, я указал мечом на тело.
   - Объясните!
   Зубы Лео стучали от нервного возбуждения.
   - Илья  сказал  мне...  сказал  мне,  что  вам  угрожает  опасность,  мой
господин.
   Я и Алек обменялись взглядами. Я наклонился вперед. Лео отпрянул от меня,
но Алек, положив свою тяжелую руку ему на плечо, удержал его на месте.
   - Продолжай.
   - Он сказал, за вами  охотится  один  из  Баал'Верзи.  Он  думал,  что...
думал...
   - Что?
   - Что это мог быть командир Гуилем.
   - Почему ты сразу не сказал мне?
   - А он только что сообщил мне об этом.  Он  не  был  уверен.  Поэтому  мы
отправились во двор. А когда вернулись, остальные сказали, что вы  пошли  на
прогулку и Алек Гуилем тоже, а стражники сказали,  что  вы  обходите  кругом
башню, и Илья решил сократить  путь,  пройдя  через  двор,  и  словить  его,
выпрыгнув из окна часовни.
   - Почему он подумал именно о часовне?
   Лео неопределенно махнул рукой в сторону смотровой площадки.
   - Вы оба были там раньше. Он думал, что убийца может попытаться столкнуть
вас со стены.
   Вполне допускаю - сначала вонзив в меня нож.
   - Алек?
   - Не знаю, говорит ли этот щенок  правду,  но  они  вдвоем  действительно
вывалились из окна часовни прямо мне на голову, пока я тебя искал. -  Крепко
держа Лео, он стряхнул с себя плащ и вскочил на ноги.
   - Так зачем же ты убил нашего героя Илью?
   Юноша чуть не расплакался.
   - Когда он... когда он набросился на  лорда  Страда.  Это  произошло  так
быстро. Вас сбили с ног, и потом я услышал голос лорда Страда, и потом  Илья
кинулся к нему... И я уже знал. Он лгал мне, он лгал остальным, и  я  понял,
что он Баал'Верзи, и он использовал меня,  чтобы  убить  моего  господина...
Слезы покатились по его щекам. Он дрожал с головы до пят от гнева и стыда.
   - Я должен был остановить  его,  -  прохрипел  он,  вытирая  лицо.  -  Он
приходился мне родней, но я не мог позволить ему убить моего лорда Страда.
   Прекрасный стратегический план:  не  в  состоянии  застать  меня  одного,
преступник находит сообщника, подговаривает его убрать Алека, а затем вершит
свое черное дело, а затем убивает и сообщника, чтобы тот  его  не  выдал.  Я
голову мог дать на отсечение, что и смотровая площадка входила в этот  план.
Если бы меня сбросили вниз, то прошло бы несколько дней,  прежде  чем  среди
камней нашли бы мой исковерканный и изуродованный труп. Даже его  величество
Верховный жрец Кир не смог бы вернуть меня обратно.
   - Зачем ему маска?
   - Что-о-о?
   - Платок. - Алек указал на скомканный лоскуток.
   - Не знаю. Маскировка, наверное.
   - Маскировка? - он выплюнул слово, как будто оно имело дурной привкус.  -
Зачем она понадобилась ему в такой темнотище?
   - Это не маскировка, Алек, - сказал я терпеливо. - Мы оба не раз бывали в
ночных походах и знаем, как легко  увидеть  в  темноте  белокожее  лицо.  Он
использовал  платок,  чтобы  спрятаться  от  случайного  света.  Он  не  мог
измазаться золой или грязью, потому что это выдало бы его позже, и он выбрал
платок.
   - Так ты думаешь, что он - убийца?
   - Не думаю, я просто уверен. - Я показал на правую  руку  Ильи  и  поднес
фонарь поближе. Мертвые пальцы крепко сжимали рукоятку маленького  знакомого
ножа. Сквозь запекшуюся кровь  виднелись  три  полоски:  красная,  черная  и
золотая. Кончик был необыкновенно остро заточен. Я осторожно поднял его.
   - Это и вправду один из их ножей?
   Я должен был проверить. Опустив меч, я сконцентрировал свое  внимание  на
ноже, держа его плоско на ладони. Свободной рукой я сделал  над  ним  особое
движение и произнес заклинание. Нож дрогнул и вспыхнул бледно-зеленым огнем;
это зловещее свечение становилось все сильнее и  сильнее,  и  скоро  мы  все
потонули в нем, потеряв свои тени и став бесцветными. Как привидения. Зрачки
Лео превратились в точки размером не больше булавочной головки.  Пробормотав
отрывок молитвы, он отпрянул назад, опершись на Алека. Не знаю, испугался ли
он заколдованного ножа или того, что я обладал силой снять с него  волшебные
чары.
   Другие так же неподдельно ужаснулись, услышав всю историю. Айван Бучвольд
буквально согнулся от двойного удара: его младший брат был не только  мертв,
но и оказался к тому же наемным убийцей Баал'Верзи.
   - Невероятно, - повторял он снова и снова. Но от правды было не  уйти,  а
когда мы перетряхнули пожитки Ильи, мы обнаружили ножны от ножа. Такие ножны
шились из кожи первой жертвы убийцы, а он, очевидно, придерживался  традиций
клана вплоть до этой последней омерзительной детали Все были в  шоке,  узнав
об убийце, а я от вызванной мною колдовской силы; так я,  по  крайней  мере,
считал до тех пор, пока не наклонился, чтобы поднять меч. В  глазах  у  меня
потемнело  и  я   покачнулся,   потеряв   на   мгновение   сознание.   Алек,
наблюдательный от природы, заметил мое странное состояние.
   - Ты истекаешь кровью, - сказал он, показав на руку, в которой  я  держал
нож.
   Я  и  не  почувствовал,  как  сам  себя  поранил.  Просто  царапина,   но
неприятная. Кровь по мерцающему ножу стекла на землю.
   - Завяжи ее, повелитель. Слишком  опасно  оставлять  ее  открытой.  Может
кончиться несчастьем.
   - Не думаю. С Баал'Верзи покончено. Я бы сказал, это  большая  удача  для
меня. Все кончено.
   - Но, господин, посмотри на свой бок.
   Я бросил взгляд на то, что мне казалось просто  ушибом.  Илья  в  схватке
здорово ранил меня, вспомнил я. Его особенный нож не только задел  кольчугу,
но и прошел сквозь нее. Ледяной ветер холодил медленно  сочившуюся  из  раны
кровь.
   - Просто порез, Алек, ничего более. Случалось и похуже. - Я переложил нож
- очень аккуратно - в здоровую руку и вытянул раненую вперед. Кровь крупными
каплями полилась на голую мертвую землю сада.
   - Имя мое Страд. Я есмь Властелин  земли,  -  сказал  я,  повторяя  слова
старинной  эпиграммы.  -  Приблизьтесь  и  будьте  свидетелями.  Я,   Страд,
Властелин земли.
   Никто не пошевелился. За исключением Айвана, низко склонившего голову над
мертвым братом, они глазели на меня так, словно воздух в их легких обратился
в лед.
   Алек, наиболее стойкий и самый благочестивый из всей  компании,  принялся
шептать молитву.

Глава 2

Шестое полнолуние, 348

   - Как называется этот свинарник, Алек?
   - Реника, повелитель.
   В  политике  считалось  хорошим  тоном  позволить  черни  хотя  бы  разок
взглянуть  на  своего  нового  повелителя.  И  хотя,  объезжая  Баровию,  мы
останавливались не везде, мы уже успели побывать во многих  деревушках.  Это
часть моих обязанностей вызывала у меня чувство глубокого отвращения, по мне
так лучше копать рвы - все едино, разница только в том, что работа с  киркой
в руках не оплачивалась так хорошо, как мои поездки по стране. Я ведь помимо
всего прочего собирал со своих подданных налоги.
   - Заедем, пожалуй.
   Алек и двое трубачей пришпорили  коней  и  поехали  вперед,  оставив  нас
позади. Сегодня эта была наша четвертая остановка, день клонился  к  вечеру,
устали и люди, и лошади.
   Я, однако, не собирался ночевать в деревне, убедившись однажды,  что  для
здоровья безопаснее и приятнее было сделать привал в чистом  поле,  подальше
от вездесущих крыс (и прочих деревенских паразитов);  к  тому  же  следовало
держать моих воинов на расстоянии от ближайшей пивнушки, которая могла стать
серьезным препятствием нашему продвижению вперед. Я хотел покончить со  всем
как можно скорее и  не  намерен  был  потворствовать  их  неуемному  желанию
накачаться местным варевом.
   Впереди раздались звуки труб, возвещавших о моем прибытии. Алеку все  это
по-прежнему казалось забавным; может, потому,  что  в  любой  забытой  Богом
деревне, куда нас заносила нелегкая, жители ее каким-то  образом  умудрялись
вести себя абсолютно одинаково. Сначала испуг, затем робкое  любопытство,  и
наконец они выползали из своих лачуг, чтобы поприветствовать меня.  И  везде
без исключения находились маленькие оборванцы,  которые  тащили  мне  букеты
цветов. Мне на них было наплевать, но я принимал  их  жалкие  сорняки.  Если
матери надеялись, что я благословлю их отпрысков поцелуем или  одарю  медной
монетой, то их ждало горькое разочарование. Во  имя  долга  мне  приходилось
делать много ужасных вещей. Но пора бы им знать и пределы допустимого.
   В Ренике, по-видимому, давным-давно проведали  о  нашем  приближении.  На
этот раз дома  главной  улицы  украшали  гирлянды,  сплетенные  из  растущих
повсюду в Баровии диких цветов. Они валялись и на дороге, а с верхних этажей
на наши головы сыпался непрерывный  цветочный  дождь.  Несколько  музыкантов
выдували и выбивали из своих инструментов  нечто  похожее  на  торжественный
марш, без сомнения, славя  меня  и  мои  воинские  подвиги.  Все  оделись  в
воскресные костюмы и платья; некоторые были даже обуты.
   Из толпывыпихнули крошечную девчушку, только-только научившуюся ходить.
   Сжимая вмалюсеньком кулачке  букет  цветов,  она  топала  мне  навстречу,
стараясьсправиться  со  своими  непослушными  ножками.  Я  наклонился  вниз,
выхватилу нее цветы  и  поднял  их  высоко  над  собой,  кивнув  восторженно
кричащейтолпе. Да, народу собралось порядочно. Будет чем поживиться.
   Малышка осталась  на  месте  и  с  нерешительным  видом  засунула  в  рот
испачканный зеленым большой палец. Ее мать рванулась вперед и оттащила ее  в
сторону, чтобы я мог спешиться. В свою очередь, один из  трубачей  освободил
меня от этих легкомысленных цветочков, держа которые, я вряд ли мог  сделать
серьезное лицо, разговаривая с бургомистром. Алек придерживался мнения,  что
целью всех этих приготовлений как раз и было  создать  ситуацию,  в  которой
высокопоставленное лицо окажется в проигрыше, и тем  самым  умалить  чувство
его собственного достоинства.
   Бургомистр  завел  привычную  песенку,  желая  мне  крепкого  здоровья  и
всяческих благ. Обычно такие речи кончались приглашением на обед  или  ужин,
на которые я никогда не ленился ответить вежливым отказом. Если бы я их  все
принимал, то у меня было бы больше проблем  с  желудком,  чем  у  Рейнхольда
Дилисния.
   - А теперь, лорд Страд, я нижайше прошу вас оказать нам честь и разрешить
Ренике первой начать отмечать этот благословенный день, который  привел  вас
сюда, в любимую всеми нами Баровию.
   "Что? - подумал я. - День, когда я положил конец опустошительным  налетам
Дориана?"
   - По правде говоря, с Вашего разрешения,  я  осмелюсь  предложить,  чтобы
этот день стал национальным  праздником,  который  будут  отмечать  во  всех
уголках нашей страны.
   - О чем вы говорите, бургомистр?
   - Я умоляю вас удостоить ваших благодарных  подданных  чести  праздновать
ваш день рождения, мой господин. - Договорив, он взмахнул руками  и  по  его
сигналу толпа восторженно зашумела. Его лицо расплылось в широченной улыбке,
но когда все затихло, он вдруг заметил, что я мрачнее тучи.
   - Любопытно, бургомистр, вы собираетесь отмечать день, который  означает,
что я еще на один год приблизился к смерти.
   Лицо его вытянулось от внезапного шока.
   - О нет, мой господин! Это последнее, что я... что мы хотим пожелать вам!
   - Вот и прекрасно, так как я тоже не питаю ни  малейшего  желания  делать
этого.
   Сбитый с толку этим  неожиданным  поворотом  нашей  беседы,  он  заморгал
глазами, пытаясь сообразить, что ответить.
   - Деньги, бургомистр, - подсказал я ему, напоминая о цели своего  визита.
Буквально через мгновение принесли  и  передали  моему  казначею  деревянный
сундук с двумя железными замками. Он разложил складной стул  и  приступил  к
работе. Выбранный на эту должность за скорость,  знания  и  опыт,  он  очень
быстро завершил подсчеты и предоставил свой отчет.
   - Слишком мало, мой господин, - подвел он итог.
   Ничего нового, денег нигде не хватало.
   - Чересчур мало, - добавил он многозначительно.
   Я уставился на бургомистра.
   - Объясни.
   - Год выдался тяжелый, ваша светлость. Война вымотала нас...  урожай  был
плохой... много народа умерло. - Кое-кто в толпе утвердительно кивнул.
   - Ага, и поэтому ты носишь прекрасную золотую цепочку...
   - Должность обязывает, мой господин.  На  самом  деле  это  собственность
деревни.
   - И на твое пальто ушло столько чистой шерсти, что хватило  бы  на  целую
семью. Эти пуговицы из чистого серебра, верно?
   - Все это досталось мне в наследство от богатого, но смертельно  больного
родственника.
   - И какая из этих лачуг твой дом?
   Осознав, что сегодня явно не его день, он  нерешительно  указал  на  него
дрожащим пальцем, хотя я и так мог его видеть за милю отсюда. Совсем новое и
недавно покрашенное здание выделялось  на  фоне  остальных,  как  со  вкусом
одетая женщина среди своих неряшливых слуг.
   -  Хм...  Мое  положение  в  обществе   подразумевает,   что   я   должен
придерживаться определенного стандарта, чтобы при необходимости...
   - Опять за свое? - перебил его Алек.
   - Что?
   - Обкрадываешь народ и пытаешься обмануть его светлость?  -  проревел  он
ему в ухо.
   Толпа наблюдала за происходящим молча;  их  заострившиеся  лица  и  тощие
фигуры говорили о скудном питании и  годах  лишений  и  тяжелого  труда  без
праздников  и  отдыха.  Для  них  происходящее  было  редким   развлечением:
казалось, они все были просто прибиты к земле гвоздями.
   - Алек, - приказал я тихо.
   Вместе с казначеем и двумя воинами он пошел к дому бургомистра  и  открыл
входную  дверь.  Было  так  тихо,  что  я  отчетливо  слышал   пронзительные
испуганные  вскрики  и  звуки  погрома.  Поваренок  и   несколько   служанок
вывалились наружу и  бросились  наутек.  Мне  это  напоминало  переполох  на
птичьем дворе, когда приходит время жарить курицу к ужину.
   Наконец Алек вышел на улицу и объявил:
   - Неплохо он устроился.
   Бургомистр утопал в собственном поту. И за десять миль можно было почуять
исходившие от него волны страха.
   Казначей появился через минуту. Он и воины тащили свитки - отчеты о сборе
налогов в Ренике. Казначей принялся один за другим разворачивать  и  изучать
документы. Толпа восприняла его действия как колдовской обряд. Краем глаза я
увидел, как некоторые, уставясь на казначея, поспешно плевали через плечо.
   - Чересчур мало, - повторил он. - Он оставался верен себе из года в  год,
но по сравнению со своим предшественником в деле оказался непрофессионалом.
   - Но тогда были другие времена, - запротестовал бургомистр.
   - Я сделал скидку на уменьшение численности  населения,  болезни,  плохую
погоду, бедный урожай и недавнюю войну. Все равно чересчур мало.
   - Возможно, из жалости к людям ты просто снизил налоги,  чтобы  облегчить
их страдания, - пробормотал я.
   Он был не такой дурак, чтобы клюнуть на эту приманку. Он не согласился  с
ходу со мной, а нервно озирался по сторонам, с беспокойством  поглядывая  на
хранившую молчание толпу. От них он не получил никакой поддержки.
   - Лорд Страд, я... я признаю, что, возможно, напутал что-то с цифрами.  В
математике я не так силен, как мой отец, но я с радостью возмещу все убытки,
чего бы вы не пожелали.
   Я кивнул казначею.
   - Раздевайся, - приказал он.
   Бургомистр мигнул пару раз, смущенный этим странным приказом, но потом  в
голове у него прояснилось, и в глазах зажглось понимание.
   - Да, да, конечно. - Возмещение убытков начнется с его богатого наряда.
   Он сорвал с себя тяжелую золотую цепь - собственность деревни - и передал
ее  казначею,  затем  стянул  свое  яркое  пальто  и  жилет  с   серебряными
пуговицами. Груда одежды на столике росла, пока он не остался в одном нижнем
белье, которое ради соблюдения приличий ему  велено  было  не  снимать.  Его
бледное потное тело содрогалось от нервной дрожи, и выглядел он  жалким,  но
благодарным до умиления. Он готов был вынести какие угодно унижения, лишь бы
избежать обычной участи всех  воров  и  не  лишиться  внезапно  одной  руки.
Конечно, эта была старая традиция. Теперь законы издавал я.
   - На живот, - сказал казначей.
   Бургомистр сморщился и распластался на земле, предвкушая порку.  Пожалуй,
я и приказал бы выпороть его, если бы думал, что удары кнутом пойдут ему  на
пользу, но такое наказание не для воров, а для простых людей.
   Казначей повернулся к воинам.
   - Татра.
   Некто по имени Татра выступил  вперед.  Он  не  отличался  особо  высоким
ростом, но имел  необыкновенно  сильные  руки,  верный  глаз  и  никогда  не
отказывался ни от какой черной работы. Приблизившись,  он  медленно  вытащил
меч из ножен. Некоторые из крестьян  догадались,  что  произойдет  вслед  за
этим. Женщины прижали к себе детей и  отвели  глаза  в  сторону,  а  мужчины
подались вперед, чтобы лучше видеть. Никто не издал и звука.  Возможно,  они
знали, что бесполезно было пытаться его предупредить; но, скорее всего,  они
сочли нужным просто не вмешиваться.
   Все произошло очень быстро.  Толпа  только  глубоко  вздохнула  при  виде
хлынувшей фонтаном крови, когда голова отскочила от туловища. Татра  схватил
ее  за  волосы  и,  высоко  подняв  над  собой,  показал  народу.  Судя   по
предсмертному выражению мягкой задумчивости, бургомистр так до  конца  и  не
понял, что за удар обрушился на него сзади.
   Я откашлялся. Все глаза, кроме двух, обратились на меня.
   - Я надеюсь, что мои подчиненные  будут  честными  по  отношению  друг  к
другу, но в первую очередь по отношению ко мне. Налоги должны  собираться  и
сдаваться в государственную казну каждый год - все, до последней  монеты.  И
чтоб никаких отговорок.
   Не было нужды спрашивать, все ли им понятно;  было  ясно,  они  прекрасно
разобрались что к чему.
   - Вы вольны выбрать нового бургомистра согласно любым традициям, бытующим
в ваших краях. Но постарайтесь  найти  честного  человека,  не  то  придется
повторить все сначала на следующий год.
   Несколько мужчин, возможно, потенциальные  кандидаты  на  эту  должность,
сглотнули, еле сдерживая волнение.
   - Мой казначей  навестит  вас  через  неделю.  За  это  время  вы  должны
перепроверить свои отчеты и придумать, как возместить ту сумму, которую этот
болван забирал себе в течение многих лет. Будьте готовы.
   Отдав  указания  и  завершив  комедию,  мы  без   дальнейших   проволочек
отправились в путь.
   - Итак, четыре из четырех, - заметил Алек. - Начинает приедаться.
   - Еще как.
   - Но этот не похож на других со своей идеей отмечать день рождения.
   - Скорее день смерти, по крайней мере для него.
   - Парень с воображением.
   - Это ему не помогло.
   - Согласен, мой господин. - Он смахнул  с  плеч  и  с  макушки  несколько
цветочных лепестков.
   - Как называется следующий свинарник?
   - Ярвинак, повелитель.
   - Далеко?
   - Три или четыре мили отсюда, не  больше.  -  Он  посмотрел  на  медленно
катящееся на  запад  светило.  -  Успеем.  Ну  что,  выбьем  пять  из  пяти?
Сощурившись, я тоже взглянул на солнце и пожал плечами.
   - Почему бы и нет.
   Четвертое полнолуние, 350 - Отряд лорда Сергея  подъезжает  к  сторожевым
башням, ваша светлость, - выдохнул слуга,  задыхаясь  после  бега  вверх  по
лестнице.
   - Ладно.
   У меня не оставалось времени, чтобы сойтивниз, во двор замка. Конечно,  я
мог, привязав веревку к одной из башенок,спуститься из моего окна по стене.
   Это займет пару секунд, как выяснили мы сАлеком, забавляясь таким образом
одним летним днем. С другой стороны, одетя был для торжественной встречи,  а
не для спортивных соревнований, к тому жепадение с высоты пятидесяти  футов,
пусть и со страховкой, перепугает моих гостей и навредит моей репутации.  Да
и не стоило давать им понять, что сейчас мне не  до  них.  Поэтому  я  сломя
голову кинулся вниз по винтовой лестнице.
   С тех пор как золото и товары из деревень  потекли  рекой  в  замок,  его
реставрация пошла полным ходом. Ремесленники, плотники, каменщики  и  прочие
слетелись, как мухи на мед, готовые выполнять любые поручения. Я  никому  не
отказывал  и  щедро  оплачивал  их  ус