ты откуда знаешь?
   - Фэйт говорила.
   -  Да  ты  представляешь,  как  там  развернуться,  в  кабинке-то?  -
вступился за лейтенанта Шапиро. - Ты сам-то в кабине "скаута" был?
   - Не был, - признался Лутц, но тут же задал новый вопрос:
   - Ну а как насчет тех пятерых русалочек, а?
   - А что тебя интересует?
   - Ну, - Тони пожал плечами, - все же не наш народ, экзотический. Я  ж
в первых рядах стоял, когда мы к Мастару в дом наведались - вас спасали.
   - Мастар хороший человек, - подал голос Хосмар. - Ему нужен наследник
Василия, и он надеется,  что  наши  девушки  понесут  от  достопочтимого
лейтенанта потомство.
   - Я ничего не помню, - отмахнулся Монро. - Меня опоили.
   - Да-а, - протянул Лутц мечтательно, -  кто  бы  меня  так  опоил.  А
Саломея, между прочим, сэр, готова была всадить в вас пулю...
   - Ну я же сказал - меня опоили, - стал оправдываться Жак.
   - Ладно, давайте дальше спать, -  предложил  Шапиро.  -  Хосмар,  иди
ложись, я порулю... Тони, тебя я разбужу через два часа.
   - Окей, босс, - согласился Лутц и вслед за Монро полез в шалаш.
 
68 
 
   Ночь прошла спокойно.
   Шапиро решил поберечь лейтенанта, и Жак проснулся сам,  когда  первые
лучи солнца заглянули в шалаш.
   Монро сладко потянулся и вдохнул запах увядших листьев.  Сорвав  один
из них, он поднес его к глазам. Лист был похож на дубовый, да и  дерево,
с которого срывали ветви, было  таким  же  крепким.  Здесь,  на  Ловусе,
многое напоминало природу "планет северного типа" - миров, которые  люди
заселяли наиболее охотно.
   Вскоре к запаху увядающей листвы прибавился запах дыма. Монро  выполз
из шалаша и увидел весь личный состав команды.
   Хосмар сидел на руле, Шапиро фильтровал воду, а Лутц боролся с сырыми
дровами, пытаясь оживить очаг.
   - Доброе утро, сэр! -  радостно  поприветствовал  Тони  лейтенанта  и
продолжил раздувать костер.
   -  Сейчас  будет  настоящий  чай,  -  пообещал  Шапиро,  демонстрируя
прозрачную флягу, наполненную водой.
   - А пиявок там уже нет? - поинтересовался Жак.
   - Нет, пиявок я отфильтровал, - сказал Ральф и в подтверждение  своих
слов бросил во флягу таблетку дезинфектора.
   Таблетка зашипела, запузырилась, но  никаких  "животных"  в  воде  не
обнаружилось. Когда химикат полностью растворился, вода  осталась  такой
же прозрачной.
   - Учись, двоечник, - наставительно произнес Шапиро,  передавая  флягу
Лущу. - Сколько времени будешь кипятить?
   - Десять минут, - смело пообещал Тони.
   - Ну-ну.
   Отдав флягу, Шапиро окинул берега быстрым взглядом, и Монро  отметил,
что даже за кажущейся беззаботностью Ральфа скрывался бдительный часовой
и внимательный разведчик.
   Река заметно сузилась, и до  каждого  берега  теперь  было  не  более
пятидесяти метров. Как следствие, русло  стало  глубже,  и  уже  не  раз
недалеко от плота появлялись плавники крупных речных обитателей.
   А Лутц продолжал колдовать у  очага.  Обломанным  штыком  он  стругал
маленькие щепочки и аккуратно укладывал  их  домиком.  И  вскоре  костер
перестал  дымить,  пламя  стало  жадно  поглощать  щепки,  а  во   фляге
образовались первые пузырьки.
   - В настоящем чае должна быть заварка, - напомнил  Жак,  рассматривая
то один, то другой берег в бинокль.
   - Заменим фруктовым драже со стимуляторами, - пояснил Ральф. - В  нем
есть кофеин, так что имитация получится очень близкой.
   Один из кустов показался  Монро  подозрительным.  Покрутив  настройку
бинокля, он заметил притаившегося в листве лазутчика. Это был  пехотинец
из армии тургана Швиборда. По крайней  мере,  его  кожаная  кираса  была
раскрашена в те же цвета.
   - Снять его? - коротко спросил Шапиро.
   - Да надо бы. А то еще нашлет дольтшпиров, и придется  нам  спасаться
вплавь.
   Ральф быстро вскинул винтовку,  и  подозрительный  куст  пошевелился.
Поняв, что его  обнаружили,  лазутчик  пытался  скрыться,  но  было  уже
поздно. Хлесткий звук выстрела прокатился от берега до берега,  и  тело,
вывалившись из кустов, скатилось в воду.
   Ленивое  прибрежное  течение  медленно  развернуло  свой  неожиданный
трофей, а затем уверенно потащило его за собой.
   Неожиданно рядом с плывущим трупом вздыбилась вода, и над  вспененной
поверхностью появилась огромная распахнутая пасть  с  частоколом  кривых
зубов.
   Спустя мгновение челюсти сомкнулись на добыче,  и  чудовище  ушло  на
глубину, шлепнув по воде длинным плоским хвостом.
   Высокие волны разошлись по сторонам и  докатились  до  плота,  слегка
покачав его и заставив пассажиров сдвинуться к самой середине.
   - Вот это рыба! - произнес Тони и, обратившись к Хосмару, спросил:
   - Как называется?
   - Не знаю, - признался перепуганный проводник и поправил свою вышитую
шапочку. - Я об этом существе ничего не знаю.
   В этот момент в бревна плота что-то  слабо  ткнулось.  То  ли  речной
монстр, то ли поднявшийся со дна водоворот.
   Это едва заметное касание заставило всех вздрогнуть  и  на  мгновение
представить, как страшный хищник кружит где-то рядом,  ожидая  от  людей
малейшей оплошности.
   - Так он теперь... наверное, сыт, - не то спрашивая, не то утверждая,
произнес Лутц.
   - Это как сказать, - покачав головой, возразил Шапиро.  -  Ты  же  не
знаешь, сколько он жрет. И вообще, их здесь может быть целая сотня.
   Мысль о сотне подобных хищников  не  прибавила  никому  оптимизма,  и
дальнейшее путешествие продолжалось в тишине.
   Вскоре закипела вода, и Ральф приготовил для всех чай.
   Это несколько разрядило обстановку, а непривычный  к  кофеину  Хосмар
вообще стал излишне болтлив. Он рассказывал про свое детство, про обычаи
своего народа и заявлял, что "братья Василия" - его друзья и он пойдет с
ними до самого моря.
   - Море... - произнес Жак,  ни  к  кому  не  обращаясь  -  Неизвестно,
сколько нам еще плыть до него
 
69 
 
   Ночной стук в  дверь  поначалу  не  тронул  спящего  сознания  Фредди
Чингиса. Стук был настолько тихим и робким, что  Фредди  принял  его  за
последствия  этих  ужасных  таблеток  Дневная  неуемная  сила  сменилась
вечерней слабостью и сильным поносом. К счастью, все закончилось еще  до
полуночи, и Фредди спокойно уснул, впервые за много недель.
   Между тем человек за дверью не унимался и был настойчив, так что  его
стук  все  же  стал  осмысливаться  Чингисом  как  явление  реальное   и
объективное.
   "Кто бы  это  мог  быть?"  -  подумал  Фредди,  совершенно  не  желая
просыпаться окончательно. Он никого не ждал, а хозяин квартиры - Михель,
был на суточном дежурстве. Несмотря на все приключения, он вовремя успел
на смену и был этому безмерно рад.
   Фредди помнил, как, проводив Царика, он еще какое-то время  гулял  по
улицам и переворачивал одинокие автомобили. Эта  буря  молодой  жизни  и
безудержной силы была прервана лишь приступом диареи.  В  результате  он
моментально вернулся в квартиру. Фредди бежал так быстро,  что  даже  не
запомнил подробностей. Мгновения, мелькание огней, ветер в лицо - и  вот
он уже в туалете.
   Стук повторился.
   Чингис спустил ноги  на  холодный  пол  и,  пошатываясь,  двинулся  к
входной  двери.  Подойдя  к  ней,  он  приложил  ухо  к  поверхности   с
облупленной краской, отчего дверь казалась колючей на ощупь и  уху  было
очень неудобно.
   И тут снова стали стучать. Однако едва началась серия этих  надоевших
звуков, Фредди глухо спросил:
   - Кто?
   Стук прекратился.
   - Кто там? - снова спросил Фредди, чтобы тот, кто  стоял  за  дверью,
понял, что ему не показалось.
   Сам Чингис прекрасно знал, как это бывает.  Вроде  скажешь  слово,  а
никто не слышит. Или кто-то что-то слышит, а ты  ничего  не  говорил.  С
того времени, как перестал работать на радио, он повидал много всякого и
много чего узнал. Например, что нормальных людей в мире уже  практически
нет.
   - Мистер  Цари-ик!  Мистер  Чинги-ис!  -  пропел  кто-то  замогильным
голосом. На лестничной клетке было сильное эхо, и Фредди показалось, что
там, - за дверью, его поджидает целый хор.
   - Уходите, или вызову полицию! - предупредил он.
   - Не нужно полицию. Я пришел говорить о деле, простонал  хор  голосов
за дверью.
   - Кто вы?
   - Это я - Бертран Филсберг. Я пришел, чтобы все вам объяснить. Дело в
том, что меня пытали, мне угрожали и, наконец, меня опоили...
   - Постойте, - прервал его Фредди. - Кто еще с вами?
   - Никого, я один. Честное благородное! Если не верите,  посмотрите  в
глазок - я встану, чтобы вам хорошо было видно.
   Фредди отвел пальцем крышечку оптического устройства и посмотрел.  Он
ничего не увидел - в глазке была абсолютная темнота.
   - Вообще-то здесь мало света, - кстати  сообщил  человек,  выдававший
себя за Филсберга.
   - Насколько мало? - поинтересовался Фредди.
   - Да практически он здесь отсутствует. Наверное, разбили лампочку.
   - Наверное, - согласился Фредди. Голос за дверью  по-прежнему  звучал
как целый хор, а  иметь  дело  с  множеством  людей,  похожих  на  Берти
Филсберга, ему совсем не хотелось.
   - Хорошо, - сказал Чингис. - Подождите, я что-нибудь придумаю.
   И он ушел в комнату, чтобы поискать коврик  или  старое  пальто.  Пол
возле двери был очень холодный, и Фредди совсем замерз.
   Вернувшись с одеялом Михеля, он постелил его перед дверью и встал  на
него босыми ногами. Стоять на такой подстилке было приятнее.
   - Я придумал, - сказал Фредди. - Посветите себе в лицо  фонариком.  Я
хорошо помню, как выглядит мистер Филсберг.
   На самом деле  Чингис  говорил  не  правду.  Он  напрочь  забыл,  как
выглядел их с Михелем бывший партнер, однако был  уверен,  что  вспомнит
его, если увидит.
   - Но у меня нет с собой фонаря, - растерянно произнес хор голосов.
   - Что, действительно?
   - Да, я не вру.
   - Тогда подождите, я принесу вам фонарь Михеля и просуну его  в  щель
для почты. Вы посветите себе в лицо, а потом бросите  его  мне  обратно.
Договорились?
   - Да, договорились.
   Фредди  снова  побежал  в  комнату  и  вскоре  вернулся  с  тоненьким
фонарем-авторучкой.
   - Эй, вы еще там? - спросил он.
   - Конечно, я жду.
   - Держите фонарь, я его уже поймал. Нащупали?
   - Еще нет.
   - А так?
   - Да, теперь я его уже взял - отпускайте.
   "Сейчас отпущу, он пустится бежать, и прощай тогда фонарик, - подумал
вдруг Фредди. - А Михель им очень дорожит. Не отдам!"
   Чингис потянул фонарь обратно,  однако  пальцы  его  соскользнули,  а
человек за дверью сказал:
   - Спасибо... Мне начинать светить?
   - Светите! - согласился Фредди, поскольку опасался,  что  незнакомец,
получив фонарь, сразу убежит.
   "Ох, как же в голове все мутно! Как же все непривычно!"  -  жаловался
сам себе Чингис.
   Раньше он хорошо  отличал,  когда  у  него  бред,  а  когда  реальное
восприятие, а теперь все перепуталось. Эти таблетки  совершенно  смазали
все границы реального и нереального.
   - Так хорошо? - прогудел хор голосов с лестничной площадки.
   - Сейчас посмотрю, - пообещал Фредди. Он приник  к  глазку  и  увидел
какую-то страшную маску. Если бы он сам не попросил незнакомца  осветить
лицо, то подумал бы, что его пугают.
   - Ну что, вы меня узнали?
   - Нет, - честно признался Чингис. -  Посветите  в  глаза.  У  мистера
Филсберга они были цвета... В общем, посветите в глаза.
   Отвратительный на вид незнакомец приблизил лицо  к  самому  глазку  и
зачем-то оттянул веки. От этого его физиономия стала выглядеть настолько
ужасно, что Фредди решил, что бредит, и громко закричал:
   - А-а-а-а!!!
   - Почему вы кричите?!
   - А зачем вы оттянули веки?
   - Чтобы вам было лучше видно. Дело в том, что  после  аварии  у  меня
несколько припухли глаза.
   - Ну хорошо, - сдался Фредди. - Я вас впущу, если вы поклянетесь, что
с вами никого нет.
   - Клянусь! - торжественно произнес незнакомец.
   - Чем клянетесь?
   - Чтоб я сдох!
   "Что же делать? - пронеслось в  голове  у  Чингиса.  -  Он  поклялся,
теперь мне нужно его впустить".
   Оглядевшись, Фредди поискал глазами хоть какое-то оружие,  но  увидел
только толстую книгу под названием "Стряпаем сами",  которая  лежала  на
полке рядом с обувью.
   Фредди где-то читал,  как  спецагенты-изуверы  убивали  своих  врагов
книгами.
   "Сгодится", - подумал Чингис, взвесив на руке тяжелый фолиант.
   Затем он отпер оба замка,  один  из  которых  совсем  не  работал,  и
распахнул дверь.
   - Такой книгой можно убить, -  сразу  предупредил  Фредди,  показывая
незнакомцу "Стряпаем сами".
   - Я могу войти?
   - Входите, только ноги вытирайте.
   - Хорошо, - согласился  Филсберг:  теперь  Фредди  его  узнал.  Гость
ступил в прихожую и тщательно вытер подошвы ботинок об одеяло Михеля.
   "Михель меня убьет", - подумал Чингис, а вслух сказал:
   - Проходите.
   Филсберг прикрыл дверь и прошел в комнату.
   - Так, значит, вы с мистером Цариком здесь и живете?
   - Чаю хотите? - вопросом на вопрос ответил Фредди.  Он  надел  штаны,
майку и теперь чувствовал себя намного увереннее.
   - С удовольствием выпью  чаю,  -  через  силу  улыбнулся  Филсберг  и
дотронулся до своей головы.  В  некоторых  местах  она  была  выбрита  и
проклеена медицинским пластырем. - Тот еще видок, да? - сказал  он,  ища
сочувствия.
   - Проходите на кухню - чай там.
   - Благодарю вас.
   Свет на кухне был значительно ярче, чем в комнате, поэтому  Чингис  и
Филсберг имели возможность лучше оценить состояние друг друга.
   - А у вас только легкие порезы, - с завистью произнес Филсберг.
   - Это не важно,  -  сухо  отрезал  Фредди  и  включил  нагревательный
контур.
   Чайник  моментально  закипел,  и  Чингис  быстро  расставил  чашки  с
блюдцами.
   - У вас какое-то дело? - напомнил он, бросая в чашки чайную пасту.  -
Вам покрепче?
   - Да, можно покрепче... Собственно, я пришел объясниться. Дело в том,
что эти бандиты, все эти ужасные люди, они меня  заставили,  -  сбивчиво
начал Берти. - Я хотел как лучше - посоветовался с ними. А они  говорят:
давай отнимем треки, а  самих  щенков  утопим  в  реке.  Я  сказал,  это
нехорошо, у нас и реки-то нет, а они - мы тебя убьем...
   Филсберг закончил рассказ и беспомощно развел  руками.  Затем  поднял
чашку и со свистом потянул горячий напиток.
   - Хороший у вас чай, - добавил он, поглядывая исподлобья на Фредди  и
проверяя его реакцию.
   Чингис потер ободранное лицо руками и снова напомнил:
   - Что по делу?
   - Думаю, нужно продолжить наше сотрудничество.
   - Вы еще хотите купить этот трек? "Хочу ли я?! - мысленно  воскликнул
Филсберг. - И он еще спрашивает!"
   - Сам я купить его не смогу, это  слишком  большая  сумма.  Но  стать
посредником в состоянии.
   - Хорошо, мы согласны попытаться еще раз, - сказал Фредди.
   - Вы говорите от имени себя и мистера Царика?
   - Естественно. Мы с ним единое  целое,  -  заверил  Фредди,  а  затем
зевнул и добавил:
   - Ваши извинения приняты. Оставьте свой телефон и можете идти. Завтра
днем мы вам позвоним.
 
70 
 
   Прошло два  дня  с  того  момента,  как  Билл  Харченко  вернулся  из
командировки. Все переговоры  с  авторитетами  независимой  журналистики
прошли успешно, и  Имперское  торговое  агентство  получило  необходимые
гарантии.
   Билл насладился домашним уютом, посидел с женой  и  ребенком,  но  на
третий день пошел на службу, хотя был премирован целой неделей отпуска.
   Придя в свой офис, он коротко поздоровался с секретаршей и  пошел  на
представление к начальству. Что бы о нем ни говорили  кадровые  военные,
он знал, как и что нужно делать.
   Гроссадмирал Петен принял его сразу. Он приветливо  улыбнулся,  пожал
Биллу руку и даже хлопнул его по плечу:
   - В общем-то, Билл, вы практически наш парень. Даром  что  не  нюхали
солдатских носков.
   Харченко благодарно улыбнулся.  Солдатских  носков  он  действительно
никогда не нюхал, но что такое носки  их  соседа  по  дому  в  Инсберге,
городе на Малакене,  где  прошло  его  детство,  Билл  знал.  Эти  носки
сушились  на  перилах  соседского  крыльца,  и  когда  ветер  дул  с  их
стороны...
   - Честно говоря, Билл, не ожидал, что вы сумеете взять это  дело  под
свой контроль и  прижмете  пройдоху  Барнаби.  Люди  генерала  Линкольна
сообщили  мне,  что  вы  были  там  практически  единственным  настоящим
мужиком... Я имею в виду, конечно, служебный аспект. Только служебный.
   Дальнейшая   беседа   с   гроссадмиралом   прошла   в   дружеской   и
непринужденной  обстановке.  Петен  был  доволен,  что  его  подчиненный
оказался толковым парнем, а  Билл  ушел,  окрыленный  фактом,  что  его,
гражданского слизня, признал за своего сам гроссадмирал.
   Войдя в приемную, где находилась его секретарша, Харченко застал ее в
объятиях Руди Хвалецкого - белокурого красавца с майорскими погонами.
   Руди был великолепно сложен, и даже Билл втайне удивлялся, что парень
с такой внешностью еще не сделал карьеру в кино или модельном бизнесе.
   Впрочем,  Зельда  ему  практически  не  уступала,  и  они  были,  что
называется, звездной парой.
   - О, извините, босс, - произнесла она, отпуская Хвалецкого, а тот как
ни в чем не бывало отрапортовал:
   - Доброе утро, сэр, я к вам.
   - Какие-нибудь проблемы?
   - Да вот вас давно не было, и накопились бумаги на подпись.
   - Хорошо, оставьте папку и можете быть свободны.
   - Да, сэр.
   Руди и Зельда обменялись страстными взглядами, и майор вышел.
   Харченко посмотрел  ему  вслед,  а  когда  повернулся  к  секретарше,
заметил ее презрительную гримасу.  Он  был  для  Зельды  только  боссом.
Позволь он себе что-то большее, чем похлопывания по попке, и  она  сразу
подняла бы скандал.
   - Зельда! - неожиданно громко произнес Харченко. - Немедленно ко  мне
в кабинет!
   - А что случилось? - спросила секретарша обычным,  на  всякий  случай
недовольным, голосом.
   - Сейчас все узнаешь, - резко ответил Харченко и грубо дернул  Зельду
за руку.
   Пораженная таким необычным  для  ее  начальника  поведением,  девушка
позволила затащить себя в кабинет, но, когда Харченко стал заваливать ее
на письменный стол, она предприняла попытку остановить его.
   Однако это было нелегко.
   Билл воспламенился в одно мгновение и представлял из себя раскаленный
кусок металла. Его страсть и огненная жажда  лишили  Зельду  способности
защищаться, и спустя  мгновение  она  уже  была  в  его  полной  власти,
созерцая туманным взором то  качающийся  потолок,  то  лицо  Харченко  с
оскаленными в улыбке безумного торжества зубами.
   Сам  Харченко  двигался,  как  автомат,  поражаясь   своей   силе   и
выносливости. Трудная  командировка,  а  главное,  знакомство  с  Ханной
привели его в состояние, к которому он втайне стремился всю  жизнь.  Это
была та самая уверенность в себе, и именно о ней Билл столько  слышал  и
столько читал.
   Теперь он мог практически все и больше ни в чем не сомневался.
   Билл видел себя  несущимся  табуном,  он  чувствовал  себя  ураганом,
сметающим города, он ощущал могущество собственной стихии и  ничтожность
любого препятствия, встававшего на его пути.
   На пике совместного исторжения  Билл  и  Зельда  закричали,  как  два
лесных  существа,  как  дети  нетронутой  природы.  Она  восторженно   и
радостно, а он протяжно и предупреждающе - здесь была его  территория  и
он не потерпит соперников.
   Когда все закончилось, Зельда надела то, что могла надеть, и села  на
краешек стола, приходя в себя и пытаясь осмыслить случившееся.
   - Все, можешь идти, - разрешил Харченко, тоже приводя себя в порядок.
   Зельда кивнула и молча пошла к двери.  Уже  взявшись  за  ручку,  она
обернулась и робко, с нетипичными для нее интонациями, спросила:
   - Завтра мне приходить?
   - На работу? - не понял Харченко.
   - К вам, - так же тихо пояснила она.
   - Приходи. В одиннадцать утра для тебя нормально?
   -  В  одиннадцать  -  нормально.  Зельда  уже  открыла  дверь,  когда
Харченко, что-то вспомнив, спросил вдогонку:
   - А что у тебя с Хвалецким?
   - Теперь уже ничего.
 
71 
 
   В комнате  с