ре  последовал  ответ,  но  лишь
несколько  слов  внятно  прозвучали  сквозь  помехи.  Раздраженно  покачав
головой, Эмилио подошел к Джиму Эрнсту и склонился над его столом.
     - Передай, что  придется  пожить  в  тесноте,  пока  мы  не  отправим
новичков в лагеря.
     - Почти все "К" вернулись домой на  ленч,  -  напомнил  Эрнст,  давая
понять, что подобные заявления опасны - беженцы склонны к истерикам.
     - Передавай, - велел Эмилио, и Эрнст заговорил в микрофон.
     Эмилио надел противогаз и вышел. Милико поспешила следом.


     Самый большой станционный челнок исторг из  своего  чрева  заказанные
товары.  Куда  большее  количество  припасов,  упакованное  в  контейнеры,
ожидало в складских куполах погрузки и полета в обратном направлении.
     Как только Эмилио  и  Милико  перебрались  через  холм  к  посадочной
площадке, на трап вышел первый пассажир.  Измученные  люди  в  дождевиках,
очевидно, натерпевшиеся в пути смертельного страха, толпились в шлюзе.  Их
было  гораздо  больше,  чем  обещала  станция,  уж  гораздо  больше,   чем
требовалось Нижней. Сравнительно неплохо  выглядели  только  малочисленные
добровольцы из проигравших в лотерею; спускаясь по трапу, они  отходили  в
сторону. Охрана, высыпавшая из челнока, с оружием  наизготовку  дожидалась
конца высадки, чтобы сбить  перемещенных  в  плотную  толпу.  Среди  вновь
прибывших были старики и по меньшей мере дюжина детей -  семьи  и  обломки
семей; короче говоря, люди, которым  бы  не  поздоровилось  в  станционном
карантине. Их переселили из соображений гуманности, не подумав о том,  что
на Нижней за пользование  жильем  и  компрессором  принято  расплачиваться
трудом. Придется искать им работу по силам, а что  касается  детей,  слава
Богу, что среди них нет слишком маленьких. Малыши не  то  что  работать  -
противогазы носить не способны, а ведь  в  них  еще  надо  вовремя  менять
фильтры.
     - Сколько слабых, - сказала Милико. - О чем только думает твой отец?
     Эмилио пожал плечами.
     - По-моему, у нас все же получше, чем в  "К"  наверху.  Надеюсь,  они
привезли новые компрессоры. И пластиковые покрытия.
     - Держу пари, что нет, - уныло произнесла Милико.
     Со стороны базы,  с  вершины  холма,  донеслись  пронзительные  вопли
низовиков. Эмилио привык к ним;  бросив  взгляд  через  плечо,  он  ничего
особенного там  не  увидел.  Но  высадка  при  этих  звуках  прекратилась,
несмотря на понукания охранников и экипажа.
     Вопли не утихали. Это уже было  странно.  Эмилио  повернулся,  Милико
тоже.
     - Побудь здесь, - сказал он. - Присматривай за ними.
     Он побежал по тропинке на холм, быстро теряя силы из-за  противогаза.
С гребня он увидел купола, а перед самым большим - кольцо низовиков вокруг
дерущихся людей. Из карантинного купола выбегали переселенцы.
     Со свистом втянув воздух, Эмилио бросился вниз по склону.  От  живого
кольца отделился туземец  и  со  всех  ног  пустился  навстречу.  Атласкин
Синезуб.   Эмилио   узнал   его   по   необычному   для   молодых   самцов
красно-коричневому окрасу.
     - Человеки-Лукас, -  прошипел  Синезуб,  приплясывая  от  волнения  и
размахивая руками. - Человеки-Лукас все обезуметь.
     Пояснений не требовалось, Эмилио увидел Брана Хэйла и команду полевых
надзирателей с винтовками наперевес. Хэйл и его  люди  вытащили  из  толпы
подростка и сорвали с него дыхательную маску. Бедняга кашлял  и  синел  от
удушья, а надзиратели, похоже, не собирались  возвращать  ему  противогаз.
Находясь под прицелом, товарищи по "К" ничем не могли ему помочь.  Видимо,
его взяли заложником.
     - Прекратить! - выкрикнул Эмилио. - Немедленно прекратить!
     Никто не подчинился. Он ринулся  в  толпу  надзирателей.  Синезуб  не
отставал ни на  шаг.  Эмилио  растолкал  вооруженных  людей.  Внезапно  он
осознал, что прибежал с голыми руками, а  свидетелей,  кроме  низовиков  и
"К", нет.
     Надзиратели расступились. Он вырвал паренька из их рук, и тот рухнул.
Спиной ощущая  прицелы,  Эмилио  опустился  на  колени,  поднял  из  грязи
противогаз и прижал к лицу юноши. Пять-шесть "К" попытались  приблизиться,
но один из людей Хэйла выстрелил им под ноги.
     - Хватит! - закричал Эмилио. Он встал, чувствуя,  как  дрожит  каждый
мускул его  тела,  и  посмотрел  на  несколько  десятков  рабочих  из  "К"
(остальные застряли в шлюзе купола)  и  на  десять  охранников  с  ружьями
наперевес. Он думал о мятеже и о Милико, оставшейся за холмом. Сейчас  эти
люди бросятся на него...
     - Назад! - крикнул  он  "К".  -  Успокойтесь!  -  И,  повернувшись  к
молодому, угрюмому и дерзкому Брану Хэйлу, спросил: - Что здесь произошло?
     - Попытка к бегству, - буркнул Хэйл. - При задержании  уронил  маску.
Пытался захватить оружие.
     - Он врет! - хором завопила толпа.
     - Нет, не вру! Они не хотят, чтобы к  ним  в  купол  подселяли  новых
беженцев. Устроили драку, а этот подонок хотел удрать. Но мы его поймали.
     Толпа снова возмущенно закричала. Заплакала стоявшая впереди женщина.
     Эмилио огляделся. Ему и самому дышалось нелегко, а парень у  его  ног
корчился и хрипел, приходя в себя. Низовики сбились в  стайку,  их  темные
глаза смотрели угрюмо.
     - Синезуб, - произнес Эмилио, - что случилось?
     Глаза Синезуба стрельнули в людей Хэйла. Хиза промолчал.
     - Мои глаза видеть. -  Атласка  твердым  шагом  подошла  к  Эмилио  и
несколько раз огорченно подпрыгнула. Ее голос звучал резко.  -  Хэйл  бить
он-друг твердо ружье. Больно бить оно.
     Команда  Хэйла  отозвалась  насмешливыми,  а   "К"   -   возмущенными
возгласами. Эмилио громко потребовал тишины. Атласка не солгала.  Он  знал
низовиков, и он знал Хэйла.
     - С него сорвали противогаз!
     - Сорвать, - подтвердила Атласка и сжала губы. В ее зрачках отразился
страх.
     - Ладно. - Эмилио втянул ртом воздух и посмотрел прямо в бесстрастное
лицо Брана Хэйла. - Поговорим у меня в кабинете.
     - Поговорим здесь, - отрезал Хэйл. Его окружали сообщники. Сила  была
на его стороне.
     Эмилио ответил ему столь же твердым взглядом.  Больше  ответить  было
нечем. Ни оружия под рукой, ни помощников.
     - Низовик не свидетель, господин Константин, - процедил Хэйл.  -  Вам
не обвинить меня со слов туземца. Никогда, сэр!
     Эмилио мог вернуться на посадочную площадку, - вполне вероятно,  техи
в операторской, да и  кадровые  рабочие  у  себя  в  куполах  видели,  что
произошло. А может, они предпочли ничего не видеть. От "случайной"  гибели
на Нижней не был застрахован никто, даже Константин. Слишком  долго  здесь
хозяйничали  Джон  Лукас  и  его  подручные.  Эмилио   следовало   отойти,
запереться в операторской, попросить команду челнока о  помощи.  Но  тогда
все  будут  знать,  что   угроза   Эмилио   Константину   может   остаться
безнаказанной.
     - Собирайтесь, - решительно произнес он. - Полетите на челноке. Все.
     -  По  доносу  сучки-низовки?!  -  Хэйл  мигом   утратил   все   свое
самообладание и сорвался на крик. Стволы уже смотрели на Эмилио.
     - По моему свидетельству. Вон отсюда. Полетишь на челноке. Здесь тебе
делать нечего.
     Лицо Хэйла застыло, глаза забегали. Кто-то нажал на спуск,  но  заряд
угодил в грязь - один из "К" успел ударить  по  стволу.  Прошло  несколько
секунд. Момент для мятежа был упущен.
     - Прочь отсюда, - повторил Эмилио.  Весы  власти  склонились  на  его
сторону. К надзирателям подступили рабочие из "К" со своим главарем  Вэем.
Хэйл стрельнул глазами налево-направо, поиграл желваками и  наконец  резко
кивнул приспешникам. Они побрели к казарме. Эмилио проводил их взором, все
еще не веря, что беда миновала.
     Синезуб, стоявший  поодаль,  протяжно  и  с  присвистом  выдохнул,  а
Атласка сплюнула. У Эмилио все еще дрожали руки.  В  стороне  оглушительно
затрещало - воздушный шлюз  не  выдержал  "пробки".  Эмилио  посмотрел  на
толпу, с которой остался один на один.
     - Вы пустите к себе перемещенных. Без скандалов и попреков.  В  самое
ближайшее время мы с вашей и с  их  помощью  оборудуем  новое  жилье.  Или
хотите, чтобы они спали под открытым небом?
     - Хорошо, сэр, - ответил через секунду Вэй.
     Эмилио  шагнул  в  сторону,  уступая  место  плачущей  женщине.   Она
наклонилась к юноше, который уже пытался сесть.  Мать,  догадался  Эмилио.
Приблизились еще несколько человек и суетливо помогли парню встать.
     Эмилио взял его под руку.
     - Тебе надо к врачу. - И - к толпе:  -  Прошу  двоих  отвести  его  в
операторскую.
     "К" медлили - вне своего купола им  запрещалось  ходить  без  конвоя.
Только сейчас Эмилио спохватился, что оставил базу без надзора.
     - Приведите купол в порядок, - велел он остальным. - Мы еще обо  всем
поговорим. - И поспешил добавить, пока  находился  в  центре  внимания:  -
Посмотрите вокруг. Это - целый мир, и он - против нас. Помогите нам.  Если
есть жалобы, обращайтесь ко мне. Я позабочусь о  том,  чтобы  вы  получили
довольствие. Мы все живем в тесноте, даже я. Не верите - пойдемте,  покажу
свою комнату. Это потому, что мы строим. Так  давайте  строить  вместе,  и
всем будет хорошо.
     На него смотрели испуганные, неверящие глаза. Эти люди  прилетели  на
переполненных, погибающих кораблях. На станции их заперли в  карантине,  в
грязных и тесных комнатушках, а перемещаться позволяли только под прицелом
оружия. Эмилио выпустил из груди воздух. И гнев.
     - Идите. Хватит скандалить. Займитесь делом.  Подготовьте  место  для
новичков.
     Толпа зашевелилась. Юноша и  двое  его  молодых  друзей  двинулись  к
операторской, остальные - к куполу. Хлипкий люк закрывался снова и  снова,
отсекая небольшие группы, пока не вошли все. Заработал  компрессор,  и  на
приплюснутом куполе начали разглаживаться морщины.
     Рядом щебетали, подпрыгивая, мохнатые существа. Низовики  остались  с
Эмилио. Он протянул руку  и  коснулся  Синезуба,  и  тот  в  свою  очередь
дотронулся до человеческой руки и несколько раз подскочил, успокаиваясь. С
другой стороны от Эмилио, обхватив себя за плечи, стояла Атласка, глаза ее
были темнее и шире обычного. Его окружали низовики,  с  их  физиономий  не
сходило выражение растерянности. Людская злоба, хладнокровное насилие были
для них непостижимы. Низовик способен ударить, но только в  порыве  гнева.
Эмилио ни разу не замечал, чтобы хиза объединялись для войны, не  видел  у
них оружия.  Нож  служил  им  только  рабочим  инструментом  и  охотничьей
снастью. И убивали они только зверей, которыми питались.
     "О чем они сейчас думают? - гадал он. - Что они могут вообразить  при
виде людей, стреляющих друг в друга?"
     - Мы лететь Верхняя, - сказала Атласка.
     - Да, Атласка и Синезуб, - кивнул он. - Вы летите. Это хорошо, что вы
сказали мне про Хэйла.
     Большинство низовиков обрадованно запрыгали. Видимо, они сомневались,
что поступили правильно. Эмилио вдруг сообразил, что приказал Хэйлу и  его
людям лететь на этом же челноке. Их мстительность могла серьезно осложнить
дело.
     - Я поговорю с главным человеком на корабле, - пообещал он.  -  Вы  и
Хэйл полетите в разных местах, обещаю. Ни о чем не беспокойтесь.
     - Хорошо, хорошо, хорошо. - Атласка прижалась к нему. Он погладил  ее
по плечу, повернулся, давая Синезубу обнять себя, и похлопал его по  меху,
не столь пушистому, как у  самки.  Потом  он  прошел  по  склону  холма  и
остановился на гребне при виде человеческих фигур.
     Милико. Двое охранников  с  челнока.  У  всех  оружие.  Ему  порядком
полегчало  от  мысли,  что  в  тылу  у  него  все-таки  есть  кое-кто.  Он
успокаивающе помахал рукой и торопливо зашагал  дальше.  Милико  бросилась
навстречу. Они обнялись.
     - Я отправляю с вами несколько человек, -  сказал  Эмилио  подошедшим
охранникам. - Здесь они не нужны, особенно с оружием. Еще с  вами  полетят
низовики. Я хочу, чтобы эти группы ни в коем случае не соприкасались.
     - Да, сэр. - Лица обоих охранников остались бесстрастными.
     - Можете возвращаться. Все в порядке. Ведите к нам перемещенных.
     Охранники отошли. Милико одной рукой  держала  отобранное  у  кого-то
оружие, а другой обнимала мужа.
     - Хэйл и его компания взбунтовались. Я отсылаю их.
     - И оставляешь нас без охраны?
     - "К" хлопот не причинит. Я сообщу наверх. - У Эмилио сжался желудок.
Начиналась реакция. - Наверное,  они  увидели  тебя  на  холме,  потому  и
опомнились.
     - Мы подняли тревогу. Правда, я  думала,  тут  виноваты  "К".  Челнок
связался с центральной.
     - Значит, надо пойти в операторскую и дать отбой.
     Они в обнимку спустились к куполу. У Эмилио подкашивались колени.
     - Меня там не было, - сказала она.
     - Где?
     - На холме. Когда мы поднялись, тут оставались только низовики и "К".
     Он выругался, поражаясь своей отчаянной браваде.
     - Ничего не скажешь, ловко мы избавились от Брана Хэйла.
     Они добрались до озерца на дне котловины,  которую  снова  предстояло
осушать, прошли по мостику к операторской. Там врач  осматривал  юношу,  а
рядом с пистолетами в руках стояли два теха, нервно косясь  на  гостей  из
"К". Эмилио раздраженно махнул техам, и они неохотно спрятали оружие.
     "Вооруженный нейтралитет", - подумал  Эмилио.  Техи  выжидали,  чтобы
стать на  сторону  победителя.  Он  не  сердился  на  них,  а  просто  был
разочарован.
     - Ну как, сэр, порядок? - спросил Джим Эрнст.
     Эмилио кивнул, глядя на свой персонал и на "К".
     - Свяжись со станцией, - сказал он через секунду. - Сообщи,  что  все
улажено.


     Они угнездились в большом  пустом  брюхе  корабля,  в  темном  месте,
подысканном для них людьми. Здесь  разносилось  страшное  эхо  механизмов,
дышать можно было только с противогазами, и еще  неизвестно,  сколько  еще
испытаний их ждет. Следуя совету людей,  они  привязались  к  железке,  за
которую полагалось держаться руками. Прижимаясь  к  Синезубу-Далют-Хоз-Ми,
Атласка дрожала от страха. Почему им сказали, что надо привязаться? Она не
представляла, что корабль в неистовстве способен  раздавить  ее  насмерть.
Она думала о нем как о чем-то величественном и прекрасном, вольном,  будто
птица, парящая в небе. Она боролась с дрожью, вжимаясь  в  подушки.  Рядом
дрожал Синезуб.
     - Вернуться, - решился сказать он, поскольку выбор был сделан не им.
     Она стиснула зубы,  чтобы  не  выкрикнуть:  "Да!".  Позвать  людей  и
сказать: два очень маленьких и очень несчастных низовика передумали, хотят
домой.
     Но тут заработали двигатели - они знали, что это двигатели... слышали
не раз, а теперь еще и ощущали их, цепенея от ужаса.
     - Мы увидим Великое Солнце, - произнесла она, понимая, что теперь это
неизбежно. - Мы увидим дом Беннета.
     Синезуб прижал ее крепче.
     - Беннета, - повторил  он  имя,  приятное  сердцу  обоих.  -  Беннета
Джасинта.
     - Увидим духи-образы Верхней.
     - Увидим Солнце.
     На них давила страшная  тяжесть,  она  нарастала,  еще  немного  -  и
размозжит. Атласке  было  больно  в  объятиях  Синезуба,  но  она  и  сама
прижималась к нему изо всех сил. Ей вдруг пришло в голову, что  людям  эта
убийственная сила вовсе не страшна, что  люди,  возможно,  забыли  о  двух
несчастных существах, погибающих в кромешной мгле. Нет! Хиза не  погибнут!
Они превозмогут эту великую  силу,  и  прилетят,  и  увидят  все  диковины
Верхней. Увидят звезды, и лик Великого Солнца наполнит теплом их глаза.
     Да, все это  ждет  их  впереди.  Пришла  весна,  и  в  жилах  Атласки
вспыхнуло пламя, и она выбрала свое Путешествие, и не свернет с полдороги.
Самое далекое из всех Путешествий... в самое высокое место на  свете.  Там
пройдет ее первая Весна.
     Тяжесть  отпускала,  но  они  все  еще  жались  друг  к  дружке.   Их
предупредили: полет будет очень долог. Они не должны отвязываться, пока за
ними не придут. Константин научил их, как себя вести, пообещал, что ничего
плохого с ними не случится. Интуитивно Атласка верила в это, и уверенность
росла по мере того, как таяла тяжесть. Несомненно, самое трудное испытание
осталось позади. Они летят.
     Она сжимала в кулачке раковину  Константина,  а  на  талии  ее  алела
тряпочка, самое дорогое сокровище, - по имени этого подарка ее назвал  сам
Беннет. Со своими сокровищами ей было как-то  спокойнее.  И  с  Синезубом,
который день ото дня казался все привлекательней, причем не  только  из-за
весеннего тепла. Ростом он не выделялся, а уж красотой и подавно, зато был
умным и здравомыслящим.
     Впрочем,  не  всегда.  Он  порылся  в  узелке  и  вытащил  лозинку  с
лопнувшими почками... Снял противогаз, понюхал листья и протянул  Атласке.
Лозинка мигом пробудила в памяти родину, берег реки, обещание.
     Атласка ощутила наплыв  тепла,  причем  не  снаружи  (в  отсеке  было
прохладно), а изнутри. Она даже вспотела. Как странно находиться  рядом  с
ним и не видеть перед собой открытых просторов, не бежать в манящую  даль,
где стоят одни лишь образы.
     Они странствовали по чужому пути, в те края, откуда на их мир взирало
Великое  Солнце,  надо  было  только  ждать.  Вначале  нервно,  затем  все
спокойнее, даже легкомысленно, она принимала ласки  Синезуба,  ибо  таковы
были правила игры, в которую они могли бы играть на Нижней, не окажись  он
самым решительным из самцов и не согласись лететь с ней. Он был  рядом,  и
это было очень хорошо.
     Тяжесть улетучилась, и они в страхе прижались друг к другу.  Но  люди
предупреждали их об этом, о Великом Времени Необычного. Они рассмеялись, и
соединились,  и  затихли,  дивясь  кусочку  цветущей  веточки,  что  плыла
воздухе, смешно отскакивая и возвращаясь, когда они по очереди били по ней
ладонями. Атласка осторожно протянула руку, схватила черенок и  со  смехом
отпустила на волю.
     - Вот где живет Солнце, - предположил Синезуб.
     "Наверное",  -  подумала  она,   вообразив   величественное   Солнце,
шествующее в ореоле своего могущества,  и  саму  себя,  купающуюся  в  его
сиянии, плывущую вверх, к металлическому жилищу людей, которые  простирали
к ней руки.
     Снова и снова соединялись они, содрогаясь в спазмах упоения.
     По прошествии очень долгого времени наступила перемена: очень  слабое
давление. Но мало-помалу на хиза вновь навалилась тяжесть.
     - Спускаемся, - подумала Атласка вслух.
     Они не отвязывались, помня напутствие людей: все будет  хорошо,  надо
только ждать.
     Внезапно корабль несколько раз  тряхнуло,  и  раздался  ужасный  шум.
Низовики снова схватили друг дружку в объятья. Но  теперь  под  ними  была
твердая опора. Громкоговоритель над головами  на  разные  голоса  принялся
выкрикивать наставления, и, к счастью, в  них  не  звучало  паники.  Самые
обычные голоса спешащих людей, которым не до шуток.
     - Наверное, все хорошо, - сказал Синезуб.
     - Я думаю, надо оставаться здесь.
     - Люди забудут.
     - Не забудут. - Но  и  сама  она  испытывала  сомнения  -  больно  уж
заброшенным казалось  это  место,  где  лишь  жиденькое  свечение  наверху
соперничало с мраком.
     С оглушительным лязгом распахнулась дверь. За  нею  не  оказалось  ни
холмов, ни леса, одно лишь ребристое горло  коридора,  дохнувшее  холодом.
Вошел человек в коричневой одежде, с портативным автопереводчиком в руке.
     - Выходите, - велел он,  и  низовики  поспешили  отвязаться.  Атласка
поднялась на непослушные ноги, оперлась на Синезуба. Он тоже зашатался.
     Человек протянул им дары - серебряные таблички для ношения на шее.
     - Ваши номера, - произнес он. - Не снимайте никогда.
     Спросив их имена, он указал на коридор.
     - Пошли со мной. Надо вас зарегистрировать.
     Они двинулись следом за ним по жуткому коридору, в  такое  же  стылое
металлическое место,  как  то,  в  котором  прилетели,  -  только  намного
просторнее. Атласка дрожала и озиралась.
     - Мы на большом корабле, - сказала она.  -  Это  тоже  корабль.  -  И
осведомилась у человека