а,  который  виднелся  за  деревьями.  Пингвин  падал   от
усталости. По узкой тропинке он  добежал  до  старого  горбатого  мостика,
переброшенного через небольшой ручеек,  оглянулся.  Полицейские  были  уже
совсем близко. Они заметили, что он остановился, и открыли по нему огонь с
колена.
     Взобравшись на каменные перила,  он  посмотрел  на  полицейских.  Они
вдохновенно палили из револьверов. Пули со свистом проносились  над  самой
головой Освальда, срезали клочья  меха  с  поднятого  воротника  шубы,  но
Пингвина не трогали. Он развернулся на месте,  взвыл  и,  злобно  потрясая
кулаками, рухнул в ледяную воду ручья.


     Огромная желтая утка появилась из темной бетонной арки и,  покрякивая
мотором, переплыла бассейн и подъехала к  бетонной  площадке,  на  которой
сгрудившись стояли пингвины.
     - Мои малютки, - Пингвин расплылся в улыбке, - соскучились без меня.
     Массивная желтая  крыло-дверь  ушла  вверх,  и  Освальд  выбрался  из
дакмобиля. Сидевшие  за  столом  клоуны  встали.  Долговязый  с  бубенцами
подскочил к Пингвину и восхищенно сказал:
     - Прекрасная речь, Освальд!
     Пингвин резким ударом зонтика отшвырнул его в сторону.
     - Я не Освальд, - заорал он, срывая с  себя  заледеневшую  одежду.  -
Меня зовут не Освальд! Понятно! Я не человек! Я - животное! Хладнокровное,
хитрое животное! Я - Пингвин!
     Он  прошелся  по  площадке,  круша  и  ломая  все  на  своем  пути  и
расталкивая удивленных клоунов.
     - Где мои списки? - вновь взревел он страшным голосом. -  Давайте  их
сюда!
     Какой-то бандит протянул ему толстую пачку исписанных желтых листков.
     - Пора, - злобно и торжественно, не в силах унять  клокотавший  гнев,
проговорил Пингвин. - Сегодня! Вот имена  всех  сыновей-первенцев  в  этом
городе. Таких же, как и я! И их ждет ужасная судьба!
     Он  брал  из  пачки  по  несколько  листочков  и  раздавал  их  своей
разноцветной  банде.  Когда  листочки  закончились,  он  отошел  к  своему
грязному креслу и уставился на огонь, горевший неподалеку в  металлической
бочке. С минуту подумав, он проговорил:
     - Сегодня, когда их родители будут праздновать Рождество, а они  сами
будут спать в своих маленьких теплых кроватках, мы  похитим  их,  притащим
сюда и бросим в эти холодные глубокие воды.
     Пингвин замер, еще раз обдумывая свой коварный план.
     Огромный, круглый, как гигантский  колобок,  клоун  с  большим  сизым
носом подошел к разъяренному Пингвину и шепотом спросил:
     - Послушай, а не чересчур ли все это?.. Может быть, не надо  их  всех
убивать?
     Белесые пухлые руки монстра затряслись, он резко повернулся и  поднял
зонтик.
     - Нет, не чересчур!
     Он  захохотал,  и  пулеметная  очередь,  многократно  повторившись  в
бетонных сводах, сразила не в меру любопытного и жалостливого бандита.
     Подковыляв к толстяку, Пингвин вырвал из его холодеющей  руки  желтые
листочки и спихнул тяжелый труп в воду.


     Альфред спустился в ярко освещенную  пещеру,  служившую  гаражом,  и,
разогнав целые полчища  летучих  мышей,  подошел  к  Брюсу,  лежащему  под
растерзанной сигарой бэтмобиля.
     - Мистер Вейн, прошу прощения...
     - Да, Альфред.
     - Я хочу напомнить вам, что сегодня состоится эта дурацкая вечеринка,
карнавал у Шрекков. Я отвечу, что мы не придем?
     - Ответьте... - из-под машины показалась перемазанное лицо Брюса.
     Он вытер вспотевший лоб и поменял ключ.
     - Меня это вообще не интересует, - проговорил  он  и  собрался  снова
нырнуть под машину.
     Альфред  с  достоинством  разорвал  пригласительный  билет  и   молча
двинулся к выходу.
     - Хотя... - вдруг вспомнил  Брюс.  -  Там  может  быть  Селина  Кайл,
Альфред!
     - Да, сэр, именно это я и отвечу.
     Он тяжело вздохнул и вышел из пещеры.


     В большом зале ярко горел свет, играла музыка. Казалось,  весь  город
собрался здесь, чтобы отпраздновать Рождество. Гости, одетые в маскарадные
костюмы, важно ходили по  залу,  танцевали,  беседовали.  Бойкие  юноши  в
смокингах, раскрашенные неграми, разносили  напитки.  На  большой  эстраде
стоял стол с угощением.  Под  потолком  висела  люстра  в  виде  смеющейся
кошачьей головы. Настроение у всех было великолепное. Беспорядки в  городе
прекратились, и теперь можно хорошенько отдохнуть.
     Брюс вошел в зал и сразу стал разыскивать в пестрой  толпе  ту,  ради
которой он пришел сюда. Шум и толпа раздражали  его,  а  танцевать  он  не
любил. Ему  было  неуютно  на  этом  большом  празднике.  Тем  более,  что
присутствующие то и дело бросали косые взгляды на его лицо,  не  прикрытое
маской.
     - Очень хороший костюм, - услышал он голос позади себя.
     Брюс обернулся. Перед ним стоял падишах в огромной чалме,  украшенной
бисером и страусиными перьями, в ультрамариновом плаще, скрывающим фигуру.
Перед глазами он держал легкие черные очки, губы его кривила улыбка.
     - Можно догадаться кто это? - голосом Макса Шрекка произнес  падишах.
- Наверное кто-нибудь добренький и хорошенький?
     - Да, действительно, -  согласился  Брюс.  -  Монстров  здесь  и  так
хватает.
     Он указал на страшные костюмы присутствующих. Среди них больше  всего
было злых и гадких персонажей: черепа, ведьмы, убитые, черти... Прошел мэр
с ножом в спине. Какие-то монстры мило беседовали неподалеку.
     - Кстати, - напомнил Брюс, - одного из них ты чуть  не  сделал  мэром
Готэма.
     - Какая разница, - спокойно ответил Шрекк, убирая от лица очки. - Все
равно Готэм проклят.
     - Да, похоже на то, - согласился Брюс. - Но кто же его проклял?
     Макс не ответил и растворился в толпе гостей. Но Брюс даже не заметил
его исчезновения. Он вдруг услышал у себя над ухом тихий голос:
     - Мяу!
     Он начал  беспокойно  оглядываться,  чувствуя,  что  сейчас  (или  не
сейчас) обязательно произойдет что-то отвратительное.
     Но ничего пока  не  происходило.  Все  танцевали,  мелькали  какие-то
маски, слышались радостные голоса. Брюс совсем  успокоился,  тревога,  как
побитая собачонка, притаилась где-то в глубине души.
     Он еще раз поискал глазами Селину - и нашел  ее.  Она  пробиралась  к
нему сквозь ряды танцующих. Он узнал ее с трудом, хоть она, так же, как  и
он, не надела маску - она была поразительно  красива.  Это  была  какая-то
неземная  красота.  Ее  золотые  волосы,  убранные  в  аккуратную  высокую
прическу, делали лицо удивительно одухотворенным  и  возвышенным.  На  ней
было длинное бордовое платье с золотым орнаментом  и  большим  вырезом  на
спине.
     - Привет, - тихо проговорила Селина.
     - Привет, - ответил Брюс. - Я прошу прощения, что вчера так  сорвался
и даже не проводил вас, - он опустил  глаза.  -  У  меня  были  совершенно
неотложные...
     - Ничего, - Селина положила руки на его плечи. - Мне все равно  нужно
было ехать домой... Кормить кошку.
     Брюс обнял ее за талию и они стали плавно вальсировать.
     - Так что, без обид? - нежно прошептал он ей на ухо.
     Селина прижалась щекой к его щеке и так же тихо ответила:
     - Даже не знаю, что на это ответить, - она приложила свои губы к  уху
Брюса и прошептала. - Есть хорошее место в Калифорнии. Что скажешь?
     - Там тоже надо ходить в карнавальных костюмах?
     - Нет, - Селина еле заметно покачала головой. - Мне надоело ходить  в
маске.
     - Мне тоже.
     Брюс слегка прикоснулся губами к ее нежной щеке. Она  отстранилась  и
пристально посмотрела ему в глаза.
     - Ты зачем сюда пришел?
     - А ты зачем сюда пришла?
     - Я первая спросила.
     - Если честно, то тебя увидеть.
     - Хороший ответ, - ее лицо стало серьезным. - Жаль, я не могу сказать
тебе то же самое.
     - Почему?
     - Я пришла сюда ради Макса.
     - То есть... - Брюс насторожился. - У тебя с ним?..
     - У меня с ним... - Селина расхохоталась. - Нет!
     Она покачала головой и, прервав  танец,  приподняла  подол  платья  и
вытащила из-за резинки, обтягивающей ногу чуть  повыше  колена,  маленький
никелированный пистолет.
     - Вот что у меня есть для Макса.  Правда,  красиво,  -  она  поднесла
инкрустированную рукоятку к лицу Брюса.
     - Нет, дай сюда!
     Он попытался вырвать из ее рук оружие, но мисс Кайл, спрятав руку  за
спину, вновь включилась в танец.
     - Только не  говори  мне,  что  если  я  убью  Макса,  то  ничего  не
произойдет и не изменится. Все изменится! - с чувством сказала она,  и  на
ее глазах появились слезы.
     - Хорошо, хорошо. - Брюс прижал ее к груди,  нервно  осматриваясь  по
сторонам.
     - Почему, почему наверху такие люди, которые должны быть  закопаны  в
землю? Всегда! - горько спрашивала она.
     И он чувствовал, что Селина вот-вот разрыдается.
     - Успокойся, - шептал Брюс, - остановись. Он твой босс. Я понимаю.  У
тебя с ним проблемы.
     Его глаза бегали по лицу Селины. Но она не расплакалась.
     - Я даже не знаю уже, Брюс, какие проблемы...
     Прикрыв глаза руками, она начала истерически хохотать. Ему на  минуту
показалось, что девушка сходит с ума. Он еще сильнее прижал ее  к  себе  и
поцеловал в губы. Селина  подняла  голову,  пытаясь  отдышаться,  и  вдруг
увидела украшающее зеркальный потолок зеленое растение с белыми ягодами.
     - Мы танцуем под омелой, - уже спокойно сказала она.  -  Омела  может
быть смертоносной, если ее съесть, - она говорила  медленно  и  задумчиво,
как во сне.
     Брюс тоже задумался и, словно отзыв на пароль, произнес:
     - Поцелуй может быть еще смертоноснее.
     "Омела" сорвалась с потолка, расправила огромные черные  крылья  и  с
пронзительным писком закружила по залу вокруг улыбающейся кошачьей люстры.
Мисс Кайл огромным усилием воли заставила себя не превратиться в  Кошку  и
не зашипеть: БЭТМЕН!
     Селина на мгновение отстранилась от него. На ее щеки капельками  росы
скользнули две слезинки... Брюс провел теплой ладонью по ее лицу, и  слезы
исчезли. Высохли, наверное.
     - О Боже! - прошептала Селина ему на ухо, вновь припадая к его груди.
- Неужели это означает, что мы должны  теперь  перестать  драться  друг  с
другом? - в голосе ее звучала неподдельная обида.
     Его  вдруг  охватила  тревога.  Она  вылезла  откуда-то   изнутри   и
неожиданной тупой болью сжала грудь. Он бросил быстрый взгляд по сторонам.
Все было спокойно, но что-то незримое и страшное появилось  в  этом  зале.
Брюс нежно взял Селину за локоть и прошептал:
     - Уже слишком поздно, - увлекая ее к выходу.
     Мощный  взрыв  потряс  зал.  Помост  эстрады,  возле  которого  всего
несколько мгновений назад танцевали Брюс и Селина,  разлетелся  на  мелкие
кусочки. Фонтан пламени вырвался из-под пола,  подняв  под  самый  потолок
музыкантов, раскидывая их во все стороны, как котят.
     Кувыркающиеся  в  воздухе  тела  падали  на  столы,  сбивали  с   ног
танцующих, крушили и ломали  мебель.  Один  несчастный,  дергая  руками  и
ногами, врезался в красавицу-елку. Из рваного  провала  полетели  пылающие
доски и куски чадящего пластика.
     Взрывная волна сорвала с потолка кошачью люстру  и  превратила  ее  в
стеклянную пыль, обсыпавшую всех присутствующих.
     Брюс осознал происходящее уже лежащим на мраморе  пола.  Вокруг  него
среди осколков  посуды  и  обгорелых  головешек  эстрады,  прикрыв  руками
головы,  лежали  люди.  Некоторые  из  них  были   серьезно   ранены.   Он
приподнялся, осматриваясь. Селины рядом не было.
     Мертвая тишина опустилась на зал. Брюс освободил ноги из-под чьего-то
тела и встал. Постепенно оправляясь от шока,  гости  стали  подниматься  с
пола, слышались стоны и плач.
     Возле зияющей воронки, из  которой  серыми  клубами  поднимался  дым,
бегал Макс Шрекк. Его лицо было серым от ужаса, плащ лохмотьями  висел  на
плечах, чалма пропала, а волосы торчали во все стороны.
     - Чип! Чип! - вопил он, всматриваясь в перекошенные испугом лица.
     - Папа, со мной все в порядке!
     Из-под обломков стола выбрался его сын с чудом сохранившейся  короной
на голове, одетый в костюм сказочного принца. Макс  бросился  к  нему,  не
обращая внимания ни на то, что он ступал по распластанным по полу рукам  и
ногам гостей, которые громко вскрикивали, ни на то, что в образовавшемся в
полу проломе вдруг что-то загудело...
     Селина  поднялась  с  пола,  подняла  упавший  стул,  села  и  начала
поправлять растрепавшуюся прическу.
     Брюс, увидев ее, бросился к ней. Но в эту минуту  из  дымящейся  дыры
появилась желтая утка, неизвестно каким образом сбежавшая со своего  места
на карусели в старом зоопарке. Она, подобно призраку,  выплыла  из  серого
тумана воронки и остановилась, тихонько покрякивая мотором.
     В утке сидел Освальд Кобблпот, окруженный одетыми в железные  доспехи
пингвинами. Когда странная машина остановилась, он поднялся  с  сиденья  и
хрипло заорал:
     - Меня не приглашали, - щель его безгубого рта растеклась по  рыхлому
лицу в улыбке, - так что я пришел без приглашения.
     Он снял свой неизменный, как у Авраама Линкольна, цилиндр и, поставив
его на утиную голову, вышел из дакмобиля, тяжело опираясь на трость зонта.
Рыча, он стал прохаживаться возле окаменевших от страха людей.
     Заметив  Шрекков,  Пингвин  двинулся  к  ним,  орудуя  своим  тяжелым
зонтиком, как дубинкой. Внезапно дорогу ему преградил мэр, одетый в костюм
зомби. К его спине  была  приделана  рукоятка  бутафорского  ножа,  а  под
глазами нарисованы фиолетовые круги. Бледное лицо  и  перепуганный  взгляд
широко раскрытых глаз придавали этому образу особую достоверность.
     Пингвин на мгновение остановился возле него, бешено вращая глазами.
     - Позвольте, что вам нужно? - негромко спросил мэр и попятился.
     - Заткнись! - рявкнул Пингвин, отталкивая его в сторону.  -  Что  мне
нужно?! Мне нужно сказать вам, что  сейчас  мои  войска  прочесывают  этот
вонючий город и похищают ваших детей. Всех сыновей-первенцев,  которых  вы
так беспечно оставили дома, для того чтобы, переодевшись в  эти  идиотские
костюмы, напиться и плохо танцевать.
     Бэтмен бросился к выходу и исчез за  дверью.  А  Пингвин,  расхаживая
перед всеми во своим зонтом, продолжал:
     - А я лично пришел за любимым сыном города Готэма. За мистером  Чипом
Шрекком!
     Монстр бросился к стоящему поблизости Чипу и, приставив к  его  горлу
острие зонта, зашипел:
     -  Ты  пойдешь  со  мной,  ублюдок!  -  Схватив  за   руку   насмерть
перепуганного Шрекка-младшего,  он  поволок  его  к  утке.  -  Ты  умрешь,
скотина, там, в грязной и вонючей канализации!
     Мистер Шрекк бросился к Пингвину, пытаясь задержать его.
     - Нет, только не Чип! - закричал он.
     Подлый  злодей  развернул  свой  ужасный  зонт  и,  направив  его  на
несчастного отца, выстрелил. Пуля просвистела над головой Макса и  разбила
стеклянную мозаику на стене.
     - Назад! Он поедет со мной! - монстр опять  приставил  к  горлу  Чипа
ствол смертоносного зонтика.
     - Если у тебя остались хоть какие-нибудь человеческие  чувства,  -  в
отчаянье уговаривал его Макс, - возьми лучше меня, - он подходил все ближе
к Пингвину.
     - А у  меня  не  осталось  человеческих  чувств,  -  ехидно  ответило
чудовище.
     Пингвин оттолкнул мистера Шрекка и вновь поволок Чипа.
     - Но ведь тебе нужен я - Макс Шрекк, а не Чип! Ведь это  я  подставил
тебя. Я, а не он!
     Пингвин остановился, бегая хищным взглядом то по лицу  Макса,  то  по
перекошенной страхом физиономии  Чипа.  Было  слышно,  как  в  его  голове
скрипят, пытаясь что-то сообразить, пингвиньи мозги.
     - Подумай! Кого ты хочешь убить? - вдохновенно продолжал Макс,  вновь
подходя к нему. - Кого ты хочешь видеть с оторванными руками и ногами? Чьи
стоны и мольбы о пощаде ты хочешь услышать? Чипа? Я тебе не верю, Освальд!
     Макс опустил взгляд и скорбно покачал головой.
     - Тебе нужен только я! Я, который виновен во  всем,  что  так  мучило
тебя всю твою жизнь! Кого ты мечтал убить там, в  грязном  и  сыром  мраке
канализации!
     Пингвин, рыча, убрал зонт от горла Чипа  и,  ткнув  острием  в  грудь
Максу, слабо кивнул.
     - Ладно. Убедил. Пусть твой принц пока живет.
     Лицо мистера  Шрекка  засияло  счастливой  улыбкой,  а  человек-птица
заорал:
     - В утку! Живо!
     Макс сел на заднее сиденье,  по  обе  стороны  которого  несли  вахту
королевские пингвины в маленьких касках на плоских головах и с  небольшими
ракетами в металлических ранцах на черных лоснящихся спинах.
     Птицы  несколько  раз  клюнули  Макса  и  замерли,  тараща  на   него
пуговицы-глаза.
     - Привет всем! - злорадно похохатывая, проговорил дерзкий похититель,
раскланиваясь перед остолбеневшими в недоумении гостями.
     Он быстро взобрался в дакмобиль и начал  дергать  рычаги  управления.
Утка закрякала, медленно погружаясь в дымящийся мрак...
     В этот Рождественский вечер никто даже не подозревал, какое злодеяние
готовил кровожадный Пингвин, живущий в городской канализации.  Все  жители
города ушли в гости, и дома остались только самые маленькие дети со своими
нянями и бабушками. И вот поздно ночью город наводнили  злые  клоуны.  Они
врывались в дома, били бейсбольными битами  по  голове  добрых  нянюшек  и
старых бабушек и, когда те лишались чувств, похищали маленьких детей.
     А в это время по ночным пустынным улицам Готэма ехал страшный поезд с
красным паровозом  и  разноцветными  вагончиками,  украшенный  гирляндами,
серпантином и воздушными шариками. Металлический тяжелый паровоз с  литыми
колесами своим весом продавливал асфальт, прокладывая колею  для  вагонов,
которые были сделаны в виде клеток из толстых стальных прутьев.
     Поезд медленно двигался по улицам от дома к дому, всякий раз  забавно
фыркая  и  выпуская  кольца  белого  дыма,  когда   останавливался   возле
подъездов. А из подъездов выбегали клоуны, они  держали  в  руках  еще  не
проснувшихся маленьких детей, которых они только что похитили из их теплых
кроваток. Они грубо забрасывали их внутрь холодных зарешеченных вагончиков
и бесшумными тенями растворялись в ночной тьме, бежали к другим домам. А в
холодном мерзком поезде стоял разноголосый крик детей, нагло вырванных  из
тепла и уюта.
     На месте машиниста  сидел  сумасшедший  бородач  с  горящими,  как  у
маньяка, глазами. Это был тот самый преступник, который на днях расстрелял
из шестиствольной турели рождественскую елку на Готэм-Плэйс. Рядом  с  ним
сидела маленькая обезьянка, одетая в костюм жокея.
     Мрачная процессия остановилась у двухэтажного особняка мэра.  Тяжелая
дверь бесшумно открылась и  на  пороге  появился  отвратительный  толстяк,
держащий под мышкой крепко спящее  невинное  дитя.  Размеренным  шагом  он
подошел к яркому вагончику и,  положив  ребенка  на  низкую  крышу,  начал
открывать огромный амбарный замок, висевший на холодной  решетке.  Ребенок
горько заплакал.
     Из кроваво-красного  паровоза  показалась  бородатая  морда,  которая
прорычала в ночь:
     - Ну, пошевеливайся там! У нас мало времени.
     Мартышка скакала на соседнем сидении.
     Вопль ужаса застрял в горле мартышки. Тупо глядя прямо  перед  собой,
она тихонько скулила. Бородач поднял глаза.
     На стене дома напротив в слабом свете уличных фонарей отчетливо  была
видна огромная тень Бэтмена.  Она  медленно  подняла  свои  могучие  руки,
расправляя черный широкий плащ, похожий на крылья гигантской летучей мыши.
Бородач зажмурил глаза.
     - Ну, долго ты там?! - уже не осмеливаясь высунуться,  гаркнул  он  в
темноту, выпуская пар.
     - Нет, - услышал он голос откуда-то сверху. Тот  голос  заставил  его
затрепетать.
     Вдруг к нему на колени упала  отрезанная  голова  толстого  клоуна  с
застывшей на ней предсмертной улыбкой. Последнее, что увидел  он  в  конце
своей грязной жизни, был Бэтмен.
     - Приехали, - прошептал тот.
     Тело злодея, обмякнув, застыло на месте. Из маленького  отверстия  на
лбу бесконечно тянулся тонкий стальной трос.


     Пингвин