,  наверно,  обратил
внимание: от люка до камеры Дока  -  всего  метров  сорок,  сразу  за  ней
коридор поворачивает вправо, и  метрах  в  пятидесяти  от  поворота  сидит
дежурный. Он для нас безопасен, ибо его дело - сидеть,  а  не  шляться  по
коридорам, как это делает рядовой полицейский. А этих рядовых двое: один у
камеры, второй у люка. Тот,  что  у  камеры,  должен  был  быть  одним  из
наших...
   - Осечка вышла? - поинтересовался я.
   - Осечка, - подтвердил Мак-Брайт. - Парня накануне перебросили в другой
караул. Что же делать? Отменять акцию? Но Дока не сегодня-завтра переведут
в Централ-распределитель, а там - ищи его... В общем, решили  рискнуть,  а
на всякий случай ввести в дело еще одного.
   - Меня?
   - Тебя. Это Первый предложил, я уже говорил тебе. Какие у него мотивы -
Бог знает, а мне твое участие совсем не мешало. Хочешь  знать  почему?  Да
потому, что Кодбюри-старший  -  фанфарон  и  актер.  Любит  поработать  на
публику. Охранник неплохой, злой,  решительный,  опытный,  только  ему  бы
действовать,  а  не  лицедействовать.  Ты  оказался  подходящим  зрителем,
вероятно, даже подыгрывал, где надо. А время шло. И  работало  на  нас.  В
общем, главное ты видел. А теперь перейдем к  делу,  непосредственно  тебя
касающемуся. Я об этом в Центр донесение послал.
   - О чем?
   - О золоте на федеральном шоссе. Сын  нашего  человека  был  свидетелем
довольно странной аварии: перевернулся электрокар на шоссе,  а  из  кузова
выпало несколько больших золотых брусков.
   - А охрана? - спросил Док. Голос был  глуховатый  и,  пожалуй,  слишком
тихий: болезнь горла у него или просто усталость?
   - Была охрана, - подтвердил Мак-Брайт. - Только  странновато  одета:  в
защитных скафандрах. Мальчишка  так  и  сказал:  "космонавты".  Золото  не
излучает, так от чего прятаться?
   - Любопытно, - сказал доктор, - а еще, пожалуй, любопытнее то, что  мои
сведения кое-что об®ясняют в этой аварии. Видите ли,  -  обратился  он  ко
мне, - я проходил по следственной категории "Семь-главная", иначе  говоря,
по делам особо важных государственных преступников. В ходе  следствия  тут
могут быть применены любые методы дознания, в том  числе  и  показательный
допрос. Не буду  утомлять  подробностями,  скажу  лишь,  что  подвергнутый
такому допросу - уже смертник. Спасти его может лишь чудо, -  добавил  без
тени усмешки, - как это и было со мной.  И  потом  уже,  допрашивая  меня,
следователь ничего не скрывал, пытаясь запугать, заставить просить пощады.
Он ведь знал, что ничем не рискует:  все  государственные  тайны  были  бы
похоронены со мной на Второй Планете.
   Я даже вздрогнул от неожиданности, и, странное дело, доктор по-прежнему
смотрел в пол, даже головы не поднял, и все же как-то сумел  уловить,  что
послал меня в легкий нокдаун.
   - Вас не интересует эта планета? Напрасно,  пусть  заинтересует.  -  Он
поднял голову, и я увидел его глаза - тусклые,  холодные,  неподвижные.  -
Приговоренных к смерти у нас не убивают. Гораздо выгоднее растянуть смерть
года на два - на три: больше не проживешь, это убивает вернее пули.
   - Что именно?
   - Руда. А она радиоактивна.
   - Где эта руда?
   - На Второй Планете. "Шахты Факетти", может быть, слышали?
   Слышал, мне ли не слышать...
   - Что за руда?
   - Не знаю. Знаю только: радиоактивная.
   - А точнее?
   - Говорю: не знаю. Только такой  руды  на  нашей  Планете  нет.  Металл
вырабатывается в лабораториях искусственным  путем,  а  убивает  вернее  и
быстрее любой из наиболее токсичных субстанций, известных нам.  И  учтите,
"металл  икс",  добываемый  на  Второй  Планете,  может  оказаться   самым
эффективным из них. Следователь сказал, что мне не на что надеяться: всех,
кто знает об этих разработках, убивают - лишних, конечно.
   - Вам известно точно местонахождение разработок?
   - Что может быть известно подследственному? Он может только  слушать  и
запоминать. Я слушал и  запомнил:  адрес  -  Вторая  Планета,  владелец  -
Факетти. Вряд ли следователь врал. Такому, как Док,  говорят  правду.  Все
равно ее через неделю-другую воочию  бы  увидел.  Смертников  не  убивают:
государству нужны рабочие руки - любые и побольше.
   Нас не баловали сведениями о Второй Планете: слишком мало там сделано и
делается с трудом. Первые колонисты в  городах-куполах  были  героями.  Их
портреты печатались  во  всех  газетах,  а  имена  восторженные  мальчишки
заучивали наизусть. А дальше пошло как здесь. Выросли  города,  колонистов
стало больше: уже появились дети, рожденные на Второй  Планете.  Построена
обсерватория - крупнейшая в мире, правда. Возник научный центр по изучению
Второй Планеты, факультет университета готовит для него  специалистов,  и,
пожалуй,  на  этом  факультете  самый  высокий  проходной  балл.   Открыто
крупнейшее месторождение нефти, разработан проект его эксплуатации. Сейчас
он рассматривается в Комиссии по мирному использованию ресурсов космоса  -
одном из общепланетных институтов с правом решающего голоса.
   Все это в нашей зоне влияния.
   А что делается в зоне Системы  Всеобщего  Контроля  -  совсем  туманно.
Самый крупный город в  зоне  -  СВК-два.  Есть  и  еще  города-спутники  с
автономным управлением. А уровень развития тот  же,  что  и  у  нас,  даже
пониже. Короче, сегодня - только капиталовложения, которые окупятся завтра
или послезавтра.
   И вдруг незарегистрированные, засекреченные разработки...  Может  такое
быть? Практически да: Док чуть  было  не  попал  в  эти  закамуфлированные
рудники. А теоретически  и  мы  допускали  такую  возможность:  территория
огромная, наземные средства  контроля  под  куполами  ограничены  радиусом
действия. Главный совет по эксплуатации Второй Планеты еще лет пять  назад
отказался  от  постоянных  контролеров  с  двух  сторон  и  высказался  за
периодическую инспекцию. Теперь мы посылаем инспекторов в СВК-два, они там
сидят, смотрят, что им  показывают,  слушают,  о  чем  им  считают  нужным
сообщить, - не более того. А не хочется сообщать - так скрыть  нетрудно...
Агентура на Второй Планете пока бесконтрольна.
   Я встал.
   - Спасибо за сведения, доктор. Они очень важны. А теперь,  извините,  у
меня пара слов к Мак-Брайту.
   Мы вышли в машинный зал. Я не стал напрягать  связок,  чтобы  перекрыть
шум, сказал на ухо:
   - Его надо лечить: он опасен в таком состоянии.
   - Знаю, - согласился Мак-Брайт. -  Мы  переправим  его  к  нам.  А  как
сведения? Помогут?
   - Надеюсь, - сказал я.
   - Я тоже надеюсь, - сказал Мак-Брайт.



        9. ЛАЙК САМ НАЧИНАЕТ ВЕРИТЬ, ЧТО ОН СЧАСТЛИВЧИК

   Вернувшись в отель, я сразу  же  позвонил  Джину,  но  не  застал  его:
"электронный секретарь" сообщил мне, что "хозяин" уехал к отцу в офис.  Не
успел я отойти, как видеофон снова напомнил о себе. Появилась Жаклин.
   - Чем занимаетесь, Лайк?
   - Мечтаю пообедать. Хотите?
   На мое счастье, она отказалась:
   - Не могу, дела. А звоню я  вот  почему:  вчерашняя  история  заставила
сделать выводы не только папашу Кодбюри, но и Факетти-старшего.
   - О чем выводы?
   - Результат пока не ясен. Дикий посажен под домашний  арест  вплоть  до
вынесения приговора. А нашего друга Джина вызвали на допрос к отцу.
   - А что с Кодбюри-старшим?
   -  Пока  санкции  не  было.  Думаю,   обойдется.   Говорят,   Бигль   с
чудачествами. Да и отходчив. А Кодбюри он любит - за глупость, наверно.
   Следом  за  Жаклин  на  экране  видеофона  возник   Джин,   мрачный   и
осунувшийся.
   - Звонил? - лаконично поинтересовался он.
   - Звонил, - подтвердил я. - Тебе что, на мозоль наступили?
   - Хуже, - тоскливо сказал  он.  -  У  меня  неприятности,  Чабби.  Надо
поговорить.
   - Так поднимайся прямо в ресторан на сороковом этаже. Я займу столик на
веранде.
   Джин явился быстро - официант еще не успел принести заказ, - но обедать
отказался:
   - Не до еды, Чабби...
   Налил себе рюмку, залпом выпил, сказал обреченно:
   - Беда... Мой старик совсем с катушек сошел: устроил мне концерт легкой
музыки. Словом, Кодбюри позвонил ему утром, сказал, что мы все здесь катим
под уклон, что нас надо спасать, пока мы не дошли  до  предела.  И  старик
придумал. Поскольку я инженер-горняк по  специальности,  то  меня  ждут  с
нетерпением на рудниках. А ты знаешь, где рудники "Шахт Факетти"?
   Я знал, где эти рудники, но сказал осторожно:
   - Где-нибудь на юге?
   - Как бы не так!.. А Вторая Планета тебя не устроит?
   Ох, как бы меня устроила Вторая Планета, гораздо больше, чем Джина!
   - Невеселая перспективочка, - присвистнул я.
   - Еще бы! СВК-два. Космический рай. Туда всех  уголовников  ссылают.  И
условия там - лучше в петлю.
   - А  ты  не  преувеличиваешь?  -  Я  старался  не  выдать  волнения.  -
Привыкнешь, старина. И потом, ведь это не на век.
   - А хоть бы и на год: ты бы небось не поехал...
   - Я десять лет провел на Луне. Это похуже, чем Вторая Планета.
   Клюнет? Клюнул.
   - Похуже, говоришь? А ты сам поезжай-ка да посмотри.
   - Покупаешь? - Грубее, злее: сейчас нужен именно такой тон.  -  Я  хоть
сейчас чемодан соберу.
   - А ты не трепись: собери...
   Я кликнул официанта:
   - Счет, пожалуйста...
   Расплатился молча, встал, пошел к выходу.
   - Куда? - крикнул Джин.
   Бросил не оборачиваясь:
   - Чемодан собирать.
   Он схватил меня за рукав:
   - Да ты не обижайся: я пошутил.
   - Зато я не шучу.
   Он замолчал, дошел со мной  до  номера,  подождал,  пока  я  возился  с
ключом, вошел в гостиную, плюхнулся в кресло.
   Я сел напротив, закурил - все молча, молча, кто первый не вытерпит?  Не
вытерпел он.
   - Серьезно, Лайк: мне отступать некуда. Отец  -  человек  слова,  и  он
твердо решил отправить меня на Вторую.
   - Когда летишь?
   - На той неделе, вероятно.
   - Ну что ж, - сказал я. - Своих друзей я в беде не бросаю. Только узнай
у отца, что он думает по этому поводу. Время у нас есть: тебя не торопят.
   Моя осторожность его не обескуражила. Умный парень, он понимал, что моя
поездка на Вторую Планету зависит не от меня и не от него. Бигль,  Тейлор,
Факетти-старший - все они будут принимать участие в решении вопроса.
   - Я тебе завтра позвоню, - засмеялся  радостно  Джин.  -  Подумай,  нас
опять трое...
   - Кто еще?
   - Как кто? Стив, конечно. Думаешь, наши старики зря друг другу морочили
головы?
   Он вышел, хлопнув дверью, а я не успел задать  ему  еще  вопрос.  Зачем
Стив? Впрочем, пусть едет. Мне он не помешает: привык  уже.  Для  них  это
вроде исправительных работ, ссылка для привилегированных. А для меня?..  Я
посмотрел в окно: где-то у входа в отель должен поджидать Ли. Он-то мне  и
нужен сейчас, вернее, не он - Мак-Брайт.
   Снова зуммер видеофона, но я не включил экрана: пусть жужжит.



        10. ЛАЙКА МУЧИТ БЕССОННИЦА

   День был явно перегружен событиями: звонок Жаклин, разговор с  Факетти,
поиски Мак-Брайта (проклятая конспирация!), долгий и скучный спор  с  ним,
наконец, выбор решения - есть от чего появиться бессоннице.
   Но ведь от бессонницы спасет великий бог  сна  -  сомнифер,  усыпляющий
мгновенно и безболезненно! Или я настолько распустился, что позволил  себе
пренебречь этой хитроумной машинкой для оболванивания простодушных жителей
СВК? Нет, уважаемые блюстители конспирации, я не пренебрегаю правилами той
страны, в которую попадаю. И конечно же сомнифер стоял у меня на  тумбочке
рядом с кроватью, и сон я выбрал по каталогу: о Луне, о  моем  безоблачном
прошлом пилота, и лампочка на панельке прибора безотказно горела,  сообщая
контролеру в департаменте Бигля о том, что в Милтон-отеле  обитает  вполне
лояльный гражданин. Но все дело в том, что сон по каталогу смотрел не я, а
специальное  устройство,  присоединенное  к  сомниферу  и  настроенное  на
альфа-ритм моего головного мозга.
   В  общем,  департамент  Бигля  -   бывший   департамент   -   мною   не
интересовался, а уж я им - и подавно. Меня волновало другое: мое  будущее.
Все дело в том, что на этот раз оно зависело не  от  меня  -  от  Первого.
Субординация есть субординация - даже в разведке. После того как я изложил
Мак-Брайту свой план,  он  надолго  задумался,  замолчал,  измеряя  шагами
комнату, заставленную моделями пылесосов,  вентиляторов,  кондиционеров  и
прочей электрочепухи (Ли привел  меня  в  контору  Мак-Брайта:  это  было,
безусловно, опасно, но другого выхода я не нашел - спешил). Я ждал ответа,
а Мак-Брайт все ходил, курил сигарету за сигаретой, потом уселся в  кресле
напротив, спросил:
   - Ты отдаешь себе отчет в том, что может произойти?
   - Что может произойти? - невинно поинтересовался я.
   Он обозлился:
   - Не играй в дурачка.  Сам  знаешь,  что  Вторая  -  это  прежде  всего
проверка, и не одна.
   - Я прошел десяток проверок.
   - Не торопись, - он снова закурил - какую  по  счету?  -  Это  тебе  не
электроли тушить. Здесь нужны головы поумнее наших.  Во-первых,  я  должен
сообщить в Центр... И еще: сегодня об этом узнает Первый.
   Я не спорил. Без санкции Центра я все  равно  не  мог  пойти  на  столь
неожиданное продолжение операции. Другое дело, что  я  был  уверен:  такая
санкция будет, подождем, два дня не срок. А Первый... Что ж,  таинственный
Первый, видимо облеченный немалой властью - и тайной  и  явной,  -  должен
знать о моих планах.
   Когда меня готовили к переброске сначала на Луну, потом  в  Систему,  я
слышал о Первом и о связанном с ним резиденте с кодовым именем  Даблью-эй.
Мне не давали явки к нему, никто не обещал встречи с ним,  никто  даже  не
говорил о том, что и ты, мол,  будешь  подчиняться  ему.  Подчинение  было
чисто символическим: даже Мак-Брайт, непосредственно связанный с  Центром,
никогда не упоминал ни резидента, ни его кодового имени. Я знал о нем, как
и он обо мне, конечно, но в каждой моей  акции,  требующей  помощи  слама,
подчинялся только Первому и его решениям.
   - Быть может, он захочет с тобою встретиться, - сказал Мак-Брайт.
   Зеленый огонек сомнифера помигал несколько  раз,  погас  на  секунду  и
вновь загорелся ровным, неярким светом: программа сменила сон. Я  пожалел,
что прибор не действует на меня: день завтра будет нелегким.  Впрочем,  на
Второй Планете перспектива еще труднее. У контрразведки  загребущие  руки,
достанут меня и там. Ну что ж, пожалуй, я уже привык к опасностям,  привык
к проверкам, к слежке.
   Я подтянул к себе пульт видео, набрал  номер  Факетти.  Он  ответил  не
сразу, но не удивился, увидев меня.
   - Разбудил?
   Он покачал головой:
   - Я еще не ложился.
   - Что ж так?
   - Еще один разговор с папочкой.
   - Простил блудного сына?
   - Если это считать прощением. Назначен директором филиала на Второй.
   - А Дикого куда?
   - Ко мне, куда же еще? Будет, видимо, начальником полиции на  рудниках.
Должность вполне для него: власть и лучевик в кобуре. По  стопам  папочки.
Кстати, я тебе уже  говорил,  что  Бигль  простил  Кодбюри-старшего?  Стив
подтвердил.
   - Ты с отцом обо мне говорил? - перебил я: меня не интересовала  судьба
Кодбюри-старшего.
   Джин кивнул:
   - Отец не против. Спросил, кто ты. Я рассказал: и о твоей профессии,  и
о том, как ты меня из машины вытащил... Короче, о визе не беспокойся.
   - Отлично, - заключил я. - Завтра созвонимся.
   Мак-Брайт  сказал:  поинтересуйся  реакцией  Факетти-старшего  на  твою
поездку. Вот уж это меня не волновало,  и  я  оказался  прав:  Джин  сумел
уговорить отца. А может быть, и не пришлось его уговаривать. В самом деле,
сыну понадобится поддержка - это  любой  поймет,  -  а  если  друзья  сына
проверены и  надежны,  то  стоит  ли  искать  лучший  вариант?  Нет,  меня
волновала реакция Бигля, а Мак-Брайт отмахнулся, сказал: не суетись раньше
времени, оставь Тейлора и Бигля Первому. А кому  я  "оставлю"  себя?  Нет,
Мак, каково бы ни было решение Центра, я буду форсировать события:  завтра
же об®являю о своем решении лететь с Джином. Что может быть?  Если  Тейлор
или  Бигль  имеют  улики  против   меня   (хотя   откуда?   Я   не   успел
"наследить"...), Второй Планеты я не увижу. Ну а если улик  нет  и  я  вне
подозрений, то почему бы пилоту-ветерану не слетать на соседнюю планету  с
другом-администратором?
   В любом случае я не  рискую  успехом  задания.  Если  Вторая  для  меня
закрыта, то здесь - в СВК - мне делать нечего. Если же Факетти гарантирует
визу, задание мое переходит в решающую стадию...
   А с Первым я встречусь. Отчего не встретиться? И надеюсь, он  не  будет
так сверхосторожен, как Мак-Брайт.



        11. КАК БУДТО НИЧЕГО НЕ ПРОИСХОДИТ

   Утро, как и прежде, началось с  видеозуммера.  Вежливый  голос  спросил
"господина Орта"  и,  получив  в  ответ  традиционное  "не  туда  попали",
извинился и замолчал. Экран я не включал: я и так знал,  кто  мне  звонил.
Вот почему я собра