оже
вычеркнули Тьерри из списка подозреваемых. Еще бы, земной посланник  слишком
крупная фигура, чтобы быть наемным  убийцей.  А  в  результате...  Нет,  это
просто невероятно. На такое мог решиться разве что какой-нибудь  фанатик  из
Семей - но чтобы дипломат... Кто бы мог подумать!"
   Продолжая блуждать по  дому,  Конте  вошел  в  библиотеку  и  застал  там
Викторию,  которая  неподвижно  сидела  в  кресле,  уставившись   отрешенным
взглядом  в  противоположную  стену.  При  его  появлении  девушка  даже  не
шелохнулась. Приблизившись к ней, Конте увидел,  что  по  ее  щекам  катятся
слезы. Она все еще плакала - но молча, совершенно беззвучно.
   Он придвинул к ней стул, присел и взял ее за руку.
   - Может, вам дать успокоительного?
   - Спасибо, не надо. Я уже съела... три таблетки. Но не помогает... -  Она
громко всхлипнула и быстро, с истерическими нотками заговорила: - Я должна
   была раньше догадаться! Он... Мишель с самого начала вел себя странно,  я
чувствовала, что с ним не все в порядке... но не могла понять, в  чем  дело.
Если бы я была более внимательной, настойчивой... если бы  я  встретилась  с
ним еще в первый день... в первый вечер... Но тогда я слишком сильно устала,
расстроилась... Мы с Евой сразу пошли спать - а утром  мне  уже  не  удалось
пробиться сквозь его защиту. Я видела, что  он  что-то  скрывает,  но  разве
могла я подумать такое... такое ужасное!..
   - О чем вы? - произнес озадаченный Конте. - Вы что-то знаете об убийстве?
   - Да, догадываюсь... Нет - я  уверена.  Это  случилось  на  Эль-Парадисо.
Теперь я все поняла. Я даже знаю, где и когда. - Виктория немного взяла себя
в руки, перестала раз за разом сбиваться и заговорила короткими, отрывистыми
фразами. - В одном из парков Лос-Анхелоса. Мишель несколько раз вспоминал об
этом. Он думал, что заснул на солнце. У него  сильно  болела  голова.  А  я,
дура, не придала этому значения! Я тоже считала, что он просто заснул. Но он
не просто заснул. Его наверняка усыпили. И сделали... сделали так, чтобы  он
убил адмирала... А потом убил себя...
   - Минуточку! - мигом насторожился Конте. - Вы говорите о психокоде?
   - Да... наверное... точно!..
   - Но ведь это произошло почти  месяц  назад.  Психокод  не  держится  так
долго. Да и вообще, он слишком ненадежен. Девяносто девять  шансов  из  ста,
что посланник сорвался бы задолго до встречи с адмиралом.
   - Наука не стоит на месте, коммодор. Она, к  сожалению,  развивается.  И,
развиваясь, выдает вот такие сюрпризы... - Виктория в отчаянии закрыла  лицо
ладонями. - Господи,  какая  же  я  тупоголовая!  Ведь  я  еще  и  думала  о
психокоде... но думала не по адресу. Я должна  была  сразу  сообразить,  что
Мишель - идеальный  вариант  для  преступников.  Он  -  вне  подозрений,  он
дипломат. От таких людей даже подсознательно не ждут, что они схватят оружие
и начнут стрелять. Будь на его месте кто-то другой, адмирал, может, успел бы
среагировать, а так... - Тут она осеклась и, убрав от лица руки, затравленно
посмотрела на Конте.
   Он ответил ей острым, пристальным взглядом и с  нажимом  произнес:  -  Вы
много знаете, синьорина. Слишком много для простой туристки. Кто  вы  такая?
Виктория вздохнула: - Меня послали с той же целью, что и вас. Это все, что я
могу вам сказать. - Он снова всхлипнула,  горько,  тоскливо.  -  Впрочем,  и
говорить-то  больше  нечего.  Мы  оба  провалили  наше  задание.  С  громким
треском...

   14
   Виктория Ковалевская, дитя звезд

   Из окна гостиной я  увидела,  как  на  посадочную  площадку  перед  домом
медленно опустился желтого цвета флайер с черно-белой "шашечкой"  на  брюхе.
Почти одновременно с этим запищал мой комлог, извещая о  прибытии  такси.  Я
послала в диспетчерскую  подтверждение,  отошла  от  окна  и  надела  теплую
куртку.
   - Может, мне поехать с  тобой?  -  спросила  Ева.  -  Куда-нибудь  сходим
вместе, я покажу тебе здешние достопримечательности.
   - Нет, не надо, - покачала я головой. - Я не собираюсь ничего смотреть, а
просто хочу немного развеяться. - Ладно. Только не  переключайся  на  ручное
управление. У тебя нет местных прав, к тому же в твоем состоянии...
   - Все в порядке, - перебила  я.  -  Это  такси  с  шофером,  так  что  не
беспокойся.
   Поцеловав Еву на прощанье, я вышла из дома и быстрым шагом направилась  к
флайеру. При моем приближении его дверца открылась,  я  влезла  в  кабину  и
вежливо поздоровалась с водителем.
   - Здравствуйте, барышня, - ответил он. - Куда летим?
   Я назвала ему адрес. Водитель без проволочек поднял  машину  в  воздух  и
взял курс в сторону Нью-Монреаля. Когда  флайер  набрал  нужную  высоту,  он
поинтересовался: - У вас юридические проблемы?
   - Нет. А почему вы так решили?
   - Здание, которое вы назвали, битком набито адвокатскими конторами. Вот я
и подумал, что вы собираетесь получить консультацию.
   - А-а, нет. Мне нужно в торговое представительство Семьи Дольче.
   Таксист бросил на меня удивленный взгляд: - Барышня из Корпуса имеет дело
с Семьей? Странно!
   - Я не из Корпуса. Просто  приехала  в  гости  к  подруге.  Я  вообще  не
сицилианка.
   После недолгих раздумий он кивнул: - Да, теперь я слышу,  что  у  вас  не
такой акцент. Вы давно на Дамогране?
   - Уже пятый день.
   - Но вы не в первый раз на нашей планете, - уверенно произнес водитель.
   - Не угадали. Я здесь впервые.
   - Однако вы здорово говорите по-нашему.
   - Научилась в пути. Делать все равно было нечего, а иностранные языки мой
конек. Они мне легко даются.
   - Maybe you also speak English? (Может, вы говорите и по-английски).
   - Yes of course. (Да, конечно).
   -  Excellently!  It  is  my  native  language.  I'm  a   English-speaking
Damogranian. (Отлично. Это мой родной язык. Я англоговорящий дамогранец).
   Дальше мы говорили по-английски.  Таксист  болтал  со  мной  всю  дорогу,
пребывая в полной уверенности, что я  наняла  флайер  с  водителем-человеком
именно для того, чтобы он развлекал меня беседой. На самом деле это было  не
так, но я не стала развеивать его заблуждение - наш  пустопорожний  разговор
немного отвлекал меня от мрачных мыслей о  том,  что  случилось  четыре  дня
назад.
   Гибель Мишеля потрясла меня до глубины души, и от этого удара я до сих не
могла оправиться. Нельзя сказать, что я была влюблена в него, нет, у нас  не
было любви, был просто секс - во всяком случае, с моей стороны. Тем не менее
он очень нравился мне, иначе бы и ни за  что  не  легла  с  ним  в  постель.
Близкие отношения между нами прекратились  еще  за  неделю  до  прибытия  на
Дамогран -  у  меня  кончился  период  загула,  и  я  снова  превратилась  в
пай-девочку, однако мы остались добрыми друзьями и с удовольствием проводили
время вместе. Мишель не  был  чужим  мне  человеком,  он  был  моим  другом,
мужчиной, с которым я спала, и его смерть стала для меня тяжелой утратой.
   Вдобавок я чувствовала себя в ответе за случившееся: ведь  если  бы  я  с
большим вниманием отнеслась к его приступам необъяснимой тревоги, если бы  я
настойчивее пыталась разобраться в  его  воспоминаниях,  то  мне,  возможно,
удалось бы предотвратить трагедию. Я была уже на пороге  разгадки,  об  этом
свидетельствует хотя бы тот факт, что  при  виде  жуткой  сцены  в  кабинете
адмирала я моментально все поняла.
   Но, увы, прозрение наступило слишком поздно, когда уже ничего нельзя было
изменить...
   Дорога от военного городка до делового центра Нью-Монреаля  заняла  около
получаса. Таксист посадил флайер на крышу высотного здания, я расплатилась с
ним, неискренне поблагодарила за приятную беседу и  спустилась  в  лифте  на
двенадцатый этаж,  где  находился  офис  торгового  представительства  Семьи
Дольче. Целью моего визита сюда был Карло Ломбарде  -  генетический  двойник
человека, пытавшегося подложить на эсминец бомбу.
   По понятным причинам меня очень заинтересовала эта история с двойником, и
я решила в ней разобраться. От "удвоенного" Ломбарде тянулась прямая ниточка
к похожей на меня девушке, которая предупредила старшего помощника  Василова
о готовящейся диверсии и тем самым  спасла  корабль  от  уничтожения.  Я  бы
занялась этим делом еще  четыре  дня  назад,  как  только  подслушала  мысли
капитана Романо, однако смерть Мишеля повергла меня в жестокую депрессию,  и
лишь сегодня я в  какой-то  степени  пришла  в  себя  и  могу  приступить  к
расследованию.
   Выйдя из лифта на  двенадцатом  этаже,  я  направилась  через  просторный
вестибюль к справочной стойке, но на полпути меня остановил  чей-то  громкий
возглас: - Тори!
   В отличие от остальных людей, я в подобных случаях безошибочно определяю,
когда обращаются ко мне, а когда к кому-то другому. И совершенно  не  важно,
что выкрикивают - мое имя в его различных  вариациях,  "эй",  "барышня"  или
"подождите"; если зовут  меня,  я  всегда  воспринимаю  некий  эмоциональный
толчок, чувственный эквивалент окрика.
   В этот раз  толчок  был,  и  я  уверенно  повернулась  на  голос,  слегка
удивленная тем, что встретила здесь знакомого, и  страшно  недовольная,  что
меня назвали Тори. Эту форму моего имени я невзлюбила  с  самого  детства  -
из-за того, что так меня называл отец...
   Элегантно одетый мужчина лет тридцати с небольшим, который быстрым  шагом
приближался ко мне, улыбаясь до ушей, был  мне  совершенно  незнаком.  Хотя,
конечно, я не могла дать голову на отсечение, что никогда раньше  с  ним  не
встречалась. Он обладал довольно заурядной  внешностью,  так  что  я  вполне
могла забыть его, если мы виделись давно и наша встреча была мимолетной.  Он
же, судя по его  уверенному  поведению,  нисколько  не  сомневался,  что  мы
знакомы. Он даже знал мое имя - правда, не в самом любимом мной варианте.
   Подпустив мужчину поближе, я быстро заглянула в его разум, чтобы освежить
свою память. Его звали Джакомо  Вентури,  и  он  действительно  видел  меня,
притом совсем недавно... С ума сойти! Он видел меня всего  лишь  шесть  дней
назад, здесь, на Дамогране, в обществе своего приятеля  и  сослуживца  Карло
Ломбардо. Никакой ошибки быть не могло - Вентури хорошо запомнил  мое  лицо,
хотя мы общались совсем недолго. Он был на все сто процентов уверен, что я и
есть та девушка, с которой он познакомился в ресторане, где якобы я  обедала
с Ломбарде.
   Что ж это  творится,  будь  оно  неладно!  Сначала  я  была  замечена  на
Терре-Сицилии, когда на самом  деле  находилась  на  Арцахе,  а  теперь  вот
оказывается, что меня видели на Дамогране, в то время как "Отважный" со мной
на борту только приближался к планете! А ко всему прочему, я  называла  себя
Тори и возражала  против  имени  Виктория,  утверждая,  что  так  зовут  мою
сестру...
   - Здравствуйте, Тори, - поздоровался Вентури, остановившись передо  мной.
- Вы не помните меня?
   - Добрый день, Джакомо, - справившись со своим изумлением, ответила я.  -
Не сразу вас узнала. "Еще бы, - мелькнула в его голове досадливая  мысль.  -
Кто я для такой шикарной телки...". А вслух он произнес: - Вы, верно,  ищите
Карло?
   - Угадали.
   - Его здесь нет. Он болен и уже шестой день не выходит на работу.
   - Вот как! И что с ним? - спросила я, уже зная, в чем  дело,  -  Надеюсь,
ничего серьезного?
   - Как сказать. Физически Карло совершенно здоров... гм, если  не  считать
шишки на голове. А вот с памятью у  него  большие  проблемы.  Он  не  помнит
ничего, что случилось за последние полгода.
   - Ах, что вы говорите?! И как же его угораздило?
   - Врачи говорят, что из-за травмы головы. Частичная ретроградная амнезия.
Карло не помнит, где и обо что он ударился,  просто  утром  он  проснулся  с
больной головой, выглянул в окно и обнаружил, что на дворе не лето,  как  он
думал, а поздняя осень.
   - Ай, какая беда! - произнесла я с искренним сожалением. - Надо же такому
случиться!.. Значит, он забыл и о нашем деле?
   - О каком?
   - Да так, небольшой гешефт, - на ходу придумала я. - Мы договорились, что
сегодня я зайду к нему на службу, и мы подпишем договор.
   "Ага! - удовлетворенно подумал Вентури. - У них были деловые отношения".
   Увидев меня в ресторане, он сразу проникся завистью  к  своему  приятелю,
который подцепил "такую шикарную телку". А  теперь  я  утешила  его  мужское
самолюбие, дав ему понять, что ничего, кроме чистого бизнеса, между  мной  и
Ломбардо не было. Мужчины, конечно, не такие завистливые, как женщины, но им
тоже знакомо это чувство, особенно когда речь идет о сексе. К  тому  же  мне
были неприятны те картины, которые возникали в воображении Джакомо  Вентури,
и я решила пресечь их на корню.
   - А я ничем не смогу вам помочь? - вежливо поинтересовался он.
   Я изобразила на своем лице раздумье.
   - Да нет, вряд ли. Думаю, уже поздно. За эти  дни  Карло  обещал  сделать
несколько предварительных заказов...  Кстати,  когда  с  ним  случилось  это
несчастье?
   - На следующее утро после того, как он познакомил нас в ресторане.
   - Ну, тогда он точно ничего  не  успел.  Мы  расстались  часов  в  десять
вечера, и Карло сказал, что  завтра  займется  моим  делом,  -  Я  притворно
вздохнула. - Ладно, обойдусь. Главное, чтобы он поправился.
   - А вы не знаете, куда он в тот вечер собирался пойти?  -  задал  Вентури
вопрос, который я ожидала услышать с самого начала.
   - Точно не скажу. Предлагал поехать в какой-нибудь ночной клуб,  у  него,
похоже, были насчет меня определенные идеи, но я отказалась. Мой муж, хоть и
не сицилианец, очень ревнив.
   "И наверняка крутой самец, - подумал Вентури. - Чтобы удержать  при  себе
такую телку, нужно быть настоящим быком. У него, наверное, гора  мускулов  и
огромный..."
   Я торопливо отключилась от его разума. Сами по себе его мысли я еще могла
стерпеть, но зрительные образы, которые их сопровождали, были лишены  всякой
художественной ценности и целиком  подпадали  под  определение  низкопробной
порнухи. Меня даже слегка затошнило.
   Я  постаралась  как  можно  скорее  отделаться  от  Вентури,  пообещав  в
ближайшее время навестить Карло Ломбардо, затем спустилась на десятый  этаж,
где располагался  кафетерий,  и  взяла  себе  стакан  апельсинового  сока  с
сигаретой. Вообще-то я не курю -  никотин,  по  моему  мнению,  еще  вреднее
алкоголя, - но в исключительных случаях позволяю себе одну сигаретку,  когда
нужно быстренько успокоиться и собраться с мыслями.
   А подумать мне  было  над  чем.  Ситуация  чем  дальше,  тем  становилась
интересней и запутанней. Теперь было совершенно очевидно, что та, другая "я"
не привиделась Уильяму Василову в пьяном угаре. Девушка, с виду  моя  точная
копия, существовала не только в воображении  старшего  помощника.  Она  была
вполне реальна, у нее даже имелось  свое  имя  -  Тори.  Не  так  давно  она
побывала на Терре-Сицилии, а сейчас, скорее всего, находится где-то рядом  -
если, конечно, не поспешила улететь с Дамограна, после  того  как  шарахнула
Карло Ломбарде по голове.
   Я ни секунды не сомневалась, что Тори напрямую причастна к  его  амнезии.
Мало того, я была абсолютно уверена, что она ударила его не  просто  так,  а
именно с целью вычеркнуть из  его  памяти  события  последних  месяцев.  Это
звучало дико - но не более дико, чем сама история с двойниками.
   Кто ты такая, Тори, черт тебя  подери?!  Моя  сестра-близнец?  Мой  клон?
Вполне возможно - однако в эту схему никаким боком  не  вписывается  двойник
Ломбарде. Мое "alter ego" из параллельной  исторической  линии?  Я  сама  из
будущего?.. Хотя нет, последнее исключено. Я понятия не имею,  что  случится
со мной в грядущем, но одно знаю наверняка:  никогда  в  жизни  я  не  стану
называть себя Тори.
   Да и то сказать, все эти путешествия во времени - полная чушь. Лично я не
нуждаюсь ни в каких строгих математических доказательствах, мне достаточно и
элементарной  логики,  основанной  на  здравом  смысле.  Будущего  нет,  оно
существует лишь как вероятность - в нас самих  и  в  окружающих  нас  вещах.
Когда же оно наступит, то наше настоящее  станет  прошлым  и  превратится  в
набор  живых  и  неживых  воспоминаний,   рьяные   сторонники   темпоральных
перемещений, настаивая на своей правоте, ведут  себя  как  дети  -  попросту
закрывают глаза на всевозможные парадоксы  времени,  не  опровергают  их,  а
отвергают: мол, если факты противоречат теории,  то  тем  хуже  для  фактов.
"Ради Бога! - говорят они. - Какому нормальному  человеку  придет  в  голову
убивать своих родителей?.." И это  они  считают  доказательством!  По-моему,
если взрослые дяди и  тети  пытаются  решать  чисто  физические  проблемы  с
позиций этики, нравственности и психиатрии, то им надо срочно лечиться, пока
их  легкий  маниакально-депрессивный  синдром  не  перерос   в   капитальную
шизофрению.
   Что касается меня, то я, будь путешествия во времени возможны,  наверное,
не устояла бы перед соблазном кое-что изменить в прошлом. Убивать отца я бы,
конечно, не стала, все-таки он мои отец; но постаралась бы  спасти  от  него
мою бедную мать. Я бы сделала все возможное, чтобы они не женились,  -  а  в
таком случае я бы  никогда  не  родилась  и,  следовательно,  не  смогла  бы
помешать их браку. Получается замкнутый круг логических противоречий, выхода
из которого я не вижу. Разумного выхода. Просто не обращать на это внимания,
как делают сторонники путешествий во времени, недостойно мыслящего человека.
   Другое дело, параллельные реальности. Это тоже фантастика - но фантастика
строго научная, безо всяких "временных петель" и прочих подобных  глупостей.
В рамках этой гипотезы запросто уживались и  Тори,  и  парочка  Ломбарде,  и
двойники многих других людей - например, той  девушки,  которую  обвиняли  в
убийстве доктора. Как там ее зовут? Алена, кажется, а фамилия начинается  на
"Гав" или "Габ". Капитан Романо думал о ней лишь мимоходом, и мне не удалось
разузнать никаких деталей. Я собиралась заняться  этой  историей  как-нибудь
позже, она представлялась мне менее перспективной, чем  случай  с  Ломбарде,
чье существование в двух экземплярах было бесспорным  фактом.  Однако  после
разговора с Вентури у меня возникло сильное подозрение, что тут  мне  ловить
нечего - если его приятель что-нибудь знал о двойниках,  то  теперь  он  все
позабыл благодаря меткому удару Тори. Я,  конечно,  не  отказалась  от  идеи
встретиться с Ломбарде и основательно покопаться в его мозгах, но надежд  на
успех было очень мало. А вернее, не  было  вовсе  -  еще  на  Терре-Сицилии,
"программируя" Василова на предотвращение диверсии, мой двойник доказал, что
умеет просчитывать ситуацию в мельчайших деталях.
   Тори, плутовка! Я хочу тебя найти. И хорошенько надрать тебе  задницу  за
все эти штучки...
   Когда я допивала  сок,  ко  мне  без  спросу  подсел  молодой  человек  в
светло-сером  костюме  с  галстуком.  Заметив  мелькнувшее  на   моем   лице
неудовольствие, он с обезоруживающей улыбкой пояснил: - Все столики  заняты,
а присоединяться к кому-нибудь из коллег я не хотел. Сейчас у меня  перерыв,
и я не собираюсь слушать их  рассуждения  о  постановлениях  и  прецедентах.
Общество красивой девушки  куда  приятнее  -  даже  если  она  считает  меня
бесцеремонным нахалом.
   Я слабо улыбнулась: - Говорят, наглость - второе счастье.
   - Вполне может быть. По крайней мере, я на жизнь не жалуюсь.
   Молодого  человека  звали  Веселин  Тодоров.  Он,   как   и   большинство
посетителей кафе, был адвокатом и работал здесь, в одной крупной юридической
фирме. Я вспомнила слова  водителя  такси,  что  это  здание  битком  набито
адвокатскими конторами, и по короткой цепочке  ассоциаций  мои  мысли  снова
вернулись к девушке, у которой, возможно, имелся двойник.
   Разыскать ее не составит труда - ведь далеко  не  каждый  день  школьницы
убивают своих докторов. Даже если окажется,  что  этим  летом  на  Дамогране
случилась  эпидемия  подобных  убийств,  вряд  ли  много  преступлений  было
совершено девушками с именем Алена. К  тому  же  с