л
дело с солидным изделием мастеров викторианской Англии - не с пустотелыми
дверями Верхнего Времени.
  - Мне очень жаль, - прошептала Джина, встретившись взглядом с
кучером. - Если он все-таки ворвется, пристрелите его, ладно? Иначе он
убьет вас. - Она ухватилась руками за подоконник и принялась спускаться,
пока не повисла на вытянутых руках, потом оттолкнулась от стены и
спрыгнула. Падение длилось дольше, чем она ожидала, но приземлилась она
относительно благополучно. Когда она выпрямилась и перевела дух,
оказалось, что ноги ее не слушаются. Йанира схватила ее за руку, они
побежали в сторону все еще стоявшего у входа экипажа...
  ...и тут же из дверей выбежал убийца. Держа пистолет на изготовку, он
повернулся к окну, из которого они только что выскочили. Похоже, он их
пока не заметил... Джина вытащила из-за пояса пистолет, в котором еще
оставались заряды, мысленно обругала себя за то, что не перезарядила k
второй, и заслонила собой Йаниру. Нападавший увидел их в то же мгновение,
когда Джина открыла огонь. Ей удалось загнать его обратно в дом; дым от ее
выстрелов повис в воздухе густым облаком.
  Джина не стала ждать новой возможности. Она повернулась и бросилась в
другую сторону, волоча за собой Йаниру - прорваться к экипажу они не
могли, не рискуя попасть под огонь из дома. Поначалу Йанира отставала -
сказывалось долгое пребывание в тесном сундуке, - но постепенно бег ее
ускорился.
  - Он еще там? - задыхаясь на бегу, спросила Джина. Оглядываться она
боялась, хотя в любое мгновение ожидала выстрела в спину.
  - Да... Я его не вижу... но он не отстает... близко...
  Джина решила, что ей не хочется знать, откуда это известно Йанире.
Она продолжала петлять по переулкам, потом в стену рядом с ней ударила и с
визгом отрикошетила пуля. Джина толкнула Йаниру вперед, а сама обернулась,
пару раз выстрелила наугад и вместе с Йанирой вынырнула на новую улицу.
Задыхаясь, они петляли между фаэтонами, кебами и тяжелыми каретами. Кучера
и пассажиры смотрели на них, разинув рты или осыпая проклятиями;
перепуганные лошади вставали на дыбы. Они свернули на другую улицу и
побежали мимо самой большой теплицы, какую Джине доводилось видеть.
  Они почти добежали до массивного портика, обещавшего хоть какое-то
укрытие, когда что-то больно ударило Джину в бедро. Она вскрикнула от боли
и испуга, упала и перекатилась на спину, выставила пистолет перед собой,
выстрелила в нападавшего в упор...
  Курок щелкнул по пустому гнезду.
  Она расстреляла все заряды.
  - Бегите! - Джина отчаянно лягнула убийцу, перекатилась на
четвереньки и успела увидеть, как Йанира бежит в тень за колоннами. Судя
по какому-то движению в тени, там кто-то был. "Боже, пусть этот кто-то
поможет..." Джина поднялась на ноги и сделала неуверенный шаг. Чья-то рука
ухватила ее за ногу и повалила обратно на землю. Краем глаза она уловила
блеск ножа. Джина лягнула еще раз и услышала, как хрустнула кость. Убийца
вскрикнул. Джина отчаянно забилась, пытаясь вырвать ногу, но тот уже
замахнулся ножом, целясь в ее незащищенный живот...
  Прямо над ее головой грянул выстрел. Она взвизгнула, решив, что это
стреляли в нее, и только потом сообразила, что цела. Из темноты выступил
незнакомый мужчина. Стрелял именно он, а вовсе не наемный убийца. Пуля
попала тому в затылок и разнесла череп. Джина зажмурилась, дрожа всем
телом; все лицо и одежда ее были в крови и ошметках мозга. Она лежала на
боку, задыхаясь, дрожа и борясь с тошнотой. Потом подняла взгляд -
медленно-медленно. Казалось, прошла неделя, пока взгляд ее переместился с
мокрой мостовой на лицо незнакомца. Она ожидала увидеть констебля, но тут
же вспомнила, что в 1888 году констеблям не позволялось носить
огнестрельное оружие. Над ней склонился мужчина в темном вечернем плаще и
цилиндре.
  - Вы не пострадали, сэр? А ваша леди?
  Йанира стояла на коленях рядом с Джиной, плача и гладя ее по
забрызганному кровью лицу. Джина сглотнула, борясь с тошнотой.
  - Кажется, в порядке.
  Незнакомец протянул руку, помогая ей подняться; пистолет он
предусмотрительно убрал в глубокий карман плаща. Кое-как встав на ноги,
Джина, в свою очередь, осторожно подняла Йаниру и пощупала ей пульс - ее
беспокоили отчаяние во взгляде Кассондры и смертельная бледность.
  Незнакомец удивленно приподнял бровь:
  - Вы врач, сэр?
  Джина мотнула головой.
  - Нет. Но проверить пульс могу.
  - А... Если уж на то пошло, я - врач. Позвольте...
  Медик из Нижнего Времени взял Йаниру за запястье, и пророчица вдруг
застыла, потрясенно глядя на него и испустив короткий сдавленный звук.
Потом, подняв обе руки, выпалила что-то по-гречески. Доктор пристально
посмотрел на нее и ответил еще резче - тоже по-гречески. Пока до Джины
доходило, что образование джентльмена конца XIX века наверняка включало в
себя латынь и древнегреческий, медик добавил что-то еще, по ощущению
неприятное, и лицо его исказила гримаса.
  И тут же в лицо Джине уставилось дуло пистолета.
  - Простите, старина. Лично против вас я ничего не имею...
  "Он меня убьет!"
Джина дернулась в сторону, и тут же грянул выстрел. Голову пронзила
ослепительная боль, и она рухнула обратно на мостовую. Мир потемнел, но
она слышала еще крики, чьи-то бегущие шаги, увидела, как подогнулись ноги
падающей в обморок Йаниры, как незнакомец подхватил пророчицу и, перекинув
ее через плечо, исчез в густом тумане:
  А потом все скрыла чернота.


                                  Глава 8


  За годы работы независимым гидом во времени Малькольму Муру
приходилось трудиться не покладая рук. Но даже самая тяжелая работа не шла
ни в какое сравнение с тем, что ему пришлось провернуть, обустраивая базу
для группы наблюдателей в Ист-Энде, на Уайтчепл-роуд. Ему пришлось таскать
ученых и криминалистов по всему району, спать урывками по два-три часа,
узнавать для них все исходные данные, пытаясь успеть все до последнего дня
августа, когда на район обрушится кошмар.
  Однако меньше всего ожидал он того, что увидел в прихожей
Сполдергейт-хаус при открытии Британских Врат, за девять часов до первого
убийства. Он спустился с верхнего этажа, оторвавшись от очередного
совещания с учеными, и только и мог, что стоять, беспомощно моргая от
удивления.
  - Марго?
  - Малькольм! - Его невеста бросилась ему на шею. - О, Малькольм! Я
так по тебе соскучилась!
  От ее поцелуя голова у него пошла кругом. Улыбаясь, как безумный,
Малькольм в конце концов сумел оторваться от ее губ, перевести дух и
заглянуть ей в глаза.
  - Марго... Но что ты здесь делаешь?
  - Прибыла в ваше распоряжение, сэр! - рассмеялась она, шутливо
салютуя рукой. - Это все Кит с Баксом устроили, - пояснила она. - Я теперь
гид у последней группы наблюдателей - да не смотри ты так, я постараюсь
справиться, честно, - и Даг Тэнглвуд тоже, так что твою просьбу оказать
помощь людьми все-таки услышали и уважили, вот!
  Малькольм ухмыльнулся:
  - Чертовски здорово! Хоть раз эти надутые индюки из "Путешествий"
прислушались ко мне. Да, и сколько наблюдателей ты еще притащила?
  Марго выразительно поморщилась.
  - О Боже! - ужаснулся он. - Неужели так много?
  - Ну, могло быть и хуже, - словно извиняясь, ответила Марго. - Шахди
Фероз все-таки добилась, чтобы ее включили. Хуже всего репортеры. Гай
Пендергаст и Доминика Нозетт... я даже не знаю, кто из них хуже. Ну и,
разумеется, туристы, - добавила она, глядя на вваливающуюся в прихожую
Сполдергейт-хаус толпу.
  - Что ж, ясно, - вздохнул Малькольм. - Ладно, у нас совсем немного
времени, чтобы всех устроить. Полли Николз умрет в пять часов завтра
утром, а это значит, нам надо разместить все оборудование после двух ночи,
когда закроются все кабаки и на улицах станет чуть тише. Оставлять камеры
раньше я боюсь - кто-нибудь может и заметить. Вряд ли, конечно, ведь все
оборудование сверхминиатюрно, и все же... Ладно, дадим им прийти в себя, а
потом спускай своих наблюдателей в подвал. Наша база в Уайтчепле, но
основная масса оборудования здесь, в подвале, где хватит энергии для
компьютеров и камер слежения.
  Марго кивнула.
  - О'кей. И чем быстрее мы обуздаем репортеров, тем спокойнее я себя
буду чувствовать. Они совершенно не слушаются, да и правил не соблюдают.
  - Ничего удивительного, - фыркнул Малькольм. - Последние несколько
недель и туристы превратились в сплошной кошмар. Все как один пытаются
ускользнуть от гидов и застрять здесь, чтобы стать свидетелями хоть одного
убийства. Думаю, с репортерами будет еще веселее. Ладно, давай-ка найдем
мистера Гилберта и распределим всех по квартирам...
  Спустя всего полчаса Малькольм с невестой проводили вновь прибывших
членов группы в подвал, где за совершенно заурядной деревянной дверью
заурядного викторианского погреба скрывалась еще одна дверь - массивная,
стальная, бесшумно отворившаяся перед ними на электроприводах. За ней
оказались ярко освещенный компьютерный центр и оборудованный по последнему
слову техники медицинский кабинет с палатой. Ученые возбужденно
приветствовали друг друга и тут же углубились в обсуждение теорий и
практических аспектов предстоящего исследования; журналисты занялись
проверкой своего оборудования. Техники одобрительно кивали при виде
отчетливого изображения и чистого звука, передаваемого камерами, тщательно
замаскированными на крыше особняка.
  Пока ученые и журналисты занимались своей работой, Марго отвела
Малькольма в сторону и вполголоса рассказала ему о последних событиях на
станции. Новости изрядно огорчили Малькольма - не столько потому, что в
случае продолжения беспорядков само существование станции оказывалось под
угрозой, но и потому, что, находясь по эту сторону Британских Врат, он был
абсолютно бессилен помочь в поисках Йаниры и ее семьи.
  - Слыхал я про этот "Ансар-Меджлис", - устало вздохнул он, потирая
переносицу. - Даже слишком много слыхал.
  - У тебя ведь были друзья на ВВ-66, верно? - тихо спросила Марго,
мягко положив руку ему на рукав. Малькольм снова вздохнул:
  - Да. Боюсь, что да.
  - Кто-то... - неуверенно начала она, ощутив себя вдруг сопливой
девчонкой.
  Малькольм погладил ее по щеке.
  - Нет, Марго. Таких не было. - Он привлек ее к себе на мгновение,
мысленно возблагодарив Бога за то, что Кит послал ее сюда. Он понимал, что
совсем скоро ему самому придется посылать ее на слишком опасные лондонские
улицы, но об этом мечтала она сама, и, возможно, именно за эту мечту он и
любил ее так сильно. Во всяком случае, в эту минуту он был счастлив уже
потому только, что она рядом. - Просто старые друзья, гиды, которых я знал
много лет. Она кивнула и потерлась щекой о его плечо.
  - Мне очень жаль, Малькольм.
  - И мне тоже. Много успели обыскать до твоего отправления?
  Марго принялась рассказывать дальше, но ее перебил пронзительный
зуммер стоявшего на компьютерном столе телефона. Подключенный к
допотопному аппарату в доме наверху, телефон этот являлся основным
средством связи между крошечным уголком современности в подвале и внешним
миром. Малькольм неохотно оторвался от нее и снял трубку.
  - Да?
  Это оказалась Хетти Гилберт, администратор Врат со стороны Нижнего
Времени. Судя по тому, как отхлынула кровь с лица Малькольма, новость была
еще хуже тех, что принесла Марго.
  - О Боже... Да, конечно. Идем немедленно.
  - Что там еще? - с замиранием сердца спросила Марго, когда он положил
трубку.
  - Неприятности. Очень серьезные неприятности. - Он покосился на
монитор, на котором они через несколько часов надеялись увидеть наконец,
кто такой Джек-Потрошитель. Он неделями ждал этой минуты - и теперь ему
приходилось отложить все. Он неохотно встретился взглядом с Марго.
  - Ну что же? - повторила Марго, страшась услышать ответ.
  - Пропал турист, - тихо произнес он. - Мужчина.
  - О боже!
  - Вот именно. По имени Бенни Катлин. Гилберты просят нас помочь с
поисками. Судя по всему, он убил кого-то в перестрелке в гостинице
"Пикадилли". Один из наших кучеров в критическом состоянии - его с минуты
на минуту привезут сюда на операцию. Он успел позвонить из гостиницы,
прежде чем потерял сознание.
  Все нетерпение, с которым ожидала Марго разгадки тайны Потрошителя,
разом покинуло ее. Малькольм даже испугался, увидев, какое у нее лицо.
Пропавший турист... ничего страшнее гиду во времени и вообразить
невозможно. И не просто пропавший, но ухитрившийся укокошить кого-то в
тихой викторианской гостинице. Пропавший турист-убийца, поисковые группы,
прочесывающие Лондон как раз с началом убийств Потрошителя... и еще все
эти беспорядки, похищения и убийства на станции... Малькольм заглянул в
перепуганные глаза Марго. Все ее мечты о карьере разведчика времени висели
в эту минуту на волоске - его собственная карьера, правда, тоже. Ни разу
со времени той жуткой тюремной камеры в Португальской Африке ему не
доводилось еще видеть ее такой напуганной.
  Не говоря ни слова, он взял ее за руку и осторожно сжал пальцы.
  - Нам лучше идти.
  Вверх по лестнице они поднимались уже бегом.

  ***

  Этим вечером Джон Лахли не собирался идти мимо Королевской оперы.
  Однако, выйдя из Египетского зала после своей лекции, он обнаружил,
что улица перегорожена перевернутой каретой, столкнувшейся с фургоном.
Весь груз из фургона рассыпался по мостовой, где он заметил также
нескольких бьющихся в истерике дам. Глянув на часы, извлеченные из
жилетного кармана, он решил, что у него еще есть запас времени до
намеченной встречи с Мейбриком. Поэтому он оказал помощь пострадавшим и
только после этого протолкался через толпу и принялся искать кеб.
  Исключительно случаем можно объяснить то, что он выбрал путь мимо
Оперы: обыкновенно там можно было легко поймать кеб, дожидавшийся выхода
публики после окончания представления. И все тот же случай свел его с
молодой женщиной, вынырнувшей из ночи с криками о помощи. Выросшему в
Ист-Энде Джону Лахли не раз приходилось становиться жертвой уличных
хулиганов, поэтому при виде юноши, из последних сил отбивавшегося от
вооруженного ножом преступника, его охватил совершенно искренний гнев.
  Поэтому Лахли выхватил пистолет, который захватил с собой для их с
Мейбриком ночных дел, и бросился на помощь. Первым же выстрелом он разнес
этому ублюдку череп. Разумеется, его не удивило, что молодой человек
пришел в состояние шока, да и кто спокойно воспримет кровь и ошметки
чужого мозга у себя на лице? Точно так же не удивился он и реакции молодой
женщины, которая едва не лишилась чувств от подобных потрясений.
  Чего он никак не ожидал - так это того, что случилось, когда он
взялся пощупать пульс молодой красавицы. Слова, сорвавшиеся с ее губ,
когда она отпрянула от него, прозвучали на безупречном греческом - на
древнегреческом!
  - Смерть висит на ветвях дерева под кирпичными сводами... глубоко в
подвалах, где смотрит незрячими глазницами череп юноши... и шестеро
погибнут из-за писем его и чести...
  Но ведь эта девушка никак не могла знать ни о письмах, ни о Тиборе,
ни о черепе Моргана, красовавшемся теперь словно охотничий трофей над
алтарем, ни о раскидистом дубе, на котором принял смерть этот маленький
ублюдок! И все же она знала. Более того, она предсказала, что пятеро
других умрут из-за этих проклятых писем Эдди...
  - Кто?
  Этого он себе даже не представлял. Однако он намеревался выяснить
это. О да, он решительно намеревался выяснить это. Детство, проведенное в
Ист-Энде, приучило его реагировать мгновенно, и он, не колеблясь, выхватил
пистолет. Забавно, и этого юношу он только что спас...
  - Простите, старина. Лично против вас я ничего не имею...
  Лахли спустил курок в секунду, когда тот понял его намерения. В
попытке спастись окровавленный мужчина отчаянно дернулся вбок. Пуля только
чиркнула по его голове, и он упал обратно на мостовую. Лахли чертыхнулся и
снова поднял пистолет, девушка взвизгнула и лишилась чувств...
  - Джина!
  Крик раздался прямо перед ним. Лахли поднял взгляд и увидел бегущую к
нему женщину в лохмотьях. В руке у нее был огромный револьвер, и целился
он прямо в Лахли. Второй раз за считанные секунды Лахли пришлось принимать
мгновенное решение. Он наугад выстрелил в сторону женщины, чтобы задержать
ее, нагнулся и схватил лежавшую без сознания у его ног девушку. Раздался
выстрел, и пуля просвистела у него над ухом, сбив наземь цилиндр. Лахли
выругался, перебросил свою добычу через плечо и бросился в лабиринт узких
улочек Сохо и Друри-лейн.
  Он почти не сомневался, что услышит крики, призывы на помощь или
оклик констебля; тем не менее никто не кричал, шума погони не слышно.
Лахли сбавил шаг, огляделся по сторонам - оказалось, он миновал уже
половину Друри-лейн. Лихорадка боя схлынула и вернулась способность
холодно, логически мыслить. Его била дрожь, он постоял минуту в темном
переулке, потом окончательно взял себя в руки и перевел дух. "Боже
праведный..." И как ему теперь поступить?
  Он перехватил безжизненное тело девушки, взяв его обеими руками так,
словно просто оказывал помощь внезапно почувствовавшей себя дурно молодой
леди, потом вгляделся в ее мертвенно-бледное лицо. Она была невысокого
роста, хрупкого сложения. Безупречные черты ее лица, пышные темные волосы
и смуглая кожа выдавали уроженку Средиземноморья. На помощь она звала
по-английски, но в состоянии шока - или, нахмурился он, скорее, транса -
она говорила на чистейшем греческом. Чище слышать ему не приходилось. Но
не на современном греческом, нет - на древнегреческом, языке Аристотеля и
Аристофана. Имелся, правда, в ее произношении какой-то трудноуловимый
акцент, уловить происхождение которого ему не удалось.
  Всю свою жизнь он учился - начиная с церковной школы, где его без
конца тиранили бессердечные сверстники. Он изучил все, до чего сумел
дотянуться, он поглощал историю и языки с той же жадностью, с какой
ист-эндские шлюхи поглощали ром и джин, он нашел даже как-то в
полузаброшенной школьной библиотеке целую коробку книг, пожертвованных
школе эксцентричной покровительницей, увлекавшейся оккультными науками. С
годами познания Джона Лахли в языках и оккультных науках заметно
расширились, заработав ему неплохую репутацию в Сохо. Лахли мог свободно
читать на трех основных диалектах древнегреческого и изучил несколько
других древних языков, включая арамейский.
  И все же этот диалект ставил его в тупик.
  Ее сбивчивые, захлебывающиеся слова снова и снова всплывали в его
памяти. Кто она, эта невероятная женщина? Найдя на Друри-лейн фонарь,
чтобы можно было получше рассмотреть ее лицо, он понял, что ей вряд ли
больше двадцати лет. Где она так выучилась древнегреческому? Дам редко
обучают таким вещам, тем более в средиземноморских странах. И где, именем
нечистых древних богов, которым поклонялся Лахли, приобрела она те
невероятные способности, свидетелем которых он стал перед Оперой?
Способности столь яркие, что наверняка вызвали бы невероятный шум в тех
кругах, в которых вращался Лахли.
  При мысли об этом он нахмурился. В сложившейся ситуации показывать ее
кому-либо было бы, пожалуй, опасно. Ее наверняка будут искать. Искать? Ну
и пусть. Он сможет спрятать ее так, что ее никто не найдет, и уж он-то
использует ее редкий талант сполна. Пожалуй, стоит опоить ее
успокоительным на некоторое время и спрятать на верхнем этаже, запереть в
спальне до тех пор, пока он не определит, насколько она ценна и какие
усилия предпримут, чтобы найти ее, тот юноша и плохо одетая женщина с
револьвером.
  А потом...
  Лахли довольно улыбнулся.
  А потом перед ним открывается такое будущее: эта девушка станет
инструментом, с помощью которого он это будущее увидит, а принц Альберт
Виктор - инструментом, с помощью которого будет им управлять. Джон Лахли
годами искал человека, обладающего подобным даром. Он вчитывался в древние
письмена, он шарил по огромному городу, столице величайшей империи, но
находил только таких же шарлатанов, как он сам, да еще нескольких жалких
старух, бормочущих что-то о чайной гуще или хрустальных шарах. Он почти
уже отчаялся отыскать настоящий талант - та