от берега  по направлению  к
синевшим вдалеке горам.

        "Глава V"
        "СЬЕРРА-МАЭСТРА"
     Первые  дни  экспедиционеров   на  кубинской  земле  были   чрезвычайно
трудными. Много лет спустя, 13 января  1974 года, Фидель Кастро встретился с
группой  офицеров  Революционных  вооруженных  сил.  Деловая  беседа  как-то
незаметно,  чисто  по-фиделевски, перешла  в  неофициальный дружеский  вечер
воспоминаний о войне в Сьерра-Маэстре, и Фидель стал рассказывать, что тогда
и  он  сам, и  другие товарищи плохо  знали горы  Сьерра-Маэстры.  "Чтобы не
раскрывать предварительно наши  намерения, - говорил Фидель, -  мы никого не
посылали на разведку в  те места, где собирались воевать. Исходили  из того,
что все будет яснее прямо на месте.
     Очень мало сведений было у нас и о  берегах Кубы,  хотя  нам и  помогал
один товарищ, который в  прошлом  служил в военно-морском флоте.  Изучая  по
карте  побережье  провинции  Ориенте,  мы  пришли  к  решению  высадиться  в
Ко-лорадас, затем захватить городок Никеро, блокировать другой  город Пилон,
а потом уже податься в горы".
     Конечно,  в  таком  положении,  в каком оказались экспедиционеры  после
похода  через мангровое  болото,  ни о каких наступательных действиях против
гарнизона городка Никеро не могло быть  и речи.  Поэтому, едва бойцы утолили
жажду, Фидель дал команду выступать в сторону горного массива.
     Почти  все запасы продовольствия были брошены в болоте, и вскоре бойцов
начал мучить  голод. В своих воспоминаниях о  первых  днях на суше Че Гевара
впоследствии написал  так: "И вот мы уже  на  твердой  земле, заблудившиеся,
спотыкающиеся   от   усталости  и  представляющие   собой  армию  призраков,
движущихся по воле какого-то механизма".
     Из дневниковых записей Рауля Кастро видно, что колонна шла  три дня, 2,
3  и  4 декабря, без  воды  и почти без  пищи в направлении  Сьерра-Маэстры.
Изнемогавшие от  голода и  жажды, бойцы рубили стебли сахарного тростника  и
жевали на ходу жесткие  волокна,  высасывая из  них сладковатый  сок, но при
этом остатки этой жалкой трапезы бросали на дороге, что стало дополнительным
демаскирующим фактором.  В небе, не умолкая, ревели моторы  разведывательных
самолетов. По 30-40 раз в день приходилось прерывать движение и прятаться от
воздушных наблюдателей под деревьями или в густой траве.
     Измученные, голодные,  с  разбитыми  в кровь  ногами, экспедиционеры не
могли  двигаться  дальше,  когда 5  декабря  Фидель  уступил  многочисленным
просьбам  сделать длительный  привал  в  местности, известной  под названием
Алегрия  де Пио. Он сам потом  говорил,  что при выборе  места было допущено
много ошибок.  Часовых  расставили  слишком  близко  к  самому бивуаку.  Они
выдвинулись всего  на десятки метров, а надо было послать за 300-400 метров.
С места расположения отряда плохо просматривалась окружающая местность. Хотя
и невысокий, но длинный  бугор  почти  полностью закрывал от экспедиционеров
видимость с одной стороны. И именно с этой стороны на лагерь экспедиционеров
вышла рота батистовских солдат, численностью около 100 человек, которая вела
прочесывание местности.  Условия были совершенно неравные. Противник был уже
развернут  в боевой  порядок,  большая  часть  солдат  имела  автоматическое
оружие, в составе роты был расчет станкового пулемета.
     Внезапный   плотный   огонь   противника  захватил   бойцов   врасплох.
Простреливаемый  со  всех  сторон  лесочек  превратился  в  западню.  Грохот
выстрелов, крики раненых не  давали возможности расслышать  команды. Фидель,
Рауль, Альмейда  пытались наладить оборону, но это не удавалось потому,  что
часть  бойцов  уже  начала беспорядочное отступление  в сторону тростниковой
плантации. Все-таки около четверти часа отряд удерживал свои позиции. Однако
становилось ясно, что противник частью сил пытается  завершить охват отряда,
и  тогда  Фидель и  остальные  экспедиционеры стали уходить в  зеленое  море
тростника.
     Отходили кто как мог: и группами,  и в одиночку. Фидель, не выпускавший
из рук  винтовку  и сохранивший  100 патронов, оказался  в  компании с двумя
товарищами, Фаустино Пересом и Универсо Санчесом.  Они  также стали отходить
подальше от злополучного места.
     Солдаты   между  тем   подожгли  плантацию  тростника,  чтобы  вынудить
экспедиционеров выйти на открытое пространство,  авиация  непрерывно  висела
над полем  боя и вела пулеметный обстрел каждого  подозрительного места, где
могли  укрываться  в  зарослях тростника  повстанцы.  С  захваченных позиций
противник вел пулеметный обстрел плантации, но не решился однако пуститься в
погоню, хотя и видел, куда отступили бойцы отряда.
     Экспедиционеры были рассеяны, и собрать  их в густых,  труднопроходимых
зарослях тростника не представлялось возможным, тем более что на всякий звук
почти наверняка мог выйти противник.
     Стихийно  образовались  три  главные  группы:  Фидель  со  своими двумя
спутниками,  Рауль  Кастро  с пятью  товарищами  и Хуан Альмейда  с четырьмя
экспедиционерами.  В последней  группе  оказался Че Гевара,  раненный в шею.
Каждая из этих групп пережила свою собственную одиссею, пока не добралась до
отрогов Сьерра-Маэстры.
     Несколько дней  Фидель  со  своей  группой,  избегая засад  противника,
обходя заслоны, упорно двигался к намеченной цели. Глубокой ночью 11 декабря
они наткнулись  на первую  крестьянскую  хижину в предгорьях Сьерра-Маэстры.
Какая  же радость  наполнила их сердца,  когда  хозяин дома,  узнав, кто они
такие, сразу же приготовил самый лучший обед, рассказал им,  куда они попали
и  какими  путями  целесообразно  двигаться далее,  чтобы  не наткнуться  на
засады. Но в то же время  они здесь впервые узнали о разгроме основной части
экспедиции, о зверствах по отношению к  пленным, о  том,  что  2 тыс. солдат
ведут преследование и вылавливание отдельных бойцов "Гранмы".
     Годы спустя Батиста в своей  книге "Ответ", написанной  после свержения
режима,  признал,  что  в  глубине  души он  сомневался  в  распространенных
американскими агентствами слухах о  смерти Фиделя  и имел предчувствие,  что
Фидель ушел  в горы. Именно эта внутренняя  неуверенность  заставила  власти
отпечатать и  распространить в горах листовки, которые  предлагали  всякому,
кого это может заинтересовать, следующее:  "Настоящим доводится до сведения,
что  каждый,  кто  предоставит информацию,  способствующую  успеху  операции
против  какой  бы  то ни было  повстанческой  группы, возглавляемой  Фиделем
Кастро, Раулем Кастро, Кресенсио Пересом,  Гильермо Гонсалесом (Гарсиа) либо
другим главарем,  будет вознагражден  в  зависимости  от важности  сообщения
суммой не менее чем в 5000 долларов.  Вознаграждение может быть повышено  до
100000 долларов. Последняя  сумма  предлагается за голову Фиделя Кастро. Имя
информатора будет сохраняться в тайне".
     В  ту же  ночь,  получив проводника, Фидель с  товарищами отправился  в
дальнейший путь.
     Через пару дней затяжных и утомительных марш-бросков по горам Фидель со
своей группой добрался до горного кряжа Сьерра-Маэстры, где мог  чувствовать
себя в относительной безопасности. Отряд  остановился в  гостеприимном  доме
местного крестьянина Рамона  Переса.  По указанию Фиделя сопровождавший  его
проводник вернулся  назад  с  целью  поискать и привести оставшихся в  живых
заблудившихся  экспедиционеров,  а  также   собирать   брошенное   оружие  и
боеприпасы.
     18 декабря  проводники привели к Фиделю группу Рауля Кастро,  которая в
полном  составе с оружием пробилась в  горы. Радостные объятия, восклицания,
торопливые  вопросы-все  перебил голос  Фиделя:  "Сколько у  тебя винтовок?"
"Пять!" - ответил Рауль. "Плюс две, которые есть у нас, -  продолжал Фидель,
- итого семь. Теперь, считайте, что мы победили!"
     В общей сложности  к  21 декабря  на ранчо  Рамона  Переса собралось 15
человек из  состава  экспедиции. Больше ждать было некого.  От крестьян и из
сообщений радио они уже знали, что более 20 человек из числа экспедиционеров
было  захвачено  и  убито,  часть  находилась в тюрьмах,  некоторым  удалось
вырваться  из   окружения  и  уйти  в  центральную  часть  страны.  Началась
подготовка к походу в горы.
     25  декабря, в самое  Рождество, маленький  отряд  Фиделя был полностью
готов  к уходу в  горы.  Перед  выступлением  он  предложил бойцам прочитать
подготовленный им документ и подписать его, если у  них не будет возражений.
На  листке  бумаги  было  написано:   "Перед  тем,   как  уйти  в   поход  в
Сьерра-Маэстру,  где мы продолжим  борьбу  до победы, если  не погибнем,  мы
хотим выразить нашу глубокую благодарность товарищу Рамону Пересу Монтанья и
его  семье,  которые  помогли реорганизовать  первую  часть  нашего  отряда,
обеспечивая его  всем необходимым в течение 8 дней, и помогли ему вступить в
контакт с Движением в остальной части страны.
     Помощь, которую мы получили от него и от многих таких же, как он, в эти
самые критические  дни  Революции,  придала нам новые силы, чтобы продолжать
борьбу с  твердой  верой  в то, что наш народ заслуживает,  чтобы  ради него
пойти на  самопожертвование. Мы не знаем, кто из  нас  отдаст  свои жизни  в
борьбе, но пусть останутся подписи  всех наших товарищей как выражение нашей
бесконечной благодарности".
     25 декабря 1956 года все расписались: Фидель первым, Рауль - последним.
Была дана команда трогаться, и отряд около полуночи выступил в путь.
     А дальше  пошли  трудные боевые  будни. Дни  сменялись  ночами, менялся
пейзаж вокруг отряда,  но постоянными оставались  ежедневные тяжелые  марши,
сосущий голод и вечная усталость. Время  от времени  к отряду присоединялись
другие отыскавшиеся экспедиционеры, которых  приводили проводники.  Это  был
этап в жизни Повстанческой  армии, который Че Гевара назвал "кочевым", когда
у отряда  не было  постоянного района  дислокации и он кружил  по  горам без
видимого ясного  плана, однако постепенно забираясь  все  глубже и глубже  в
сердце Сьерра-Маэстры.
     Фидель, разумеется, меньше всего  думал  о том, чтобы тихо отсиживаться
на горных  вершинах.  Все его мысли были сосредоточены на решении главной  в
тот  момент политической задачи: как сделать, чтобы вся Куба узнала правду о
последних   событиях.  Ведь  и   правительство   Батисты,   и   американские
информационные агентства официально упорно твердили, что Фидель  погиб, а от
экспедиции,  прибывшей на "Гранме", не осталось никакого боеспособного ядра.
Надо было во что бы то ни стало быстрее убедить Кубу и весь мир  в обратном,
выставить Батисту и  его  покровителей  в жалкой роли лжецов, вдохнуть новые
силы  и надежды в многочисленных противников диктаторского  режима,  поднять
моральный  дух своего  крошечного  войска  и  начать  его  боевую  закалку в
реальных боевых операциях.
     Чтобы  доказать существование в горах  боеспособной партизанской армии,
Фидель  принял решение  совершить первую наступательную операцию. В качестве
объекта  его внимание привлек небольшой  армейский гарнизон  из  12  солдат,
расположенный в районе устья реки Ла-Плата, почти на берегу Карибского моря.
В отряде Фиделя к этому времени  насчитывалось 29 бойцов, все повстанцы были
вооружены. Труднее  было с боеприпасами,  но даже новичкам было выдано по 10
патронов на каждую винтовку. После длительного перехода, к вечеру 15 января,
отряд вышел к своей цели и в течение почти 30 часов вел разведку местности.
     Хорошо  замаскировавшись,  бойцы  наблюдали приход  и  уход  вражеского
катера,  доставившего  новых  солдат  на  замену  части  старого  гарнизона.
Посланные  Фиделем  разведчики  доложили,  что в  округе нет  дополнительных
опорных пунктов противника. Судьба батистовцев была предрешена.
     Бой  у   Ла-Платы  длился  немногим  более  получаса.  Повстанцы,  ведя
постоянный  прицельный   обстрел  казармы,   смогли   поджечь  все  строения
гарнизона, и это окончательно  решило исход боя. У бойцов Фиделя не  было ни
одной царапины, в то время как противник потерял двух солдат убитыми, пятеро
были  ранены,  остальные попали  в плен.  Бежать удалось  только сержанту  -
командиру  гарнизона.  В  руки  партизан  попали  первые  боевые  трофеи:  9
винтовок, пулемет "Томпсон", около тысячи патронов, подсумки, горючее, ножи,
обмундирование и немного продовольствия. Главным богатством были боеприпасы,
потому что во время нападения повстанцы сами  израсходовали 500  патронов, и
если  бы  атака окончилась безрезультатно, то  отряд практически оказался бы
небоеспособным  из-за отсутствия  патронов.  Стоит  сказать,  что  снабжение
боеприпасами  в  течение  всех  долгих  месяцев  борьбы  составляло  предмет
первоочередных забот руководства Повстанческой армии.  У Фиделя Кастро в его
маленьком штабном домике всегда стоял специальный длинный  ящик, разделенный
на несколько  отсеков. В каждом лежали тщательно  пересчитанные патроны  для
различных  типов оружия. Он лично контролировал запасы патронов, сам выдавал
их  руководителям  групп  и  требовал  самого  бережного  и  экономного   их
расходования.  Заряженный магазин  или  просто  горсть патронов всегда  были
дорогим подарком или наградой за смелость в бою.
     Нагруженный военными трофеями  отряд Фиделя стал быстро уходить в горы.
Настроение  у  бойцов   было   превосходное,   радость   победы,   казалось,
подталкивала людей вверх по крутым тропам. Каждый повстанец чувствовал, что,
сколько  бы  трудностей ни  ждало  их впереди,  окончательная  победа придет
обязательно.
     Скромные   военные   размеры  боя  у  Ла-Платы  несопоставимы   с   его
морально-политическим   значением.  Бой   сплотил   и   закалил  само   ядро
Повстанческой армии. Успешный  разгром  опорного  армейского пункта  укрепил
авторитет партизан среди местного населения.
     Как ни старалось правительство скрыть правду о бое у Ла-Платы, но слухи
о нем распространились по стране. Жестокая цензура не позволяла писать о бое
открыто, но  приостановить устные комментарии правительство было не в силах.
Оставшиеся  в  живых  солдаты  рассказывали  своим  сослуживцам  о  гуманном
отношении партизан к пленным и к раненым.
     Появлялись первые трещины  в  сознании людей,  отравленном  официальной
пропагандой.
     Отходя   в  горы,  Фидель,   учитывая   психологию   противника,  точно
предположил,  что  солдаты наверняка  бросятся  за ним  в погоню, поэтому он
приказал  организовать на дороге засаду. 22 января головная часть  вражеской
колонны наткнулась на заранее подготовленную партизанскую ловушку и, потеряв
в бою пять человек убитыми, остановилась.
     Это была  еще одна победа, и  опять ее значение  было  гораздо важнее в
моральном и политическом отношении, нежели в чисто военном. В принципе такие
оценки можно будет отнести  к большинству сражений в Сьерра-Маэстре.  Каждое
поражение правительственных  войск  было падением  камешка в  горах, который
вызывал  настоящую лавину политических  и моральных последствий. Первым, кто
ощутил на себе разрушительное действие этих партизанских побед, было военное
командование,  которое с  озабоченностью наблюдало,  как  быстро  ухудшается
моральное состояние войск. Под любыми предлогами офицеры и солдаты старались
увильнуть от выполнения военных задач в горах.
     Военные  и  гражданские  власти,  запугивая  население  горных  хуторов
предстоящей бомбардировкой с воздуха, стали сгонять население к берегу моря.
Людям  приходилось  оставлять  насиженные  места,  скот.  Сначала  крестьяне
действовали только под влиянием страха, а затем, когда стали известны  планы
захвата  их   временно  брошенных  земель  местными  латифундистами,  начала
зарождаться  острая ненависть к  правительству, которая  стала  предпосылкой
массового присоединения их к партизанам.
     28  января  1957  г,  Фидель  отправил  одного  из  надежных  бойцов  с
конфиденциальным  поручением  в Гавану - найти и привезти  в  Сьерра-Маэстру
иностранного журналиста, предпочтительнее всего  американца, который мог  бы
получить интервью  у Фиделя  Кастро и рассказать на страницах своей газеты о
партизанах Сьерра-Маэстры.
     Гонец  благополучно достиг столицы и там с помощью  подполья  установил
контакт с корреспонденткой "Нью-Йорк  таймс" Руби Харт  Филипс.  Руководство
газеты  увидело  в   этом  соблазнительном   предложении  счастливый  случай
выделиться  среди своих коллег,  нажить себе  немалый рекламный  капитал.  В
Гавану  специально  для  этой  операции вылетел  57-летний  Герберт  Мэтьюз,
который имел опыт военного корреспондента. "Я, - вспоминал он, - как охотник
за исключительной  информацией, готов  на  голове  подняться  на Гималайский
хребет, чтобы сделать подобный репортаж".
     А дальше, как в приключенческом фильме, подпольщики "Движения 26  июля"
повезли Мэтьюза с  его женой через всю страну в г.  Мансанильо,  откуда его,
уже  одного, под  видом богатого  американца, присматривающего  себе рисовые
плантации  для  покупки, повезли в  конспиративный  дом  одного из преданных
крестьян.
     С 12 ночи до 5 утра 17 февраля Мэтьюз отчаянно месил ботинками грязь на
горных тропках, пробираясь вслед  за проводниками  к дому, где была намечена
встреча.  Рауль Кастро,  вспоминая ту  ночь,  рассказывал, что  для создания
впечатления  о   крупных   партизанских   силах  они   вели  Мэтьюза   такой
зигзагообразной дорогой,  чтобы один и тот же пост партизан с пулеметом мог,
меняя позиции, не  раз  спросить пароль. При  входе  в дом Фиделя  все бойцы
встали  по стойке смирно  и отдали  воинскую честь.  Вместе  с Фиделем  были
Рауль, Вильма Эспин и Хавиер Пасос. Двое последних служили переводчиками.
     Фидель  подробно  рассказал о  всех событиях, которые  произошли  после
высадки экспедиции на Плайя Колорадас. Говорил он очень спокойно, с глубокой
убежденностью в правоте своих оценок и планов. Мэтьюз был поражен молодостью
Фиделя  и  записал в  своих  заметках:  "Складывалось  впечатление,  что  он
непобедим". Фидель  рассказал, что война идет  уже 76  дней, что в ходе боев
было  взято много пленных,  которых  партизаны,  как правило,  отпускают, не
причиняя им никакого вреда, что моральное состояние противника очень низкое.
Солдаты  воюют  только  потому,  что  им приходится  отрабатывать  нищенское
жалованье.
     Беседа продолжалась более трех часов. Рене Родригес за это время сделал
простеньким фотоаппаратом  несколько  снимков, которые  затем  облетели весь
мир.
     Затем  тем же путем  Мэтьюз  возвратился  в Гавану,  откуда они с женой
самолетом  направились  в  Нью-Йорк.  Под  корсетом  у Нэнси  Мэтьюз  лежали
заветные записи беседы с Фиделем.
     24 февраля в "Нью-Йорк таймс" появилась первая статья под заголовком "В
гостях у кубинского повстанца".  Она  произвела  потрясающее впечатление. Из
всех  экземпляров газеты, поступивших на Кубу, эта  статья была вырезана, но
остановить  утечку информации было невозможно.  25 и 26  февраля последовали
новые статьи. Сенсация приобрела международный  характер. Батиста счел более
разумным отменить  цензуру  печати,  и  все основные  газеты и  журналы Кубы
воспроизвели  статью Герберта  Мэтьюза.  Цель Фиделя Кастро была  достигнута
целиком и полностью.
     Какой  огромной  вдохновляющей  силой  стали  эти  репортажи  для  всех
патриотов  Кубы! Теперь  все встало  на свои места: Фидель жив, партизанская
армия  борется, в  стране идет гражданская  война, у которой  не может  быть
иного исхода, кроме свержения диктатуры.
     Проведение интервью  с Мэтьюзом было использовано для того, чтобы сразу
после  него  провести и  заседание  Национального  руководства "Движения  26
июля",  поскольку  наиболее  видные  деятели  его были  в той или иной форме
задействованы  в этой  журналистской акции  и собрались  на  ферме в отрогах
Сьерра-Маэстры.
     На  заседании  присутствовали,  кроме  Фиделя  и   Рауля,  руководитель
подполья в Сантьяго Франк Пайс, Армандо Харт, Селия