- и дело поправимо.
     Другое дело, если план продуман химиком. Каждый в отдельности продукт
может быть безвредным - а проверить наличие  нейтрального  вещества  почти
невозможно: слишком много компонентов, в том числе оригинальных,  содержит
бытовая химия. И прямые тесты ничего не дадут... Химик  поступит  проще  и
одновременно хитрее: подмешает  в  разные  продукты  отдельные  компоненты
состава, который в определенном сочетании превратится  в  смертельный  для
человека яд...
     - Химия... - повторил Вейн.
     Теперь перед ним встала еще и увлекательнейшая научная  задача:  было
от чего зажечься азартному огоньку в глазах.
     Может ли быть что-либо  благородней  исследований,  дарящих  человеку
жизнь?
     Теперь  главным  было  собрать  нужное   количество   "подозреваемых"
продуктов для опытов.
     - Альфред! - позвал Брюс, поднимаясь с места.
     - Да?
     - Поехали по магазинам!
     - Слушаюсь!


     На этот раз Джокер добился того, чего хотел: о нем заговорили.
     "Паника в Готэме!" - кричали заголовки передовиц; все газеты пестрели
весьма схожими заметками.
     "Синди Вокер в Готэмском салоне мод проработала около полугода, но за
это время стала всеобщей любимицей. Не только посетители запомнили высокую
стройную девушку - коллеги считали ее надежной подругой, к которой  всегда
можно обратиться за советом.
     Аманда Киннер считалась "старожилом" салона, она была одной из первых
его работниц. Имя красавицы Аманды известно всем любителям моды.
     У обеих молодых женщин было все, для  того  чтобы  добиться  счастья.
Судьба распорядилась иначе...
     Думал ли Джокер о том, кого ему предстояло убить? Вряд ли. Маньяки не
рассуждают над такими вещами.
     После вечерней  репетиции,  когда  праздничные  костюмы  были  сняты,
девушки переодевались в  свои  более  скромные,  но  не  менее  элегантные
одеяния, Синди неожиданно пожаловалась:
     - У меня болит голова.
     - Наверное, это от того, что в зале  душно,  -  предположила  Аманда,
чувствовавшая дурноту.
     Никто не воспринял этот инцидент всерьез.
     Когда несколько минут спустя уборщица заглянула в гримерную, она была
потрясена - манекенщицы лежали на полу.
     Синди Вокер умерла на месте, Аманда прожила на несколько минут дольше
- ее смерть наступила в машине "скорой помощи".
     Наверное, жители  города  Готэма  помнят,  какие  разноречивые  слухи
поползли в связи с их гибелью. Кому-то оказалось выгодным опорочить  имена
девушек, бросив на них подозрение в употреблении  наркотиков.  Но  хоть  в
одном справедливость восторжествовала: это позорное обвинение было снято с
них признанием маньяка..."
     Газета "Голос Готэма", по-своему обыкновению, уделила больше внимания
не знаменитостям, а людям из толпы:
     "34-летняя домохозяйка Л. была найдена мертвой в  своей  квартире,  -
писалось там. - Учитывая показания соседей, полиция  арестовала  ее  мужа,
неоднократно угрожавшего отомстить ей  за  измену.  Лишь  более  тщательно
проведенная экспертиза смогла установить, что  Л.  стала  одной  из  жертв
загадочного Джокера.
     Возникает закономерный вопрос: до каких  пор  мы  еще  будем  терпеть
бесчинства этого маньяка?"
     Последний вопрос волновал, по-видимому, всех без исключения. В мэрию,
в редакцию и в прочие учреждения, имеющие мало-мальское отношение к  этому
делу, письма приходили тоннами.
     Не будет преувеличением сказать, что такой паники Готэм еще не знал.
     Ни  один  человек  не  чувствовал  себя   в   безопасности.   Сначала
распространился слух, что  рискуют  только  женщины  легкого  поведения  и
актрисы, потом - вообще все женщины,  и  наконец,  газеты  принесли  новые
тревожные слухи: среди жертв Джокера появились  и  представители  сильного
пола.  Казалось,  от  неожиданной  и  жуткой  преждевременной  смерти   не
застрахован никто.
     Смерть  с  клоунской  улыбкой  гуляла   по   городу,   отбирая   себе
"любимчиков".
     Вместе с ней хохотал у себя дома сиреневый клоун.
     - В эфире - "Хроника Готэма!" - вещала пожилая дикторша, пришедшая на
смену разделившей участь Синди и Аманды Бетти. - Новые  сообщения  о  яде,
подмешанном в  продукты.  Тринадцать  жертв.  Кто  такой  этот  загадочный
Джокер?
     Уже к вечеру эта же передача звучала так:
     - Еще шесть смертей - и никаких улик. Чем торгует Джокер? В  чем  его
система? Продукты пищевые, алкоголь  или  предметы  косметики  -  лосьоны,
дезодоранты, губная помада, полоскание для рта, одеколон -  или,  что  еще
хуже, - полное отсутствие системы?
     Системы, казалось, не было. Ни в одном взятом на  месте  происшествия
продукте  (а  работали  полицейские  как  никогда  тщательно)  не  удалось
обнаружить следов яда - он был только в телах жертв.
     - Мистика! - кричали оккультисты.
     - Наказание Божье! - говорили во  время  проповедей  священники  -  и
количество их прихожан стремительно росло.
     - Конец света! - шептали люди несчастного города. И пили. Иногда -  в
последний раз.
     Многие готэмцы удирали. Некоторые, правда,  возвращались  с  запасами
продуктов, купленных в других городах.
     Магазины опустели. Кое-кто  из  торговцев  парфюмерией  обанкротился,
один из них, по слухам, покончил с собой.
     Паника росла.
     Надежда умирала.
     Джокер веселился.


     А в помещении мэрии окружной прокурор изо всех сил старался выдержать
осаду.
     Трещали телефоны. Трещали двери  под  напором  журналистов  и  прочих
заинтересованных граждан - а  не  заинтересованных  в  разоблачении  этого
кошмара, пожалуй, не было.
     Больше всего прокурору не нравилось то, что приходилось отстаивать не
свою личную точку зрения, которая совпадала с мнением большинства, а точку
зрения мэра. Что поделать - за соучастие в управлении городом  тоже  нужно
расплачиваться.
     - В Готэме паника, - в тысячный раз сообщали ему, сопя в трубку,  или
заглядывая в глаза с тоской и надеждой.
     - Мы устроим этот праздник! - стиснув зубы, отвечал он. -  Даже  если
мне лично придется взять винтовку и выйти на улицу. Что бы  там  ни  было,
праздник состоится!
     Его лицо выражало полную непреклонность.  Выпяченная  вперед  челюсть
говорила о том, что возражения тут бесполезны.
     - Но этот сумасшедший травит нас!
     - Вы слышите? Это ужасно!
     Страдая в глубине души, окружной прокурор возражал снова и снова:
     - Мы занимаемся этим делом...
     Он не лгал. Делом действительно занимались. Вот только становилось ли
от этого хоть кому-нибудь легче?  Во  всяком  случае,  не  жертвам,  число
которых росло с каждым часом.


     Зазвонил телефон, и Альфред, положив свою шляпу рядом на столик, взял
трубку.
     Обычно он предпочитал изображать автоответчик: хозяина не было  дома,
а разговаривать с посторонними старый слуга не любил.
     - Брюс, привет, это Вики! - зазвенел в трубке  мелодичный,  несколько
взволнованный девичий голосок. - Прости,  я  опоздаю  на  десять  минут  в
музей. Увидимся там, хорошо? Ну, пока!
     Вики дала отбой.
     Она просто  таяла  от  счастья,  получив  приглашение  встретиться  в
ресторане городской галереи. И не только потому, что это  место  считалось
благопристойным и  престижным  среди  готэмцев.  Какая  девушка  не  будет
счастлива, встречаясь с любимым человеком?
     Да, с любимым - Вики  уже  не  сомневалась  в  собственных  чувствах.
Несколько дней неизвестности чуть не свели ее с  ума:  даже  общая  паника
обошла ее стороной. После той ночи ей порой казалось, что  лучше  умереть,
чем расстаться с Брюсом.
     Можно себе представить ее радость при получении маленькой записки.
     Конечно, ей было бы приятнее, если бы Брюс написал ее от руки,  а  не
напечатал. Но все равно Вики была счастлива...
     "Как странно, - подумал Альфред, возвращая трубку на место. -  Почему
я ничего не слышал об этой встрече? Эх, молодость-молодость! Разве  станет
она впутывать старость в свои дела..."


     Еще больше удивился Альфред примерно  час  спустя.  Когда  отсутствие
хозяина показалось слуге слишком  долгим,  он  не  выдержал  и  решил  ему
позвонить.
     Альфреду очень не хотелось подвести Вики,  но  он  знал  рассеянность
своего хозяина во всем, что не касалось его  основного  дела.  Когда  дела
поджимали, Вейн порой забывал обо всем. Сейчас он пребывал именно в  таком
состоянии.
     - Алло, сэр! - начал Альфред. - Она сказала, что опоздает на  встречу
с вами на десять минут.
     - На какую встречу? - удивленно переспросил Вейн.
     "Ну вот, опять он заработался и забыл обо всем", -  вздохнул  старик,
перекладывая трубку из одной руки в другую.
     - В музее.
     - Хорошо, спасибо, - несколько растерянно  проговорил  Брюс  и  вдруг
словно спохватился. Теперь в его голосе сквозила явная тревога. - Подожди,
Альфред! Мы же не встречаемся с ней сегодня!
     Ответом ему послужило молчание.
     Альфред не знал, что на это сказать.
     Вейн не знал, что об этом думать.
     Когда наконец промелькнувшее подозрение окрепло, ему показалось,  что
кто-то стукнул его по голове.
     Вики сказала, что опаздывает, но не уточнила время  встречи,  значит,
она уверена, что он пригласил ее, указав точно время.
     Но так как он сам этого не делал, оставалось одно:  кто-то  пригласил
ее туда от его имени.
     Он не мог позволить себе принять это за  простую  шутку.  Раз  кто-то
знал о его отношениях с Вики, значит, этот кто-то за  ними  следил.  Может
быть, он знал о них все. Или все о нем - что было еще хуже.
     Теперь сомнений не оставалось: Вики в опасности, и он не  знал  даже,
успеет ли ее предупредить...


     Первым  делом  Джокер  заказал  себе  личную  гримерную.  Он  получал
чувственное наслаждение, дополняя свое природное уродство штрихами  яркого
грима.
     Уже все его приближенные знали: если он идет в  гримерную,  готовится
новое дело.
     На этот раз Джокер "украшал" себя тщательней обычного.
     "Что-то мне это не нравится", - подумала  Анни.  Последнее  время  ее
жизнь превратилась в сплошной кошмар.
     Купание  в  кислоте  изменило  Джокера  не  только   внешне,   что-то
надломилось у него внутри, и эта поломка с каждым днем принимала все более
угрожающие размеры.
     Анни готова была  терпеть  его  уродство,  в  конце-концов  она  сама
выбрала себе такую судьбу. Разве лучше был старик Гриссем  с  его  дряблой
кожей? Она могла перебороть  тогда  отвращение,  и  тем  более  смогла  бы
сделать это с человеком, чье тело не  успело  оплыть  жиром  и  обмякнуть.
Лицо... да что за пустяк чье-то там лицо!  Она  просто  отдавалась  ему  с
закрытыми глазами, а осязание помогало  ей  придумать  совсем  другой  его
образ. Вспомнить старый, неиспорченный, наконец.
     Да, Анни смогла бы забыть о его уродстве, но сам Джокер не дал  этого
ей сделать.
     Ревность или сумасшествие заставили его пойти на  тот  жестокий  шаг,
который Анни простить ему уже не могла?..
     Какое право он имел сделать с ней такое? Кому она будет  нужна,  если
надоест Джокеру?
     По  своей  прихоти  он  лишил  ее  будущего,  превратив  в  ничто  ее
единственный капитал.
     Теперь она ненавидела его. Холодно, спокойно и трезво. Но  это  никак
не отражалось на их взаимоотношениях.
     Своей подлой выходкой он привязал ее к  себе  навсегда.  Теперь  Анни
обязана разыгрывать пылкую любовь и нежную дружбу только для  того,  чтобы
не остаться ни с чем. А по ночам трепетать от  страха  в  ожидании,  когда
наскучит ему.
     Анни улыбалась. Точнее, улыбалась  маска,  прикрывавшая  с  недавнего
времени ее лицо.
     - Джек, ты куда идешь? - ласково спросила она.
     Джокер довольно  усмехнулся.  Он  не  сомневался  в  испытываемых  ею
чувствах, он на своем опыте ощутил бремя навязанного уродства, но  игра  в
любовь доставляла ему удовольствие. Подыгрывают - значит, боятся. Боятся -
значит, ценят заслуги и уважают.
     - Папочка собирается заняться искусством, дорогая!  -  игривым  тоном
ответил он.
     Это означало, что Джокер собирается в городскую галерею.


     В голубом платье Вики выглядела очаровательно. Она это знала, поэтому
и выбрала его для встречи с Брюсом. Нокс не  ошибался,  отметив,  что  она
расцвела  в  последние  дни.  Поэтому  ее  появление  в  зале   ресторана,
переходящего в галерею, сразу приковало к ней все взгляды.
     Она вошла, легкая и стройная, словно влетела.
     Почтительно поклонились ей стоящие у входа негры в ливреях.
     Серьезный официант заспешил навстречу очаровательной посетительнице с
видимым удовольствием.
     Увидев его преданные глаза, Вики слегка улыбнулась.
     - У меня здесь встреча с мистером Вейном! - заявила она.
     Официант вежливо поклонился.
     - Да-да, он еще не пришел, но ваш столик готов!
     Вики последовала за ним, провожаемая восхищенными мужскими взглядами.
     Столь заметное внимание чуть смутило ее,  но  через  минуту  она  уже
посмеивалась над своей застенчивостью. Именно так и должно было быть.  Она
молода, красива, влюблена:  мир  просто  обязан  был  оценить  это.  Пусть
смотрят - ей нечего стыдиться.
     Немного смущала роскошь этого места. Здесь было куда  меньше  народу,
чем тогда на приеме.
     Музыканты в черных фраках старательно извлекали из своих инструментов
все новые и новые звуки.
     На столике горкой высились диковинные фрукты и неизвестные сладости.
     Где-то совсем рядом висели на стенах полотна великих мастеров.
     Ресторан и галерея  соседствовали,  как  вечное  с  сиюминутным,  что
создавало особую прелесть и настроение.
     "Брюс просто молодец, - думала Вики, удобно устраиваясь за  столиком,
- что пригласил меня именно сюда.  Сама  бы  я  до  этого  ни  за  что  не
додумалась".
     Ей нравилось здесь все: и публика, совсем не  такая  претенциозная  и
шумная, как в других ресторанах, и светлый мрамор пола, и даже оркестр.
     Не нравилось ей только то, что Брюса еще не было. Что за срочные дела
заставляют его опаздывать?
     С надеждой Вики вглядывалась в каждого входившего.
     Постепенно радость сменялась легкой тревогой.
     Через несколько минут Вики перестала обращать внимание на  окружающую
обстановку: она сидела и нервно барабанила пальцами по столу,  раздумывая,
не пойти ли ей позвонить Брюсу. Только то, что он мог находиться сейчас на
полдороги сюда, удерживало ее пока на месте.
     Наконец кто-то направился в  сторону  ее  столика,  Вики  нетерпеливо
подалась вперед.
     Но это  был  всего  лишь  официант.  В  его  руках  был  перевязанный
ленточкой сверток.
     - Мисс Вейл? - склонился он перед девушкой. - Это только что передали
вам.
     - Спасибо! - немного нервно ответила Вики.
     Она была рада, что получила хотя бы известие. Но, с  другой  стороны,
выходило, что Брюс не придет, иначе зачем  ему  передавать  подарки  через
официанта?
     Размышляя таким образом, Вики принялась осматривать коробочку. На ней
была только короткая надпись: "Срочно".
     Нетерпеливым движением Вики потянула ленту.
     Перед ней лежал оранжевый респиратор с зеленой коробочкой фильтра.
     К нему прилагалась записка:
     "Наденьте это немедленно!" - гласила она.
     Почти тотчас Вики почудился неприятный запах.
     Секунду поколебавшись, она поднесла респиратор к лицу, что  оказалось
весьма вовремя.
     То, что произошло потом, представлялось ей кошмарным сном.
     Странный запах ей не померещился: кто-то пустил в зал газ  -  белесый
дымок подтвердил это.
     Почувствовав  неладное,  сидящие  за   соседними   столиками   начали
вскакивать с мест, суетиться.
     Споткнулся и растянулся на полу, разбив бокалы, официант.
     Рванул на себе галстук, освобождая горло, полный почтенный джентльмен
- и тоже осел на пол.
     Другой вцепился в скатерть и стянул ее на себя, прикрываясь  ею,  как
саваном.
     Падали все. Молодые, пожилые, совсем старые... Газ не щадил никого.
     Стала неровной и затем смолкла музыка - газ  подобрался  к  эстрадной
площадке. Беспорядочно мелькали смычки, опускались бессильные руки.  Через
несколько минут площадка покрылась неподвижными телами в черных  фраках  и
ярко-белых манишках.
     Валились люди. Падали столы. Кривились губы  в  беззвучном  отчаянном
крике.
     Вики сидела ни жива ни мертва. Респиратор  позволял  ей  вдыхать  без
вреда для себя отравленный воздух, но что творилось сейчас с  ее  сердцем!
Ей приходилось уже видеть смерть: профессия приучила ее не закрывать глаза
при встрече с мерзостями жизни. Но никогда  Вики  не  видела,  чтобы  люди
гибли вот так, в шикарном ресторане,  безо  всяких  на  то  причин  -  без
революций, без войн...
     В разыгравшейся драме это было, пожалуй, самым страшным.
     В  то  время,  как  Вики  ошарашенно  таращилась  на   измененный   и
наполнившийся смертью зал, а трупы мирно лежали, занимая всю его  площадь,
со стороны главного входа раздался шум.
     Толстые двери галереи треснули под напором  силы  и  впустили  группу
людей, предводительствуемых клоуном в сиреневом пиджаке, голубой рубашке и
черных широких штанах. Можно было подумать, что в музей ворвались дикари.
     Большинство из них было  одето  в  черное,  многие  сжимали  в  руках
автоматы.
     - Господа! - сказал Джокер. - Давайте расширим наши горизонты!
     Включили принесенный с собою магнитофон. Резкая,  дергающаяся  музыка
наполнила высокие залы галереи.
     Джокер пустился в пляс. Он чувствовал себя здесь хозяином, он отмечал
свою новую победу.
     - Быстро - кисть! - скомандовал он, вытанцовывая очередное па.
     Услужливый Боб протянул ему малярную кисть и банку с краской.
     Размашистым почерком Джокер вывел на ближайшей  картине:  "Здесь  был
Джокер" и захохотал над собственной шуткой.
     Это  послужило  командой  к  общему  разграблению...  нет,  разорению
галереи.
     Гангстерам Джокера незачем  было  похищать  картины,  хотя  стоимость
многих из  них  равнялась  целому  состоянию.  В  их  глазах  произведения
искусства не имели никакой цены.  Точнее,  для  них  вся  ценность  картин
состояла в том, что их можно было с  удовольствием  уничтожить.  Уничтожая
прекрасное, они мнили себя творцами, всеми овладело странное вдохновение -
"вдохновение наоборот".
     Все темное и злое, завистливое и жадное выползло наружу: бей!  круши!
уничтожай!
     Они работали исступленно,  самозабвенно  разбивая  статуи  на  мелкие
куски.
     Лужи краски растекались на скромных испуганных полотнах.
     Ничто не оставалось целым в тех местах, где проходили эти варвары.
     Джокер шел  впереди.  Ему  казалось  недостаточным  просто  закрывать
полотна новыми пестрыми слоями  краски  -  в  нем  все-таки  жил,  хоть  и
сумасшедший, но художник. Он прекрасное превращал в уродливое: случайность
не могла бы создать столь отвратительное. Даже в разрушении  Джокер  хотел
продемонстрировать особый талант.
     Окончив уничтожение первого зала, компания двинулась дальше, вверх по
лестнице.
     Оглушительно вопил магнитофон.
     Мимо жуткого клоуна проплыл портрет президента.  Джокер  поднял  было
кисть и на него, но вдруг расхохотался с новой силой:
     - Этот пусть живет! Похож на доллар!
     Другим картинам повезло меньше...


     "Что это? - спрашивала себя Вики, глядя на усеянный  трупами  зал.  -
Надо бежать отсюда..."
     Хотя последняя мысль  была  здравой,  девушка  оказалась  неспособной
привести ее в исполнение.
     Ноги дрожали. Для того, чтобы понять свою беспомощность в  теперешнем
состоянии, можно было даже не вставать. Она знала, что не в силах  сделать
ни шагу.
     За стеной что-то шумело, бесновалось, грохотало... Но все  равно  она
знала, что не сможет сбежать.
     Наконец, дверь распахнулась.
     Вики только  вздрогнула,  узнав  в  вошедшем  автора  кошмара  города
Готэма.
     "Ну, вот и все..." - почти равнодушно подумала  она,  уже  готовая  к
наихудшему.
     Джокер, паясничая, отвесил ей легкий поклон. Е