в жизни я не была так рада кого-нибудь видеть.' Когда я  впустила
Тора в здание  и  дождалась,  пока  он,  как  всегда,  элегантно  одетый,  в
кашемировом пальто, с аккуратно  уложенной  шевелюрой,  отливавшей  медью  в
сиянии ламп в вестибюле,  появился  в  дверях  лифта,  я  еле  справилась  с
желанием броситься  ему  на  шею.  Но  подобный  жест  мог  быть  истолкован
абсолютно неверно, особенно если учитывать просьбу, с которой я намеревалась
обратиться к нему прямо с порога. Итак,  вместо  горячих  объятий  я  просто
приняла у него пальто.
   После обмена краткими приветствиями - причем Тавиш еще долго не мог выйти
из состояния легкого ступора, в которое впал под впечатлением первой встречи
со своим кумиром, - я оставила всю троицу в  гостиной,  предоставив  Перл  и
Бобби жаловаться на несчастья, свалившиеся на нас в течение последних восьми
часов.
   Сама же отправилась на кухню, чтобы успеть продумать. свои действия.
   - Очаровательный уголок,  -  произнес  Тор  мне  вслед.  -  Целомудренная
белизна стен и обстановки - это напоминает  мне  некоторые  главы  из  "Моби
Дика"<"Моби Дик, или Белый Кит" - известный роман Германа Мелвилла  (1819  -
1891) о полулегендарном ките, смертельном враге китобоев>
   И как нельзя лучше соответствует сути вашей натуры, мадам.
   Невзирая на столь циничное проявление чувства юмора - чего же еще было от
него ожидать, ведь речь шла обо мне! - я не сомневалась в одном. Хотя многие
годы Тор уже не считался моим наставником, хотя  именно  он  вовлек  меня  в
историю со злосчастным пари, хотя он ни за что без крайней нужды не  решился
бы даже на короткое время покинуть свой возлюбленный Нью-Йорк, - он  никогда
бы не позволил  утонуть  мне  в  той  трясине,  в  которую  меня  угораздило
провалиться нынче вечером. Более того, это лишний раз позволит ему  блеснуть
своим непревзойденным технологическим гением.
   Уединившись на кухне, я извлекла из ящика список телефонных  номеров  для
срочных вызовов, в котором торопливо  отыскала  фамилию  Чака  Гиббса,  шефа
операторской службы. Как и мой  собственный,  его  номер  значился  здесь  в
качестве последнего средства, к которому можно  было  прибегнуть  в  случае,
если во время ночного дежурства начнутся сбои в работе  главной  оперативной
системы.
   Я хорошо знала Чака Гиббса. В прошлом мы провели немало  ночей  в  недрах
операторской службы, спасая от краха оперативные системы наших  компьютеров.
Мне было известно, что Чак Гиббс -  любящий  отец  пяти  чудесных  крошек  и
верный муж своей властолюбивой жены, которая к тому же меньше всего на свете
любила спать в одиночестве. Я понимала, в ночь накануне сочельника никого из
его домашних не обрадует весть, которую я намеревалась ему сообщить.
   - Чак, это говорит Верити Бэнкс из Фонда обменов, -  представилась  я.  -
Меньше всего хотелось бы беспокоить тебя в эту ночь, впрочем, как и в  любую
другую, но боюсь, что в операционной системе кризис.
   Из микрофона доносились отдаленные голоса, и один из них, женский, громко
произнес:
   - Да не может этого быть - накануне сочельника?
   - Ничего, ничего, - пробормотал Чак в трубку, - это  неизбежные  издержки
нашей профессии, - а голос у него при этом был такой, словно  я  только  что
бульдозером сровняла с землей могилу его матушки. - А что, разве с  этим  не
сможет справиться кто-нибудь из операторов? - без особой  надежды  в  голосе
поинтересовался Чак.
   Конечно, операторы дежурят там круглые сутки,  а  его  дом  находился  на
Ореховом Ручье - то есть на противоположном берегу залива. Это означало, что
из-за такой погоды придется потратить не меньше часа на дорогу.
   - Боюсь, у него ничего не выйдет, - сказала я. - Похоже, вышел  из  строя
один из функциональных блоков, но они не смогут поменять  его,  не  отключая
систему в целом. А ты  же  знаешь,  что  сейчас  ее  отключение  равносильно
самоубийству: конец года,  и  нагрузка  сумасшедшая.  Отключив  периферийный
блок, мы можем нечаянно нанести вред всей системе памяти. И если она, не дай
Бог, накроется, нам придется все восстанавливать с нуля.
   - Вот это плохо, - уныло согласился он. А ведь я, черт побери, права, как
никогда, - и почему только мне не пришло это в голову раньше: у нас уйдет не
одна неделя на то, чтобы восстановить всю  систему  в  целом,  в  случае  ее
выхода из строя из-за нашей суеты с  целевыми  кодами.  Если  Чаку  придется
вырубить всю оперативную часть, за каждый час простоя банк понесет убытки  в
сотни тысяч долларов, - и уж эту новость не удастся никак скрыть от  широкой
общественности. Тут, пожалуй, вмешается и сама госпожа пресса - еще бы, банк
такого уровня терпит крах накануне Рождества.
   -  Я  собираюсь  притащить  туда  толкового  инженера,   который   хорошо
разбирается в таких штуках, - сказала я Чаку  для  гарантии  того,  что  все
возможные меры будут приняты. Сама я подумала,  что  в  случае  неудачи  Чак
сможет сохранить свое место. - Мне кажется, что во  время  принятия  решения
там должен  находиться  кто-то  из  менеджеров:  трудно  предугадать,  какой
окажется реальная ситуация.
   - Я согласен, - промычал Чак  совершенно  несчастным  голосом.  В  трубке
отчетливо послышался голос его жены:
   - Нет, ты не поедешь через мост в ночь накануне Рождества! И  не  вздумай
возражать!
   - Послушай, Чак, - бросила я ему давно заготовленную сахарную косточку, -
если ты не против, я смогу заменить тебя этой ночью. Ведь банк  находится  в
пяти минутах от моего дома, к тому же, у меня нет детишек, которые  караулят
у  камина,  когда   придет   Санта-Клаус!   Если   ситуация   там   окажется
катастрофической,  я  перезвоню  тебе.  Было  бы  позором  с  моей   стороны
заставлять тащиться в такую даль, не убедившись,  что  без  тебя  невозможно
обойтись.
   - Верити, ты просто отличный  парень!  -  воспрянул  духом  Чак,  видимо,
припав к телефону в бесплодной попытке пожать мою мужественную руку. - А  ты
уверена, что тебе это будет удобно?
   - Я уверена, что ты бы  сделал  для  меня  то  же  самое,  -  великодушно
отвечала я. - Только мне потребуется разрешение  на  то,  чтобы  провести  в
операторскую инженера.
   - Считай, что оно уже есть, - с облегчением заверил меня Чак:
   - Сегодня дежурит Мартинелли, а он в отличных отношениях с  охраной.  Так
что, отправляйтесь спокойно: вас пропустят без придирок. И поверь, Бэнкс,  у
меня слов нет, чтобы выразить свою благодарность.
   - Без проблем, - отвечала я. - И будем надеяться на лучшее.
   Я положила трубку и вернулась в гостиную. Тор  оживленно  беседовавший  с
Перл и Тавишем, с улыбкой обернулся ко мне.
   - Только что твои любезные  коллеги  посвятили  меня  в  ваши  трудности,
дорогая, - радостно сообщил он.  -  И  я  понял,  почему  вы  ожидали  моего
вмешательства. Увы, по-видимому это судьба любого гения - постоянно вновь  и
вновь доказывать свою гениальность, - но рад, что могу помочь  тебе.  Только
не забывай, моя легкокрылая колибри: после нынешней ночи ты мой должник.
   - Да будет так, - провозгласила я, не переставая про себя удивляться, как
же это легко получается у меня с ним каждый раз. - У нас мало времени - пора
отправь литься к нашим машинам.

***

   Просто удивительно, как всего лишь один телефонный звонок  может  открыть
двери даже  такой  неприступной  твердыни,  как  самое  сердце  компьютерной
системы Всемирного банка. Перл с Тавишем мы, конечно  же,  отпустили  домой,
пообещав позвонить им позже.
   Тор вышагивал  вслед  за  мной,  низко  опустив  голову,  держа  в  руках
дипломат, набитый составленными Тавишем целевыми кодами. В целях конспирации
он надел непромокаемый  плащ,  который  одолжил  у  Тавиша:  так  он  больше
напоминал  среднестатического  технаря  и  мог  бы  сойти  за  инженера   из
обслуживающего персонала.
   - Босс сказал, что вы обнаружили неисправность в функциональном блоке,  -
сказал Мартинелли, дежуривший этой ночью в  залитом  ярким  светом  неоновых
ламп информационном центре.
   Мартинелли, смуглый итальянец, был облачен в сверкавшую чистотой сорочку,
джинсы и армейскую кепку.  В  эти  часы  он  являлся  как  бы  единовластным
вершителем судеб миллионов  долларов,  реками  и  ручейками  струившихся  по
немыслимой путанице из последних достижений электронной техники,  занимавшей
три этажа в здании Всемирного банка общей площадью около десяти акров.
   - Мы уже проверили все функциональные линии, - продолжал Мартинелли, в то
время как Тор нахально водрузил на его рабочий стол свой дипломат, - но  так
ничего и не нашли.
   - Нами был получен тревожный  сигнал,  когда  попытались  подключиться  к
блоку номер семьдесят, - вмешалась я. - Может быть, вы что-то прозевали.
   Он недоверчиво насупился, но все же заглянул в свою рабочую схему.
   - В этой системе нет блока под номером семьдесят, - заверил  он  меня,  -
что должно было означать: система отказалась подключать нас к блоку с  этими
номером, поскольку его не существовало вовсе.
   Еще бы, я только что его выдумала - надо же было что-то  сказать.  Я  изо
всех сил старалась обеспечить Тору доступ к проклятущей системе - и  неважно
каким путем я это сделаю.
   - И все же боюсь, что там что-то не в порядке, - настойчиво продолжала я.
- Наша система приняла  для  транзита  деньги  по  электронному  обмену,  но
каким-то образом из блока памяти исчезли данные об адресате. Твои  парни  не
могли переключить на нас чью-то чужую линию?
   - Никто не смеет  и  носа  сунуть  в  эту  систему,  -  уверенно  отвечал
Мартинелли, похлопав по крышке ближайшего к нему процессора. - Вот  как  раз
через него данные об электронных обменах проходят на основной контур, а  это
самая современная техника с черт знает какой гарантией надежности из  всего,
чем мы располагаем.
   - Пока у кого-то не  начнут  чесаться  руки,  -  упрямо  возразила  я.  -
Послушай, раз уж все равно мы платим этому инженеру за вызов, пусть хотя  бы
отработает свои  деньги.  Давай  врубим  главный  детектор  и  позволим  ему
подключиться к супервизору - а там посмотрим.
   Главным  детектором  мы  называли  диагностическую   программу,   которая
работала вроде некоего компьютерного врача: беспрепятственно  шаря  по  всей
машине и проверяя программы одну за другой на  прочность,  не  мешая  работе
всех остальных программ. Если при  этом  подключен  и  супервизор,  то  есть
руководящая программа для всей системы в  целом,  то  с  его  помощью  можно
вклиниться и  внести  изменения  в  любую  из  программ,  которая  покажется
"больной", - и при этом никто ничего не заметит. Тор предупредил  меня,  что
ему необходимо  иметь  в  распоряжении  эти  две  вещи,  а  там  уж  он  сам
разберется, что к чему.
   Мартинелли, бубня себе под нос что-то про жечшин на  корабле,  сдернул  с
ближайшего стеллажа какую-то ленту  и  вставил  ее  в  приемное  устройство,
поддерживая плотный рулончик, пока тот не скрылся в недрах машины. Затем  он
открыл стеклянную дверь операторской,  поднялся  на  консоль  перед  главным
пультом и нажал несколько кнопок.
   - Вы подключены, - сообщил он Тору и спустился обратно.
   - У тебя найдется для меня пара окурков? - спросила я  Мартинелли,  зная,
какой он заядлый курильщик и как страдает от того, что  не  может  дымить  в
строго контролируемой здешней атмосфере. - Пусть этот ма-лый отработает  сам
свое космическое-жалованье, ты не против? - предложила я, кивнув на Тора.
   И  мы  с  Мартинелли,  прошли  по  пандусу  к  тесной   комнате   отдыха,
находившейся за стеклянными дверями информационного центра.  Краем  глаза  я
заметила, что Тор уже взобрался на консоль и его ловкие пальцы вовсю  бегают
по клавиатуре. Я предпочла не думать о том, что  случится,  если  произойдет
что-то непредвиденное и он совершит хотя бы малейший промах.
   Я постаралась как можно дольше продержать Мартинелли  в  комнате  отдыха,
восторженно цепляясь к каждой фразе, произнесенной им по поводу успехов  его
команды курильщиков, выступавшей на соревнованиях в межбанковской лиге. Кофе
из автомата, как; это ни странно, был хуже  того,  который  он  выдавал  нам
обычно днем.
   Когда  мы  наконец  вернулись  в  операторскую,  Тор  все  еще  сидел  за
предложенным ему Мартинелли пультом и нажимал кнопки.
   - Ну, Абеляр? - похлопала: я его по плечу. - Как делишки?
   Скоро закончу, Хелози, - отвечал он,  нетерпеливо  дергая  плечом,  чтобы
сбросить мою руку. Его лицо  показалось  еще  бледнее,  чем  обычно,  а  лоб
покрылся мелкими, едва заметными капельками испарины. Я мысленно молилась  о
том, чтобы у него все получилось как надо.
   Я с беспокойством взглянула на лежащие  перед  ним  распечатки,  ведь  он
видел их в первые в жизни, Тавиш дал их ему пару часов  назад.  Записи  были
сделаны шестнадцатеричным кодом, и для меня были  совершенно  непонятны.  Но
Тавиш  уже  успел  нацарапать   красными   чернилами   на   полях   какие-то
дополнительные  цифры,  сразу  бросавшиеся  в  глаза.  И  хотя  для   любого
нормального человека эти записи являлись полной галиматьей, я знала, что моя
жизнь, да и судьба нас обоих, зависит от того, будут ли они верны на все сто
процентов. Одно неверное движение пальца, и нам  ничего  не  останется,  как
попросту сделать харакири прямо здесь, в информационном центре.
   - Вам удалось разобраться, что же это было? - поинтересовался Мартинелли,
приближаясь к Тору с парой парней из своей  команды.  -  Мы  проверили  весь
корабль  и  не  заметили  ничего  подозрительного.  Что  вы  сделали,  чтобы
разыскать неполадку?
   - Да нет ничего  проще,  мой  милый  мальчик,  -  отвечал  Тор,  к  моему
огромному облегчению отключив систему.  -  Я  исправил  неверную  вводную  и
вклинил ее обратно.
   - Не может быть, - ахнул Мартинелли. - Вы хотите сказать,  что  ввели  ее
прямо в программу - в тот момент, когда программа работала?!
   - Естественно, а как же иначе, - подтвердил Top. -  Так  что  приглашайте
нас почаще, ребята.
   Мы прошли через последний пропускник к лифту. Выйдя из лифта в гараже,  я
едва доковыляла до машины: ноги дрожали и подгибались. Я обливалась холодным
потом, меня тошнило от страха. Каждую секунду я ожидала, что вот-вот  завоет
сигнал тревоги, отрезая нас в здании банка от окружающего мира,  если  вдруг
компьютер даст сбой от предложенных ему Тором кодов. Но мы уселись в  машину
и выехали из гаража, а сирены все не было.
   Во время нашего бегства с места  преступления  на  Тора  напала  странная
молчаливость. Мне оставалось лишь гадать, о чем он задумался и испытывает ли
такой же панический страх, как и я.
   - Будем надеяться, что у проклятой системы не случится  выкидыш  часам  к
трем утра, - наконец решилась я нарушить молчание,  старательно  высматривая
дорогу в плотном тумане.
   - Какая трогательная, горячая благодарность,  -  прокомментировал  он.  -
Воистину, стоило мчаться сломя голову за три  тысячи  миль  на  ночь  глядя,
чтобы подхватить тебя на краю пропасти.
   - : Когда мы приедем ко мне домой, я куплю тебе самое  лучшее  бренди,  -
пообещала я.
   - Мы не едем к тебе домой, в эту белоснежную мышеловку, - сообщил  он.  -
Если ты жаждешь раньше времени оказаться завернутой в саван,  можешь  просто
остановить машину  и  встать  на  первом  попавшемся  углу.  Ты  по-прежнему
принадлежишь Нью-Йорку.
   - Надеюсь, ты  не  собираешься  лететь  туда  со  мною  прямо  сейчас?  -
осведомилась я, с утроенным вниманием стараясь не пропустить поворот к дому.
   - Я непременно поступил бы  именно  так,  но  увы,  в  эту  самую  минуту
оторвался от земли последний самолет, - признался он. - Поезжай прямо,  пока
не окажешься возле залива - я был вынужден  изучить  карту  твоего  ужасного
города,  коль  скоро  собрался  посетить  тебя.  Мы  направляемся  к  месту,
именуемому Рыбачьим Молом.
   - Возможно, ты и изучил карту, -  возразила  я,  -  но  упустил  из  виду
местные обычаи. Сейчас уже второй час ночи - в  это  время  в  Сан-Франциско
закрыты все заведения.
   -  Отвратительный  примитивизм,  -  пробурчал  Тор.  Ну  конечно,  в  его
собственном городе - Лас-Вегасе, к примеру, никогда и ничего не закрывается.
- Как бы то ни было, езжай куда я сказал. Мне гарантировали, что место, куда
мы направляемся, будем для нас открыто в любое время.
   Меня это вовсе не радовало, но деваться было некуда, ведь отныне  я  была
не только должницей Тора, но и обязана ему  самой  жизнью.  Сомневаюсь,  что
нашелся бы на свете кто-то еще, кто смог или даже захотел бы сделать то, что
сделал Тор для меня этой ночью. Причем сделал не после  долгих  уговоров,  а
после простой крат-кой просьбы. И если  ему  приспичило  взглянуть  на  этот
чертов мол, то почему бы и нет?
   Мы подъехали почти вплотную к Рыбачьему Молу - и этот час  нетрудно  было
найти место для парковки, - и я тщательно заперла машину. Если бы не  туман,
я вряд ли бы решилась отойти от нее хоть на шаг, но сейчас меня утешало  то,
что злодею придется сначала  разыскать  меня  в  этом  тумане,  чтобы  потом
попытаться убить.
   Тор взял меня за руку и повел вдоль по молу,  мимо  магазинов  и  бистро,
дальше, где гремели цепями ^ на неспокойной воде, поблескивавшей в просветах
между остовами полуразрушенных ветхих лачуг, пришвартованные лодки.
   - Кажется, это он,  -  произнес  вдруг  Тор,  взмахнув  рукой  в  сторону
маленького катера, едва различимого в тумане.
   - Ты притащил меня покататься на лодке? - прошептала я, чувствуя себя  на
грани истерики. - Ты собрался сунуться в залив в такое-то время?
   Но он, не обращая на меня внимания, спустился в катер и  принялся  что-то
искать.
   - Посмотри, ключи должны быть... ага, вот они, - услышала я его голос  из
тумана. - Ну а теперь сознайся, моя милая девочка, - и из  тумана  вынырнула
его рука, протянутая мне, - я когда-нибудь предлагал тебе заняться тем,  что
тебе бы не нравилось?
   - Похоже, сегодня ты впервые решил изменить этому правилу, - пожаловалась
я. Но что мне оставалось делать? Я оперлась  на  его  руку  и  спустилась  в
катер.
   Мы отошли от мола и уже пересекали залив,  когда  я  поняла,  как  далеко
катер оказался от берега, и  на  темной  поверхности  воды  засверкали  огни
ночного города. Сам залив был свободен от тумана - лишь местами  лежали  его
отдельные клочья. Небоскребы Сан-Франциско вздымались над облаками  белесого
смога, напоминавшего крем из взбитых сливок, подобно  мифической  Атлантиде,
погружавшейся в пучину вод. Все это ярко освещала  желтоватая  полная  луна,
чей лик то и дело затеняли легкие бегущие облачка.
   - Просто невероятно, - прошептала я Тору, хотя  на  многие  десятки  миль
вокруг нас не было ни одной живой души. - Я никогда не видела залива  ночью,
не видела такого великолепия.
   - И  это  лишь  первое  из  тех  восхитительных  открытий,  которые  тебе
предстоит совершить в самое ближайшее время, - пообещал он.
   - Куда ты меня везешь? Или это просто экскурсия? - попыталась я узнать.
   - Мы направляемся на остров, на наш остров, -  тихо  ответил  Top.  -  Он
расположен в сердце моря, темного, как красное вино...

НЕПРИЯТЕЛИ СБЛИЖАЮТСЯ

   Ни мясник, ни пивовар не станут снабжать вас  продуктами  из  соображений
благотворительности: они просто действуют из соображений собственной выгоды.
   Мы обращаемся к вам, возбуждая не их гуманные чувства, но их себялюбие, и
при этом никогда не  говорим  о  своих  потребностях,  но  всегда  -  об  их
достоинствах.
   Адам Смит

   За десять лет, что я прожила в Сан-Франциско, мне доводилось слышать лишь
об одном острове, находившемся в нашем заливе. Это был остров Алькатрац,  но
я никогда там не была.  А  вот  Тор,  только  сегодня  покинувший  Нью-Йорк,
ухитрился разыскать еще один остров. Он просто обожал  поражать  воображение
окружающих своим всемогуществом. Впрочем, за это я  на  него  не  обижалась.
Пока все шло неплохо.
   - Как тебе удалось разыскать это место? - - спросила я.
   - Так же, как разыскал тебя, - отвечал он