лось суровым. Темная прядь упала на глаза, но Дженн не отважилась ее отвести. Она просто сидела рядом и смотрела на Роберта.
     Дженн впервые видела его лицо безмятежным. Что же за жизнь он ведет, если заботы покидают его только во сне?
     Сейчас, когда Дженн смотрела на него с такого близкого расстояния, перед ней был совсем другой человек, непохожий на того, кто спас ее от гильдийцев ненастной ночью в Шан-Моссе. Тогда он был внушающим трепет воином, привыкшим командовать и вполне довольным и собой, и всем миром. По крайней мере, таким он казался. Однако даже тогда Дженн чувствовала за этой внешностью что-то еще. То, на что он намекал, но так и не произнес вслух... Теперь же все стало много хуже. Теперь он вовсе не желал с ней разговаривать. А Дженн так многое нужно было у него спросить, так многое обсудить! Были вещи, которые понял бы только он. Все остальные могли только полагаться на ее слово. Роберт же... Он спорил с ней, ловил на противоречиях, заставлял думать. Всего, чего она достигла, она достигла благодаря ему, а теперь, когда она так нуждается в нем, он полностью отгородился, полностью изгнал ее из своей жизни.
     И все же ответственность за то, чем стала Дженн, целиком лежит на Роберте. Он спас ей жизнь, обнаружил ее колдовскую силу, вернул к отцу, которого она никогда не знала. Ее жизнь до этого казалась Дженн теперь лишь смутным сном, историей, которую ей кто-то рассказал, историей вроде тех, что она когда-то так любила собирать. Да случилось ли все это на самом деле? Если бы он тогда не встретился ей в лесу, была бы она теперь бродячей сказительницей, повествующей случайным слушателям о приключениях графа Данлорна, вместо того чтобы хранить его секреты?
     Если бы он только поговорил с ней, улыбнулся, засмеялся... Ведь она может ему помочь, в этом Дженн не сомневалась. Однако Роберт ее помощи не хочет. Он просто желает, чтобы его оставили в покое, чтобы ему не приходилось постоянно натыкаться на это назойливое напоминание...
     Дженн вздохнула и переменила позу. Хотя ее движение было легким, его оказалось достаточно, чтобы разбудить Роберта. Его глаза открылись и сразу уставились на Дженн, хоть он и не пошевелился.
     Сердце Дженн бешено заколотилось. Сейчас он снова начнет ее отчитывать, заставит ее почувствовать себя идиоткой. Но... но на этот раз в его глазах не было раздражения. Дженн показалось, что она падает в бездонную зелень его глаз. Роберт ничего не сказал. Он просто смотрел на Дженн, словно впервые ее увидел.
     Дженн судорожно сглотнула, заставляя себя заговорить. Нужно сказать что-нибудь безразлично, что именно. Молча выносить этот пригвоздивший ее к месту взгляд было слишком трудно.
     - Я как раз думала, - прошептала она, - о тех историях, которые я раньше рассказывала про графа Данлорна. Мне больше всего нравился рассказ о битве на садланийской границе. Твой отряд в узкой долине окружили превосходящие силы врага. Воины отступали и уже были готовы обратиться в бегство, когда ты повернул коня и повел их в атаку. Воодушевленные твоей отвагой, они кинулись в бой. Враг был разбит, а ты превратился в героя.
     - Это было случайностью, - рассеянно пробормотал Роберт, все еще не отводя глаз от Дженн. - Просто конь понес, а я не смог его остановить.
     - Это не важно. - Сердце Дженн все еще продолжало колотиться. - Да я тебе и не верю.
     - Почему? - В голосе Роберта прозвучала грустная насмешка над собой. - Потому что это именно такая глупость, которой от меня и следовало ожидать?
     Дженн хотела улыбнуться, но мускулы не слушались ее. Что это на нее нашло?
     - Ты выиграл битву, разбил садланийцев на их собственной земле. Только это и имеет значение. Все же остальное...
     - Соответствует действительности. - Роберт медленно протянул руку и коснулся щеки Дженн. Прикосновение было легким, как дуновение летнего ветерка. Дженн замерла, внезапно охваченная ужасом. Словно почувствовав ее страх, Роберт наклонился вперед и сжал ее лицо в ладонях.
     - Почему ты оказалась здесь?
     - Я... - выдохнула Дженн, и Роберт поспешно выпустил ее и поднялся с кресла.
     - Тебе не следовало тут появляться, и ты это знаешь. Вовсе не было необходимости помогать Розалинде лично. Твои воины достаточно умелые. Тебе не следовало рисковать жизнью даже ради помощи королеве.
     - Ты на моем месте сделал бы то же самое. - Дженн втянула в себя воздух, ее страх неожиданно превратился в гнев. Девушка поднялась на ноги. - Да ты и сделал не меньше.
     - Но я солдат, Дженн. Ты же, как предполагается, леди. - Роберт отвернулся к камину и, опустив голову, стал греть руки у огня. - Ты уедешь отсюда завтра, как только стемнеет. Мика проводит тебя домой.
     - А что насчет королевы?
     - Я отправлю ее за пределы Люсары. Я ведь обещал помочь ей, не так ли? В конце концов, выбора ты мне не оставила.
     Резкий ответ уже вертелся у Дженн на языке, но она сдержалась. Так вот в чем дело? Поэтому он и ведет себя так жестоко?
     - Прости меня, Роберт.
     Его глаза блеснули в лунном свете.
     - Простить? За что? За то, что ты вынудила меня нарушить клятву, данную королю? Ох, об этом можешь не беспокоиться. В конце концов, из-за этой клятвы я позволил умереть своему дяде, позволил Селару растерзать мою страну. Так что ты не сделала ничего такого, из-за чего следовало бы тревожиться.
     Роберт отошел от камина, взял со стола кувшин с вином, наполнил кубок и осушил его одним глотком.
     - Я хочу, чтобы завтра к вечеру тебя не было в Данлорне. Ты меня слышишь?
     Дженн ничего не ответила. Какой-то голос в глубине души говорил ей, что следовало бы рассердиться, но она не прислушалась. Вместо этого Дженн широко раскрыла глаза, взглянула на Роберта колдовским зрением и увидела то, что однажды уже видела в Элайте. Да, тварь была на месте и все так же грызла Роберта. Только теперь она стала гораздо больше, гораздо сильнее и злее. Сгусток тьмы, полный скверны и пожирающий Роберта изнутри. Неужели он все еще ее не видит? Не осознает, что с ним происходит?
     Дженн сглотнула и тихо заговорила, стараясь не раздражать Роберта:
     - Что произошло в Марсэе? Нашел ты Айн?
     - Айн мертва. Я не смог ее спасти. - Слова падали в тишине комнаты, как камни, отдаваясь эхом от резных панелей.
     - Мне очень жаль.
     Роберт поднял на Дженн глаза:
     - Мне тоже. Я ее убил. Она попросила меня об Избавлении, и я не мог отказать.
     Дженн подошла к столу и встала рядом с Робертом.
     - Мне действительно жаль. Я знаю, что она для тебя значила.
     - Ее кое-кто стерег. Еще один из тех, кто был похищен одновременно с тобой.
     - Кто?
     - Кейт Кемпбелл. - В тихом голосе Роберта прозвучала горечь, только теперь она была вызвана не Дженн, а им самим.
     - Где он теперь?
     - На небесах, надеюсь. Его я тоже убил. Удачный получился денек.
     - Ох, Роберт, пожалуйста, не надо! - Дженн коснулась его руки, но Роберт отстранился.
     - Если подумать, то я мог бы спасти десятка два жизней, если бы не вернулся в Люсару. Забавно, правда? Так многие видят во мне надежду страны. Действительность говорит о том, что они просто слепы.
     - Прекрати! - Дженн снова взяла его за руку, на этот раз более решительно. Роберт мог высвободиться, но не сделал этого. Когда через мгновение он заговорил снова, в его голосе не было горечи. Его словно окутало спокойствие такое же затишье, какое бывает в оке урагана. Дженн почувствовала дурноту.
     - Разве ты не замечаешь закономерности? Все эти похищения... Ты, Кейт Кемпбелл, племянник МакГлашена. У Кейта тоже была колдовская сила. Все похищенные дети из знатных родов, наделенные силой; похоже, в них было что-то особенное, что-то, что их выделяло. И в похищениях была замешана Валена. Айн говорила о демоне, который захватил ее и мучил. И то несущее зло присутствие, которое ты ощутила весной. Демон. Айн сказала, что я его враг, Дженн. А чем оказываешься ты? Его союзницей? Почему он просто оставил тебя в Шан-Моссе? Он должен был знать о твоих способностях, как знал обо всех вас. Я думаю, что поэтому вы и были похищены. А тебя он искал специально, наверное, знал, что ты станешь его союзницей.
     - Тогда, - задыхаясь, прошептала Дженн, - он знал бы и о том, что ты его враг. Только... ты старше меня, старше всех, кто был похищен, так что...
     - Он или не мог захватить меня, потому что я был старше, или не ожидал, что я окажусь... мною. Может быть, он похитил остальных мальчиков, надеясь, что среди них окажется его враг? Как же тогда он должен быть разочарован! А мы оказываемся в очень интересной позиции, не так ли? Он знает о пророчестве. Он знает, кто ты и чем ты являешься, но ничего не предпринял в отношении тебя пока. С другой стороны, он должен знать, что я существую, - кто иначе мог вырвать Айн из его когтей? - и все же ему неизвестно, кто я такой. А теперь ты еще и пообещала встать в Круг... Как бы то ни было, все оказывается именно так, как сказал Ключ. Ты Союзнца, я Враг. Мы противники. Тебе не кажется это забавным?
     - Да, чрезвычайно! - бросила Дженн и вырвала руку. - И что же ты собираешься делать?
     - Ничего. Разве от меня что-то требуется? В конце концов, я ничего не предпринимал весь последний год, а события происходили все равно. Если я нужен демону, он может найти меня сам. А в остальном? Мне теперь все равно.
     Дженн стояла на прежнем месте; взгляд Роберта больше не завораживал ее. Ей хотелось снова коснуться его, попытаться смягчить эту глубоко укоренившуюся боль - но ведь он никогда ей ничего подобного не позволит, это она прочла в его взгляде. Роберт влек к себе девушку и одновременно отталкивал. Упрямство до конца...
     Дженн мягко сказала:
     - Ты не мог не помочь Розалинде. Клятва на верность королю это и клятва королеве и наследнику. Ты поклялся защищать их всех. То, что тебе придется защищать одних от других, ничего не меняет. Ты поступил бы точно так же, если бы меня здесь не было.
     - Да, - кивнул Роберт.
     - Тогда почему я вызываю такой твой гнев?
     - Гнев? - Роберт коротко и невесело рассмеялся и снова налил себе вина. - О, я вовсе не гневаюсь, Дженн. Поверь, в гневе я выгляжу совсем не так.
     - Но чего ты боишься? - Вопрос вырвался у Дженн невольно, и она тут же пожалела о сказанном.
     Когда Роберт снова взглянул на девушку, на его лице были написаны горечь и отвращение к себе; черты его так исказились, что Дженн снова захотелось утешить его. Но потом Роберт улыбнулся отвратительной злобной улыбкой.
     - Чего, черт возьми, я, по твоему мнению, могу бояться, ты, дура?
     Дженн отступила на шаг, дрожа как лист. Разговаривать с ним бесполезно. Он не хочет видеть ее здесь. Она заноза в его плоти, она вовлекает его в события, от которых он предпочел бы остаться в стороне. Теперь, даже невозможно поделиться с ним догадкой о том, что Узы это способность к мысленной речи на расстоянии. Он и слушать не станет. Он захлопнул дверь перед ее носом и никогда ее не откроет.
     - Мне жаль, Роберт, - пробормотала Дженн, продолжая пятиться и с трудом сдерживая слезы. Нет, такого удовольствия она ему не доставит! - Мне действительно жаль жаль, что я повстречала тебя в Шан-Моссе, что я оказалась колдуньей, что причинила тебе так много беспокойства. Мне жаль, что я явилась сюда и все тебе испортила. Мне... мне жаль!
     С этими словами Дженн кинулась к потайной двери. Роберт окликнул ее, но девушка не остановилась. Ничего больше слышать она не желала. Дженн упала на свою постель, зажмурилась и сделала несколько судорожных вдохов. Нет, дать себе волю она не могла. Еще столько предстоит сделать... Позже да, она выплачется, но это будет позже, много позже. А сейчас нужно уснуть. Забыть Роберта и уснуть.

***

     Почему он пытался остановить ее, после того как потратил целый час, чтобы наверняка избавиться?
     Когда дверь захлопнулась за Дженн, Роберт опустил голову и глубоко вздохнул. Ничего хорошего разговор ему не принес. Нож все еще оставался в ране и только вонзился глубже, когда Роберт увидел выражение лица убегающей девушки. Рана была не менее болезненна, чем та, которую он сам нанес Дженн.
     Роберт отошел от стола и открыл сундук у окна. Перед ним лежал все еще завернутый в ткань руками Дженн серебряный стержень, который он нашел в пещере. Роберт вынул его, развернул ткань и поднес стержень к свету.
     Со вздохом, вернув его в сундук, Роберт вытащил две карты и развернул их на столе. Одним взмахом руки он зажег еще три свечи и в их свете принялся рассматривать карты.
     Работа. Вот единственное лекарство, единственное спасение. Нужно продолжать работать. Итак, сейчас перед ним одна задача: как легче всего спрятать королеву?

ГЛАВА 16

     К тому времени, когда Нэш в сопровождении Форбеса добрался до ставки короля, лагерь был уже полностью оборудован. Дюжина шатров окружала один самый большой; в темноту уходили ряды лагерных костров, и в их неровном свете были видны солдаты, занятые едой или приготовлениями к ночлегу. Дым облаком стоял над лагерем; раздавались команды офицеров, ругань, смех. Нэш разглядел значки, по крайней мере, двух десятков владетельных лордов, не говоря уже о большом отряде гильдийцев.
     Охота на колдунов? Для этого Селар призвал его обратно? Значит, все уже началось?
     Форбес по дороге сказал, что произошли некоторые события, но отказался сообщить подробности. Сейчас, спешившись перед одним из шатров, Нэш не мог не заметить, с какой опаской смотрят на него придворные и какая тяжелая тишина повисла при его появлении.
     - Вам приказано ждать внутри, советник. - Форбес откинул полотнище у входа и жестом предложил Нэшу войти. Тот оказался в шатре, служившем, по-видимому, приемной; никакой мебели тут не было, лишь посередине заляпанного грязью ковра чадила жаровня. Никого больше в помещении не оказалось.
     Все было совсем не так, как ожидал Нэш. А если Селар приказал привезти его, только чтобы арестовать за колдовство, то почему его до сих пор не заковали в цепи?
     Что ж, раз надо ждать, пока все прояснится, значит, он будет ждать.

***

     Северный ветер хлопал полотнищем шатра все громче. Давно наступила ночь. Нэш мог слышать только далекие голоса и изредка топот стражи, обходившей лагерь. Наконец, как раз когда в полночь сменились часовые, снова появился Форбес. Повинуясь его повелительному жесту, Нэш последовал за ним к другому, большему шатру. Слуга открыл перед ним дверь, но сам остался снаружи.
     Селар ждал Нэша.
     Он развалился в высоком кресле, похожем на трон. На короле была парадная одежда, мантия спадала с его плеч и лежала на полу синим озером. Светловолосую голову охватывал золотой обруч короны, в руке Селар держал усыпанный драгоценными камнями кубок. В сиянии свечи кровавыми огнями вспыхивал рубин перстня на большом пальце правой руки. Казалось, король готов к торжественному приему чужеземного посла.
     Но даже вся эта роскошь не могла скрыть от Нэша темные круги под глазами, посиневшие губы и болезненную бледность Селара. Он был нездоров, но его мучила болезнь духа, а не тела. Селар все еще обладал абсолютной властью, но лишился воли, необходимой для ее применения. Перемена была такой неуловимой, что окружающим понадобились бы недели, а то и месяцы, чтобы ее заметить. Селар подошел близко очень близко к краю пропасти.
     Не беспокоясь о соблюдении этикета, Нэш просто поклонился и, опустив голову, стал ждать.
     Селар наверняка намеренно так долго томил его в пустом шатре, чтобы заставить почувствовать всю неопределенность будущего.
     - Мне следовало казнить вас.
     Слова прозвучали тихо, но отчетливо. Может быть, Селар и подошел к краю пропасти, но ум его работал все так же ясно.
     Нэш выпрямился и скрестил руки на груди.
     - Зачем? - Губы Селара еле двигались. - Зачем вы признались мне?
     - Чтобы лучше служить вам, сир.
     Селар взмахнул рукой, и содержимое кубка выплеснулось на ковер.
     - Меня вы этим не купите, Нэш, - прошипел он. - Мне нужна, правда, будьте вы прокляты, правда, иначе я прикажу вас казнить. Стража ждет за дверью. Одно мое слово и ваша голова слетит с плеч прежде, чем вы успеете произнести любое свое мерзкое заклинание!
     Нэш не пошевелился, не посмел. Положение было таково, что Селар вполне мог с успехом осуществить свою угрозу.
     - Что мне сказать?
     - Зачем вы мне признались? Чего хотели от меня? - Селар повысил голос, но в его глазах Нэш прочел старательно скрываемый страх.
     - Сир, - твердо произнес Нэш, - я уже сказал вам правду. Однако вы не хотите слышать ее, и поэтому я умолкаю.
     - Правду? - бросил Селар. - Вы действительно думаете, что я поверю, будто вы открыли мне секрет, который хранили всю жизнь, чтобы лучше мне служить? Я не дурак, Нэш. Не обращайтесь со мной как с глупцом.
     - Если бы я считал вас глупцом, сир, я не стремился бы так служить вам. - Нэш постарался, чтобы в голосе его не было дрожи, а дыхание не ускорилось, и продолжал смотреть в лицо Селару. Нужно казаться искренним, покорным, услужливым...
     Селар долго смотрел на него, потом медленно поднялся на ноги. Нэш разглядывал его профиль, пока король наливал себе вина и жадными глотками пил. Что последует теперь, когда первая вспышка гнева миновала?
     - Так вы хотите мне служить?
     - Да, сир.
     - Так же, как служили раньше?
     - Да, сир.
     - И только?
     - Это все, на что я способен, сир. Селар хрипло рассмеялся:
     - Ах, до чего же вы смиренны! Но не думайте, что меня так легко одурачить. Я не удержался бы на троне, если бы позволял людям, подобным вам, водить меня за нос. Разве вы признались мне не из-за того, что не хотите позволить людям Вогна схватить всех ваших дружков? Вы рассчитываете привлечь меня на свою сторону, чтобы защитить ваших сообщников-колдунов. Ведь все дело в этом, не так ли?
     Нет, Селар далеко не глуп.
     - Сир, мое желание ограничить рвение Вогна касается только тех, кто был бы обвинен напрасно. Насколько мне известно, в Люсаре нет других колдунов.
     - Это, - бросил Селар, - наглая ложь! С чего это вы вдруг стали так заботиться о людях! Колдуны существуют. История в Килфедире доказывает это.
     - Но Осберт клянется, что все это чепуха.
     - Вы могли уговорить его так сказать в обмен на какую-то услугу.
     - Сир, Осберт, как вы, несомненно, знаете, очень предан долгу. Его долг, как и долг любого гильдийца, священный долг избавить страну от колдунов. Гильдия занимается этим со времен битвы при Алузии.
     На лице Селара заиграла лицемерная улыбка.
     - Тогда что делаете в рядах Гильдии вы, колдун, признавшийся в своем грехе?
     - Где еще я смог бы лучше служить своему королю, сир? Селар расхохотался, осушил кубок и снова его наполнил.
     Потом он пересек шатер и остановился перед Нэшем.
     - Ваши ответы заготовлены заранее, ведь верно? Вы знали, что такой вопрос я вам задам, как и все остальные. Я дал вам достаточно времени, чтобы все обдумать. И мой гнев оставляет вас таким спокойным... Любой другой человек в стране трясся бы от ужаса, но только не вы. В чем причина? В вашей колдовской силе? Или вы просто так высокомерны, что не считаете нужным бояться?
     Нэш сделал глубокий вдох. События развивались не так уж благоприятно.
     - Сир, я знаю, что мое признание было для вас ужасным потрясением, но клянусь вам: я сказал правду. Мое единственное желание служить вам всеми силами.
     Селар поднял брови.
     - Так вы твердите. Однако мне интересно: как далеко вы готовы зайти в своем служении? Будете ли вы служить мне в любом деле, невзирая на последствия?
     - Если только в этом не будет угрозы вам лично, сир.
     - Даже если то, чего я потребую, пойдет вразрез с вашей присягой Гильдии?
     Ах, вот она, ловушка! Селар тоже имел время подготовиться к этому разговору. Если Нэш ответит "да", Селар скажет, что не может доверять клятвопреступнику. Если ответит "нет", тем более Селар не станет ему доверять. В любом случае Нэш проигрывает.
     Он должен рискнуть. У него есть единственный шанс, от которого все зависит. Нэш опус