осенило: католик-испанец  ни
за что не нарядился бы дьяволом!
   - Кто вы? - спросила озадаченная Бесс.
   - А разве вы еще не поняли, моя маленькая монахиня?
   Бесс вспомнила, как когда-то на маскараде оделась монахиней, и  в  ее
душе  шевельнулась  пугающая  догадка.  Протянув  руку,  она  сорвала  с
партнера маску. На нее смотрели холодные голубые глаза лорда Толбота. Не
желая терять самообладания, Бесс подавила гнев.
   - Маска вам ни к чему. Вы и  без  нее  -  точная  копия  Люцифера!  -
усмехнулась она.
   - Знаю, - отозвался Толбот. Его смуглое лицо резко контрастировало  с
ярким камзолом. Зубы  казались  ослепительно  белыми,  на  губах  играла
надменная улыбка.
   Танцуя,  Бесс  внезапно  осознала,  что  ее   партнер   на   редкость
привлекателен. Толбот принадлежал к древнему аристократическому роду,  и
это проглядывало во всем его облике. Держась с врожденным  достоинством,
он только казался надменным.
   - Я очень рад,  что  ее  величество  назначила  вас  фрейлиной.  Двор
Елизаветы будет несравненным, если она окружит себя такими красавицами.
   Бесс сразу заметила, что ее давний знакомый приобрел светский лоск  и
шарм, стал более галантным и утонченным. Однако  своеволие  и  деспотизм
делали его опасным, хотя именно эти  качества  непреодолимо  притягивали
Бесс.
   - Скажите, милорд, каким должен быть придворный - умным  или  глупым?
Толбот усмехнулся:
   - Уверяю вас, при дворе нет недостатка ни в тех, ни в  других.  -  Он
пристально  посмотрел  на,   собеседницу.   -   Ее   величество   весьма
проницательна, если окружила себя такими преданными  друзьями,  как  вы,
леди Кавендиш.
   Одна мелодия сменилась другой,  и  Бесс  вдруг  осознала,  что  стоит
посреди бального зала. Она попыталась уйти, но Толбот сжал ее руки.
   - Милорд, мне нельзя танцевать - я в трауре.
   - Но на вас костюм морской нимфы!  Бесс,  вы  вдовеете  больше  года.
Траур давно закончился.
   - Для меня траур продолжится дольше, чем предписано  обычаями.  Он  в
моей душе!
   Толбот смерил молодую женщину недоверчивым взглядом: он  помнил,  что
муж Бесс оставил ей огромные долги.
   - Кавендиш был на двадцать лет старше вас. Я всегда  считал,  что  вы
вышли за него...
   - Только из-за денег? - возмутилась Беес. -  Стало  быть,  весь  двор
потешается надо мной, милорд Дьявол?
   - Я имел в виду совсем другое. Прошу меня  простить,  Бесс.  Ведь  мы
знакомы так давно. Мне очень жаль, но я и понятия не имел, что  это  был
брак по любви.
   - Вы никогда не чувствуете себя виноватым, - заметила Бесс. - К  тому
же вам не понять, что такое стесненные обстоятельства!
   - А вот тут вы ошибаетесь, Плутовка. - "Я давно и безнадежно мечтаю о
вас", - мысленно добавил Толбот, пытаясь подавить желание.
   Бесс так и не поняла, что он имел в виду.  Разозлившись,  она  готова
бьиа влепить Толботу пошечину. Внезапно Бесс охватила дрожь.  Ее  сердце
неистово забилось, кровь застучала в  висках.  Впервые  за  четырнадцать
месяцев она почувствовала себя живой!
   Потом   Бесс   показалось,   будто   ее   окатила   ледяная    волна.
Привлекательность Толбота неотразимо действовала на нее.
   - Чтоб тебе провалиться, Толбот! - воскликнула она и бросилась прочь.
   У стен большого зала ей пришлось  пробиваться  сквозь  густую  толпу:
гости стояли плечо  к  плечу.  Возле  двери  Бесс  столкнулась  с  сэром
Уильямом Сент-Лоу, беседующим со стражниками.
   - Позвольте проводить вас, леди Кавендиш? - учтиво предложил он.
   Бесс с облегчением взяла его под руку. "Синтло", - пробормотала  она,
вспомнив прозвище капитана, придуманное Елизаветой. -  Именно  вас  я  и
искала.

Глава 25

   31  декабря  Джордж  Толбот  явился  на  аудиенцию  и  сразу  же  был
препровожден в кабинет королевы. Елизавета сидела за письменным столом.
   - Ну где же вы пропадали, милорд Толбот? Он усмехнулся:
   - Рад видеть вас, мадам. Если верить вашим  словам,  вы  не  в  силах
обойтись без меня!
   - Напротив! Зачем вы сдались мне теперь, когда я стала королевой?
   - Дайте подумать... Скорее всего вам нужен не я, а мое состояние.
   - С какой стати?
   - Мне  известно,  что  казна  пуста.  Виной  тому  недавняя  война  с
Францией, назревающая война с Шотландией и пышная  церемония  коронации,
затеянная вами.
   Елизавета засмеялась:
   -  Ты  негодяй,  Толбот,  из  тебя  никогда  не   выйдет   настоящего
придворного, но, черт побери, ты  прав,  Старик!  Только  ты  не  знаешь
самого  главного:  коронация   не   состоится,   если   мы   не   найдем
епископа-католика, который отважится провести церемонию.
   - Все отказались?
   - Да, чтоб им пусто было!
   - Я немедленно пошлю за Оглторпом, епископом Карлайла.
   - Думаешь, он согласится?
   - Пусть только попробует отказаться! Графу Шрусбери он обязан жизнью!
   - Спасибо, милорд, я воспрянула духом. Сесил совсем сбился с ног. Как
дела у Шрусбери?
   - Отец хворает. Мне приходится исполнять обязанности лорда-наместника
и вершить правосудие. Такая ноша ему уже не по плечу.
   - Сожалею, Джордж, но тебе придется занять  и  место  отца  в  тайном
совете.  Я  разогнала  сорок  советников,  служивших  Марии.  Мне  нужны
надежные люди.
   - Как вам угодно! Может, прикажете подметать полы языком?
   Елизавета усмехнулась. Ей нравилась непринужденность Толбота, к  тому
же он не брезговал крепкими выражениями, как и она сама.
   - Знаю, Джордж, ты - редкое сокровище, и самый предприимчивый человек
в стране. Но ты не сумел бы управлять своей обширной империей, не будь у
тебя целой своры помощников и управляющих.
   - Все дело в том, что я сам выбрал их, обучил и теперь держу в ежовых
рукавицах. Советую и вам сделать то же  самое,  ваше  величество.  Сразу
берите быка за рога.
   - Наконец-то ты обратился ко мне как  подобает,  негодяй!  Значит  ли
это, что ты оплатишь церемонию коронации?
   - Я поговорю с Полетом, - уклончиво ответил Толбот. - В  казначействе
хаос, казна пуста. В подчинении у  Полета  состоят  одни  болваны,  ваше
величество.
   - Я оставила Полета на посту казначея только потому,  что  он  служил
еще моему отцу, но последую твоему совету и разгоню  остальных  служащих
казначейства. Что еще скажешь?
   - Леди Кавендиш задолжала казне пять тысяч фунтов.  Вы  поступили  бы
великодушно, простив ей этот долг.
   - Но ты же сам сказал, что казна пуста.
   - Ваше величество, Бесс Хардвик - ваша подруга. Кавендиш  оставил  ее
не только с шестью детьми, но и без гроша. Она загнана в угол. Велите ей
выплатить не пять тысяч, а только одну, и я  оплачу  вашу  коронацию.  -
Толбот знал Елизавету как свои пять пальцев. Он понимал,  что  остальные
четыре тысячи  она  спишет  на  счет  пышной  церемонии,  и  это  вполне
устраивало Толбота. Бесс ни за что не согласилась бы принять  деньги  от
него.

***

   На протяжении следующих двух недель Бесс удалось перевести дух:  лорд
Толбот перестал открыто преследовать ее. Даже в личных покоях  королевы,
куда допускались лишь немногие приближенные, он не флиртовал  с  Бесс  и
воздерживался от пикантных намеков. Толбот всегда обращался к ней  "леди
Кавендиш" и выказывал глубокое почтение.
   Но на балу, скрывая лицо  под  маской,  или  столкнувшись  с  Бесс  в
уединенном уголке Вестминстерского дворца, он вел себя совсем иначе. Его
голос становился страстным и хриплым, Толбот подходил к Бесс вплотную  и
завладевал ее рукой. Однажды он даже провел ладонью  по  ее  волосам.  А
когда Бесс отпрянула, Толбот порывисто обнял ее.
   - Бесс, не избегай меня. Я не сдамся так просто.
   - Что вам угодно, лорд Толбот? - в отчаянии спросила она, когда он  в
третий раз застал ее в пустой гостиной.
   - Мне угодно стать твоим любовником.
   Его прямота шокировала Бесс. Голубые глаза Толбота  пылали  желанием.
Она тотчас увидела это, и  у  нее  подкосились  колени.  Не  давая  Бесс
опомниться, он впился в ее губы так требовательно, что она  окончательно
ослабела и уже не пыталась вырваться. Поцелуй длился долго, а  Бесс  все
не могла прийти в себя.
   - Нет! - вдруг выкрикнула она и ударила кулаками в грудь  Толбота.  С
таким же успехом Бесс могла бы колотить по каменной стене дворца. Толбот
излучал неуемную мужскую силу и страсть. "Как Кавендиш! -  вдруг  поняла
она. - Значит, вот в чем дело!"
   - Ты когда-нибудь думала о том, что я  испытываю  к  тебе?  Бесс,  ты
вскружила мне голову!
   Она задыхалась. Его жаркий взгляд  обжигал  ее  пышную,  взволнованно
вздымающуюся грудь. Бесс опасалась, что Толбот сорвет с нее одежду.
   - По-моему, для тебя я ничем не лучше уличной потаскухи! -  в  ярости
закричала она.
   Толбот  удивленно  уставился  на  нее:  слова  Бесс  стали  для  него
откровением. Платя за  ласки  уличных  потаскух,  он  чувствовал  полное
равнодушие.
   - Бесс, я отношусь к тебе с глубоким уважением и питаю к  тебе  самые
чистые, возвышенные чувства. - Заметив страх  в  ее  глазах,  он  нехотя
разжал объятия. - Я совсем не хочу, чтобы ты боялась меня.
   Он вышел из комнаты, и Бесс поняла, что действительно испугалась.  Но
боялась она не пылкого лорда Толбота, а самое себя. Ее пугала страсть, с
какой она отзывалась на мужскую силу!
   После этого случая Бесс не встречалась с Толботом  наедине,  но  и  в
присутствии посторонних он не сводил с  нее  жадных  глаз.  Хотя  Толбрт
держался на расстоянии, мысли о нем  неотступно  преследовали  Бесс.  Ко
всему  прочему  он  начал  ей  сниться,  и  эти  сны  были   более   чем
соблазнительными!

***

   Ночные балы, затягивающиеся до рассвета, продолжались до  самого  дня
коронации. 14 января  Елизавета  устроила  шествие  по  улицам  Лондона.
Впечатляющую кавалькаду составила стража королевы, офицеры  кавалерии  и
пэры верхом на лошадях. Сама Елизавета сидела под балдахином в мантии из
золотой и серебряной парчи, отороченной  горностаем.  За  ней  следовали
фрейлины и придворные дамы, облаченные  в  малиновый  бархат  с  золотой
отделкой.
   Вдоль всего пути, на помостах, сооруженных по такому случаю,  люди  в
пестрых костюмах образовывали живые картины. Глашатаи подавали сигнал  о
приближении королевы и стихами поясняли смысл картин. Все было продумано
с таким расчетом, чтобы пробудить в народе уважение  к  новой  королеве.
Дети  дарили  Елизавете  цветы,  а  она   благосклонно   принимала   их,
вслушиваясь в нестройные возгласы: "Да здравствует королева!"
   На следующий день в Вестминстерском аббатстве  состоялась  коронация.
Томительные пять часов Елизавета  провела  перед  алтарем:  ее  окропили
мирром, увенчали  короной  и  надели  кольцо,  символизирующее  связь  с
народом. Медные трубы возвестили, что Елизавета стала королевой  Англии.
После того как пэры принесли ей присягу, началось богослужение  в  честь
коронации.
   Затем королева Елизавета со скипетром и державой в  руках  прошла  по
длинным коридорам до зала, где были  накрыты  пиршественные  столы.  Она
покинула зал только после полуночи. Все придворные буквально валились  с
ног. Королеве нездоровилось.
   Целых две недели встревоженные Робин Дадли, Сесил, Толбот,  Сент-Лоу,
Кэт Эшли и фрейлины не  покидали  личных  покоев  Елизаветы.  Бесс  была
убеждена, что королеве необходим  только  покой.  Весь  месяц  Елизавета
развлекалась,  наслаждаясь  всеми  удовольствиями,  какие  только  могла
предложить жизнь, - об этом блаженстве она мечтала с детства.
   Из-за болезни королевы пришлось перенести открытие  парламента,  чему
Бесс была несказанно рада.
   Задержка работы парламента означала, что билль о выплате  пяти  тысяч
фунтов будет подписан еще не скоро. Бесс знала,  что  ей  дарована  лишь
краткая  передышка,  и  все-таки  радовалась  недолгому  избавлению   от
беспокойства.
   1 февраля королева поднялась с постели, вновь полная сил и решимости.
Фрейлины поняли, что Елизавета выздоравливает, когда она опять принялась
сквернословить.
   - Черт возьми, вчера ночью я ни на миг  не  сомкнула  глаз!  Какой-то
сукин сын стучал прямо у меня над ухом. Немедленно разыщите его - я сама
повешу его за достоинство! - Елизавета повелительно взмахнула  рукой.  -
Ступайте! Этому мерзавцу место в собачьей конуре!
   Молодая Леттис Ноллис растерялась.
   - Да нет, не вы! Леди Кавендиш умеет обращаться с мужчинами: она  так
же вспыльчива, как и я. Бесс, задай этому ублюдку хорошую трепку за  то,
что стучал среди ночи!
   Сдержанно улыбнувшись, Бесс  подобрала  юбки  и  поспешила  исполнить
приказание  королевы.  Поднявшись  этажом   выше,   она   с   удивлением
обнаружила, что комнаты над спальней королевы занимают Генри,  муж  Мэри
Сидни, и Амброуз Дадли. Вчера ночью их навестили Китти, сестра Амброуза,
и другие отпрыски семейства Дадли. Бесс и в голову не пришло ссориться с
семьей фаворита Елизаветы: пусть Робин сам разбирается со своими шумными
братьями и сестрами.
   Она уже направилась к лестнице, как вдруг словно из-под  земли  перед
ней вырос Толбот.
   - Бесс, нам надо поговорить.
   - Нет! Нам нечего сказать друг другу. - Она метнулась к  лестнице,  и
ее сердце беспокойно забилось,  словно  она  встретила  не  человека,  а
хищного, опасного зверя.
   На бегу Бесс оглянулась, оступилась и  покатилась  вниз.  У  подножия
лестницы она схватилась за подвернутую ногу.
   Толбот мгновенно оказался рядом.
   - Черт побери, почему ты избегаешь меня, Бесс? - Он сел на ступеньку,
осторожно усадил ее к себе на колени и с тревогой вгляделся в лицо Бесс.
- Что с тобой? - срывающимся голосом спросил он.
   - Боже милостивый! Ты подумал, что со  мной  будет,  если  кто-нибудь
увидит меня на коленях женатого мужчины? Мне  наплевать  на  подвернутую
ногу: я боюсь за свою репутацию! Отпусти меня сейчас же!
   Поставив Бесс на ноги, Толбот понял, что она не  в  состоянии  стоять
без посторонней помоши.
   - Я понесу тебя...
   - Ничего подобного ты не сделаешь, похотливая свинья! Я дойду сама!
   - Тише! - властно воскликнул он.
   Лорд Толбот привык к почтению окружающих и  не  желал  слушать  брань
даже от женщины, сводившей его с ума. Он легко подхватил ее на руки.
   Как обычно, Бесс нашла утешение в гневе, надеясь, что он спасет ее от
одурманивающего соблазна мужской силы. Она безжалостно вонзила  ногти  в
спину Толбота.
   - Ты не просто Люцифер!
   Когда лорд Толбот вошел в кабинет королевы со своей драгоценной ношей
на руках, Елизавета нахмурилась:
   - В чем дело? Что ты с ней сделал?
   Бесс прикусила губу.  Ее  подмывало  сказать:  "Он  столкнул  меня  с
лестницы!" - но Толбот сильнее сжал ее в объятиях, и она удержалась.
   - Ваше величество, я подвернула ногу, а лорд Толбот пришел ко мне  на
помощь.
   Мгновение королева разглядывала пару. Уже второй раз Толбот  выступил
в роли рыцаря, преданного леди Кавендиш. Бесс и вправду лакомый  кусочек
- женщина, созданная  для  мужчины.  Даже  Робин  околдован  ее  чарами.
Пожалуй, пора выдать Бесс замуж.
   - Леди Кавендиш упала с лестницы, у нее сильно распухла щиколотка. По
меньшей мере неделю она не сможет ходить. Я бы посоветовал вам  отослать
ее домой, - заметил Толбот.
   Елизавета  задумалась.  Если  Бесс  останется  при  дворе,  фрейлинам
придется заниматься ею, а не королевой.
   - Мэри, помоги ей уложить вещи. Бесс, сейчас я пошлю за Синтло  -  он
проводит тебя домой. Но через неделю ты должна быть здесь.

***

   Через час сэр Уильям Сент-Лоу подхватил Бесс на руки чтобы  перенести
в барку. Лорд Толбот едва удержался от того,  чтобы  не  наброситься  на
капитана королевской стражи с кулаками.
   В Брентфорде Синтло усадил леди Кавендиш на  кушетку,  а  тетя  Марси
подсунула ей подушку под опухшую ногу. Бесс познакомила сэра  Уильяма  с
детьми. Двое старших  сыновей  начали  наперебой  расспрашивать  его  об
обязанностях капитана королевской  стражи,  а  потом  потащили  гостя  в
конюшни, чтобы показать своих лошадей и собак. А  когда  Синтло  пожелал
узнать, насколько они преуспели в учебе, мальчишки повели его в классную
и охотно ответили на все вопросы.
   Сэр Уильям провел в гостях целый день. Прощаясь,  Бесс  поблагодарила
его за помощь, а он попросил разрешения навестить ее.
   - Вам можно позавидовать, леди Кавендиш: ваши  дети  не  по  возрасту
умны. Вы не собираетесь отправить их в Итон?
   - Увы, это мне не по карману, Синтло.
   - Простите, я не подумал...
   - Вздор! От вас, сэр Уильям, у меня  нет  секретов.  Я  действительно
оказалась в стесненных обстоятельствах и не скрываю этого.
   После отъезда гостя Марселла приготовила целебный настой.
   - Уильям и Генри не сводили глаз с сэра Уильяма, -  заметила  она.  -
Вместо того чтобы носиться по саду,  они  вели  с  ним  вполне  разумную
беседу. Этим мальчикам нужен отец, и твой долг - найти его!
   Вдали  от  суеты  королевского  двора  у  Бесс  появилось  время  для
размышлений. Ее  чувства  претерпели  немало  изменений:  поначалу  Бесс
испытала потрясение и  отгородилась  от  мира  невидимой  стеной.  Затем
появились бессонница, потеря аппетита, угрызения совести и наконец гнев,
а за ним - неутихающая тревога из-за невыплаченного  долга.  Тогда  Бесс
чувствовала  себя  совершенно  беспомощной,  и  положение  казалось   ей
настолько безнадежным, что она боялась сойти с ума.
   Когда же Бесс начала подолгу плакать каждую  ночь,  ей  стало  легче.
Елизавета назначила ее фрейлиной  весьма  вовремя.  Перемена  обстановки
пошла Бес на пользу: ей пришлось поневоле  предать  прошлое  забвению  и
устремиться в будущее.

***

   Неделя отдыха быстро подошла к концу. Бесс оберегала ногу,  и  вскоре
опухоль исчезла, осталась лишь легкая боль. В  этом  году  весна  пришла
рано: уже в феврале солнце стало все чаще заглядывать в окна, маня  Бесс
на свежий воздух. В саду зацвели крокусы, тюльпаны и целое  море  желтых
нарциссов. Фрэпси и Джейн вынесли  садовое  кресло  на  заросший  травой
берег реки, откуда были видны лебеди, скользящие по водной глади.
   Бесс не могла позволить себе бездельничать. Прихватив с  собой  книги
расходов, она начала  проверять  и  подсчитывать  суммы.  Фрэнси  вскоре
надоело сидеть на одном месте, и она вместе с Джейн ушла за земляникой к
ужину.  Оставшись  одна,  Бесс  подсчитала  последний  столбец  цифр   и
составила список припасов, которые предстояло купить.
   Стоял  теплый,  безветренный  день.  Оглядев  свое  черное  бархатное
платье, Бесс решила снять траур. Она провела по  мягкой  ткани  пальцем:
это платье Бесс особенно любила за  широкие  рукава,  расшитые  золотыми
листьями и желудями. Умиротворенная, она закрыла глаза.
   А  открыв  их,  увидела  скользящий  по  воде  ялик.   Бесс   окинула
равнодушным взглядом гребца, но когда он, подплыв к берегу, выпрыгнул из
лодки и  направился  к  ней,  с  удивлением  узнала  лорда  Толбота.  От
Шрусбери-Хауса  до  Брентфорда  было  совсем  недалеко,  и  Бесс   вдруг
осознала, что втайне ждала этого визита.
   - Как вы себя чувствуете?
   - Отдохнувшей... - Бесс вдруг живо вспомнилась та встреча с  Толботом
в саду у реки, когда он стоял перед  ней  совершенно  обнаженный,  гордо
демонстрируя свои достоинства.
   Бесс с  улыбкой  подумала,  что  в  тот  день  была  возмущена  такой
дерзостью. Перед ее мысленным взором предстало гибкое молодое тело. Даже
в юности Толбот был шести футов  ростом,  а  его  мускулистый  торс  уже
покрылся черными волосами. Этот соблазнительный облик всплывал в  памяти
Бесс, пока она была замужем за Робом Барлоу, а в последнее  время  начал
являться ей во сне.
   - Давайте покатаемся по реке. - Он не  спрашивал,  не  приказывал,  а
просто приглашал. - Со мной вам нечего бояться.
   Но Бесс знала, что ей угрожает серьезная  опасность:  она  страшилась
своего влечения к этому дьявольски обаятельному мужчине.
   - Почему бы и  нет?  Но  вам  придется  перенести  меня  в  лодку,  -
отозвалась она и увидела, как напрягся Толбот, а в его глазах  полыхнуло
желание. Бесс поняла, что играет с огнем.
   Он поднял ее на руки легко, как перышко, и зашагал к л