дистов. Монгольские соколы в Верхнем
Времени идут на вес золота - их могут позволить себе только арабские
шейхи. Некоторые виды в Верхнем Времени уже вымерли. Монти Уилкс хочет
удостовериться, что эта парочка не попытается контрабандой вывезти чемодан
соколов или не менее ценных яиц.
  - Скитер, - нахмурилась Бергитта, вытирая губы бумажной салфеткой. -
Почему их это так беспокоит? Если по ту сторону Главных таких птиц больше
нет, разве не хорошо будет, если кто-то их туда провезет?
  Скитер хмыкнул.
  - Это тебе только так кажется. Вообще-то, если у тебя есть
специальное разрешение, ты можешь проносить через Врата даже вымирающие
виды. Запрещается только контрабандный вывоз их на продажу, не платя при
этом пошлины. Как гласит первый закон путешествий во времени: "ДА НЕ
ИЗВЛЕКАЙ ПРИБЫЛЬ ОТ ПУТЕШЕСТВИЯ ВО ВРЕМЕНИ".
  Бергитта покачала головой: странности Верхнего Времени до сих пор
ставили ее в тупик.
  - Мой брат - торговец, - задумчиво сказала она и тяжело вздохнула: ей
никогда уже не увидеть свою семью. - Он сказал бы, что такой закон -
просто безумие. Как заниматься делом, если от него нет прибыли?
  - Бергитта, милая, - усмехнулся Скитер. - Ты только что задала
вопрос, цена которому шестьдесят четыре миллиона долларов. Что до меня, я
тоже считаю этот закон сумасшедшим. Но я всего лишь бывший вор, так что
кого интересует мое мнение?
  - Меня, - тихо произнесла Бергитта.
  В горле у Скитера снова застрял комок. Он сделал большой глоток чая,
чтобы скрыть жжение в глазах, и чуть не поперхнулся, поскольку комок мешал
не только дышать, но и глотать. Он отчаянно закашлялся; Бергитта колотила
его кулачком промеж лопаток.
  - Извини, - прохрипел он. - Спасибо.
  Прогулка привела их в конце концов на Малую Агору, где царил
настоящий хаос. Репортеры у Виктории сразу показались им цветочками по
сравнению с заполнившими площадь религиозными фанатиками и - Господи,
спаси и помилуй! - дружинницами "Ангелов Чести". Ангелы прибыли на
станцию, исполненные твердой решимости защищать местных выходцев из
Нижнего Времени и храмовников, хотели те этого или нет.
  Всюду, куда ни смотрел Скитер, стояли пикеты храмовников, нараспев
выкрикивавших цитаты из записанных ими "слов мудрости" Йаниры. Между ними
расхаживали группами по несколько человек "Ангелы Чести" в зловещей черной
форме с нашивками на рукавах. Рисунок нашивки напоминал результат
скрещивания Щита Венеры со свастикой. Некоторые дружинницы сложением не
уступали футбольным защитницам или, возможно, ожившим холодильникам в
бутсах; другие походили на смертоносных хорьков. Так или иначе,
психологический эффект эти черные мундиры оказывали оглушительный. Даже
Скитеру в их присутствии стало не по себе. Кстати, Монти Уилкс потребовал
от своих агентов, чтобы во избежание путаницы те сменили повседневную
черную форму на парадную, красную с черными шевронами на рукавах.
  Вокруг пикетирующих храмовников выстроились другие пикеты - в
поддержку братства "Ансар-Меджлиса". Помимо них, имелись здесь и другие
манифестанты, не одобряющие терроризм в любых проявлениях, но по
собственным причинам добивающиеся закрытия храмов. Их написанные от руки
транспаранты гласили: "МОЙ БОГ - ОТЕЦ; ТВОЯ - ШЛЮХА!" или "ИЗГНАТЬ МЕНЯЛ
ИЗ ХРАМА! ВЛАДЫЧИЦА НЕБЕСНАЯ - ШИРМА ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТИ!"
Все это взрывоопасное столпотворение разбавлялось патрулями Службы
безопасности вокзала, пытавшихся хоть как-то удержать ситуацию под
контролем. Несмотря на все их старания, драки вспыхивали на площади каждые
полчаса, если не чаще.
  - Интересно, - пробормотал Скитер, - сколько еще насилия потребуется
на этой станции, чтобы ее окончательно закрыли?
  Бергитта побледнела.
  - Неужели они сделают это, Скитер? Все говорят, что это может
произойти, но здесь же столько людей, столько денег... и куда тогда
деваться нам? Они ведь не пустят нас наверх через Главные, и через другие
Врата нам проходить тоже не разрешается. А мои Врата вообще больше не
отворятся - они были нестабильные.
  - Я знаю, - тихо произнес Скитер, пытаясь скрыть собственное
беспокойство. При мысли о том, что ему придется жить где-то еще - где
угодно - его охватывала паника. А уж при мысли о том, что может случиться
с его друзьями, с его приемной семьей, ему делалось совсем уж тошно. До
него доходили слухи о предложенных сенатором Кеддриком лагерях, мало чем
отличающихся от концентрационных...
  Бергитта подняла взгляд к потолку, где огромные цифровые табло
показывали местное вокзальное время, время по ту сторону всех Врат, а
также Верхнее Время.
  - Ой! - огорченно воскликнула она. - Мне же на работу пора! - Она
обняла Скитера, на мгновение прильнув к нему горячим, трепещущим телом. -
Спасибо за якитори, Скитер, и за розу. Я... мне очень жаль, что так вышло
с работой.
  - Не жалей, - улыбнулся он, надеясь, что она не заметит его
собственных тревог. Он уже начал прикидывать, куда податься за следующей
работой, с учетом того, что его предыдущее трудоустройство побило все
возможные рекорды по своей краткости. - Давай беги. Я не хочу, чтобы ты
опаздывала.
  Она встала на цыпочки и чмокнула его в щеку. Скитер покраснел до
корней волос, но она уже растворилась в толпе, продолжая сжимать в руке
свою розу. Он сунул руки в карманы, вдруг почувствовав себя так одиноко,
что готов был разреветься прямо не сходя с места. Он все еще обдумывал
перспективы своего трудоустройства, когда на него смерчем налетела ватага
ребятишек из Верхнего Времени. Явно оставленные на время тура
родителями-туристами, эти сорванцы снова прогуливали школьные занятия.
Визжащая стая восьми-одиннадцатилетней шпаны кипела и пенилась вокруг
Скитера подобно морскому прибою. Скитер вдруг обнаружил, что ноги его
опутаны сделанным из нейлоновой бечевы лассо. Он едва не упал, выругался
про себя и рывком высвободился.
  - Эй! Отдай! - взвизгнул у самых ног Скитера пухлый пацан лет девяти,
когда тот смотал лассо в тугой клубок и сунул в карман. Вместо ответа
Скитер схватил его за шиворот и потащил к ближайшему офицеру вокзальной
Безопасности, Уолли Клонцу. Более всего последний был знаменит своим
шнобелем, размером которого он не уступил бы самому Сирано де Бержераку. -
Эй, ты что! Пусти! - Парень дергался и извивался ужом, но Скитер
справлялся и не с такими.
  - Вот тебе правонарушитель, - процедил Скитер сквозь зубы, подтащив
мальчишку к Уолли. Глаза полицейского изумленно расширились. - Что-то
подсказывает мне, что ему положено находиться в школе.
  Губы Уолли дернулись в подобии улыбки, но он совладал с собой и
напустил на лицо самое суровое выражение.
  - За что ты его задержал, Скитер?
  - Арканил туристов. Глаза Уолли блеснули.
  - Так, нападение с применением оружия? О'кей, недоросль. Пройдем.
Может, если ты не хочешь сидеть в школе, ночь в тюрьме понравится тебе
больше.
  - В тюрьме? Вы не можете сажать меня в тюрьму! Вы хоть знаете, кто
мой папа? Когда он узнает...
  - Заткнись, малек, - перебил его Уолли. - Сажал я в кутузку и
наследных принцев, так что забудь про своего папочку. Спасибо, Скитер.
  Скитер не без наслаждения сдал хнычущего юнца с рук на руки Уолли и
посмотрел, как тот ведет его в отделение, невзирая на возмущенный визг.
Потом он снова сунул руки в карманы, ощутив себя таким же одиноким, как
пять минут назад. На какое-то мгновение, когда Уолли Клонц признал его
ровней, он почувствовал себя нужным, но теперь он снова стал безработным
Скитером, бывшим вором, человеком, которому никто не верит. Расстроенные
чувства и горькое одиночество усугублялись полной неспособностью сделать
то, что необходимо было ему более всего остального: найти Йаниру и ее
маленькую семью.
  Поэтому он поплелся дальше - через Urbs Romae в Валгаллу, мимо
длинной ладьи с резным драконом на высоком носу, в которой размещалось
кафе "Лангскип". Сжав пальцами клубок пластиковой бечевки в кармане,
Скитер заморгал, пытаясь унять жжение в глазах.
  "Где она? Боже, что такого могло случиться, чтобы они исчезли, не
оставив и следа? А если они проскользнули через Врата, как им это удалось?"
Скитер нанимался грузчиком или просто приходил на открытия всех Врат,
имевшие место со дня исчезновения Йаниры и Маркуса, но не заметил ничего,
что могло бы навести на след. Если они бежали, загримировавшись, значит,
этот грим был настолько хорош, что ввел в заблуждение даже его.
  Он пересек Валгаллу и принялся протискиваться через толпу, окружавшую
главный трофей Сью Фритчи - Pteranodon sternbergi. Его огромную клетку
можно было поднимать гидравликой из подвала, где он проводил большую часть
своей жизни, на специальный участок Общего зала, построенный по
специальному заданию Сью для его кормления. Размахом крыльев летающая
рептилия не уступала небольшому самолету, поэтому клетка была немаленькой.
И недешевой. На прокормление этой огромной тварюги вполне мог уйти весь
бюджет санитарной службы, поэтому в творческой голове начальника этой
службы родился гениальный план, согласно которому кормили прожорливую
тварь туристы, и они же платили за возможность делать это. Каждые
несколько часов туристы выстраивались в длинную очередь, чтобы в обмен на
свои деньги подняться по крутому пандусу и опрокинуть ведерко рыбы в жадно
распахнутый клюв рептилии. Звук захлопывающегося зубастого клюва пушечным
выстрелом разносился по и без того шумному Общему залу.
  Йанира тоже приводила сюда своих девочек - в день, когда клетку
впервые подняли из подвала через только что проделанное отверстие в
мостовой Общего. Скитер сам заплатил тогда за два ведра рыбы и помогал
малышкам опрокидывать их в клюв птеранодона. Они хихикали и хлопали в
ладоши при виде глядевшего на них снизу красного глаза, а огромная
рептилия пыталась расправить крылья, и от воплей ее, казалось, вот-вот
погнутся стальные прутья клетки. Скитер испачкал футболку рыбьей чешуей, а
Йанира смеялась как маленькая при виде его раздосадованной физиономии...
  Не вынимая рук из карманов, Скитер сжал их в кулаки с такой силой,
что свернутое в клубок лассо больно врезалось в ладонь, и невидящим
взглядом уставился в толпу, вливавшуюся в Валгаллу со стороны Эльдорадо с
его позолоченной мостовой. Тут-то он это и увидел. Хорошо рассчитанный,
как бы случайный толчок... пальцы, скользнувшие в сумочку скромно одетой
женщины среднего возраста... извинения...
  Ах ты, мелкая крысиная...
  Что-то щелкнуло внутри Скитера Джексона. Он обнаружил, что
протискивается в ту сторону, подходит еще ближе, чтобы слышать...
  - ...еще раз извините, мэм.
  - Ничего, ничего, - смущенно бормотала она. "Испанка, - определил
Скитер. - Собралась в тур через Врата Конквистадоров. Судя по виду,
недостаточно богата, чтобы позволить себе остаться без этого кошелька.
Возможно, пять или шесть лет откладывала деньги на это путешествие, и этот
мелкий дилетант думает, что сумеет улизнуть со всеми ее центаво!" Скитер
еще раз стиснул пальцами лассо в кармане и принял решение.
  - Добрый день, - произнес Скитер с очаровательной улыбкой, которую он
сохранил со времен занятий воровским ремеслом. Этот мелкий жулик не
понимает в этом ремесле ни черта - и Скитер решил преподать ему хороший
урок. Продолжая улыбаться, он протянул карманнику руку. Тот испуганно
посмотрел на него, но руку принял.
  - Мы знакомы?
  - Нет, - все с той же улыбкой ответил Скитер, быстро просовывая
свободной рукой пластиковую бечевку под брючный ремень карманника. - Но
сейчас познакомимся. Вы не хотите объяснить, что собирались делать с
кошельком этой леди, который лежит сейчас в вашем заднем кармане?
  Разумеется, тот отпрянул.
  И тут же, охнув, дернулся обратно: лассо затянулось на его талии.
Прежде чем тот восстановил равновесие, Скитер ухватил его, ловко вывернул
руки за спину и связал запястья. Долгое мгновение тот стоял, потрясенно
шипя, потом из него потоком хлынул град злобных, хотя и вполне
предсказуемых ругательств.
  Скитер оборвал его, бесцеремонно дернув за связанные запястья.
  - Пожалуй, хватит, дружок. Сейчас мы найдем ближайшего полицейского,
а ты объяснишь ему, что делает у тебя в кармане собственность этой леди.
Кстати, техника у тебя никуда не годится. Ди-ле-тант. Разве не так?
Здешние тюремные камеры тебе понравятся. Там у тебя будет довольно
времени, чтобы подумать о смене профессии. - Скитер повернулся к
остолбеневшей туристке:
  - Мэм, вас не затруднит пройти с нами? Ваших показаний хватит, чтобы
эта крыса оказалась за решеткой, и, разумеется, вам вернут вашу
собственность. Мне очень жаль, что так случилось, мэм.
  Мгновение ее рот безмолвно шевелился, потом из глаз градом хлынули
слезы. Из ее сбивчивого монолога по-испански следовало, что он, Скитер,
самая добрая душа на земле, что она не знает, как может расплатиться с
ним, что она десять лет копила деньги на это путешествие, gracias, muchas,
muchas gracias, senor...
  Обалделое выражение лица Майка Бенсона, когда Скитер доставил своего
пленника и свидетельницу в офис Безопасности, доставило ему едва ли не
больше удовольствия, чем поток выражений признательности со стороны
женщины. Скитер дал необходимые пояснения, проследил за тем, чтобы кошелек
благополучно вернули владелице, и вежливо отказался от предложенной ею
награды. Возможно, это было глупо с его стороны, но он проделал все не
ради денег, и ему не хотелось брать наличные за одно из немногих добрых
дел, совершенных им за свою жизнь. Казалось, глаза Майка Бенсона вот-вот
вылетят из глазниц, когда Скитер просто улыбнулся, галантно поцеловал даме
руку, сунул предложенные деньги обратно в ее пальцы и вышел из офиса,
ощущая себя подросшим на добрых пять футов. Впервые с момента исчезновения
Йаниры он не ощущал себя беспомощным Может, ему никогда не удастся найти
Йаниру Кассондру, Маркуса и их детей, но было все же нечто, что он мог
сделать, нечто, за что она гордилась бы им.
  В горле снова застрял комок. Странно, заниматься именно этим он
рассчитывал менее всего. И сомнительно, чтобы станция платила ему за это.
Но Скитер Джексон только что нашел себе новую цель и новое призвание. Кто
выследит карманника, медвежатника или мошенника лучше того, кто знает эту
профессию изнутри? "О'кей, Йанира, - беззвучно пообещал он, - я не оставлю
надежды. И если существует хоть малейший шанс найти тебя, я прыгну хоть в
нестабильные Врата, чтобы сделать это. А пока я могу хоть что-то изменить
к лучшему. Например, сделать эту станцию лучше для того, чтобы Найденные
растили здесь своих детей..."
Скитер Джексон вдруг обнаружил, что снова улыбается. Угнездившиеся в
Ла-ла-ландии жулики и не догадывались о том, что готовилось обрушиться на
них. Впервые за много дней он чувствовал себя хорошо, просто хорошо. С
чувствами, обострившимися от старых навыков, Скитер отправился открывать
самую невероятную охоту в своей жизни.

  ***

  Марго Смит уже довелось провести по ту сторону разных Врат не одну
нелегкую неделю. Она терялась в Древнем Риме, и это воспоминание было не
из приятных. Потеряться в Португальской Африке шестнадцатого века было
гораздо хуже: там она оказалась отрезанной от Врат разливом Лимпопо в
обществе умирающего от лихорадки, а за этим последовали плен,
изнасилование... В общем, за семнадцать лет жизни Марго наверняка выбрала
уже свою долю нелегких недель по ту сторону Врат.
  Однако первая со времени прибытия в Лондон неделя если и уступала тем
неделям, то совсем ненамного. Вторую вылазку отряда наблюдателей в Ист-Энд
в утро после зверского убийства Полли Николз Марго проводила, официально
отвечая за безопасность Гая Пендергаста, Доминики Нозетт, Шахди Фероз и
Павла Костенко. При этом обязанностей гида с нее никто не снимал. Даг
Тэнглвуд тоже шел с ними, однако Малькольм, занятый поисками Бенни
Катлина, не говоря уже о нуждах других наблюдателей, сопровождать их не
мог.
  - Они твои, малышка, - со вздохом сказал Малькольм. - Если справишься
с ними, справишься с чем угодно.
  Марго закатила глаза.
  - Ну спасибо. Постараюсь не забыть прислать тебе приглашение на
похороны.
  - Гм. Твои или их?
  - Со щитом или на щите, - рассмеялась Марго. - Так, кажется, говорили
римские матроны своим сыновьям? Ну, провожая их на битву? Насколько я себе
это представляю, любая вылазка с этой командой может приравниваться к
настоящей битве.
  - Девочка моя, устами твоими глаголет истина. Задай им от меня как
следует, ладно? Только приведи обратно целыми. Даже, - добавил он с
выразительной гримасой, - этих репортеров. Они оба - потенциальный кошмар.
Их ничего не интересует, кроме репортажа столетия, а ведь Ист-Энд
превратится в пороховую бочку. Даг хорош в рутинной работе, и он провел не
один тур по Ист-Энду - сама знаешь, по каким заведениям, - но, если
честно, ему недостает той боевой подготовки, что получила ты. Не забывай
этого, если запахнет жареным.
  - Идет. - Мысль о том, что она превосходит навыками профессионального
гида, одновременно льстила и тревожила ее. Даг Тэнглвуд принадлежал к той
категории невзрачных парней, на которых не оглядываются (если вообще
замечают) и которые время от времени шокируют соседей, расчленяя собачек
или маленьких детей. Он был чрезвычайно горд тем, что ему доверяют пасти
наблюдателей при вылазках в Ист-Энд.
  - Ты займешься репортерами, - шепнула ему Марго, когда они выходили
из особняка, - а я возьму на себя яйцеголовых.
  Подобрав длинные, неудобные юбки, Марго с опаской забралась в карету,
потом помогла усесться Шахди Фероз. Стояла предрассветная мгла; со времени
убийства Полли Николз прошло каких-то два часа. Следом за ними в карету
влезли Павел Костенко и Конрой Мелвин. Когда все заняли места, кучер
щелкнул кнутом, они выехали на середину улицы, и карета направилась на
восток.
  Марго до сих пор не верилось в то, что задачу везти в Ист-Энд
всемирно известных ученых для важной и ответственной работы поручили
именно ей. Она снова распорядилась, чтобы все нарядились в обноски с
Питтикоут-лейн. Марго, не уступавшая оборванным видом остальным членам
группы, захватила с собой потрепанный заплечный мешок, в котором были
спрятаны АПВО и журнал. Подключенная к журналу миниатюрная камера была
спрятана в одной из разношерстных пуговиц ее тронутого молью пальто и
фиксировала каждую минуту их путешествия. Меняя диски, Марго могла
растянуть время записи почти до бесконечности, так что ограничивал ее
только запас дисков.
  И, конечно, необходимость менять их незаметно для постороннего
зрителя. Ученые и журналисты тоже захватили с собой журналы и большой
запас дисков, равно как и Даг Тэнглвуд, все время поездки по обыкновению
хранивший сосредоточенное молчание. Доминика болтала без умолку, то и дело
задавая ему вопросы, на которые тот отвечал односложными фразами. Судя по
всему, гиды "Путешествий во времени" также не питали к репортерам из
Верхнего Времени особой привязанности. Марго украдкой вздохнула. Да, денек
предстоит долгий.
  Ко времени, когда они добрались до первых кварталов Уайтчепла и
Уоппинга, солнце только-только поднялось над крышами из плитняка и рваного
рубероида. Впрочем, его все равно не было видно сквозь дымку из тумана,
моросящего дождя и едкого угольного дыма, от которого першило в горле.
Когда экипаж со скрипом остановился в вонючем порту, бесформенный белый
корсаж Марго сменил уже цвет на неопределенно-серый. Она пошевелила
пальцами ног в попытках согреть их и повернулась к своим спутникам.
  - Первая остановка. Хаундсдитч и Олдгейт. Все на выход.
  Глядя вслед исчезающему в западном направлении экипажу из
Сполдергейта, Марго на короткое мгновение ощутила себя беззащитной
сироткой, и пульс ее невольно участился. Длинные путающиеся в ногах юбки
мешали ей при ходьбе, когда они тронулись дальше, но не так, как было бы,
выбери она что-нибудь более модное. Она специально предпочла платье,
вышедшее из моды лет десять назад, зато дававшее ногам большую свободу. И
- если возникнет такая необходимость - меньше мешавшее при беге и драке.
Репортеры сгорали от нетерпения. Ученые были поспокойнее, но, возможно,
они