ро сортировать вещи.
   Она ловко сворачивала их и заново укладывала  в  стопки,  потому  что
после инспекции Захарии в чемоданах все было свалено в кучу.
   - Чего у тебя здесь такой бардак? А?
   - Пришлось отбивать вещи у приемщиков.
   - Понятно. Значит, еще вовремя успел, а то бы все  продали,  сволочи.
О, а это откуда? - И Марша показала Джеку кружевные дамские трусики.
   - Это не мое, - поспешил отказаться Джек.
   - Я на это надеюсь, парень. С виду ты вроде нормальный.
   - Это приемщик хватал что попало и сваливал в чемоданы. Спешил очень.
   - Ты поработал над его внешностью?
   - Да, мэм. Пришлось, - вздохнул Холланд.
   - Молодец. Ты нравишься мне все больше.
   После  более  подробной  ревизии  вещей  были  найдены  следующие  не
принадлежавшие  ему  предметы:  еще  две  пары  женских  трусиков,  один
бюстгальтер, один  слуховой  аппарат,  средство  для  лечения  геморроя,
справочник по ботанике и  каталог  одежды  для  сексуальных  меньшинств.
Вместе с тем Джек недосчитался бритвы, одного синего носка,  перочинного
ножа с треснутой рукояткой,  походных  шахмат  и  книги  "Как  выкормить
мышь".
   - Больше ничего не пропало? - спросила Марша.
   - Нет, остальное все на месте.
   - Ну тогда тебе здорово повезло, - сказала баба Марша и лично уложила
все вещи Джека в шкаф. Она еще раз  оглядела  аккуратные  стопки,  затем
закрыла дверцу шкафа и сказала:
   - Ну все, теперь пошли праздновать мой день рождения.
   - Но я даже без подарка.
   - Это не важно - потом когда-нибудь подаришь. Главное - это посидеть,
выпить, поговорить.
 
8 
 
   Спускаясь в лифте, Джек подумал о том, что нужно  будет  выходить  на
улицу, но этого делать не пришлось, поскольку баба Марша жила в этом  же
общежитии - на первом  этаже,  там,  где  разметались  все  хранилища  и
административные закутки. У  неё  была  точно  такая,  что  и  у  Джека,
комната, с той лишь разницей, что жила она одна.
   Жилье Марши не напоминало гнездышко увядшей вдовушки,  с  фарфоровыми
статуэтками на трюмо и расшитыми салфетками  на  комоде.  Напротив,  это
было типичное солдатское прибежище, с минимумом обстановки  и  привычным
расположением каждой вещи, будь то полотенце, обувь или спички.
   - Что, удивлен? - спросила Марша,  обходя  остановившегося  в  дверях
гостя.
   - Да, я ожидал  увидеть  что-то  другое.  Ну,  может  быть,  какие-то
фотографии..
   - Фотографии? Пожалуйста. - Баба Марша подошла к украшенному казенной
биркой письменному столу и достала конверт.
   - Вот тут мои фотографии. Только их не так много. Ты пока посмотри, а
я сооружу угощение. Все-таки ты гость, как-никак.
   Марша ушла в угол комнаты,  служивший  ей  кухней,  и  стала  греметь
тарелками, а Джек заинтересовался фотографиями. Он был поражен тем,  что
увидел.
   На фотографиях были люди, увешанные оружием. Лиц видно не было  -  их
закрывали маски. Однако по выражению глаз Джек сумел определить, кто  из
них баба Марша.
   - Я узнал вас, мэм, - сказал он.
   - Да ну? Покажи.
   Марша подошла ближе и, увидев, в кого Джек ткнул пальцем, кивнула:
   - Точно, Холланд, ты угадал правильно.
   Пока Джек разглядывал другие  фотографии,  Марша  поставила  на  стол
несколько тарелочек и целую бутылку кальвадоса "Сивор".
   - Ну давай, а то у меня уже душа горит, - сказала Марша. Она  открыла
бутылку и разлила розоватый напиток по двум высоким стаканам. -  Ты  чем
привык закусывать?
   - Тем, что есть, - признался Джек.
   - Ну и правильно. Будем.
   И, не дожидаясь Джека, Марша опрокинула свою порцию.  Следом  за  ней
выпил и Джек.
   - Ох! Ну и как  тебе?  -  понюхав  большую  оливку,  поинтересовалась
Марша.
   - Хорошо пошла, - кивнул Джек.
   - Ну тогда еще по одной. - И Марша быстро наполнила стаканы.
   - Не возражаю.
   Они выпили еще по одной, и Джек сразу опьянел.
   - Послушай, Марша, так кем же ты была? -  спросил  Джек,  перейдя  на
"ты".
   - Служила в отряде "99", Джек.
   - В армии, что ли?
   - Нет. В армии я не служила ни одного дня. Я была полицейским,  Джек.
Специальным копом.
   - Вот это да!.. - Кальвадос был  крепким,  и  Джеку  становилось  все
лучше. - И чего же ты делана в этом отряде?
   - Разное... - неопределенно пожала плечами Марша.
   - Людей убивала?
   - Да, довольно часто.
   - Но, конечно, только бандитов.
   - Если честно, Джек, всякое бывало.
   - То есть как?
   -  А  очень  просто.  Представь  себе,   что   террористы   захватили
коммерческий  шаттл  с  пятью  сотнями  пассажиров,  а  у  меня   приказ
освободить заложников и, перестрелять всех злодеев. Эти  сволочи  ходили
на захваты бригадами от восьми до двенадцати человек.  Если  стрелять  в
тире, то на поражение двенадцати мишеней нужно пять -  семь  секунд.  Но
это в тире. Давай еще выпьем.
   - Давай, - согласился Джек, - Только дай рыбки, а то я без закуски не
могу.
   -  Конечно,  ты  ешь,  не  стесняйся.  Разносолов  у  меня  нет,   но
консервированной жратвы навалом. Хочешь солдатской тушенки?
   - Хочу, но чуть позже. Как говорится, всему свое время.
   Марша налила еще, и они выпили.
   - У-у-х, зараза!.. - вздрогнул Джек, когда кальвадос скользнул ему  в
желудок. - Нр-р-равится мне твоя  выпивка,  Марша.  Ну  так  на  чем  мы
остановились?
   - Я говорю, в тире стрелять удобно, поэтому все пули идут туда,  куда
ты хочешь. А когда выпрыгиваешь из вентиляционной трубы и  повисаешь  на
тросе, как елочная игрушка, не так легко попасть в того, в кого надо.  -
Марша съела оливку и продолжила:
   - Так что на двенадцать убитых бандитов приходилось до шести трупов и
еще полтора десятка раненых, совершенно невинных людей. Но это считалось
нормой.
   - А нельзя было сделать как-то иначе, поаккуратнее?
   - Чтобы  сделать  аккуратно,  нужно  время,  а  террористы  -  ребята
отчаянные. Они обычно страховались взрывным устройством, поэтому главным
было - застрелить подрывника. Того, у кого в руке был пульт. Поэтому  мы
выпрыгивали с трех-четырех точек и палили.
   - А случалось, что вы не попадали в подрывника?
   - Случалось.
   - Часто?
   - Со мной было только один раз - в самом начале карьеры. Мы  стреляли
в подрывника, и он упал. Думали, убит, но  он  оказался  жив  и  замкнул
цепь. Из той группы уцелела только я одна. Но это было давно.
   - А как ты оказалась здесь, Марша? На пенсию, что ли, ушла?
   - На пенсию! - невесело усмехнулась баба Марша. - Меня лишили пенсии,
Джек, оттого я и пошла в управдомы. Но я не жалуюсь - мне хватает.
   - За что же тебя лишили пенсии?
   - Заложника кокнула. На нервах вся была. Мы тогда подземный  комплекс
отбивали - сплошные потайные ходы, повороты, коридоры.  Потеряли  восемь
человек. И уже  под  конец,  когда  очистили  весь  комплекс,  на  тебе,
выскакивает один придурок и орет.  -  Марша  вздохнула  и  потянулась  к
бутылке. Она налила себе половину порции и, не предлагая Джеку,  выпила.
- Ну вот. А я же, говорю, вся на взводе была - как оголенный нерв. Ну  и
врезала по нему. Три пули - и он труп. А тут как назло несколько человек
из местной полиции было,  да  и  сотрудники  этого  комплекса  тоже  все
видели. Короче, тюрьмы я избежала - тут начальству моему низкий  поклон,
стояли за меня горой, но пенсии и всех званий лишилась.
   - Но ты же могла устроиться куда угодно.  Охранником,  телохранителем
или частным детективом.
   - Нет. Я  сама  решила,  что  мне  больше  нельзя  с  пушкой  ходить.
Заполошная я стала какая-то.
   - Какая?
   - Заполошная - значит, нервная. Часто теряю над собой контроль. А тут
очень кстати Глосберг попался - он мой должник, я когда-то его  брата  у
похитителей отбивала. Вот он мне это местечко  и  предложил.  А  что?  -
Марша окинула взглядом свою  комнату.  -  Здесь  есть  все,  что  нужно:
кровать, стол, стул, по коридору налево туалет и душ, на этажах подлецы,
о которых можно почесать кулаки,  когда  взгрустнется.  А  в  подвале  я
сделала себе спортзал и тир.
   - Спортзал и тир? - удивился Джек.
   - А как же ты думал? За столько лет работы в отряде у меня уже  вошло
в привычку по несколько часов проводить на тренажерах или с пистолетом в
руке. Пошли покажу тебе все это хозяйство.
   - Пошли, - с готовностью согласился Джек. Он резко встал, но  тут  же
качнулся и ухватился за стену.
   - Ты сам-то как? Со спортом дружишь? - спросила  Марша,  подбирая  из
связки нужные ключи.
   - Конечно, дружу. В летном колледже был третьим по боксу и... -  Джек
вспомнил битву с приемщиками, - и в теннис немного могу.
   - Ну пошли, боксер, - улыбнулась Марша и вышла в коридор.
   Джек последовал за ней. Они прошли по  запутанным  коридорам  первого
этажа и наконец остановились перед дверью с надписью "Овощехранилище".
   - Это старая надпись,  -  пояснила  Марша  и  толкнула  дверь.  Затем
нащупала в темноте выключатель, и весь подвал озарился ярким  светом.  -
Проходи, - сказала она,  и  Джек,  спустившись  на  несколько  ступенек,
оказался в небольшом спортивном зале.
   Как и в комнате Марши,  здесь  поддерживалась  идеальная  чистота.  С
потолка свисали четыре разновидности боксерских груш. Две  из  них  Джек
видел впервые. На полке лежало  несколько  пар  перчаток  -  боксерские,
снарядные, "накладки" и еще несколько  специальных,  которые  Джек  тоже
раньше не видел. Еще были маты, перекладина, шведская стенка и, конечно,
тренажеры для бодибилдинга.
   - Все это оплатил Глосберг, - сказала Марша. - Мы  надеялись,  что  и
его рабочие  будут  посещать  этот  зал,  но  им  больше  нравится  пить
антифриз. Ну-ка, боксер, покажи класс.
   Джек подошел к ближайшей груше и отвесил ей несколько тумаков.  Груша
лениво качнулась, и Джек  понял,  что  не  произвел  на  Маршу  должного
впечатления.
   - Так бить нельзя, Джек. Ты думаешь только о том, насколько хорошо ты
смотришься со стороны. Ты пижонишься, а в настоящей драке это  для  тебя
смертный приговор, - сделала замечание Марша.
   Она подошла к снаряду  и,  постояв  несколько  секунд,  выдала  такую
серию, что груша едва не прорвалась.
   - Вот, парень... - прокомментировала  Марша.  -  Бить  надо.  Жестоко
бить, а не раскачивать.
   - Но на ринге я бил довольно сильно. У меня были победы  нокаутом,  -
возразил Джек.
   - На ринге ты лупцевал своих  дружков,  таких  же  мягких  мальчиков.
Максимум, что тебе грозило, это синяк под глазом. А  когда  перед  тобой
реальный враг, ты должен бить так, чтобы каждый удар мог стать для  него
последним.
   Джек посмотрел на Маршу и увидел, что она уже совершенно протрезвела.
Будто и не пила крепкий кальвадос. Да  и  сам  Холланд  чувствовал  себя
совершенно бодро, лишь неприятный привкус во рту напоминал о спиртном.
   - Окей, Холланд, пойдем теперь в тир. В своем летном колледже  небось
приходилось стрелять?
   - Да, из спортивного пистолета.
   Джек и Марша прошли дальше, и Холланду пришлось восхититься еще  раз,
увидев  первоклассно  оборудованный  тир  Такого  не  было  даже  в  его
колледже.
   - Поначалу Глосберг не хотел давать деньги на это оборудование. Но  я
пообещала, что научу его стрелять, как настоящего  копа,  -  усмехнулась
Марша. - Каждый мужчина спит и видит себя эдаким крутым парнем с большим
пистолетом в руках. Глосберг оказался тоже  из  таких  и  выложил  почти
пятьдесят тысяч кредитов. Для него это пустяк, а мне приятно. Пойдем  на
исходную, я покажу тебе свой арсенал.
   На исходной позиции стоял оружейный шкаф  со  специальными  укладками
под каждый из пистолетов.
   - Вот это "ЛИЛИТ-Б7". Хорошая машинка,  но  маловат  калибр.  "Лилит"
подходит  только  мастерам.  А  вот  это  мой  любимый  "ТОРСО".  Девять
миллиметров, механика на электроприводе  и  даже  дополнительная  камера
сгорания для  использования  жидкого  топлива.  Не  пистолет,  а  мечта.
Бронежилетов для него не существует.
   Джек взял "ТОРСО" в руки и покачал головой:
   - Тяжелый очень.
   - Ну что ж, за мощность приходится платить, - сказала Марша.
   - Мне вот этот нравится, - показал Джек на короткоствольное оружие  с
барабанным механизмом.
   - Это револьвер системы Штрауса. Стрелять в упор - одно удовольствие,
но не более. Он у меня здесь случайно. У жильца одного отобрала. Ну что,
какой попробуешь?
   - Пожалуй, "лилит".
   - Ну давай.
   Марша подцепила на бегунок картонку  с  мишенью  и  отправила  ее  на
двадцать пять метров. Мишень остановилась,  и  Джек  шагнул  к  огневому
рубежу.
   Пистолет лежал в руке очень удобно, и  Джек  удивился,  насколько  он
хорошо сбалансирован, хотя это было обычное серийное оружие.
   Холланд нажал на курок, и "лилит" выбросил сразу треть магазина.
   - Переключи на одиночные, - усмехнулась Марша.
   Джек с трудом разобрался с кнопками, но все  же  сумел  переключиться
правильно. Он дострелял  оставшиеся  патроны,  а  потом  Марша  пригнала
мишень обратно.
   - Ну давай посмотрим, что ты там настрелял. Хотя я уже  отсюда  вижу,
что почти ничего.
   Джек снял свою картонку и увидел, что все его пули ушли в "молоко"  и
только одна из них попала в семерку.
   - Наверное, заблудилась, - предположила Марша. - Такой стрелок, Джек,
в полицейской операции живет меньше минуты.
   - Но я же не служил в спецназе, - стал оправдываться Джек. - Я  всего
лишь пилот.
   - А я разве что говорю? - пожала плечами Марша. - Помоги лучше мишени
повесить.
   Джек взял картонки и развесил  их  на  ползунах  -  всего  получилось
восемь штук.
   - Теперь смотри, Джек.  Мы  в  отряде  играли  так:  отгоняли  восемь
мишеней на пятьдесят метров, а потом пускали  их  навстречу.  Если  хоть
одна добиралась до  отметки  в  тридцать  пять  метров,  считалось,  что
стрелок проиграл - его убили. Усек?
   - Усек, - кивнул Джек, глядя, как мишени  уплывали  в  дальний  конец
тира. Он уже прикинул, что у Марши на стрельбу оставалось  что-то  около
пяти секунд.
   Наконец мишени остановились, и Марша сказала:
   - Но это еще не все Нужно присесть на одно колено и  не  подниматься,
пока мишени не пушены. Давай запускай.
   Баба Марша встала на колено. В халате  и  с  пистолетом  в  руке  она
казалась здесь совершенно неуместной фигурой.
   "Как  корова  в  кавалерии",  -  вспомнил  Джек  сравнение,   которое
использовал его сержант-наставник из летного колледжа.
   -  Я  нажимаю,  -  предупредил  Джек.  Марша  ничего   не   ответила,
погруженная только в свое ожидание.
   - Старт!.. - объявил Холланд, утопив кнопку пуска.
   Мишени помчались вперед с заданной скоростью - три метра в секунду, а
баба Марша стремительно выпрямилась, и ее "ТОРСО" начал  бить  короткими
очередями.  Прежде  чем  мишени  достигли  оговоренного  рубежа,   Марша
прошлась по ним два раза.
   - Ну теперь смотри, - сказала она, переведя дух.
   Джек снял все восемь картонок и сравнил их.  Мишени  были  совершенно
одинаково посечены пулями, и каждая имела по шесть  кучно  расположенных
отверстий.
   - Да... - только и сумел сказать Джек, - наверное, плохо  приходилось
тем парням, которые пытались в тебя стрелять, Марша
   - Что делать, я старалась не оставлять им шанса. Ну  а  они  тоже  не
дремали и старались не оставить  шансов  мне.  Не  думай,  что  я  такая
непобедимая. Меня  дырявили  двенадцать  раз,  и  четыре  раза  довольно
серьезно. - Марша вздохнула и начала собирать с пола гильзы.
   Джек стал ей помогать, а потом неожиданно спросил:
   - Послушай, Марша, а ты о чем-нибудь мечтаешь?
   - Мечтаю ли я вообще? Наверное,  мечтаю.  Хочу  умереть  как  солдат.
Понимаешь?
   - Нет, - признался Джек, - не понимаю.
   - Годы берут свое, и я все больше  похожу  на  старуху.  Когда-нибудь
меня шандарахнет инсульт, и я уже не смогу ходить в спортзал и  стрелять
из своего любимого "ТОРСО".
   - И тогда жильцы  выпьют  из  батарей  весь  антифриз,  -  попробовал
пошутить Джек.
   - Да, и это тоже, - кивнула Марша. -  Так  вот,  чтобы  не  дойти  до
такого позора, хотелось бы с честью уйти. В бою - понимаешь?
   - Теперь понимаю.
   - Я и так уже зажилась на этом свете.
   - А сколько тебе лет?
   - Пятьдесят три.
   - Но это же совсем немного, - возразил Джек, хотя  со  стороны  своих
двадцати четырех возраст бабы Марши казался ему едва ли не рекордным.
   - Все мои друзья из отряда не дожили и  до  тридцати.  Все,  кого  ты
видел на фотографиях, умерли  молодыми.  Так  какой  мне  смысл  коптить
воздух? О, да уже двенадцать! - взглянув на настенные часы, спохватилась
баба Марша. - Вот ведь досада, забыла сделать обход.
   - Ничего страшного, у кого-то останутся целыми ребра.
   - Это точно. Ну ладно, иди к  себе,  а  завтра  приходи  в  спортзал.
Придешь?
   - Обязательно.
   - Ну смотри, а то меня обманывать опасно.
 
9 
 
   Пожилой джентльмен задержался возле дверки лимузина,  пока  шофер  не
удосужился  открыть  ее  изнутри.  Седок  что-то  недовольно  буркнул  и
забрался в салон, а Энрике Коррадо успел убедиться,  что  часы  были  на
клиенте.
   "По четвергам мне везет", - подумал  Энрике,  осторожно  трогая  свой
неброский "дигли-кросс" и пристраиваясь в хвост лимузину.
   Сегодня нужно было ставить точку  в  долгой  и  длинной  операции  по
выслеживанию "ценного старикана" - так его назвал сам Папа Лучано, когда
давал Энрике задание. Что представлял  из  себя  "старикан",  Энрике  не
знал, да его это и не интересовало.  Цель  была  поставлена  одна:  Папе
Лучано - часы, клиенту - пулю. Хотя чего особенного было в  этих  часах,
сам Энрике не понимал - старая механика,  неновый  позолоченный  корпус.
Нет, конечно, если Папа Лучано сказал, Энрике сделает все, как надо,  но
все же интересно, зачем Папе такое барахло?
   Лимузин повернул налево, и Энрике тоже  сделал  левый  поворот.  Пока
"старикан" ехал тем маршрутом, который Коррадо уже выучил наизусть.
   "Сейчас повернет на проспект Лиги, проедет  сто  пятьдесят  метров  и
свернет на шоссе 303", - прокрутил в своей памяти Энрике.
   И действительно, лимузин свернул на проспект,  но  перестраиваться  в
скоростной ряд не стал.  Вскоре  он  включил  правый  поворот,  готовясь
свернуть на шоссе 303.
   "Ну вот, все строго по часам. Мышка сама идет в  ловушку".  -  Энрике
самодовольно улыбнулся.
   Лимузин накручивал  километры,  насквозь  проходя  через  кварталы  и
выбираясь на оживленные магистрали. Но поскольку Коррадо  знал,  куда  в
очередной раз отлучается машина клиента, он даже  не  следовал  за  ней,
потихоньку двигаясь по шоссе и ожидая, когда добыча снова появится перед
ним.
   Энрике прекрасно  понимал,  что  лимузин  петлял  по  улочкам,  чтобы
проверить "хвост". Именно поэтому  туда  Коррадо  и  не  совался,  давая
"старикану" возможность убедиться, что все нормально.
   Тяжелая машина в очередной раз вырулила в пятидесяти  метрах  впереди
Энрике,  и  он  удовлетворенно  кивнул,  погладив  спрятанный  в  кобуре
пистолет.
   "Уже скоро, ребята, - пообещал он, - уже скоро".
   Самое подходящее место для операции Коррадо  присмотрел  заранее.  Он
выбрал небольшой перекресток в районе старого  порта.  Дороги  там  были
плохие,  прямолинейные  участки  короткие,  так  что,  если  бы   клиент
попытался ускользнуть на своем тяжелом  корыте,  у  него  ничего  бы  не
вышло.
   У лимузина включились стоп-сигналы,  и  он  сошел  на  второстепенную
автостраду, которая вела  к  старому  порту.  Энрике  вынул  пистолет  и
положил рядом с собой.
   Навстречу  проехал  ярко-красный  кабриолет  "NX".  За  рулем  сидела
шикарная женщина.
   - Это надо же, -  произнес  вслух  Энрике,  -  такая  баба  в  полном
одиночестве, а я как назло на работе.
   "Ну ничего, вечером  утешусь  с  Лореттой.  Лоретта  -  это  то,  что
надо..." Энрике вспомнил, как пахнет ее  кожа,  и  едва  не  врезался  в
продуктовый фургон.
   - Смотри в оба, дебил! - заорал Энрике и  понял,  что  ругает  самого
себя.
   Между тем лимузин сделал последний поворот. Через семьдесят метров он
должен  был  притормозить   у   неудобного   перекрестка,   где   Энрике
запланировал совершить нападение.