и  победоносной  поездке   по  железной  дороге   через  Корнуолл,
сопровождавшейся  захватом  каждой  попутной  станции  и  ликвидацией всякой
телеграфной связи.
     Окружающий  городок  затаился   в  ошеломленном  молчании.  Большинство
жителей  предпочитали отсиживаться  по домам.  Здесь явно  не  было нужды  в
крупных оккупационных  силах, так что  матросов отправили обратно на  судно;
остались только морские  пехотинцы.  Сэнборн  уже начал  задремывать,  когда
вдруг услышал гудок  паровоза  со  стороны Плимута.  Он  подошел к солдатам,
собравшимся на  платформе, как  раз когда к  ней подкатил локомотив,  толкая
перед собой единственный вагон. Не успел он остановиться,  как спрыгнувший с
него пехотный офицер отдал честь командиру корабля.
     - Не вы ли капитан Сэнборн?
     - Я.
     Вытащив из кармана конверт, офицер передал его капитану.
     - От генерала Гранта, сэр.
     - Как дела в Плимуте?
     - Я бы сказал, без сучка без задоринки, сэр.
     Еще до моего отъезда стало ясно, что все береговые укрепления и причалы
Плимута  взяты нашими. Большинство  вражеских кораблей уже в наших руках. Не
обошлось, конечно, без кое-какого сопротивления, но перед "гатлингами" никто
устоять не мог.
     - Похоже, работа сделана на совесть. - Но тут же капитану на ум  пришел
вопрос, занимавший  его  мысли  более  всего.  -  Сумел  ли какой-нибудь  из
вражеских кораблей ускользнуть?
     - По меньшей мере, один, сэр. Броненосец.
     С  железнодорожной  станции я видел, как он  выходит  в море. Но только
один.
     - Довольно и одного. Мои поздравления генералу.
     Конверт не был  запечатан,  так что  послание  явно предназначалось для
прочтения Сэнборном.
     Впрочем,  это  может  и обождать до  возращения на корабль, он  и так в
отлучке слишком давно, а генерал Шерман  ждет этого донесения. Капитан знал,
насколько важную роль оно играет. От содержимого конверта зависит успех всей
кампании.
     Ждать было труднее всего.
     Сидя в своем кабинете в Корке, генерал Шерман невидящим взором глазел в
окно. Уже знакомая река Ли не могла привлечь его внимания. Он глядел куда-то
мимо, в  сторону Англии, пытаясь зримо представить  развитие ситуации в этой
стране, опираясь  на одни  лишь донесения,  разбросанные по столу перед ним.
Ливерпульский  десант обернулся блестящим успехом. Тамошний концентрационный
лагерь - и другой, под Бирмингемом, -  были  захвачены. Последние рапорты из
обоих  говорят,   что  они  подвергались  контратакам,  но   нерегулярным  и
дезорганизованным,  и  хорошо  вооруженные  защитники успешно  отстояли свои
позиции.  Однако  все  может  запросто  перемениться.  Как   только  могучая
британская военная машина  выйдет на полные обороты, остановить ее на родной
земле будет невозможно.
     Тяжелые орудия  искрошат ирландские  и  американские  войска: когда  их
боеприпасы  подойдут  к  концу,  их  возьмут  не уменьем,  а  числом.  Такая
опасность сохранялась с самого начала операции.
     Их заранее списали в расход, и они знают об этом, но без боя свои жизни
не отдадут.
     Но  такой исход  вовсе  не обязателен. Британских  командиров наверняка
ошарашит захват их военно-морской  базы в Плимуте. Со времени штурма  прошло
более двадцати четырех часов  -  и лондонские власти  давным-давно узнали об
этом. Войска могли уже выехать - а то и прибыть к нынешнему моменту.
     Но прошло уже почти четыре  дня с тех пор, как лагеря  были атакованы и
захвачены. Схватка предстоит отчаянная. Увенчается ли  игра ва-банк успехом?
Отвлечет ли нападение на  Плимут британские войска от двух городов в глубине
территории? Осознают ли британские генералы, что попусту тратят время и силы
на  тактически  несущественные   объекты?  Или  британские  вояки   чересчур
тупоумны, чтобы прийти  к подобным  выводам? А  если и  да  - что  ж,  тогда
пострадают только войска, оккупирующие концентрационные лагеря. Это никак не
скажется на вторжении, и наступление будет развиваться, как намечено.
     Хуже всего то, что генералам  Ли и Мигеру известно об опасности - равно
как и солдатам, захватившим лагеря. Они  знали обо всем  заранее  - и все же
рвались на задание,  которое можно счесть самоубийственным. И все до единого
пошли бы добровольцами.
     Вот почему генералу  так  трудно  было  ждать в  бездействии,  пока его
подчиненные  сражались  и умирали.  И  все-таки именно  на  этом  плане  все
сошлись,  именно  этот  образ  действий  решили  избрать,  и  Шерман  должен
позаботиться о его осуществлении. Тут, постучав, адъютант приоткрыл дверь.
     - Здесь адмирал Фаррагут и капитан Додж, генерал.
     - С фронта больше донесений не поступало?
     - Никак нет, сэр.
     - Ладно, пригласите их.
     Додж  командовал  судном ВМФ США  "Громовержец", возглавляющим флотилию
плавучих  батарей.  Фаррагут  же,   закаленный  в   боях  командир,  а  ныне
командующий  флотом,  для  начального  периода  операции  избрал  его  своим
флагманом, желая вступить в бой первым. Но  едва Шерман открыл было рот, как
послышался торопливый стук в дверь,  и в комнату  ввалился адъютант с  целой
охапкой газет.
     -  Капитан Скофилд  на "Мстителе" затеял рейд  на  берег  в Фишгарде, и
десант захватил эти газеты, только что прибывшие поездом из Лондона.
     Взяв у него "Тайме", Шерман уставился на крикливый заголовок:
     "Вторжение на юге. Плимут захвачен".
     Хватало и  других  заглавий  в  том  же духе.  Шерман  бегло  пролистал
страницы в поисках сведений о передвижениях войск.  Да, хватает, добровольцы
собираются  под знамена, поезда  конфискуются под  воинские нужды, объявлено
военное положение. Тишину в комнате нарушал  только шелест газет: все читали
первые надежные донесения  о действиях  противника.  В  конце  концов Шерман
швырнул последнюю газету на стол, заметив:
     - Мы разворошили осиное гнездо.
     - Определенно, - подхватил Фаррагут. - Похоже, все идет по плану.
     -  Все,  -  согласился  Шерман.  -  Мне  только  хотелось  бы  побольше
подробностей о событиях в Ливерпуле и Бирмингеме.
     - Атакованы, яростные бои, согласно этой газете, - вставил Скофилд.
     -  Да, но  ни слова  о  переброске войск,  - покачал головой Шерман.  -
Полагаю, большего  от  публичных заявлений их правительства нечего  и ждать.
Военным  вовсе незачем посвящать газеты  во  все подробности своих операций.
Скорее как раз наоборот. Что ж, тогда перейдем к насущным проблемам. В своем
последнем рапорте, адмирал, вы сообщаете, что флот готов выйти в море.
     - Так оно и есть. Угольные  бункеры полны,  провиант и пресная вода  на
борту. Войска закончили посадку часа два назад.
     - Значит, отплываем, как запланировано?
     - Совершенно верно.
     - Вы понимаете,  что эта последняя  атака будет предпринята почти ровно
двое суток спустя после десанта в Пензансе?
     Оба моряка  кивнули, улавливая  ход мыслей  Шермана и, подобно  ему, не
желая высказывать сомнения вслух. Двухдневная отсрочка была намеренной. Двое
суток отвели британцам, чтобы те осознали, что же происходит на западе, - да
еще двое суток, чтобы они перешли к решительным  действиям  против вторжения
на юге. Двое суток для сбора и отправки войск  на захваченные территории. Но
заодно   и  лишних   двое  суток   -  подчиненным  генерала   Гранта,  чтобы
подготовиться и дать отпор англичанам.
     И вкупе целых четыре дня для генералов Ли и Мигера, - а также их войск,
- чтобы отстоять захваченные концентрационные лагеря. Все идет по  плану. Но
этот же план может  с равным успехом  отправить  множество  солдат навстречу
погибели.
     - Что ж... - Шерман встал, выпрямившись во весь рост.  - Тогда операция
начинается.
     Возвращаясь на баркасе  на  судно,  капитан Додж  увидел другую  лодку,
отчаливающую от борта "Громовержца". Вскарабкавшись по штормтрапу в открытый
люк,   он  обнаружил  на   палубе  поджидавшего  его  заместителя   министра
военно-морского флота Густава Фокса.
     - Какой приятный сюрприз, мистер Фокс!
     -  Рад  вас  видеть,  капитан.  Сожалею  о  промедлении,  но   возникли
непредвиденные   трудности  с  привлечением  вашего  речного  лоцмана  перед
отплытием. Теперь он здесь, - Фокс указал на угрюмого седобородого человека,
которого держали под локти  двое  морских  пехотинцев. Не  совсем подходящее
время объяснять, что Ларс Нильсен, благополучно вернувшись в родную Ютландию
и пропив полученные деньги, отнюдь не горел желанием покинуть Данию сызнова.
     Пришлось  экстренным порядком созвать небольшой отряд; ночной  десант и
внезапная потасовка разрешили проблему.
     - Я очень  рад, мистер Фокс.  Не могу не признаться,  что питал немалые
опасения.
     - Как и все мы, сэр. Я рад, что сумел вам услужить.

x x x

     Отплыли при свете  дня.  В силу  необходимости  держаться  подальше  от
английских  берегов  избрали весьма  окольный путь,  сделав  изрядный крюк в
Атлантику.  Конвой,  вынужденный  равняться  по  самому  тихоходному  судну,
тащился  черепашьим  шагом.   Некоторым  из   реконструированных  парусников
недоставало ни мощности, ни маневренности - равно как и новоявленным морским
батареям. Несомненно, маленькими  их  машины назвать  было нельзя,  но тонны
брони, да вдобавок чудовищная масса самих циклопических  мортир складывались
в необычайно внушительный вес.
     Один за другим представая  в устье реки  Ли, чтобы присоединиться к уже
выстроившейся  там  веренице,  корабли  являли  собой  весьма   внушительное
зрелище;  оставалось лишь надеяться, что враг остался в  неведении о нем. По
ходу  развертывания  караван мало-помалу перестраивался:  транспортные  суда
вместе  со  своим людским грузом уходили  в середку конвоя.  С ними же шли и
плавучие дивизионы мортир, при закрытых броневых  щитах попросту неспособные
сражаться в открытом море. Но их час скоро пробьет.
     В  авангарде,  арьергарде  и  боковом  охранении  двигались броненосцы.
Некоторые ушли  далеко вперед,  образовав походную заставу  между конвоем  и
невидимым  британским  берегом.  В  этом уголке  Атлантики  движение  весьма
оживленное, и курс конвоя пересекали и другие корабли. Сторожевые броненосцы
отгоняли  их  в  стороны,  удерживая  далеко за горизонтом, чтобы  они  даже
мельком не увидели абрис конвоя.
     Таким образом корабли следовали  до сумерек, после чего перестроились в
ночные порядки,  чтобы  каждое  судно могло  следовать  за потайными  огнями
предыдущего.  Пасмурный, дождливый  рассвет  застал  их  входящими  в  устье
Английского канала. Франция  с одной стороны, Англия с другой, но обе скрыты
за пеленой  тумана.  Тщательно  проложенный  курс  своевременно  привел их в
нужное место. Броненосцы, шедшие дозором на левом фланге, увидели английский
берег, уверившись в правильности позиции.
     Стоя на мостике судна ВМФ США "Громовержец", генерал Шерман увидел, как
мореходные батареи опережают остальной конвой согласно  плану. "Громовержец"
с войсками и машинами подойдет к британскому берегу первым.
     Дождь  уже кончился,  и слева  сквозь  туман  проглянула серая  полоска
берега.
     Англия.
     Если расчеты Шермана верны, войска переходят к последней, решающей фазе
комбинированной  атаки.  Все,  что  было сделано  до сих пор,  служило  лишь
подготовкой этой минуты. Если британцы захвачены врасплох, как  он надеялся,
их войска  и  вооружение будут целиком брошены на подавление двух предыдущих
атак.
     Но если  они  прозрели  его  планы  - то нынешняя атака  очень  опасна.
Усиленная оборона может выдержать натиск американцев, а корабли, затопленные
в  фарватере,  попросту  заставят  наступление захлебнуться. Если  ему дадут
решительный отпор, то солдат  Ли  и Гранта  можно  считать  покойниками. Без
подкрепления  и  боеприпасов  они  обречены.  И  вот,  накануне  решительных
действий, его осаждали сомнения, но он отгонял их прочь.
     Обратного пути нет.
     Могли ли британские  генералы  просчитать его ходы наперед?  Может, они
как-то разгадали  замысел грядущей  атаки? Может, им откуда-нибудь известно,
где он нанесет следующий удар?
     Лондон.
     Сердце Британской империи, столп власти, обитель венценосцев.
     Способны   ли   американские  выскочки   штурмовать  и  захватить   сей
исторический город, сокрушив империю, подчинившую себе всю планету?
     "Да,  - ответил  себе Шерман,  пересекая мостик,  чтобы  увидеть  устье
Темзы,  открывшееся впереди. - Да, - мысленно повторил он,  сжав зубы. - Это
может быть и будет сделано".

В ПЫЛУ СРАЖЕНИЯ

     Рассвет  выдался  туманный, и  сквозь  запотевшие  иллюминаторы  катера
"Патрисия",  принадлежавшего Тринити-хаус  и стоявшего сейчас  у  Дангнесса,
разглядеть что-либо было трудновато.
     Поднявшись  затемно, Калеб Полуил - начальник  первой  вахты  лоцманов,
готовых с  рассветом вести дожидающиеся суда вверх по Темзе, - отправился на
камбуз и  при  свете  фонаря  заварил  чай. Потом, прихватив кружку с  чаем,
распахнул дверь и вышел на палубу. В море, едва различимые в  предрассветных
сумерках,  виднелись  темные  силуэты  кораблей,  появившихся  после недавно
отшумевшего шквала. Все прибывают и прибывают; денек предстоит хлопотный.
     И  военные  здесь  же,  легко отличимые  по грозным пушкам.  Калеба  не
предупреждали о каких-либо маневрах флота, но это и не в диковинку.
     Военные любят разводить секретность. Дождь  перестал, небо  очистилось;
спустившись в  кают-компанию, Калеб  постучал  по стеклу  висящего на  стене
барометра. Поднимается, суля ясный день. Вернувшись на палубу, лоцман увидел
приближающиеся  корабли ближе и  отчетливей. И  даже не  заметил, как кружка
выпала из его вдруг ослабевших пальцев и разбилась о палубу.
     Что  это за  корабли впереди - массивные, с высокими бортами,  обшитыми
черной броней?
     На носу высоко вознесенный бронированный мостик, а  на корме  две трубы
бок  о  бок.  Калеб  назубок   знал  обводы  всех  британских  кораблей  без
исключения,  но подобных в военном флоте еще  не встречал. Да и  броненосцы,
идущие  за ними в  кильватере - на каждом  по две двухпушечных башни, - тоже
совершенно  незнакомые.  В  британском  флоте  нет  ничего,  даже  отдаленно
смахивающего  на них.  А  если корабли  не британские,  то, вполне возможно,
это...
     Вторжение!
     Протиснувшись  в  дверь,   он   ввалился  в  кубрик,  криком  перебудив
ошарашенных лоцманов.
     -  Вставайте,  вставайте! Бегом в лоцманскую  лодку. Надо добраться  до
береговой  телеграфной  станции  и  тотчас  же  связаться  с Тринити-хаус  в
Лондоне. Там должны узнать, что здесь творится!
     Как только новости о флоте захватчиков дошли до Тринити-хаус, их быстро
переправили в Уайтхолл и военное министерство. Менее часа спустя после того,
как  корабли  были  замечены,  депеша  легла  на  стол  бригадного  генерала
Соммервилла. Он  не покидал пост всю  ночь, координируя  переброску полков и
дивизий,  устремившихся в  битву за  Плимут. После нескольких  часов  чтения
фронтовых донесений  стало очевидно - по крайней мере, для него, - что атаки
на  концентрационные  лагеря  в  центральных  графствах  были  всего-навсего
отвлекающим маневром.
     Там врагам деваться некуда, так что можно не обращать  на них внимания.
В конце концов их можно  будет взять  в  плен  или  перебить - но не сейчас.
Настоящая  угроза сосредоточилась  на юге. Поезда, отправляющиеся на  север,
надо останавливать,  поворачивать  и  давать  им  новые  пункты  назначения.
Соммервилл  не смыкал  глаз  уже двое  суток  и  едва  держался на ногах  от
недосыпания. Герцог Кембриджский вытерпел  немногим меньше - пошел отдохнуть
незадолго  до  полуночи  и с тех пор не показывался, что  Соммервилла вполне
устраивало:   больше   не   требовалось   растолковывать   каждое   действие
главнокомандующему, порой попросту не способному угнаться за стремительным и
витиеватым   ходом  мыслей  бригадного   генерала.  Выхватив   у  посыльного
телеграфный бланк, Соммервилл быстро прочел его.
     В эстуарий Темзы входит военный флот!
     "Конечно, -  осенило его, - в  этом  и состоял замысел с самого начала.
Остальные атаки  были просто отвлекающими..."  Мысли  понеслись лихорадочным
галопом.  Он  принялся  поспешно  набрасывать  послание,  царапая  бумагу  и
разбрызгивая  чернила  пером во все стороны.  Отодвинул  листок  в  сторону,
собрался с  мыслями  и написал еще  одну  записку.  Ткнул  обе,  даже не дав
чернилам просохнуть, в руки вестового, явившегося по вызову.
     -  Сейчас  же  доставьте  на  телеграф.  Это  предназначено  начальнику
Саутгемптонской военно-морской базы.  Второе немедленно  отправьте командиру
форта Тилбери.
     - Что это за форт, сэр?
     - Телеграфисты знают, идиот! Дай сюда, я напишу. А теперь бегом!
     Не  успел вестовой переступить порог, как Соммервилл напрочь  позабыл о
нем,  принявшись набрасывать  послания командирам  войск, сейчас раскиданным
там и сям по всей Англии, радикально меняя отданные им приказания. Боже, как
же  его одурачили! Тут он одернул себя, остановился  и сделал глубокий вдох.
Сейчас надо думать, а не пороть горячку.
     Вытер кончик  пера  и достал  перочинный ножик. Он  всегда  предпочитал
гусиные  перья  этим  новомодным  стальным.  Аккуратно  срезал кончик  пера,
заточил и  расщепил его; рутинная работа помогла  привести мысли  в порядок.
Атака вверх по Темзе наверняка нацелена на Лондон. Значит, первым делом надо
позаботиться об обороне столицы. Поднять по тревоге гвардейские полки.
     Седьмая рота Колдстримской гвардии находится в  своих казармах в Челси;
ее и надлежит  первой отправить на защиту Букингемского дворца. В Вулвичском
арсенале  тоже есть  войска,  за  ними  надо послать  не  мешкая.  Отправить
специальные  поезда  в  Уилтшир,  за  войсками,   стоящими  там  лагерем  на
Солсбери-Плейн.  Разбудить  и   уведомить  премьер-министра.   Хвала   небу,
уведомить Букингемский дворец придется премьеру, а не ему.
     Пододвинув стопку чистой  бумаги, Соммервилл  принялся четко и неспешно
записывать  свои  приказания. А  разбудить  герцога Кембриджского  надо лишь
после того,  как депеши отправятся по  назначению. Когда надлежащие указания
будут отданы, времени на его желчные вспышки гнева будет предостаточно.

x x x

     Едва прочитав телеграмму,  адмирал  Спенсер уже в  точности  знал,  что
следует предпринять.
     "Вражеский  флот с крейсерами  в  составе  входит в Темзу".  На ум  ему
пришла только одна подходящая мишень - Лондон. Удар в  самое сердце  империи
принесет  чудовищные  результаты,  если дойдет до цели. Теперь-то ясно,  что
всякие  прочие  десанты  и  стычки по всей  стране  были  лишь  отвлекающими
маневрами.  Со  времени  нападения на Плимут все  вверенные  ему корабли без
изъятия  укомплектованы  личным  составом  и  переведены  на  полную  боевую
готовность.
     И вот, наконец, понятно, куда их  следует направить. Дальше Лондонского
моста врагу  по реке не подняться. Несомненно, там-то их войска и высадятся.
Уж гвардейские-то  полки позаботятся  о  них на славу!  Конечно, американцев
будут  прикрывать  крейсеры, это яснее ясного.  Но им  придется иметь дело с
орудиями его  собственных броненосцев. Враг окажется  в бутылочном горлышке,
отступать  будет некуда, - а он заткнет  пробку. Противнику  на долю  выпало
только одно: полная погибель.

x x x

     Приказав сержанту,  доставившему телеграмму,  отдернуть  шторы, генерал
Бэгнелл  с  прищуром уставился на листок  бумаги,  озаренный  первыми лучами
солнца.  Он еще толком не оправился от сна, так что  смысл послания дошел до
его сознания отнюдь не сразу.
     Нападение.
     И  в  тот самый  миг,  когда  смысл случившегося дошел  до  него, из-за
открытого окна донесся  звук горна, трубящего сбор. Стоящий в наряде офицер,
наверно, прочел депешу, и ему хватило ума объявить тревогу. Денщик генерала,
впустивший  вестового,  уже  внес мундир.  Множество  деталей,  составляющих
военную машину, пришли в движение,