не может быть Карадок
- его легкое тело по-прежнему сохраняло свою нематериальность  даже  в  этом
странном мире.
   Странное существо появилось из-под деревьев  и,  неуклюже  переваливаясь,
стало  подниматься  вверх  по  холму.  При  первом  взгляде  на  него   Соту
показалось, что он видит перед собой человека в  лохмотьях,  поверх  которых
кое-как напялены ржавые доспехи. Рыжий от ржавчины шлем сползал низко на лоб
существа, чуть не закрывая его глаза. Грудь была защищена  древней  стальной
кирасой, изрядно помятой и пробитой  в  нескольких  местах.  На  одной  ноге
доспехи и вовсе отсутствовали.  Странный  воин  шагал  босиком  по  зарослям
колючей бирючины так спокойно, словно на ногах у него были лучшие башмаки из
крепчайшей драконьей кожи.
   Плотный запах гниющего мяса достиг ноздрей Сота раньше, чем воин ступил в
полосу лунного света, и он сразу понял, что за существо перед ним.  "Зомби",
- сказал Сот самому себе.
   Когда мертвец приблизился, лорд Дааргардский  рассмотрел,  что  его  кожа
имеет зеленовато серый оттенок. Плоть его выглядела так, словно человек  был
вымазан мягкой глиной, и ее покрывали рубцы и странная желтая короста.  Вонь
становилась все нестерпимее, так что простой смертный давно бы задохнулся  в
смраде, исходившем от мертвого тела. Для Рыцаря Смерти в этом запахе не было
ничего нового. Несмотря на то что его собственное тело  не  было  подвержено
тлению, его верные рыцари медленно гнили  внутри  своих  доспехов,  заполняя
комнаты и коридоры замка невыносимым зловонием незахороненных трупов.
   -   Повернись,   -   приказал   Сот,   хотя   тон    его    был    больше
покровительственно-снисходительным,  чем  командным.  -   Тебе   нет   нужды
ссориться со мною.  Проваливай,  безмозглая  кукла,  пока  мне  не  пришлось
уничтожить тебя.
   Зомби не остановился, продолжая подниматься по склону своим  запинающимся
шагом, и он повторил свой приказ гораздо более резким тоном.
   - Немедленно поверни назад!
   Живой мертвец все приближался.
   Лорд Сот был озадачен подобным поведением  своего  противника.  Ему  была
дана некоторая власть над некоторыми примитивными формами сверхъестественных
существ, населяющими Кринн,  а  зомби  были  не  чем  иным,  как  ничего  не
соображающими грудами  ожившего  мяса  и  костей,  однако  они  должны  были
чувствовать могущество Сота  даже  при  всех  своих  неразвитых  инстинктах.
Чувствовать и повиноваться. Так обычно и происходило, но лишь до  настоящего
момента.
   Сот слегка расставил ноги и принял  устойчивое  положение,  ожидая,  пока
зомби подойдет поближе. Тогда он будет атаковать.
   Шаг за шагом зомби приближался. Лунный свет упал на  лицо  трупа,  и  Сот
увидел обезображенные разложением черты.  Под  ржавым  шлемом  зияли  пустые
черные  глазницы,  а  на  месте  носа  чудом  удерживались  остатки   хряща.
Свинцово-серая кожа, изъеденная  червями,  обтягивала  выступающие  скулы  и
подбородок. Губы и щеки отсутствовали, обнажая два  ряда  крупных,  неровных
зубов.
   Мертвец сделал  еще  несколько  механических  шагов  и  протянул  к  Соту
костлявые руки. Пальцы на них заканчивались изогнутыми когтями. Сот взмахнул
мечом.
   Острое лезвие бесшумно рассекло воздух. От удара  зомби  покачнулся.  Его
левая рука отделилась от тела и упала на камни с тупым  стуком.  Существо  с
ворчанием выпрямилось и попыталось вцепиться в рыцаря оставшейся  рукой,  но
Сот снова нанес удар мечом, и вторая рука покатилась вниз по склону.  И  все
же безмозглое создание приблизилось  еще  на  один  шаг.  Раскрыв  смердящую
пасть, оно наклонилось вперед, чтобы использовать последнее  свое  оружие  -
острые желтые зубы. С проклятьем лорд Сот отступил на полшага назад и ударил
зомби в лицо навершием рукояти своего тяжелого меча.
   Зомби попятился назад. Удар был таким  сильным,  что  лицевая  часть  его
черепа пронулась внутрь, а на месте носового хряща лияло теперь  треугольное
отверстие Прежде чем зомби сумел  снова  шагнуть  вперед,  лорд  Сот  сделал
быстрый выпад. Отделившись от плеч, голова  мертвеца  подпрыгнула  высоко  в
воздух и упала вверх лицом в  заросли  колючих  кустарников.  Обезглавленное
туловище зашаталось словно пьяное, пытаясь сохранить  равновесие  на  склоне
холма, затем опрокинулось навзничь. Из рассеченной шеи вытекла и  растеклась
по кирасе слабая струйка крови.
   - Эй, посмотри-ка на это! - воскликнул лорд Сот, обращаясь к  молчаливому
лесу и указывая на дважды покойника острием меча. -  Я  выдержал  испытание,
разве не так?!
   Словно в ответ на эту похвальбу вокруг холма дружно взвыли волки. Их  вой
эхом зазвенел в лесу и поднимался к небу. Лишь только затих последний отзвук
этого эха, лорд Сот услышал треск веток  в  лесу  -  еще  какие-то  существа
продирались через валежник, не обращая внимания на то,  что  их  можно  было
услышать за несколько миль. Не прошло и минуты,  как  сразу  шестеро  зомби,
облаченных подобно первому в тряпье и ржавые доспехи,  зашаркали  ногами  по
камням, взбираясь по откосу холма.
   - Ба! - фыркнул презрительно рыцарь. - Да вас тут целая армия. Но сколько
бы вас ни было - шесть или шесть сотен - я перережу вас,  как  овечек  перед
праздником!
   Однако когда Рыцарь Смерти сделал шаг навстречу атакующим его  мертвецам,
он обнаружил, что что-то мешает его движениям. Опустив взгляд, он обнаружил,
что в его стальной наголенник мертвой  хваткой  вцепилась  отрубленная  рука
первого  зомби.  Даже  отделенная  от  тела,  конечность   продолжала   жить
собственной жизнью и держала Сота довольно крепко, прилагая немалые  усилия,
чтобы удержать его на месте. Вторая рука,  с  усилием  перебирая  по  камням
скрюченными  пальцами,  подползала  сзади,  а  в   кустах   щелкала   зубами
отрубленная голова.
   - Что за безумие! - воскликнул Сот, оглядываясь. Голова  монстра  надежно
засела в колючках и вряд ли могла выбраться оттуда без  посторонней  помощи,
несмотря на все свои усилия. Длинные  шипы  вонзились  глубоко  под  кожу  и
удерживали ее, как она ни раскачивалась из стороны в сторону.
   Впрочем, эта страшная  картина  отвлекла  внимание  Сота  лишь  на  очень
короткое время. Когда он поднял голову, шестеро зомби были совсем рядом.
   Он не стал пользоваться мечом. Вместо этого он  быстро  вызвал  в  памяти
подходящее заклинание и указал на своих противников пальцем.
   С кончика пальца лорда Сота сорвался крошечный  огненный  шарик,  который
стремительно  метнулся  к  ближайшему  мертвецу.  В  полете   огненный   шар
увеличился, и за ним протянулся  шлейф  дыма  и  огня.  Полдюжины  зомби  не
предприняли ничего, чтобы  уклониться  от  летящего  снаряда,  хотя,  скорее
всего, они могли предположить, что обречены.
   Огненный шар взорвался.
   Объятый колдовским пламенем первый воин ничком  рухнул  на  камни  грудой
обугленного тряпья. Взрыв шара воспламенил и следовавших  за  ним  по  пятам
остальных зомби. Один из  них  взорвался  и  осыпал  склон  холма  настоящим
огненным дождем. Трое зомби упали, и от их тел потянулись  вверх  по  склону
столбы жирного черного дыма, смешанного с хлопьями сажи.
   Один из двух зомби, сохранивших вертикальное положение,  не  был  защищен
даже подобием доспехов. На нем была  грязная,  длинная  мантия,  похожая  на
одеяние криннских монахов или жрецов, которая слегка тлела  на  плечах.  Сот
атаковал его первым. Высоко подняв  меч,  он  с  силой  опустил  его,  держа
рукоять двумя руками. Острое лезвие вошло  в  правое  плечо  с  тошнотворным
чавкающим звуком и, рассекая прогнившую плоть и кости, вышло у левого бедра.
Прежде чем рассеченное тело распалось на две корчащиеся половинки, одетый  в
мантию зомби ухитрился сделать по направлению к Соту  еще  один  неуверенный
шаг.
   Над холмом снова разнесся волчий вой, и последний зомби  остановился  вне
пределов досягаемости разящего меча Сота. Он шел  последним,  поэтому  пламя
пощадило его. Зомби был без шлема, однако  все  его  тело  было  заковано  в
древние доспехи. На нагрудной пластине  был  выграг  вирован  ворон,  широко
распростерший свои крылья в стремительном полете.  К  голове  трупа  кое-где
прилипли длинные белые волосы, а на большей  части  лица  сохранилась  кожа,
благодаря чему он был гораздо больше похож  на  человека,  чем  шестеро  его
сотоварищей, уже уничтоженные Рыцарем Смерти.
   Сот, чьи ноги были намертво схвачены двумя отсеченными  от  тела  руками,
занял
   Оборонительную позицию, однако последний зомби и  не  думал  нападать.  В
лесу снова пропели свою протяжную песнь волки, и мертвец, неожиданно потеряв
к Соту всякий  интерес,  развернулся  и  стал  спускаться  с  холма.  Рыцарь
расслышал одно только слово, которое снова и снова повторял его противник.
   - Страд, - сдавленно сипело мертвое горло. - Страд...
   Наконец зомби исчез в лесу. Громадные волки тоже  растворились  во  мраке
между деревьями, все, кроме одного. Оставшийся зверь мрачно глядел на  Сота,
низко наклонив лобастую голову, и в глазах его отражались огни, которые  еще
плясали на останках  зомби  на  склоне  холма.  От  этого  взгляд  чудовища,
блиставший в ночи, казался особенно злобным. Сот, однако, спокойно  выдержал
этот взгляд.
   Наконец волк, поджав хвост, затрусил в  глубь  леса.  Лорд  Сот,  отсекая
мечом от своих голеней настойчивые  руки,  слышал  треск  веток  и  короткое
волчье тявканье, доносящееся из леса. Судя по звуку, волки  направлялись  на
запад. Весь этот шум предназначался для него, он как бы говорил: "Следуй  за
нами".
   Наконец хозяин Дааргарда отшвырнул корчащиеся руки и ногой подтолкнул  их
в ближайший костер. Туда же полетели несколько сучьев уничтоженного  дерева,
подвернувшихся ему под руку, но тут выяснилось, что  плоть  живых  мертвецов
горит в колдовском пламени куда лучше,  чем  сухая  древесина.  Над  костром
поднялся лишь густой черный дым.
   На темном небе сверкали немногочисленные звезды,  однако  Соту  они  были
незнакомы. Исчезли созвездия Отважного Воина и Властительницы Тьмы,  которые
украшали собой небо над Кринном. Не было также черной и  красной  лун.  Лишь
над самой головой Сота, в  самом  зените  болтался  небольшой  выпуклый  шар
слегка ущербного незнакомого светила.
   - Я далеко от Кринна, - сказал сам себе Сот. Помолчав, он добавил:
   - Но я не вернусь туда до тех пор, пока не отыщу Карадока и  не  заставлю
его сказать, в каком месте он спрятал душу Китиары.
   С запада доносился низкий и протяжный волчий вой.
   Рыцарь Смерти убрал меч в ножны.
   - Ваш след приведет меня к вашему господину, - пробормотал он. - Может
   Быть, он будет мне полезен в поисках моего коварного слуги.  Я  пойду  за
вами и сам увижу, что такое этот ваш "Страд".

***

   Костлявые, покрытые старческими пигментными пятнами пальцы нежно  ласкали
хрустальный шар. Молочно-белая поверхность его начинала слегка мерцать в тех
местах, где  пальцы  прикасались  к  магиче  скому  кристаллу.  Постороннему
человеку этот древний предмет не открыл бы ни одной из своих тайн, однако он
охотно разговаривал с этими высохшими пальцами,  которые  уверенно  сплетали
вокруг него волшебную сеть сложных знаков.
   - Урр, - печально проворчал старик. Морщинистые веки закрыли его давно не
видящие глаза, а пальцы завертели хрустальный шар с еще большим  проворством
и ловкостью. Шар засветился ярче, и на морщинистое лицо мага легли  зловещие
тени
   Внезапно он отложил камень в сторону, словно обжегшись о его поверхность.
Нашарив на столе свиток пергамента и гусиное перо, он вперил  свои  незрячие
глаза - такие же матово-белые, как и магический шар - в пергамент и принялся
писать.
   Строчки у него выходили неровные, они наезжали друг на друга,  а  у  края
пергамента  спускались  вниз  чуть  ли  не  полукругом,   однако   хранитель
мистического знания писал, не отрывая руки  от  пожелтевшей  бумаги,  и  для
человека привычного разобрать его каракули не составляло большого труда.
   Закончив писать, старик некоторое время раскачивался назад  и  вперед,  а
затем уронил голову на крышку стола.
   - Позволь-ка нам посмотреть, что тебе открылось, - раздался мягкий  голос
из противоположного угла комнаты.
   Прозвучала магическая команда, и с полдюжины  свечей  разом  вспыхнули  в
своих  подсвечниках.  Тонкая  рука  в  изящной  перчатке  из  кожи  козленка
подхватила один из канделябров с восковыми свечами. Их  теплый  свет  поплыл
над полом и осветил стол, на котором, совершенно  истощив  свои  силы  после
магического сеанса, лежал старик. Обладатель мягкого голоса протянул руку  и
осторожно взял пергамент.
   "Сегодня прибыли двое, -  такими  словами  начиналось  послание.  -  Один
обладает огромным могуществом, но оба  могут  быть  полезны.  Многочисленные
прегрешения прошлого, не забытые людьми и не прощенные богами, привели их  в
твой сад, хотя ни тот ни другой не знают о Темных Силах и  не  ведают,  куда
попали. Загнанный вепрь и охотничий пес,  господин  и  слуга  -  не  надейся
сломать эту связь. Вместо этого восславь и уважь ее".
   Изящный мужчина опустил канделябр  на  стол,  рассеянно  держа  пергамент
перед собой. Взгляд его глаз был отсутствующим и пустым, а уголки губ слегка
опустились в легкой задумчивости. Черный камзол  и  длинная  черная  накидка
поглощали падающий на них свет, и только крупный красный камень, свисавший с
его шеи на толстой золотой цепи, отражал  огоньки  горящих  свечей.  Мужчина
стоял в небрежной изящной позе, слегка  поглаживая  себя  по  высокой  скуле
безупречным пальцем. Он был погружен в раздумья. Наконец он очнулся от своей
задумчивости и погладил мага по снежно-белым волосам.
   - Как печально, что твои видения не позволяют  получать  более  подробных
сообщений, Вольдра, - проговорил граф Страд фон Зарович, хотя  и  знал,  что
старик не слышит его. Тот был не только  слеп,  но  и  глух.  -  В  моменты,
подобные этому, я начинаю жалеть о том, что вырвал твой язык. Увы, здесь уже
ничего  поделать  нельзя.  Нельзя  же  было  в  самом  деле  позволить  тебе
выбалтывать мои тайны деревенским мужланам, а ведь ты сделал бы это, если бы
тебе удалось выбраться отсюда, ведь верно?
   Скомкав пергамент, граф бросил его в пустующий  очаг.  Бумага  немедленно
вспыхнула.
   - Дикий вепрь и  охотничий  пес,  -  повторил  Страд,  открывая  в  стене
потайную нишу. В  нее  он  поместил  перо,  чернила  и  хрустальный  шар.  -
Любопытно.
   Старик пошевелился и потянулся к шару.
   - Уррр! - жалобно проворчал он, обнаружив, что шар уже исчез со стола.
   Хрустальный шар был  единственным  мостиком,  последним  средством  связи
Вольдры с окружающим миром. С его помощью старик, который был слеп и глух от
рождения, в ограниченной степени, но мог  снабжать  свой  разум  отрывочными
сведениями о том, что происходит вокруг. Шар давал ему и кое-что  еще  сверх
этого. Мистик никогда не учился писать; в деревне  среди  крестьян,  где  он
провел  большую  часть  своей  жизни,  в  этом  умении   не   было   никакой
необходимости. Хрустальный  шар  позволял  ему  писать  пером  на  бумаге  и
выражать свои  мысли  многозначительными,  хотя  подчас  чересчур  туманными
фразами.
   Бессловесные мольбы пленника не достигали сознания Страда. Он  подошел  к
тяжелой металлической двери и вышел из камеры,  задвинув  за  собой  тяжелый
засов. Его мозг был полностью поглощен известием о том, что два  чужестранца
могут оказаться ему полезными. О том, что  один  из  них  обладает  могучими
сверхъестественными способностями, Страд узнал  еще  до  того,  как  Вольдра
нацарапал это в  своем  послании;  без  его  ведома  ни  одно  существо,  не
обладающее силой воли или не пользующееся заклинаниями, не могло  проникнуть
в его владения.
   Знал он и о том, что зомби, посланные  им  проверить  силу  чужестранцев,
были истреблены. Один из пришельцев, правда, бежал  в  леса  еще  до  начала
битвы, однако волки уже преследовали его, направляя к замку графа.
   Второй, судя по всему, был сильным противником.  Мысль  об  этом  привела
Страда в восторг - уже давно перед его изворотливым, как у змеи,  мозгом  не
вставало достойной задачи. Грациозно шагая по темным  коридорам  замка  мимо
грязных камер с хнычущими узниками, Страд решил, что пока ему нужно  собрать
о пришельцах побольше сведений.

ГЛАВА 4

   Душераздирающий голос скрипки  разносился  над  поляной  и  смешивался  с
лунным  светом,  пронизавшим  лес.  Человек,  исполнявший  на  скрипке   эту
печальную, незамысловатую мелодию, слегка притопывал ногой в такт  движениям
своего смычка. Неподалеку от него внимали игре две дюжины мужчин,  женщин  и
детей, которые слегка раскачивались под музыку,  словно  змеи,  зачарованные
дудочкой заклинателя.
   Лесной лагерь состоял из семи больших крытых телег, которые располагались
полукругом возле большого костра. Огромные кибитки и  фургоны  были  покрыты
причудливо вырезанными  и  ярко  раскрашенными  изображениями  разнообразных
тварей и существ, которые теперь служили декорациями для молодого  скрипача.
Пестрый шарф, повязанный вокруг его лба, и такой же кушак, затянутый  вокруг
тонкой талии, полностью соответствовали убранству кибиток.  Черные  штаны  в
обтяжку и  белоснежная  рубашка  с  вырезанным  воротом  составляли  с  ними
выгодный контраст.
   По мере приближения к концу музыкальной пьесы музыкант  все  наращивал  и
наращивал  темп.  Несколько  заключительных  аккордов  прозвучали  дерзко  и
вызывающе,  контрапунктом  к  мрачному,  меланхоличному  тону  всей   пьесы.
Последние три ноты, извлеченные из покорных струн,  разнеслись  над  поляной
волнующим пиццикато, которое долго повторяло лесное эхо. Затем в  полуночном
лесу воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в большом
костре.
   Музыкант не ждал аплодисментов.  Его  слушатели  были  его  племянниками,
двоюродными братьями и сестрами, дедушками и бабушками, дядьями  и  тетками.
Их задумчивое молчание яснее всяких аплодисментов свидетельствовало, что его
игра задела их за живое, а это, в свою очередь, было для него важнее  потока
медных  и  серебряных  монет,  которые,  бывало,  потоком  сыпались  в   его
подставленную шляпу в ярмарочные дни, служа вознаграждением за его игру  для
посторонних.
   Андари завернул драгоценный инструмент в толстый шерстяной платок, богато
украшенный вышивкой. Этот платок буквально накануне был украден в  ближайшей
деревне. О своей скрипке Андари заботился больше,  чем  о  самом  себе.  Она
передавалась от отца к сыну на протяжении вот уже пятого поколения, и он сам
собирался передать ее своему старшему сыну, когда его старческие пальцы  уже
не смогут удерживать струны на грифе.
   - Нет! Отстань от меня!
   Громкий женский крик настолько испугал Андари, что  он  выпустил  из  рук
свое драгоценное наследство. Если бы не толстая шаль, в которую был завернут
инструмент, то скрытый в траве камень, о который ударилась скрипка,  мог  бы
проломить ей деку. Теперь на лакированном корпусе появилась  лишь  маленькая
вмятина, однако этого было достаточно  чтобы  привести  Андари  в  состояние
бешенства.
   - Магда! - взревел он, прижимая раненую скрипку к груди, словно ребенка.
   Изнутри одного из фургонов донесся звон разбиваемого стекла.
   - Оставь меня в покое!
   Послышался тупой удар, и входной клапан одной из кибиток распахнулся.
   - Убирайся отсюда, возвращайся к своей жирной жене!
   В проеме входа,  четко  выделяясь  на  фоне  освещенных  масляной  лампой
внутренностей фургона, возник силуэт молодой женщины. Несмотря  на  темноту,
было видно, как свободно вьющиеся волосы цвета воронова крыла  ниспадают  ей
на плечи. Резким движением  головы  она  откинула  упавшую  на  лицо  прядь.
Несмотря на полные чувственные губы и  призывный  взгляд  зеленоватых  глаз,
высокие скулы придавали ее лицу сердитое,  гневное  выражение.  Обернувшись,
девушка бросила строгий взгляд внутрь фургона. Одной рукой она  придерживала
свои длинные юбки, открывая стройные ножки