едь  это  происходит  в  небе,  верно?  А
астрономы должны все знать о небе.
     - А что происходит в небе?
     - Что происходит в небе? Ну, что, как говорят люди, они видят.
     - Совершенно верно. - Конлон откинулся и довольно развел руки. - Люди
говорят, что видят. Все свидетельства сводятся к показаниям  очевидцев.  А
что понимают астрономы в оценке показаний? Сколько  раз  в  своей  научной
карьере астроному приходилось решать, верит ли свидетель в  свой  рассказ,
видел ли на самом деле свидетель, что, как ему кажется, он видел, или  ему
просто показалось? Понимаете? Астроном - это  не  тот,  кто  нужен.  Нужен
хороший юрист или полицейский детектив. Только у них  есть  чем  заняться,
помимо исследования НЛО.
     - Но по крайней мере мы знаем, что астроном не бутафорская фигура,  -
сказал Брейди.
     - Ну, если это вам нужно, почему  бы  не  обратиться  к  хирургу  или
игроку в покер? - Конлон покачал головой. - Если  ты  специалист  в  одной
области, твое мнение от этого не становится более ценным в другой.  Но,  к
сожалению, такие специалисты часто  считают  себя  непогрешимыми  во  всем
остальном, и люди им  верят.  Это  можно  увидеть  повсюду:  экономисты  и
политики, которые считают, что  разбираются  в  атомной  энергетике  лучше
инженеров АЭС; юристы, пытающиеся определить, кто чужак, а кто нет; физики
лауреаты Нобелевской премии, которых с помощью простейших  трюков  дурачат
так называемые медиумы. Что знает физик об обманах и мошенничестве? Кварки
и фотоны не лгут. Есть, конечно, фокусники  и  маги,  они  специалисты  по
обманам, они умеют дурачить людей, но кто подумал спросить их?
     Лицо Конлона во время разговора несколько смягчилось, и Брейди  начал
понимать, что он на самом деле хочет сказать: согласен Уолтер Брейди с ним
насчет НЛО или не согласен, у Конлона и его людей  из  отдела  планетарных
исследований есть дела поважнее, чем оценка  действий  сенатора  Корнинга.
Это дело самого Брейди. И то, как Конлон ерзает в кресле, говорит, что его
терпение подходит к концу и больше он выражать свое мнение не хочет.
     Брейди развел руки, кивнул и начал собирать бумаги со стола  Конлона.
Потом встал.
     - Простите, что отнял у вас время, - сказал он. - Мы займемся этим. Я
просто  подумал...  может,  вы  захотите  внести  какой-то  вклад.  -   Он
повернулся и направился к выходу.
     -  Эл,  -  окликнул  его  Конлон,  когда  тот  уже  выходил.   Брейди
остановился и оглянулся. - Я понимаю, что вы хотели как лучше. Не думайте,
что вас одурачили. Вы справитесь сами, я это  знаю.  Надеюсь,  мы  с  вами
поняли друг друга.
     Брейди ответил слабой улыбкой.
     - Наверно, - сказал он. - Как-нибудь еще поговорим об НЛО.
     - Давайте.
     - Будьте уверены. - С этими словами Брейди вышел.
     Конлон вздохнул. Некоторое  время  он  сидел,  глядя  на  свой  стол,
опершись  подбородком  о  руку.  Он  думал,  к  чему  это  все   приведет:
лозоискатели, которых нефтяные  компании  нанимают  для  поисков  залежей;
степени докторов "паранормальных" наук, которые раздаются  университетами;
статьи  свихнувшихся,  которые  печатают  научные  журналы   с   серьезной
репутацией; политики, требующие сокращения исследований на ядерную физику,
потому что существует  "неограниченная  космическая  энергия",  приходящая
через пирамиды, а в  это  время  Соединенные  Штаты  вынуждены  заказывать
современные токамаки в Японии.
     Все труднее найти хорошего инженера или  техника.  Наука,  инженерное
дело, подлинные умения, профессионализм, все то, что  требует  напряженной
работы, терпения и усидчивости, - все это становится не модным у молодежи.
А те, кто выучивается, кто становится  настоящим  специалистом,  стремятся
уехать за море, где больше возможностей. Народы  Японии,  Китая,  Индии  и
Африки слишком долго жили близко к  реальной  действительности,  чтобы  их
увлекли "поиски самих себя", что бы это  ни  означало,  или  стремление  к
загадочному благословению. Вступив  в  двадцать  первый  век,  они  быстро
теряли веру в волшебство и суеверия, которые ничего не дают, и на их месте
создавали современную индустриализованную высокотехнологичную цивилизацию.
     Конлон сам отчетливо не сознавал, когда  начался  этот  распад  -  во
второй половине двадцатого  столетия,  думал  он,  вспоминая  прочитанное.
Раньше,  как  кажется,  американская   система   работала   надежно,   она
стимулировала созидательность и производительность, она впервые в  истории
подняла стандарты жизни всего народа. Но образ мыслей  меняется  медленней
технологии.  Когда   распространение   автоматизации   сделало   возможным
ничтожными усилиями удовлетворять все основные потребности жизни, возникли
новые,  искусственные  потребности,  которые  давали  занятия  машинам   и
рабочим.
     Теперь, когда  Третий  Мир  сам  заботился  о  себе,  основная  часть
изобретательности и усилий Запада тратилась на  пустяки,  на  производство
хлама  для  внутреннего  рынка.  К  сожалению,  разумные,  образованные  и
проницательные люди - не лучшие потребители; поэтому не  делались  попытки
вырастить разумное,  образованное  и  проницательное  население.  Средства
массовой информации перестали служить просвещению и  информации,  а  стали
орудием манипулирования, некритически настроенная публика сделалась легкой
добычей рекламы, а школьная система дегенерировала до такой  степени,  что
готовила только  идеальных,  ни  о  чем  не  задумывающихся  потребителей.
Однако, несмотря на обилие теорий о заговоре, которые были  распространены
среди интеллектуалов, ученых и политических активистов, Конлон  не  верил,
что  все  это  сознательно  задумано  магнатами  промышленности:   простое
следствие эволюции, понемногу за раз, естественный отбор всего  того,  что
выгодно для потребления, для получения прибылей.
     Мысли его прервал вызов терминала связи на столе, Конлон нажал кнопку
доступа. На экране появилось лицо человека лет пятидесяти, с высоким  лбом
и отступающей назад линией волос, резкими чертами лица, густой бородой,  в
которой уже видна седина, и  яркими  проницательными  слегка  насмешливыми
глазами.  Это  был  Джералд  Мейси,  профессор   психологии   познания   в
университете Мериленда, один из давних друзей  Конлона.  Мейси  был  также
известным фокусником, и его особенно интересовало  разоблачение  различных
паранормальных феноменов. Именно знакомство с этой  стороной  деятельности
Мейси послужило источником упоминания о ней Конлоном в разговоре с Брейди.
     - Привет, Уолтер, - сказал Мейси. - Компьютер  сообщил  мне,  что  ты
звонил. В чем дело?
     - Привет, Джерри. Да, звонил вчера. Где ты был?
     - Во Флориде, в Талахасси.
     - Да? И что там было?
     - Мы с Верноном проводим  там  одно  исследование.  -  Вернон  Прайс,
ассистент Мейси, его помощник на сцене и  соучастник  преступления.  -  Мы
представляем  "экстра"-способности  Вернона  группам  студентов  по   всей
стране. Некоторым заранее сообщают, что это фокус, другим говорят, что все
взаправду. Наша цель  -  установить,  как  предрасположенность  влияет  на
интерпретацию людьми увиденного, как это отражается на их  объяснениях.  -
Специальностью Мейси было изучение того, почему люди верят в  то,  во  что
они верят.
     - Интересно.
     - Да, но я сомневаюсь, чтобы ты из-за этого  звонил  мне,  -  ответил
Мейси.
     - Ты прав.  Послушай,  мне  бы  хотелось  встретиться  и  поговорить.
Относительно одного  проекта  САКО,  но  я  сейчас  не  могу  вдаваться  в
подробности. Насколько ты занят?
     - Похоже, ты мне предлагаешь работу, - заметил Мейси. Говоря это,  он
взглянул на свой терминал, что-то привел в  действие,  потом  посмотрел  в
сторону, за пределы видимости экрана. - Какое-то время занят ежедневно,  -
сказал  он.  -  А  можем  встретиться  вечером?  Мы  пообедаем  и,  может,
отправимся в итальянский ресторан, который тебе нравится.
     - Звучит неплохо, - сказал Конлон.
     - Как насчет завтра?
     - Подходит. О... я приведу  с  собой  Пита  Уайттейкера.  Он  с  этим
связан.
     - Конечно. Я его давно не  видел.  -  Патрик  Уайттейкер  -  один  из
руководителей   Всемирной   Информационной   Сети,   главного   поставщика
телепрограмм и баз данных. Мейси заинтересованно спросил: - А в чем  дело,
Уолт? Ты не можешь мне сейчас что-нибудь подсказать?
     Конлон криво усмехнулся.
     - Пусть Вернон узнает через "экстра". Нет, правда, давай подождем  до
завтра. В шесть тридцать подойдет?
     - Хорошо. Ну, значит, увидимся.
     Конлон снова посмотрел на стол, обдумывая свой следующий шаг. Наконец
взгляд его остановился  на  папке,  пришедшей  из  отдела  предварительной
оценки. В папке содержатся материалы  относительно  марсианского  проекта.
Рядом лежал номер "Вашингтон Пост", сложенный так, что видна была  статья,
посвященная  возвращению  Карла  Замбендорфа   в   Штаты.   Лицо   Конлона
покраснело, рот сжался.
     - Медиум! - мрачно произнес он.



                                    3

     - Послушайте, у нас выступление по телевидению  в  семь  тридцать,  -
крикнул через перегородку Дрю Вест водителю такси. - Нам  нужно  там  быть
через двадцать минут.
     Негромко бранясь про себя, шофер подал назад машину,  едва  не  задев
идущую за ней, резко повернул по встречной полосе  под  звуки  сигналов  и
скрип тормозов и выехал с улицы Уорик в переулок, чтобы миновать пробку  в
конце Манхеттена у туннеля Холланд. Одна сторона улицы на протяжении  семи
кварталов чернела огромным уродливым сооружением  из  алюминиевых  плит  и
стальных решеток  -  это  злополучный  Нижневестсайдский  демонстрационный
солнечный проект,  он  должен  был  показать,  что  город  может  получать
электричество непосредственно от солнца. Прежде чем от этого опрометчивого
проекта  отказались,  на  него  затратили  двести  миллионов  долларов  из
городского бюджета. Деньги  эти  пошли  на  то,  чтобы  научить  городских
политиков  тому,  что  инженеры  давно  знали.  Но  по  крайней  мере  это
сооружение спасало от дождя, и  процветающий  блошиный  рынок  возник  под
аркадами, перекрывающими улицу.
     - Я уверен,  здесь  есть  еще  что-то,  Дрю,  -  возобновил  разговор
Замбендорф, когда Вест сел на место.  -  Ланг  и  Снелл  были  всего  лишь
вежливы, чтобы не ставить в неудобное  положение  Хендриджа.  Классические
чиновники корпорации,  прагматичные,  жесткие,  не  интересующиеся  всяким
вздором И ни капли информации от них. Они пришли на ленч совсем не потому,
что интересуются паранормальными явлениями. У  ГКК  есть  какой-то  другой
интерес.
     Вест кивнул.
     - Согласен. Больше того. Чутье  говорит  мне,  что  они  представляют
официальное  мнение  Совета  директоров  ГКК.   Утверждение,   что   Совет
директоров интересуется опытами с медиумом в районе  Марса  -  только  для
публики. Но если это так, почему они на  самом  деле  хотят  послать  нас,
Карл?
     Такси остановилось на пересечении с Бродвеем. Сидя с  другой  стороны
от Замбендорфа, Джо Феллбург  внимательно  следил  за  группой  неопрятных
юнцов, которые разговаривали и курили на углу.
     - Ну, может, в корпорации решили, что пора представить космос  людям,
- предположил он.
     Замбендорф нахмурился и взглянул на Веста. Вест пожал плечами.
     - Что ты имеешь в виду? - спросил Замбендорф у Феллбурга.
     Тот заметно расслабился, когда такси снова двинулось, повернул голову
от окна и разжал свои большие черные кулаки.
     -  Ну,  космос,   космические   базы   всегда   предназначались   для
астронавтов, ученых, людей из САКО. Не для всякого. Ну, если САКО намерена
когда-нибудь  открывать  колонии  в  космосе,  надо  как-то  изменять  это
представление. Они могут решить, что появление Карла на  Марсе  -  хорошая
идея.
     - Мм... ты имеешь в виду  популярную  фигуру,  с  которой  все  могут
соотносить себя... - Дрю Вест  кивнул  заинтересованно.  -  Возможно,  это
имеет смысл... Да, ты мог бы укрепить такое отношение в сознании  людей...
И  это  объясняет,  почему  Ланг,  Снелл  и,   вероятно,   все   остальные
руководители ГКК согласились с  Хендриджем,  хотя,  наверно,  считают  его
психом.
     - Это я  вам  и  говорю,  -  сказал  Феллбург.  -  Их  совершенно  не
интересует, настоящий Карл медиум или мошенник.
     Замбендорф задумчиво погладил бороду,  обдумывая  это  предположение.
Потом кивнул, вначале медленно, потом быстрее. Наконец рассмеялся.
     - В таком случае  нам  не  о  чем  беспокоиться.  Если  ГКК  серьезно
заинтересована в эксперименте, никто не будет стараться  разоблачать  нас.
Вообще хорошая пресса о нас даже в их интересах. Так что  в  конце  концов
все оборачивается для  нас  выгодно.  Я  вам  говорил,  что  Отто  слишком
беспокоится. Это настоящий кусок торта, вот увидите, кусок торта.


     Такси повернуло на Фултон-стрит, и все увидели группу евангелистов  с
плакатами, предупреждающими об  опасности  сношений  с  ТЕМНЫМИ  СИЛАМИ  и
провозглашающих Замбендорфа  НАМЕСТНИКОМ  САТАНЫ.  Евангелисты  стояли  на
тротуаре у здания телестудий Эн-Би-Си, напротив торгового центра. Дрю Вест
заметил Клариссу Эйдстадт, ждущую  у  обочины  перед  толпой,  и  попросил
шофера остановить такси возле нее. Она  села  рядом  с  шофером  и  знаком
предложила ему ехать дальше.
     - Сегодня этих придурков многовато, - сказала  она,  поворачиваясь  к
перегородке. - Главный вход осажден, но я знаю служебный боковой. -  Потом
шоферу:  -  Здесь  направо...  Высадите  нас   возле   тех   парней,   что
разговаривают с двумя полицейскими.
     Такси остановилось, все вышли. Пока  Вест  расплачивался  с  шофером,
Кларисса передала Замбендорфу сложенный листок бумаги, который  тот  сунул
во внутренний карман. На бумаге записаны наблюдения Отто Абакяна и Тельмы,
все, что они заметили и услышали за час. Они заглядывали в сумочки,  когда
посетители расплачивались за билеты, слушали разговоры в женском туалете и
в баре. На таких, казалось бы, незначительных  мелочах  базируются  многие
знаменитые чудеса.
     Группа вошла в здание, Замбендорф извинился, сказав,  что  ему  нужно
вымыть руки. На самом деле он хотел прочесть  заметки,  которые  дала  ему
Кларисса. Через пять минут он присоединился к остальным и был  представлен
Эду  Джексону,  ведущему  популярного  "Шоу  Эда  Джексона",   в   котором
Замбендорф будет главным участником. Джексон некоторое время изливал  свой
энтузиазм в стандартной телевизионной манере, потом ушел,  чтобы  начинать
шоу с первыми участниками - для разогрева публики.  Замбендорф  со  своими
спутниками пили кофе, разговаривали с телеработниками и  смотрели  шоу  по
монитору. Подошла гримерша и нанесла Замбендорфу на нос  и  лоб  несколько
мазков. Замбендорф  еще  раз  спросил,  когда  будут  заранее  оговоренные
вставки рекламы.
     Наконец наступило время выхода на сцену, и Замбендорф оказался сбоку,
за кулисами, вместе с помощником режиссера,  а  Эд  Джексон  тем  временем
настраивал аудиторию, заполняя время рекламной  паузы.  Потом  повернулся,
вытянул выжидательно руку, и оркестр тут же  взорвался  трубным  крещендо;
режиссер ткнул пальцем из своей будки, и Замбендорф прошел вперед в  яркий
свет юпитеров; его встретил гром аплодисментов и всеобщее возбуждение.
     Замбендорф раскланивался в разные стороны, отвечая  на  аплодисменты,
Джексон  улыбался,  наконец  они  сели  за  низкий  столик  со  стеклянной
поверхностью, и Джексон начал свою обычную процедуру:
     - Карл, добро пожаловать на  шоу.  Я  думаю,  мы  все  гадаем,  какие
сюрпризы вы для нас сегодня приготовили.  -  Он  немного  помолчал,  давая
время зрителям освоиться, потом продолжил: - Были ли вы... гм...  удивлены
небольшой демонстрацией на улице, когда приехали?
     - О, меня никогда  ничего  не  удивляет.  -  Замбендорф  улыбнулся  и
выжидательно  посмотрел  на  аудиторию.   Через   одну-две   секунды   его
вознаградил взрыв смеха.
     Джексон тоже улыбнулся.
     - Серьезно, Карл, некоторые религиозно настроенные члены общества все
время предупреждают нас относительно ваших способностей и того, как вы ими
пользуетесь, что вы вторгаетесь в запретные  области,  от  которых  нельзя
ждать ничего хорошего, что вы имеете дело  с  силами,  с  которыми  нельзя
связываться, ну, и так далее... Что вы ответите  на  такие  опасения?  Они
беспочвенны? Или есть все-таки что-то, что следует сказать людям?
     Замбендорф на секунду нахмурился. Это всегда деликатный вопрос. Любое
согласие ничего ему не даст, но и прямой отказ тоже не в его интересах.
     - Мне кажется, этот тот случай, когда на одно и  то  же  разные  люди
смотрят по-разному, - сказал он. - Эти люди смотрят на действительность  с
религиозной точки зрения, и, естественно, на них сказываются  традиционные
религиозные взгляды и предубеждения... должен  сказать,  что  не  все  они
совместимы с современными взглядами на  устройство  вселенной  и  на  наше
место в ней. - Он виновато  пожал  плечами  и  быстро  развел  руки.  -  Я
интерпретирую факты с научной точки зрения.  Иными  словами,  я  занимаюсь
теми  новыми  феноменами,  которые  пока  лежат   за   пределами   научной
любознательности. Но это не значит, что они запретны или таинственны.  Так
могли относиться к электричеству в Средние  Века.  Это  просто  загадка  -
загадка, которую не может объяснить современный уровень знаний, но которая
тем не менее в принципе объяснима и будет объяснена с течением времени.
     - Что-то такое, к чему нужно относиться с уважением, но чего не нужно
бояться, - заключил Джексон соответствующим серьезным тоном.
     - Больше всего людей пугает то, что  порождено  их  же  сознанием,  -
ответил Замбендорф. - То, чем мы занимаемся,  открывает  совершенно  новые
походы  к  сознанию  человека.  Лучше  познав  себя,  люди  сумеют   лучше
справляться с собственными страхами.  Обычно  люди  больше  всего  бояться
испугаться.
     - Может, тут вообще нет никакого противоречия, - заметил  Джексон.  -
Может быть, религиозные мистики на протяжении столетий  испытывали  то  же
самое, что  вы  сейчас  пытаетесь  использовать  на  сознательном  уровне,
научно... ну, например, так  же,  как  магнетизм:  ведь  его  использовали
задолго до того, как поняли. В основном вы говорите то же самое.
     - Именно  так  я  вижу  эту  проблему,  -  согласился  Замбендорф.  -
Средневековая церковь преследовала Галилея, но сегодня религия согласуется
с ортодоксальной наукой.  Можно  многое  понять  из  этого  прецедента.  -
Замбендорф был совершенно искренен: только имел он в  виду  совершенно  не
то, что большинство из зрителей.
     Джексон почувствовал, что аудитория пресытилась серьезной материей  и
глубокой философией, и решил, что пора продвигаться дальше.
     - Я знаю,  что  вы  вернулись  из  длительной  поездки,  Карл,  -  из
Аргентины. Как она прошла? Больше ли активности и энтузиазма  в  Латинской
Америке, чем у нас?
     -  О,  поездка  была  очень  успешной.  Мы  все  наслаждались  ею   и
встретились  с  массой  интересных  людей.  Да,  там  начинают   серьезные
исследования  по  нашей  теме,  особенно  в  одном  университете,  где  мы
побывали... Но, говоря о длительных поездках, слышали ли вы еще об  одной?
Мы только что получили подтверждение.
     - Нет, расскажите нам.
     Замбендорф взглянул на аудиторию, потом прямо в камеру.
     - Мы отправляемся на Марс в составе экспедиции САКО. Мало кто  знает,
какие  серьезные  исследования  проводит  САКО  в  области  паранормальных
явлений,  особенно  в  связи  с  передачей  информации  и  воздействии  на
расстоянии. - Это правда. Мало кто знает; а те, кто  знают,  знают  также,
что САКО никаких таких исследований не проводит. - Мы в течение некоторого
времени вели переговоры  с  САКО  при  посредничестве  одной  из  основных
космических корпораций, теперь достигнуто соглашение о  проведении  целого
ряда экспериментов. Из цель - провер