м, как крысы,  впроголодь,  боимся  лишний  раз
показаться в городе. Дядя Джоб вот спустился в Вампум этим утром за солью, и
сами видели, что он здесь нашел. Дядя Джоб и есть настоящий шериф, а  Ормонд
просто убийца! Они с дружками устроили из Вампума разбойный притон: отдохнут
здесь, залижут раны - и снова воруют, грабят, убивают по всей стране!
   - Так вот, значит, что имел в виду Джим,-медленно произнес я, - А  я  то,
как последний дурак, поверил этим липовым законникам, а его,  Джоба  и  всех
вас считал преступниками!
   - Ормонд отнял у дяди Джоба звезду и объявил себя шерифом,  чтобы  ловчее
было обманывать  проезжих,-  всхлипывала  Бетти.-  В  Вампуме  еще  остались
честные люди, но они боятся и слова сказать. Бандиты заправляют здесь  всем.
Дядя Джоб послал в поселки по берегам Буффало человека за  помощью,  но  тот
так и не вернулся. А сегодня вечером в  задней  комнате,  салуна  Волк  Эшли
хвастался, что выследил того в  горах  Гумбольдта  и  убил.  Что  же  теперь
делать? - И девочка зарыдала.
   - Садись на лошадь доктора Ричардса,- сказал  я  ей,-  и  скачи  на  гору
Гризли. А когда доберешься  до  дома,  скажи  доктору,  чтобы  тот  поскорее
возвращался. К его приезду здесь скопится для него много работы.
   - А как же вы? Я, значит, уеду, а вас повесят?
   - Обо мне не беспокойся. Я - Брекенридж Элкинс с  гор  Гумбольдта  и  так
просто не дамся. Поспеши!
   Думаю, что-то в моей наружности заставило ее поверить в правдивость  этих
слов. Не переставая всхлипывать, она соскользнула  со  стены  и  растаяла  в
темноте. Через некоторое время я услышал в  той  стороне  удаляющийся  топот
копыт.
   Тогда я подошел к окну, возложил руки на решетку и вырвал ее с потрохами.
Затем подковырнул пальцами снаружи нижний оконный брус и вынул его из стены,
а вместе  с  ним  и  еще  три-четыре  бревна.  Стена  покачнулась,  и  крыша
обрушилась мне на голову. Но я расшвырял обломки и поднялся из развалин, как
медведь из берлоги.
   А тут  как  раз  заявился  тюремщик.  Увидев  мою  работу,  он  настолько
удивился, что совершенно позабыл про кольт и свои обязанности. Я  отобрал  у
него оружие и дал кулаком в челюсть, после чего вышиб дверь и втащил  его  в
пристрой: не ночевать же человеку на улице.
   Покончив с тюрьмой, я направился к салуну и вдруг  вижу,  прямо  на  меня
скачет- кто бы вы думали? -  ну  да,  этот  дутый  законник  Джексон.  Из-за
перевязанной челюсти он не мог кричать,  но,  увидев  меня,  не  растерялся:
бросил лассо и, накинув петлю мне на шею, дал коню шпоры -  думал  протащить
меня на аркане, пока не задохнусь. Но я успел  заметить,  что  другой  конец
лассо крепко-накрепко привязан к седельной луке - так  делают  в  Техасе.  Я
быстро перехватил веревку и расставил для упора  ноги.  Как  только  веревка
натянулась, подпруги лопнули, и  дальше  лошадь  поскакала  одна,  а  хозяин
вместе с седлом рухнул вниз головой на землю и впредь уже лежал спокойно.
   Я освободился от петли и продолжил путь к Золотому орлу. В кобуре у  меня
лежал шестизарядный кольт, позаимствованный у тюремщика. Я заглянул в  салун
и увидел все те же  лица.  Ормонд  стоял,  откинувшись.  спиной  на  стопку,
выпятив брюхо, и о чем-то хвастал, то и дело прерывая рассказ хохотом.
   Шагнув вперед, я крикнул:
   - Билли Ормонд, грязный ворюга! Посмотри сюда и приготовься к смерти!
   Тот обернулся, бледный как поганка,  и  потянулся  за  кольтом,  но  я  в
мгновение, ока всадил в  него  все  шесть  пуль,  и  прежде  чем  его  брюхо
коснулось пола, это было уже брюхо мертвеца. Я бросил бесполезное  оружие  в
ошеломленную толпу, и, исторгнув из груди леденящий  боевой  клич,  ураганом
обрушился на свору бандитов. Они заорали и всем скопом бросились на меня,  а
я  сбивал  их  с  ног,  давал  пинка,  швырял  направо  и  налево,  как  шар
расшвыривает кегли! Одних я перебросил  через  стопку,  другие  угодили  под
столы, а иным досталось пивным бочонком. Затем я выломал колесо из  рулетки,
выкосил им целый ряд врагов и, наконец, скорее для очистки  совести,  чем  в
интересах дела,  швырнул  бильярдный  стол  в  зеркало  за  стойкой.  Стекло
разлетелось вдребезги, а столом  придавило  трех-четырех  негодяев,  тут  же
заоравших из-под него благим матом.
   Оставшиеся на ногах пытались  достать  меня  ножами,  колотили  стульями,
стреляли из кольтов и ружей, но попадали исключительно по своим: их набилось
так густо, что кто-нибудь  обязательно  перехватывал  предназначавшуюся  мне
пулю; а вот прочие их штучки окончательно вывели меня из себя. Я сгребал  их
руками, сколько мог, ухватить зараз, и глухое, бряканье голов одна о  другую
звучало мне сладкой музыкой.  Еще  я  изрядно  потрудился,  припечатывая  их
башками о стенку, а  наиболее  усердных  со  всего  маху  швырял  на  пол  и
заваливал столами. В разгар схватки стойка обвалилась, а после  того  как  я
отправил в ту сторону очередного ретивца, полки также не выдержали, и на пол
просыпался бутылочный град. Одна из ламп  рухнула  с  потолка,  который  уже
давно  потрескивал  и  все  сильнее,  прогибалс  вовнутрь;  кто-то   крикнул
"Пожар!", все дружно завопили и стали выскакивать в двери, и окна.
   Через секунду в пылающем здании остался я один. Я уже направился  было  к
выходу, как вдруг увидел на полу кожаный мешочек, а  рядом:  разбросанные  в
беспорядке личные вещи, должно быть, выпавшие у  кого-нибудь  из  кармана  -
обычное дело, когда. от удара человек витает  в  воздухе  вверх  ногами  или
пытается пробить лбом стенку. Я поднял его, потянул за шнурок,  и  в  ладонь
заструился золотой песок. Я пошарил взглядом по полу в поисках тела Эшли, но
его там не было. Оказывается, он все это врем наблюдал  за  мной  из  задней
комнаты, куда огонь еще не добрался. Когда же оторвал  взгляд  от  пола,  то
увидел, что он в  меня  целится,  спрятавшись  за  дверной  косяк;  Раздался
выстрел, но пуля просвистела мимо. Я бросился за ним, не обращая внимания на
вторую пулю, задевшую плечо, настиг и вырвал кольт из рук. Тогда он выхватил
кривой нож и попытался сунуть его мне промеж ребер, но я увернулся, и лезвие
лишь скользнуло по бедру. Вконец разъяренный, я бросил его через всю комнату
с такой силой, что он головой пробил дощатую стену.
   Большая часть салуна пылала, и путь через зал был отрезан. Я сунулся было
через заднюю дверь, но вовремя  заметил  свору  поджидавших  меня  парней  с
оружием наготове. Поэтому я вышиб часть стены с другой стороны дома. В  этот
момент с оглушительным грохотом обрушилась крыша, и это было  мне  на  руку:
никто ничего не услышал. Я подкрался сзади и лавиной свалился им на  головы:
молотил по башкам, топтал ногами, пинал в ребра,  а  после  забрал  весь  их
арсенал.
   Тут только я заметил, что по мне стреляют с другой стороны улицы: на фоне
пылающего салуна я выглядел отличной мишенью. Не теряя времени,  я  принялся
разряжать кольты в толпу бандитов, те дрогнули  и,  громко  вопя,  бросились
наутек.
   Но не успели одни негодяи оставить город, как с противоположной окраины с
пальбой и ревом его атаковала другая банда. Патроны кончились, и я  принялся
швырять  в  них  горстями  пустые  гильзы,  пока  кто-то  не  крикнул:   "Не
стреляй-друзья!", и я увидел Джима, доктора Ричардса и еще много  незнакомых
лиц.
   Они тут же бросились в погоню за людьми Ормонда. Со стороны занятно  было
наблюдать,  как  те,  побитые  и  помятые,  валом   откатывались   к   лесу,
подступавшему к окраине, а потом еще долго петляли среди деревьев -  похоже,
в них совсем не осталось пороху.
   Джим задержался. Он посмотрел на  развалины  тюрьмы,  перевел  взгляд  на
дымящиеся остатки Золотого орла и замотал головой, словно пытаясь сбросить с
себя наваждение.
   - Мы готовились к отчаянной битве за город,- наконец произнес он.-  Бетти
встретила нас на спуске с горы и сказала, что вы друг и честный  человек,  и
мы поспешили, чтобы спасти вас от петли.  -  Затуманенным  взором  он  вновь
окинул поле боя.-Ах  да,  совсем  забыл.  По  пути  сюда  мы  наткнулись  на
человека, который якобы вас разыскивал. Мы его не знаем, а потому связали  и
захватили с собой. Парни, приведите пленного!
   Через несколько  минут,  накрепко  привязанный  к  седлу,  появился  Джек
Гордон- младший брат Джоэла, самый  скорострельный  и  остроглазый  из  всей
семьи.
   - Зачем я  тебе  понадобился?  -  мрачно  спросил  я  его.-  Резня,  надо
полагать, уже началась, а тебе, значит, Джоэл поручил за  мной  слежку?  Так
знай: я нашел, что обещал, и немедля отправляюсь обратно. Конечно, к  началу
дня мне уже не поспеть, но надеюсь добраться  домой  раньше,  чем  обезлюдят
берега Медвежьей речки. Вот мешочек с золотом дядюшки Джеппарда -  будь  они
оба прокляты! - И я помахал мешочком перед мордой его коня.
   А он и заявляет:
   - Это не то золото! Я гонюсь за тобой  с  самой  Медвежьей  речки,  чтобы
сказать: то золото нашлось! Все давным-давно, утряслось,  дядюшка  Джеппард,
Джоэл и Эрат помирились, и дома все тихо. А это золото откуда?
   Прежде чем ответить, я несколько раз глубоко вздохнул.
   - Ну, не знаю,- говорю. - Ведь Ормонд считал,  что  Эшли  скрыл  от  него
золото дяди Джеппарда. Скорее всего, приятели Эшли собрали  его  вскладчину,
чтобы Волк отдал его Ормонду в обмен на собственную шкуру.  Я  только  знаю,
что владельцам оно больше не понадобится, тем  более  что  золото  наверняка
ворованное. Так что отдай-ка я золото Бетти -  девочка  по  праву  заслужила
награду. Для меня это послужит единственным утешением:  хоть  что-то  путное
выйдет из всей этой дикой неразберихи!
   Джек оглядел руины бандитского логова и прошептал несколько  слов  -  что
именно, я не разобрал.
   - Так ты говоришь, дядюшка Джеппард нашел-таки свое золото? -  спросил  я
его. - Где же, интересно?
   - Знаешь,- отвечает Джек,- к нему приложил руку Малыш Генерал-младший сын
Джошуа Гримза, Вильям Гаррисон Гримз. Пацан видел,  как  его  дедуля  прятал
золото под скалой, и когда тот ушел, достал поиграть. Самородки он употребил
вместо пуль для своего ружьишка. Ты бы  видел,  как  лихо  он  разделался  с
гремучей змеей! Ты что-то сказал?
   - Ничего,- проскрипел я сквозь  зубы.-  Во  всяком  случае,  ничего,  что
стоило бы повторять.
   - Ну и ладно,- говорит Джек.- Если ты уже всласть здесь позабавился,  то,
надеюсь, составишь мне компанию на пути домой?
   - И не надейся! - отрезал  я.  -  Теперь,  для  разнообразия,  я  займусь
личными делами. Этим утром я пообещал  Глории  Макгроу,  что  найду  себе  в
подружки городскую девушку, и - черт побери! - сдержу слово!  Возвращайс  на
Медвежью речку и, если увидишь Глорию, передай, что я направлялось в  Рваное
Ухо, где красотки будут виться вокруг меня, как пчелы вокруг меда!
   Глава 6. Кровная месть
   Из Вампума я уехал еще до восхода. Люди просили меня остаться, а шериф  -
тот даже предлагал стать  его  помощником,  но  я  присмотрелся  к  дамскому
населению и обнаружил, что из всех женщин  незамужней  здесь  осталась  одна
кривая индианка Паюта, а этот вариант меня никак не устраивал. Вот почему  я
отправился в Рваное Ухо, держась  подальше  от  гор  Гумбольдта.  Для  этого
пришлось сделать большой  крюк:  мне  совсем  не  улыбалось  до  обзаведения
городской подружкой опять напороться на колкий язычок Глории Макгроу.
   Однако я добрался до Рваного Уха не так быстро, как рассчитывал. Проезжая
горной тропой где-то у истоков  Мустанга,  я  неожиданно  наехал  на  лагерь
ковбоев из Гремучей Змеи. Те собирали по округе отбившуюся от стада скотину.
Старший сказал, что им позарез нужны  рабочие  руки,  и  тут  мне  пришло  в
голову, что с монетами в кармане я произведу на красавиц Рваного Уха гораздо
лучшее впечатление, так что я решил  примкнуть  к  компании.  Увидев  нас  с
Капитаном Киддом в деле, старший ковбои сразу же заявил, что ему ни  к  чему
нанимать еще семерых, как он  думал  раньше,  и  что  подхожу  ему  по  всем
статьям.
   Я отработал с ними три недели, а после взял расчет  и  продолжил  путь  в
Рваное Ухо.
   Я весь горел нетерпением поскорее встретитьс с  городскими  красотками  и
решил действовать напористо, не подозревая, что к ним, возможно, потребуется
иной подход.
   Но прежде чем продолжить, считаю нелишним предупредить, что слухи о  моих
дальнейших похождениях навряд ли сами по  себе  найдут  дорогу  на  Медвежью
речку и что мне вообще до чертиков надоела  грязна  возня,  поднятая  вокруг
моего имени. Так что, если эта клеветническая  кампания  не  прекратится,  я
буду считать себя вправе выйти из себя; а  в  горах  Гумбольдта  вам  всякий
скажет,  что,  когда  я  выхожу  из  себя,  на  окружающих  это   производит
впечатление худшее, чем пожар, торнадо и землетрясение, вместе взятые.
   А главная ложь заключается в том, будто нарочно отмахал сотню миль, чтобы
ввязаться в семенные распри, тогда как чужие дела меня ни с какого  бока  не
касаются. Я не имел абсолютно никакого понятия о вражде между семьями Барлоу
и Уоррен, пока не въехал в  горы  Мецквитал.  Поговаривают  также,  будто  я
кому-то подрядился нанести урон имуществу  Барлоу.  Отвечу  на  это  досужим
вралям, что жилище следует строить попрочнее, если не хочешь, чтобы  однажды
оно развалилось само собой. А кроме  того,  все  Барлоу  нагло  врут,  будто
Уоррены наняли меня с  целью  извести  их  род  и  якобы  за  каждый  скальп
кого-нибудь из Барлоу мне обещали по пять долларов. Просто не верится, чтобы
Уоррены так дорого оценили их запаршивевшие скальпы. Во всяком случае, никто
меня не нанимал, и ни на чьей стороне я не сражался. Кстати,  Уорренам  тоже
нечего хныкать, будто я вознамерился заодно изничтожить и  их  род.  Я  лишь
хотел устроить так, чтобы они мне не мешали и не лезли не  в  свое  дело.  А
дело целиком и полностью касалось защиты семейной чести.  И  если  бы  между
таким благородным занятием мне пришлось смести с лица земли пару  враждующих
кланов, тут уж ничего не  поделаешь.  Тем,  кто  дорожит  своей  шкурой,  не
следует  заступать  дорогу  диким  быкам,  горным  потокам  и  оскорбленному
Элкинсу.
   Вот как все  произошло.  Стояла  невыносимая  жара,  и  когда  я  наконец
добрался до Рваного Уха, от меня, можно сказать, осталось одно воспоминание.
Поэтому я прямиком отправился в салун утолить жажду. А после только собрался
выйти на улицу и начать поиски какой-нибудь красавицы, как вижу -  за  одним
из столов сидит премилая компания: конокрад и три грабителя поездов  режутся
в карты. Дай,-думаю,-подсяду к ним да сыграю разок-другой. И вот, покуда  мы
так играли, открывается дверь и появляется - кто бы вы думали?  Правильно  -
мой дядюшка Джеппард Гримз. Мне еще, тогда  следовало  сообразить,  что  это
дурная примета, а значит, хорошего не  жди.  Все  бедствия,  которые  только
могут обрушиться на человека в южной Неваде, так или иначе исходят от  него.
У этого дядюшки наследственна  предрасположенность  втягивать  окружающих  в
скандальные истории. И в особенности, своих родственников.
   Дядюшка Гримз ни словом не обмолвилс о недавнем  событии,  когда  я,  как
последний дурак, поскакал за золотом, которое, будто бы украл  у  него  Волк
Эшли. Он подошел к столу и уставился на меня сверху  вниз  с  таким  мрачным
видом, как если бы я промазал по рыси или того хуже - по медведю. Дождавшись
моей очереди отбиваться, дядюшка Джеппард раскрыл рот и,  укоризненно  качая
головой, произнес:
   - Как ты можешь посиживать здесь, веселый и беззаботный, да еще с  полным
набором тузов, когда порочат имя твоей семьи?
   Я грохнул кулаком по столу и крикнул:
   - Думай что говоришь! Какого черта ты попусту треплешь языком на людях?
   - Хорошо,- отвечает на это дядюшка,- Да будет тебе известно, что пока  ты
отсутствовал, пока в безделии и пустых забавах прожигал свою молодую жизнь.
   - Я работал ковбоем! - с жаром возразил я. - А до того  я  шел  ко  следу
человека, который, как мне тогда казалось, украл  твое  золото.  И  запомни:
ничего я, кроме грязного салуна,  никогда  не  прожигал!  Лучше  брось  свои
штучки и прямо говори, чего надо.
   - Хорошо, - снова говорит он,-Я скажу:  в  твое  отсутствие  молодой  Дик
Блэнтон с Ручь Гризли начал ухлестывать  за  твоей  сестрой  Элеонорой.  Вся
семья уже решила, что вот-вот придется объявить о помолвке. Но вдруг до меня
доходят слухи, будто среди своих дружков в поселке этот парень  похваляется,
как ловко он поддел  твою  сестру.  Так  неужели  ты  спустишь  негодяю  его
насмешки и позволишь,  чтобы  твоя  родная  сестра  стала  посмешищем  всего
округа? Вот когда, я был молодым...
   - Когда ты был молодым, Моисей еще не вылез из пеленок! - заорал,  я  вне
себя от гнева. Больше всего  на  свете  меня  огорчает  несправедливость  по
отношению к кому-нибудь из близких.-Прочь с дороги! Я еду  в  Ручей  Гризли!
Чего кривишься, ты - пятнистая гиена! -  Последние  слова  были  обращены  к
конокраду, которого, как мне показалось, рассмешило мое очередное несчастье.
   - Да не кривлюсь я вовсе,- ответил тот
   - По-твоему, я вру?!-совсем рассвирепел я и, машинально схватив со  стола
оплетенную бутыль с вином, опустил ее на голову наглеца.  Тот  свалился  под
стол, а парни у стойки побросали выпивку и гурьбой повалили на улицу,  крича
во все горло:
   - Спасайс кто может! Брекенридж Элкинс в ярости!
   Чтобы дать выход чувствам, я разнес в щепки стойку, затем, круша  все  на
своем пути, покинул салун и, оторвав коновязь от Капитана Кидда,  взлетел  в
седло. Даже конь понял, что сейчас не время своевольничать. Не переступив  и
семи раз, он взял в такой лихой галоп, что мы в мгновение  ока  вылетели  из
поселка и вихрем помчались к Ручью Гризли.
   Перед глазами  у  меня  все  плыло,  как  в  тумане.  Кстати,  люди,  что
повстречались мне в  пути  и  позже  в  один  голос  утверждавшие,  будто  я
хладнокровно пытался их убить, похоже, очень уж чувствительны и  к  тому  же
недалекого ума. Я лишь сбивал выстрелами шляпы, чтобы дать какую-то разрядку
нервам: я очень опасался, что если хоть немного не остыну по дороге к  Ручью
Гризли, то в конце пути кого-нибудь непременно зашибу насмерть. А  поскольку
парень я  учтивый  и  по  природе  отходчивый,  мне  не  хотелось  причинять
неприятностей ни людям, ни животным, ни даже индейцам - это,  конечно,  если
меня хорошенько не вывести из себя.
   Вот почему, когда я вошел в салун Ручь Гризли, где  обычно  сшивался  Дик
Блэнтон, мои действия отличали достоинство и полное самообладание.
   - Где Дик Блэнтон? - спросил я, и  при  звуке  моего  голоса  все  нервно
повскакивали с мест, а бармен, выронив стакан, побледнел.- Ну? -  прикрикнул
я, теряя терпение.- Где этот койот?
   - П-подожди, п-послушай,- начал бармен,-я, я в-в-вот ч-что...
   - Ах, так! Не желаешь отвечать на вопросы, да? Приятель его, значит,  да?
Дружка покрываешь, да? - Меня настолько возмутило подлое поведение  бармена,
что я уже дотянулся к нему рукой, но тот быстренько нырнул под стойку. Тогда
я всей массой обрушился на стойку сверху, та не  выдержала,  и  мы  погребли
хозяина под обломками. Посетители с воплями "Помогите! Убивают! Брек  Элкинс
прибил бармена!" бросились на улицу.
   Спустя некоторое время обломки зашевелились,  и  показалась  голова  этой
особы. Голова повела глазами и, увидев меня, взмолилась:
   - Во имя, всего святого, Брекенридж, не трогай меня! Блэнтон вчера  уехал
на юг в горы Мецквитал.
   Я швырнул в  окно  стул,  которым  собрался  было  пересчитать  лампы  на
потолке, выбежал из салуна, прыгнул на Капитана  Кидда  и  поскакал  на  юг.
Увидев, что у меня нет  намерения  задерживаться  в  поселке,  из  погребов,
вырытых на случай  урагана,  стали  выползать  люди,  а  в  горы  отправился
всадник, чтобы передать шерифу с помощниками, что опасность  миновала  и  те
могут возвращаться домой.
   Я знал, где приблизительно должны находиться горы Мецквитал, хотя  самому
там бывать не приходилось. Незадолго  до  заката  я  пересек  границу  штата