ледних  дней.  Что  ж,  наверное,  пришла  пора  и   ей
посчитаться за число прошлых удач и везений.
   Саломея  засунула  за  пояс  нож,  застегнула  на  куртке  молнию  и,
передернув  затвор  СВУРа,  толкнула  свободную  дверь,  которая  теперь
располагалась наверху.
   Неожиданное появление человека привело пехотинцев, охранявших робота,
в замешательство. Их раскрытые рты с оскаленными клыками вызвали у Салли
приступ брезгливости, и она без колебаний нажала на курок.
   СВУР действовал страшно и потому надежно. Его пули изобрел  маньяк  -
это было ясно сразу, стоило только  посмотреть  на  обезображенные  тела
пехотинцев. Их было всего пятеро, но  им  на  подмогу  прямо  со  склона
бежало еще несколько. Они стреляли на ходу, и их тяжелые пули  прошивали
воздушное пространство, издавая ни с  чем  не  сравнимый  звук  рвущейся
материи.
   В какие-то моменты Салли казалось, что уже следующая пуля  будет  ее,
но даже об этом она думала как о постороннем факте, имеющем свое место в
строгой иерархии природного порядка.
   Эмоции оставили Хафин, и она, неуязвимая, стояла  в  полный  рост  и,
словно в тире,  опрокидывала  на  сыпучий  склон  одного  противника  за
другим. Они катились, увлекая  камни  и  вздымая  пыль,  а  Саломея  все
стреляла и стреляла с видом человека, не знающего границ жизни и смерти.
   Когда  последняя  горячая  гильза  ударилась  в  отражатель,  Саломея
опустила оружие и замерла,  пораженная  абсолютной  тишиной.  Затем  она
судорожно вздохнула и очнулась.
   Солнце светило все  так  же  ярко,  где-то  на  вершине  промелькнуло
несколько уцелевших врагов. Теперь  они  не  казались  страшными  -  они
убегали.
   На дороге послышался грохот, и из-за поворота показался "скаут" Бонн.
   Следом за ним выполз танк.
   Кроме уцелевших солдат, на броне лежало несколько тел  -  как  и  все
предыдущие, этот бой требовал своих жертв.
   Подъехав в поваленному "скауту", солдаты спешились. Полковник Вильямс
подошел к Саломее. Увидев  усеянный  трупами  склон,  он  был  настолько
поражен, что не мог вымолвить ни слова. Солдаты, тоже позабыв про еще не
остывшие тела своих товарищей, смотрели на  поле  личной  битвы  Саломеи
Хафин.
   - Вот ведь гадость какая, - сказал наконец полковник  и  взял  из  ее
руки опустевший СВУР. - Они, конечно, враги, но  я  не  желал  им  такой
смерти... Ты  отойди  в  сторонку,  Салли.  Сейчас  мы  твоего  красавца
поднимать будем.
   Хафин послушно посторонилась и отрешенно наблюдала  за  тем,  как  со
"скаута" Бонн спустили крюк и стали цеплять его за погрузочный  узел  на
ее машине.
   Когда крюк был зацеплен, Вильямс подошел к Салли и спросил:
   - Водички хочешь?
   - Нет, спасибо, - разлепив спекшиеся губы, ответила та. - У меня есть
- в кабине
   - Ну и ступай  туда,  -  мягко  сказал  Вильямс.  -  Нужно  поднимать
машину...
   Полковник видел, что Салли далеко не в полном порядке,  но  он  также
понимал, что еще один бой на этой горной дороге им не вынести.
   Между тем Саломея забралась в кабину и, пристегнувшись  страховочными
ремнями, связалась с Бонн:
   - Я готова. Давай потихоньку...
   Бонн включила подачу, и лебедка  начала  медленно  накручивать  трос.
Вскоре он натянулся как струна, и сорокатонный "скаут" стал  подниматься
из плена зыбучего грунта, словно восстающий из пепла.
   - Стоп! - скомандовала Хафин, когда ее робот уверенно двинул опорами.
Затем она дистанционно разомкнула узел, и тяжелый крюк выпал из зажима
   - Я готова, сэр, - доложила Саломея, - никаких новых повреждений нет.
   - Сможешь иди впереди?
   - Смогу, сэр.
   - Ты меня здорово выручаешь, Салли, - признался Вильямс.
   - Я просто стараюсь, сэр.
 
63 
 
   На   условленное   место   встречи   у   пустовавших    складов    на
Лейденбанк-стрит Филсберг приехал заранее. Обойдя все вокруг и не  найдя
ничего подозрительного, он позвонил своим людям.  В  основном  это  были
солдаты уличного бандита Папарелло,  однако  Берти  Филсберг  усилил  их
четырьмя профессионалами из агентства "Эллиот жмотт".
   Предвидя трения между профи и уличными подонками, Филсберг  разъяснил
и тем и другим, что у них разные функции, однако он подозревал, что люди
Папарелло все же будут задирать лощеных "котов" Эллиота.
   "Главное, не  давать  им  бездельничать",  -  думал  Берти  Филсберг,
набирая номер Папарелло.
   Пришлось пропеть песенку попугая Гилло из мультика  "Три  банана  для
Чаки". Придурок Папарелло обожал этот сериал для детей и  заказал  фразу
из песенки для соединения со своим номером.
   - Я люблю па-апу, я люблю ма-аму, я лучши-ий из детей-ей-ей!
   Берти не имел слуха и беззастенчиво фальшивил, однако  номер  все  же
сработал, и послышался голос Папарелло.
   - Я слушаю тебя, засранец.  "И  этому  подонку  я  плачу  деньги!"  -
подумал Филсберг.
   - Ты меня с кем-то спутал, Патти. Это я - твой босс мистер Филсберг.
   - О, мистер Филсберг, извините меня. Просто ваш голос очень похож  на
голос одного засранца.
   "Издевается  сволочь,  -  мысленно  констатировал  Берти.  -  Заплачу
"котам" Эллиота, чтобы они грохнули его сегодня же вечером. Сегодня!"
   - Короче, Паппи, я звоню по делу Нужно объехать квартал и  посмотреть
туда-сюда - ну ты знаешь.
   - Тогда я не сумею оказаться здесь к пяти часам, мистер  Филсберг,  -
капризным тоном произнес Папарелло. - Это же целый час ездить надо!
   - На двух машинах это легко - езжайте в разные стороны.
   - Откуда у меня две машины?!
   - Как откуда! - взвился Берти. - Мы договаривались о двух  машинах  и
десяти вооруженных бандитах! То  есть  я  хотел  сказать  -  вооруженных
людях...
   - Что хотели, то сказали... босс... Извините, уже едем.
   - То-то же,  подонки,  -  сказал  Филсберг,  предварительно  отключив
телефон.
   Беда с этими рыцарями подпольных борделей! Стоит им понять,  что  они
тебе нужны, как тут же начинают выламываться. Впрочем, можно было нанять
одних профессионалов, но только четверка "котов"  Эллиота  стоила  Берти
дороже, чем вся банда Паппи. К  тому  же  Паппи  взорвал  для  Филсберга
торговый центр.
   Правда, не днем, а ночью и не "Геккер&Нильс", а "Проктор&сыновья".
   Папарелло  объяснил  замену  тем,  что  "Проктор&сыновья"   находится
недалеко от его дома и что он такой же большой,  как  и  "Геккер&Нильс".
Деваться было некуда, и Филсбергу пришлось принять и  такое  объяснение.
Уже после  редакторы  всех  крупных  газет,  которые  обычно  заказывали
катастрофы, пригрозили, что откажутся от его услуг, если впредь он будет
заменять одни объекты на другие. Ночной  взрыв  принес  всего  несколько
жертв, а газетчики очень рассчитывали на мясорубку.
   "Если со мной не будут работать, - размышлял Берти, - придется  снова
переключиться  на  добычу  жареного  материала,  а  это,  увы,  не   так
прибыльно". Оглядевшись еще раз, Филсберг взглянул на часы и решил,  что
есть время посидеть в машине. Вернувшись к своему холеному  темно-синему
"Джарди", он сел на водительское место и  откинулся  на  спинку.  Взгляд
Филсберга невольно уперся в обшарпанную стену склада  и  парочку  собак,
увлеченно занимающихся сексом.
   Вид  слившихся  в  акте  дворняг  напомнил  Берти  о  свежем   номере
"СТЫД-Инфо". Это был отличный способ скоротать время, и Филсберг  тотчас
же достал газету из бардачка.
   На первой странице по-прежнему красовалась  голая  задница,  впрочем,
задница уже давно была обезличенной  и  являлась  своеобразной  визитной
карточкой издания.
   Открыв  оглавление,  Берти  пробежался  глазами   по   заголовкам   и
остановился на дискуссии, за которой он давно следил.
   Как  всегда,  максималисты  спорили  с  минималистами.   Максималисты
выступали со статьей "Лошади ли мы?", а минималисты пытались побить их в
материале "Мы же не лошади!". Вся дискуссия разворачивалась под  большой
фотографией, где пара лошадей была в том же положении,  что  и  собачки,
которых видел Филсберг.
   Берти с интересом погрузился  в  чтение,  но  его  отвлек  телефонный
звонок.
   - Мистер Филсберг, сэр. Тут у нас небольшая проблема, - сообщил  один
из "котов" Эллиота, Гуго Крамер.
   - В чем дело, Гуго? - встревожился Берти.
   - Да понимаете... Нам пришлось объяснить тут одним. В общем,  они  из
шпаны Папарелло... Но мы их в люк спрятали.
   - В какой люк?! - воскликнул обалдевший Филсберг.
   - А в канализационный.
   - Да вы что там, стрельбу устроили, идиоты?!
   - Мы не виноваты, сэр. Они пропороли нам ножом  колесо,  а  когда  мы
решили его поменять, напали на нас. Пока мы двоих  не  уложили,  они  не
успокоились.
   - А где Папарелло?! Где этот долбаный Паппи?!
   - Сейчас не знаю. Как только мы начали стрелять, они смылись...
   От такого свинства Папарелло внутри  у  Филсберга  будто  зашкворчала
раскаленная сковородка. Он хотел сказать Крамеру что-то еще,  но  вместо
слов у него вырывалось только злобное шипение.
   Так и не родив надлежащих команд, Берти отключил связь. Отерев со лба
выступивший пот, он  отрешенно  уставился  на  стену  старого  склада  и
удивился оттого, что две собаки все еще не завершили свой акт.
   - Ну чистые лошади, - изрек Филсберг и стал набирать номер Папарелло.
   После сигнала, как и положено, Берти снова запел:
   - Я люблю па-апу, я люблю ма-аму, я лучши-ий из детей-ей-ей!
   Петь эту дурацкую песню было просто унизительно, и Берти  решил,  что
если не сумеет убить Папарелло, то следует его хотя бы покалечить.
   - Слушаю, любимый босс! - отозвался наконец Папарелло.
   - Ты где шляешься, сукин сын?!
   - Но-но, амиго! Не нужно слюней в  трубку!  Я  еле  смылся  от  твоих
громил. Скажи лучше, что заплатил им, чтобы убрать славного Паппи.
   - Ты мне шутки не шути,  подонок,  -  перешел  Филсберг  на  открытый
текст. - Я где тебе сказал быть?
   - А в чем дело, босс? Мы уже патрулируем! Если  не  веришь,  посмотри
сегодня криминальную хронику, мы у фабрики резинового попкорна  какую-то
палатку смели...
   - Что за чушь ты мелешь? Ты что, пьян?
   - Все под контролем босс,  без  пяти  минут  семнадцать  мы  будет  у
восточной стены склада. Как договорились, босс,  слово  Паппи  -  тверже
кремня.
   - Ну-ну, мистер Папарелло, попробуйте меня только подведите.
   - Все будет пучком, босс, вот увидите.
   На этом разговор закончился.
   Филсберг отшвырнул трубку и опять уставился на стену  склада.  Увидев
собак в третий раз, он уже не на шутку встревожился. Уж очень пристально
смотрели на него эти животные. К чему бы это?
   Филсберг вышел из машины,  подобрал  большой  обломок  кирпича  и  со
злостью швырнул в зарвавшихся дворняг. Однако - странное дело  -  собаки
вмиг растворились в воздухе. Словно их и не было.
   - Так, уже  галлюцинации,  -  констатировал  Берти  и  потрогал  свою
голову. Голова была нормальная и  вовсе  не  горячая,  правда,  какая-то
чересчур угловатая.
   Филсберг ощупал ее подробнее и понял: непостижимым образом его  череп
стал квадратным, а точнее кубическим.
   "Если  это  только  галлюцинации,  медицина  мне  поможет,  но   если
объективный факт - я пропал, - подумал Филсберг. -  Но  отчего?  Почему?
Может, я слишком много работал?"
   Из  состояния  напряженной   задумчивости   Берти   Филсберга   вывел
автомобильный сигнал.
   С проезжей части грязноватой улочки к  складам  свернул  шестидверный
"Карлсваффе". Он остановился в нескольких метрах от Филсберга, и из него
вышли Царик и Чингис.
   - Привет! - поздоровался Царик.
   - Привет, - вяло ответил Берти, не отводя глаз от длинного  лимузина.
Он уже успел испугаться, подумав, что его подставили и сейчас из мощного
авто выпрыгнут люди с казенными удостоверениями.
   Однако ничего не случилось. Лимузин сдал назад, развернулся и  вскоре
скрылся за углом.
   Глубокий вздох - и Филсберг мигом изобразил на  лице  радушнейшую  из
улыбок.
   - Рад видеть вас, джентльмены. Прошу  в  мою  скромную  машину!  Она,
конечно, не идет ни в какое сравнение в вашим авто...
   - Это не наше авто, - ответил Михель и посмотрел на Фредди Чингиса. -
Мы его временно арендовали.
   - Да, - подтвердил тот. - Михель имеет талант уговорить кого угодно.
   "Но только не меня, маленькие засранцы. Меня вам не облапошить  и  не
уговорить", - подумал Берти и, пока  его  партнеры  садились  в  машину,
посмотрел на улицу.
   Люди из агентства "Эллиот жмотт" уже подъехали  и  припарковались  на
противоположной стороне, не привлекая ничьего внимания.
   "Вот что значит профессионалы", - одобрил Берти их поведение.  Затем,
вспомнив, осторожно ощупал голову - она была в полном порядке,  то  есть
не горячая и круглая.
   "Показалось", - повеселел Берти. Не хватало еще начинать  разговор  с
объяснений по поводу странной формы головы.
   И, повернувшись к Царику и Чингису, Филсберг спросил:
   - Ну что, принесли?
   - Принесли, - ответил Михель.
   - Доставили, - подтвердил Чингис, и Берти  показалось,  что  от  него
пахнет травкой.
   "Тем лучше, - подумал  он.  -  Когда  очнутся  в  канале,  будет  уже
поздно".
   - Ну доставайте ваш трек, посмотрим, чем вы богаты.
   Михель  протянул  небольшую  коробочку,  и  Филсберг  взял  ее   чуть
дрогнувшей рукой. Если эти двое ему не лгали, запись могла  потянуть  на
несколько миллионов.
   Старательно  демонстрируя  небрежность,  Филсберг  не  мог   избежать
некоего  благоговейного  трепета  и,  когда  вставлял  трек   в   плеер,
непроизвольно высунул язык. Затем включил запись и стал  вслушиваться  в
каждое слово, произнесенное неизвестными ему людьми.
   Говорили двое. Сначала разговор шел о каких-то грузовых  кораблях,  а
затем вернулись к теме, которая их беспокоила.
   "... Двести человек с боевыми роботами и танками  -  это  неслыханно!
Куда они могли подеваться? Ведь там ровное пространство!  -  раздраженно
говорил человек с начальственным голосом.
   - Боюсь, что они разделили участь Пятьдесят второго егерского  полка,
сэр.
   Этот говорил спокойнее,  но  с  небольшим  нажимом.  Видимо,  ему  не
нравилось, что начальник прячется от проблем.
   - Чушь все это! Не верю я ни в  какие  исчезновения,  -  уже  не  так
громко произнес  начальник,  и  было  ясно,  что  он  вынужден  признать
случившееся.
   Последовала небольшая пауза, и тот, что был выше чином, сказал:
   - У меня к вам личная просьба,  гроссадмирал,  проследите,  чтобы  не
происходило утечек. Мы сейчас на подъеме,  и  никакие  скандалы  нам  не
нужны..."
   "Гроссадмирал Петен! - чуть не воскликнул Филсберг. - Значит,  второй
собеседник по меньшей мере премьер-министр!"
   Волна приятного тепла окатила Берти. Это ощущение было ему знакомо  и
являлось предвестником больших барышей. Очень больших. Даже еще больших,
чем он представлял себе вначале.
   Берти достал телефон и набрал номер Гуго Крамера.
   - Кому это вы звоните, мистер Филсберг? - спросил Царик.
   - Друзьям, кому же еще, - отмахнулся тот.
   - Крамер слушает, - ответили на том конце.
   - Гуго, у меня все в порядке.
   - Понял, босс.
   - Кому это вы звонили?! - уже настойчиво повторил свой вопрос Михель.
   - Ну тебе же нужны деньги, парень? Вот их сейчас и подвезут.
   - А сколько? Мы же еще не торговались.
   - Сейчас сразу и поторгуемся, - пообещал Берти, следя за  подъехавшей
машиной.
   Дверцы открылись, и оттуда вышли двое - Крамер и еще  один  здоровяк,
имени которого Филсберг не знал.
   Крамер наклонился к окну Филсберга и спросил:
   - Что делать, сэр?
   - Возьмите этих двух и утопите где-нибудь в укромном месте.
   - Хорошо, сэр, - кивнул Гуго, и  они  с  напарником  с  обеих  сторон
распахнули дверцы автомобиля.
   - Эй, мы так не договаривались, мистер Филсберг! - закричал Михель. -
Все равно вы без меня не получите никаких денег!
   - Ну,  это  ты  просто  пытаешься  спасти  свою  шкуру,  приятель,  -
промолвил улыбающийся Берти.
   Упиравшихся Царика и Чингиса поволокли в сторону  склада,  где  можно
было надежно спрятать пару трупов.  Михель  все  еще  кричал,  а  Чингис
только брыкался и старался укусить державшего его Гуго Крамера.
   - Эй, Крамер, постой! - крикнул в окно Филсберг и вылез из машины.
   - В чем дело, сэр? - остановился  Гуго,  удерживая  Чингиса,  который
бился, как пойманная в сеть рыба.
   - Куда ты их тащишь?
   - На склад, конечно.
   - Но я рассчитывал, что ты утопишь их в канаве или в реке.
   Гуго и его напарник переглянулись:
   - В городе нет ни канала, ни реки, сэр.
   - Да? - удивленно переспросил Берти, словно он не знал этого  прежде.
- Как жаль.
   Опустив голову, он посмотрел себе  под  ноги  и  уже  боялся  поднять
глаза. Берти чувствовал, что эти две подлые псины  где-то  рядом  и  они
начнут свои безобразия, едва только он посмотрит на стену склада.
   Видя, что их босс стоит в какой-то  странной  позе  и  не  шевелится,
Крамер дал знак, и из машины вышли еще двое громил.
   Один из них приблизился к нанимателю и спросил:
   - С вами все в порядке, мистер Филсберг?
   Не поднимая головы, Берти повернул  ее  так,  будто  вворачивал  лбом
шуруп. Это движение было настолько неестественным, что громила  невольно
попятился.
   - Как тебя зовут, приятель? - спросил Филсберг кривя рот.
   - Гарри, сэр. Гарри Бронсон.
   - Гарри, будь добр, посмотри по сторонам - ты нигде  не  видишь  двух
трахающихся собак?
   Услышав такое из уст  скособоченного  Филсберга,  Бронсон  на  всякий
случай сделал шаг назад, а  затем  огляделся  в  поисках  собак,  однако
ничего не обнаружил.
   - Их нет, сэр, - доложил он, не решаясь приблизиться к Филсбергу.
   Странность его поведения заметили уже не только Крамер и его люди, но
даже их жертвы - Михель и Фредди. Они  перестали  лягаться,  кусаться  и
выкрикивать оскорбительные слова.
   Все затихли, словно перед бурей.
   Наконец Филсберг собрался с силами и резко  вскинул  голову,  готовый
увидеть у стены все, что угодно, но та  оставалась  пуста,  а  несколько
пятен от обвалившейся штукатурки были не опасны.
   - Эй, подонок, что ты кричал про испорченный трек? -  строго  спросил
Берти, обретя прежнюю уверенность и твердость тона.
   -  На  ней  стерта  загружающая  полоска,   поэтому   голоса   нельзя
идентифицировать.  Так  что  у  вас  не  документ,  мистер  Филсберг,  а
любительская подделка.
   - Тебя что, мама учила делать такие вещи? Или папа?
   - Жизнь, мистер Филсберг, и такие  люди,  как  вы,  -  гордо  ответил
Царик.
   - Молодец, Михель! - поддержал его Чингис.
   - Уж ты  бы  заткнулся,  наркоман  паршивый!  -  прикрикнул  на  него
Филсберг и, обращаясь к Крамеру, добавил:
   - Нужно ехать на квартиру к этому хитрому мерзавцу. Я так понимаю, он
желает умереть по-человечески, в  своей  постели...  Ну  а  вы,  молодой
человек, - обратился Берти к Чингису, - умрете в гостях,  что,  впрочем,
тоже не так плохо... В машину их!
   Михеля и Царика вернули на заднее сиденье "Джарди",  а  по  бокам  их
плотно заблокировали Крамер и его напарник. Они были  настолько  широки,
что бедные пленники оказались стеснены до крайней степени.
   Довольный собой  Берти  плюхнулся  за  руль,  затем  подождал,  когда
развернется задняя машина, и начал разворачиваться сам.
   В этот момент в глубине улицы  послышалась  частая  пальба,  а  затем
оттуда  выскочил  грузовик,  который  помчался   прямо   на   автомобиль
Филсберга.
   В кузове находилось не менее тридцати  вооруженных  людей  Папарелло.
Они стреляли во все стороны и криками выражали свою радость,  видя,  что
их грузовик собирается таранить лакированный "Джарди".
   На полном ходу и с включенным клаксоном грузовик промчался мимо  цели
и, разогнавшись, врезался в стену старого склада.
   Здание было очень  ветхим,  и  машина  легко  пробила  его  насквозь,
ударившись обо что-то внутри.
   Склад вздрогнул и стал  медленно  заваливаться.  По  стенам  побежали
змеящиеся трещины, и все  сооружение  не  без  изящества  обрушилось  на
землю, подняв клубы непроницаемой пыли.
   - Что-то я не понял - зачем это они? - спросил Крамер.