окна дома номер тринадцать высунулась потрясающе красивая молодая
блондинка.
  - Джозеф! Иди завтракать, милый!
  Марго вздрогнула, потом перевела взгляд на крепко сбитого мужчину,
спешившего через двор к дому номер тринадцать. Девушка уже ждала его у
двери, и они поцеловались. Боже мой! Это же Мэри Келли! И ее безработный
сожитель, рыбный грузчик Джозеф Барнет! Смех Мэри Келли продолжал
доноситься из открытого окна, а потом она запела модную тогда "Собирала я
фиалки на могиле матушки...". Марго вздрогнула. Эту же песню она будет
петь в ночь убийства.
  - Идем отсюда! - хрипло произнесла Марго и неверным шагом направилась
обратно в подворотню. Шахди Фероз догнала ее, когда она уже поравнялась с
москательной лавкой.
  - Что случилось, Марго? - Большие темные глаза смотрели на нее с
тревогой.
  - Ничего, - поспешно отозвалась Марго. - Просто это потрясло меня
сильнее, чем я думала, вот и все. Думать о том, что случится с этой
бедняжкой...
  Мэри Келли изувечили хуже всех остальных жертв: части ее тела были
разбросаны по всей комнате. И Марго ничего не могла с этим поделать, никак
не могла спасти ее. Она вдруг с пугающей отчетливостью поняла, как должна
была себя чувствовать мифическая прорицательница Кассандра из Трои, в
честь которой получила свое имя Йанира Кассондра. Глядеть в будущее и не
видеть ничего, кроме смерти, - зная, что ничего не изменишь... Это
ощущение было гораздо хуже всего того, что испытывала Марго в свои прошлые
путешествия по Нижнему Времени. Хуже даже того, что она ожидала, готовясь
к этому "Потрошительскому туру".
  Марго снова встретилась взглядом с Фероз и заставила себя передернуть
плечами.
  - Нет, правда, я не ожидала, что ее вид так потрясет меня. Она такая
хорошенькая и веселая...
  Взгляд Шахди Фероз заставил ее покраснеть. "Ты тоже юна, - говорил
этот взгляд. - Юна и неопытна, несмотря на весь твой опыт в Нижнем
Времени..."
Что ж, это было достаточно верно. Возможно, она и юна, но она не
чувствительная недотрога или трусиха. Память о родителях не портила и не
испортит ей всю жизнь! Она отвернулась от закопченных кирпичей лавки
Маккарти.
  - Ну, куда вы хотели бы пойти дальше? Уайт-Холл? Туда, где в октябре
найдут тот торс? - Обезглавленный женский торс, обнаруженный после
двойного убийства Элизабет Страйд и Кэтрин Эддоуз и перед последним по
счету убийством Мэри Келли, обыкновенно не приписывался Потрошителю. Очень
уж отличался метод совершения убийства. Но если они имели дело с двумя
убийцами, работавшими вместе, как знать? И разумеется, весь тогдашний
Лондон верил в то, что это дело рук Джека, что значительно осложнит их
работу, захлестнув город истерией и паническим ужасом.
  Однако Шахди Фероз мотнула головой.
  - Нет, не сейчас. Для того чтобы попасть на Уайт-Холл, нам придется
уйти из Ист-Энда. Сначала мне нужно проделать еще одну работу. Мне
кажется, нам стоило бы пройтись по ночлежкам Дорсет-стрит и прислушаться к
женским разговорам.
  При мысли о том, что ей придется сидеть в комнате, битком набитой
проститутками, Марго зажмурилась Это напомнит ей обо всем, что она так
стремилась забыть
- Конечно, - понуро выдавила она из себя. - У нас есть из чего
выбирать - их тут, наверно, миллион
Они двинулись в путь молча, ускорив шаг, чтобы согреться. Будь у
Марго выбор, она предпочла бы предстоящим разговорам с проститутками
созерцание груд трупов, оставленных Черной Смертью. Но и избежать этого
она не могла никак. "Считай это платой за свое обучение", - мрачно
посоветовала она себе. В конце концов, это все же не так плохо, как
изнасилование теми грязными португальскими торговцами и солдатней. Она
пережила Африку. Она переживет и это. Ее жизнь - и жизнь Шахди Фероз тоже
- может зависеть от этого. Поэтому она стиснула зубы и постаралась как
могла подготовиться к тому, что ей предстояло.


                                  Глава 13


  Холодная и дождливая погода больнее всего бьет по страдающим
легочными заболеваниями. Сырость и холод просачиваются в грудь, и каждый
вдох превращается в борьбу с тяжелым валуном, не дающим дышать. Но еще
хуже этой тяжести становятся долгие приступы мучительного, надрывного
кашля, а потом - опустошающая слабость, такая, что несколько шагов по
комнате кажутся бегом на марафонскую дистанцию.
  Холодная, сырая погода достаточно плоха даже при чистом воздухе.
Добавьте к этому дым из миллионов каминных труб, вонь фабричных выбросов,
запахи разлагающейся на улицах или в реке органики, и вы, возможно,
получите отдаленное представление о том, каково приходится и без того
перегруженным легким. Впрочем, это не учитывает еще ни туберкулеза, ни
психических расстройств, часто являющихся следствием развивающегося
сифилиса, - результат всего этого один медленное, полное боли сползание к
смерти.
  Элиза Энн Чапмен сползала к ней уже давно.
  Лето и первая половина осени 1888 года побили все рекорды по низкой
температуре и осадкам. К первой неделе сентября Энни разболелась
настолько, что не смогла больше регулярно платить за свою комнатушку в
Кроссингемском ночлежном доме на Дорсет-стрит. Большая часть того, что она
зарабатывала или получала от Эдварда Стэнли - подмастерья-каменщика, с
которым ее после смерти мужа связывали тесные отношения, уходила на
лекарства. Серьезная потасовка с Элизой Купер, которую она застала за
попыткой присвоить принадлежавший их общей подруге флорин, украсила ее
лицо синяками, подбитым глазом, а грудь в том месте, куда та заехала
кулаком, болела еще сильнее.
  Она искренне надеялась получить деньги за те письма, которые получила
от Полли Николз, и расплатиться ими за лекарства, в которых отчаянно
нуждалась. Но денег не было ни от Полли, ни от неизвестного ей автора
писем, которые она носила с собой в кармане. А потом Полли зверски убили -
изрезали и искромсали даже страшнее, чем бедную Марту Тэбрем в начале
месяца Даже если бы Энни захотела теперь спросить у Полли, кто написал эти
письма, она не смогла бы этого сделать. Поэтому Энни порылась в письмах
сама - и тут же поняла, что не получит за них денег ни сейчас, ни потом.
Умей Энни читать по-валлийски, как знать, возможно, ей и удалось бы
обратить эти письма в солидную сумму наличными. Но Энни не умела читать
по-валлийски И не знала никого, кто умел бы.
  Что оставляло в ее руках предметы, стоящие немалых денег, и никакой
возможности понять, в чем это состояние заключается Поэтому она сделала
единственное, что могла. Она продала письма, так же, как продала их ей
Полли Одно перешло в руки ее давней знакомой по ночлежкам с Дорсет-стрит
Длинная Лиз Страйд была душевной женщиной, родом из Швеции Она заплатила
за первое письмо шесть пенсов, чего хватило Энни на то, чтобы сходить в
фабричный лазарет в Спиталфилдз и купить одно из прописанных ей лекарств.
  Второе письмо ушло за грош к Кэтрин Эддоуз, а третье Энни продала
мистеру Джозефу Барнету, рыбному грузчику, который остался без работы и
жил на Миллерс-корт с юной красоткой Мэри Келли. Барнет заплатил Энни
шиллинг, подмигнул ей и чмокнул в щеку.
  - Моя Мэри жила в Кардиффе, так что валлийский для нее все равно что
родной, хоть она родом и из Ирландии. Уж Мэри мне его прочтет, это точно.
И коль оно и впрямь так хорошо, как говоришь, я вернусь да приплачу еще!
  Грош, равный четырем пенсам, и шиллинг, равный двенадцати, обеспечили
Энни остаток нужных ей лекарств, а также пиво и ром на пару дней. Алкоголь
был единственным болеутоляющим, которое Энни могла себе позволить, а боль
терзала ее почти беспрерывно. Она почти все время чувствовала себя слишком
больной, чтобы работать на улицах, особенно на пути в Стратфорд, где она
обыкновенно занималась своим ремеслом. Впрочем, лекарства все же помогали.
Если бы погода только прояснилась, ей бы снова легче было дышать.
  Энни жалела о том, что продала письма. Но женщине надо на что-то
жить, верно? А шантаж, как на него ни посмотри, занятие безнравственное.
Полли заговорила ее красивыми сказками об уюте и хороших лекарствах, но в
мире, где жила Энни, таким сказкам верили только дураки - люди, которые
подменяли фантазиями пищу для желудка, и лекарства от хворобы, и кров, и
постель, за которые надо как-то платить...
  Будучи женщиной практичной, Энни решительно отмела эти фантазии и
вернулась к основному своему занятию, а именно к попыткам оставаться в
живых так долго, как только это возможно в мире, которому безразлична
судьба стареющей вдовы, которую бедность заставляет заниматься
проституцией. Возможно, это было не слишком похоже на жизнь. Но это было
все, что ей оставалось. Поэтому, как и тысячи ей подобных, Смуглая Энни
Чапмен делала все, что в ее силах, и оставалась в живых - не имея ни
малейшего представления о том кошмаре, что дамокловым мечом навис над ее
головой.

  ***

  Скитер Джексон обладал непревзойденным нюхом на неприятности.
  На этот раз он ухитрился попасть в самый ее эпицентр. Только что он
собирался вступить в Urbs Romae, чтобы присоединиться к процессии Марса, и
задержался на минуту проследить за мужчиной, который подозрительно
пристроился к даме в дорогих японских шелках. А в следующую секунду он
оказался между строем дружинниц "Ангелов Чести" слева и толпой
сочувствующих "Ансар-Меджлису" и строителей справа.
  Он сделал попытку сдать назад, но опоздал. Чей-то кулак вступил в
соприкосновение с носом одного из сочувствующих "Ансар-Меджлису". Брызнула
кровь. С обеих сторон послышался рев, причем трудно сказать, кто ревел
громче: "Ансар-Меджлис" или "Ангелы". Противники схлестнулись, и повсюду
замелькали кулаки. С грохотом завалился набок киоск, торговавший
футболками и альбомами фотографий Потрошителя. Товары полетели на землю и
были мгновенно втоптаны в грязь. В ноздри Скитеру ударил запах пота.
Дерущиеся, сцепившиеся по двое или по трое, катались по мостовой и
плюхались в прудики с золотыми рыбками, распугивая доисторических летающих
рептилий. Потом чей-то кулак зацепил его плечо. Крутанувшись на месте,
Скитер увернулся от удара, но споткнулся об угол перевернутого киоска и
потерял равновесие. Кто-то толкнул его в бок, он взвыл и врезался
физиономией в совершенно незнакомого ему человека. Когда взгляд его
чуть-чуть прояснился, он обнаружил, что сцепился с жутко невежливой дамой,
основные приметы которой - черный мундир и разбитый нос. Она тоже
разглядела его, и взгляд ее не предвещал ничего хорошего: "Ангелы Чести"
ненавидят всех мужчин, если только те не поклоняются Владычице Небесной,
да и тех подозревают в измене. Скитер чертыхнулся - и едва увернулся от
увесистого кулака, метившего ему в нос. Он изогнулся и прибег к приемам,
которым научился у монголов-якка, пытаясь остаться в живых, когда другие
мальчишки решили проверить бойцовские навыки и ловкость нового богды.
  Внезапное движение Скитера отправило визжащую даму прямо в
распростертые объятия кричавшего что-то строителя из "Ансар-Меджлиса".
Столкновение вышло что надо. Скитер даже зажмурился. И тут же с воплем
нырнул за перевернутый киоск, едва не сбитый с ног другой парой
сцепившихся врагов. Он лихорадочно огляделся по сторонам в поисках выхода
и не обнаружил ничего, что хоть отдаленно напоминало бы путь к бегству.
Менее чем в четырех футах от него, в самом центре сражения, невозмутимо
стоял, то и дело отталкивая от себя налетавшие на него тела вне
зависимости от их роста, массы, скорости, пола, политических и религиозных
воззрений, Кит Карсон. Выражение лица отставного разведчика являло собой
смесь скуки и отвращения. У ног его громоздилась уже куча тел,
продолжавшая расти прямо на глазах у потрясенного Скитера.
  И тут под грохот барабанов и пронзительное завывание труб на площадь
вступила процессия Марса. Как раз вовремя, чтобы влиться в сражение.
Скитер успел увидеть неясные очертания кого-то, сильно напоминающего
косматых аляскинских медведей-кодьяков, и женщин в кольчужных рубахах,
вооруженных мечами, копьями и щитами, - этаких валькирий в представлении
рисующего комиксы художника. На заднем плане маячили несколько
востроглазых женщин в звериных шкурах, от визгливых выкриков которых (на
древненорвежском, разумеется) у Скитера по коже забегали мурашки.
  В толпе мелькнул Кайнан Рис Гойер, одетый в ту самую одежду, в
которой валлийский лучник сквозь нестабильные Врата провалился из битвы
при Орлеане прямо на ВВ-86. Несколько других выходцев из Нижнего Времени
щеголяли древнеримскими доспехами, изготовленными из канистр и тому
подобного металлолома. Тут был даже один испанец с мушкетоном, распевавший
средневековые псалмы. И вся эта процессия с ходу врезалась в самую гущу
драки.
  Остававшиеся еще на площади туристы из числа самых любопытных не
выдержали и бросились врассыпную.
  Обитатели Шангри-ла вступили в жестокую битву, и бились они не на
жизнь, а на смерть
Здоровенный строитель, выпучив глаза, опрокинулся от удара мечом.
Похожая на хорька девица в черной форме сцепилась в смертельной схватке с
медвежьей шкурой, с головы до ног скрывавшей дюжего викинга-берсеркера. В
человеке под шкурой Скитер с трудом узнал Эйгила Бьярнессона,
провалившегося на станцию сквозь Врата Валгаллы несколько месяцев назад.
Маленький суши-бар покачнулся и завалился набок, расплескав по мостовой
воду и живую рыбу. Несколько дерущихся поскользнулись и упали. Краем глаза
Скитер уловил какое-то движение и инстинктивно отпрянул назад. Копье
просвистело в нескольких дюймах от его виска и вонзилось в скамейку за его
спиной.
  Несостоявшаяся жертва копья, строитель-меджлисовец, сорвал с пояса
мастерок и ринулся на метавшую копье женщину в кольчуге. Одновременно с
этим огромная "ангелша" в черном, извергавшая ругательства голосом,
способным гнуть железо, устремилась прямо на Скитера. Тот ухватил ее за
руки и, подставив ей ногу, отправил в полет, завершившийся приземлением на
скамейку, из которой уже торчало копье. Скитер порадовался про себя тому,
что несколько месяцев занимался - и учил своих друзей из Нижнего Времени -
айкидо. Если бы не это, он оказался бы погребенным под этой чертыхающейся
тушей.
  Впрочем, радовался он недолго. Мужчина в красной рубахе и бурнусе
налетел на Скитера слева и сбил его с ног. Падение оказалось болезненным.
Хорошо еще, Скитер умел падать - еще одно наследие драк с малолетними
монголами-якка, каждый из которых был сильнее и тяжелее его. К несчастью,
мужик в красном тоже был тяжелее. Гораздо тяжелее Скитера Он приземлился
Скитеру прямо на грудь, молотя кулаками по всему, до чего мог дотянуться.
Увы, в основном это касалось Скитера. Удар по ребрам почти выбил из него
дух, но он собрался с силами и попытался врезать своему противнику по
глазам. Промахнувшись, он все же зацепил кулаком по носу ублюдка, а потом
проехался локтем по кадыку. Из носа у того пошла кровь. Он зарычал и снова
заехал Скитеру по ребрам. Скитер задохнулся от боли, сделал попытку
глотнуть воздух.
  И тут кто-то ухватил ублюдка за красную рубаху и оторвал от Скитера.
Послышался смачный удар, вскрик, ругательство на арабском... Скитер
перекатился на карачки, все еще задыхаясь и по мере сил внося свою лепту в
общий хор ругательств. Ребра болели, но, похоже, обошлось без переломов.
Шатаясь, он поднялся на ноги: лежать было опаснее. И вдруг шум сражения
разом стих. На поле боя появились силы правопорядка. Несколько дюжин
офицеров в форме, ловко орудуя сетями и лассо, ловили ими по пять-шесть
сражающихся сразу. Самое интересное: прораб со стройки "Аравийских Ночей"
привел своих людей на помощь полиции, и те тоже отлавливали своих
коллег-строителей сетями, не особо церемонясь волокли их по мостовой и
сдавали на руки полицейским, которые застегивали на них наручники. В
считанные секунды с дракой было покончено.
  Скитер наконец смог вздохнуть. Все новые полицейские в форме
вываливались на площадь. Оружие с лязгом сыпалось на мостовую. Скитер
стоял, пошатываясь; рубаха его превратилась в лохмотья, пока он пытался
оторваться от типа в красном. Только тут до него дошло, кому он обязан
своим спасением. Не кто иной, как Кит Карсон, стоял над поверженным
меджлисовцем, небрежно вертя в руках швабру. Перевернутое ведро лежало в
луже грязной воды за его спиной на месте, где катаклизм захватил кого-то
из уборщиков. По крайней мере это была не Бергитта - ее нигде не было
видно. Судя по распростертым на мостовой охающим и стенающим телам,
обозначавшим путь Кита от груды поверженных им ранее драчунов, отставной
разведчик тоже неплохо владел посохом. Парень в красном скромно лежал у
ног Кита и тихо постанывал.
  Кит посмотрел по сторонам, перехватил взгляд Скитера и опустил свой
импровизированный посох.
  - Ты в порядке, Скитер?
  Скитер кивнул и поморщился от боли в ребрах.
  - Ага. Спасибо.
  - Всегда рад помочь - Судя по выражению его лица, он сказал это
совершенно искренне. На лице его вдруг заиграла волчья ухмылка - Ого, а
вот и Майк Бенсон появился. Думаю, с ним ты не горишь желанием
встретиться. Линяй, Скитер. Увидимся.
  Скитер зажмурился, тряхнул головой, пришел в себя и нырнул в толпу.
Действительно, вот уж с кем Скитеру не хотелось бы иметь дело - так это с
Майком Бенсоном, подавляющим беспорядки. Вместе с Бенсоном на поле брани
появилась медицинская бригада Рэчел Айзенштайн, дабы накладывать шины, швы
и скобки. К счастью, на этот раз, похоже, обошлось без фатальных увечий.
Скитер даже удивился. Копья, ножи, мечи, строительные инструменты - один
другого смертоноснее... Он тряхнул головой. На лице одной из дружинниц
"Ангелов" красовались длинные рваные отметины медвежьих когтей: она явно
имела неосторожность налететь на Эйгила Бьярнессона.
  И на самом краю зоны беспорядков, на границе Нового Эдо и Виктории,
Скитер увидел Энн Уин Малхэни, абсолютно невредимую, несмотря на
миниатюрный рост Инструктор по стрельбе спокойно сидела на верхушке
фонарного столба, держа в каждой руке по револьверу. Было совершенно
очевидно, что покушаться на ее особу никто даже не пытался. Скитер
улыбнулся и помахал ей. Энн помахала в ответ, сунула револьверы обратно в
кобуру и соскользнула по столбу на землю, ловкая и подтянутая, как хищная
кошка.
  - Боже праведный, Энн, - заметил Скитер, косясь на ее револьверы. -
Да ты могла бы сдержать целую армию, сидя там, наверху. Славные у тебя
игрушки в кобуре. Что это?
  - "Уэбли", разумеется, - усмехнулась она. - "Уэбли" Королевской
ирландской полиции, близкие родственники более поздних армейских Пару их
легко спрятать где угодно. Уйма туристов берут их напрокат, отправляясь в
"Потрошительские туры" через Британские Врата.
  - Неудивительно, что тебя там никто не потревожил. Она беззаботно
рассмеялась.
  - Хоть на что-то у них хватило мозгов. Не знаю, как вы все, а я после
такого возбуждения не отказалась бы промочить глотку. Пойдешь с нами,
Скитер?
  Он покраснел как рак, вспомнив, что оставшихся у него денег не хватит
и на кружку пива.
  - Э... спасибо, но меня еще работа ждет. Я... это... может, позже
загляну, ладно? - Возможно, ей было известно, что его уволили, - вся
станция, должно быть, знала уже об этом. Но должна же быть у парня
гордость, верно?
  - Ну, как хочешь. - Она внимательно посмотрела на него, склонив
голову набок. - Тогда еще увидимся. Эй, Кит! Давай сюда! Я видела, как
Роберт рванул в Римский Город. Что скажешь, если мы задержимся на минутку
в "Нижнем Времени" пропустить по одной до открытия Главных? Мы скорее
всего застанем Роберта там, и я слыхала, они раздобыли амфору
фалернского...
  - Фалернского? - воскликнул Кит. - Где это они его раскопали?
  Даже Скитеру было известно, что фалернское - все равно что Дом
Периньон древнеримских вин. И уж кто-кто, а Кит Карсон знал толк в хороших
винах и прочих согревающих душу напитках. Скитер вздохнул, пытаясь
представить себе, каково оно на вкус. Впрочем, на бокал фалернского у него
не хватило бы, даже если бы он не потерял работу. А уж если потерял...
  Он обошел зону беспорядков стороной и продолжил свой путь к Главным.
Сворачивая за угол синтоистского храма, выстроен