- Вы что, ослепли, что ли? - услышала Эшли чей-то ворчливый голос.
   Эшли круто развернулась.
   - В жизни не слышала подобной...
   - Подобной - что?  -  вкрадчиво  полюбопытствовал  Конрад  Фрезер,  в
глазах которого плясали лукавые искорки.
   - Ничего, - гневно отрезала Эшли.
   К  ее  изумлению.  Фрезер  зашагал  дальше,  даже   не   удосужившись
наклониться.
   - Может, вы мне хотя бы поможете? - выкрикнула она ему вслед.
   - Нет.
   Уязвленная до глубины души, Эшли настолько растерялась, что вдруг  ни
с того ни с сего разрыдалась.
   - Что тут за шум? - услышала она голос Джулиана.
   Тот, выйдя из своего кабинета, сразу увидел Конрада,  но  не  заметил
Эшли. - Привет, Конрад. - Смешок. - Да, старина, судя  по  твоему  виду,
выспаться тебе этой ночью не удалось.
   - Бывало и хуже, - ответил Конрад.
   - Эшли! - вдруг вскричал Джулиан.
   Эшли замерла на месте. Господи, только не подходи  ко  мне,  подумала
она! Пожалуйста! Ради всего святого!
   - А ты что здесь делаешь?
   - Собираю вещи, которые выбил из моих рук мистер Конрад,  -  ответила
она, не поднимая головы.
   - Позволь, я помогу.
   - Нет, нет, спасибо. Я уже все собрала. - Она встала, смахивая с глаз
последние слезинки.
   Джулиан сразу понял, что она плакала. Он обратился к Конраду:
   - Что случилось?
   - Она на меня налетела, - пожал плечами Конрад. - А вот почему плачет
-  ума  не  приложу.  -   В   это   мгновение,   впервые   приглядевшись
повнимательнее, он узнал Эшли  и  глухо  застонал  -  Простите  меня,  -
поспешно добавил он. - Это я виноват - просто не смотрел, куда иду.
   - Вот именно! - выпалила Эшли;  слезы  вновь  застлали  ей  глаза.  -
Должно быть, это просто выше вашего достоинства.
   Конрад презрительно фыркнул:
   - Да у нее просто истерика!
   - Я сам с ней разберусь,  -  заявил  Джулиан,  поворачиваясь  к  нему
спиной. - Что с тобой, Эш? Ты ушиблась?
   Тебе плохо?
   - А ты как думаешь! - воскликнула она, бегом устремляясь прочь.
   - Слушай, Джулиан, у тебя тут все  бабы  такие?  -  ворчливо  спросил
Фрезер.
   - Не надо, Конрад.
   Его компаньон пожал плечами:
   - Ладно, разбирайся с ними сам. Чашку кофе, пожалуйста, -  бросил  он
Амандс, которая раболепно таращилась  на  него,  и  скрылся  в  кабинете
Джулиана.
   Джулиан обернулся, но Эшли уже исчезла в конце коридора. Господи, что
за идиотизм! Черт бы ее побрал! Да и Бланш тоже!
 
Глава 10 
 
   Домой Эшли вернулась около семи вечера. Алекс встретил ее в радостном
возбуждении. Эшли с трудом удержалась от слез, когда Алекс обвил се  шею
ручонками и неловко чмокнул в уголок губ.
   Когда Эшли спустилась в кухню,  ее  мать  хлопотала  над  праздничной
индейкой, а отец сидел за столом. В эту минуту в дверь  постучали.  Отец
встал и пошел открывать. Вернувшись,  сказал  Эшли,  что  ее  спрашивает
некий мистер Каффин. Эшли вопросительно посмотрела на мать, но та только
пожала плечами.
   Эшли слушала мистера Каффина несколько минут, прежде чем смысл  того,
о чем он говорил, начал доходить до нее. И даже тогда она еще  долго  не
могла вымолвить ни, слова. По словам мистера  Каффина,  роскошный  белый
"мерседес", припаркованный рядом с "ровером" се  отца,  принадлежит  ей.
Подойдя к новенькому сверкающему автомобилю, Эшли, к своему  дальнейшему
изумлению, увидела, что в коробке на переднем сиденье ползает  крохотный
щенок Лабрадора. Прочтя записку  от  Джулиана,  она  поняла,  что  щенок
предназначен для Алекса.
   В  ту  ночь  Эшли   выплакала   все   глаза.   Баснословные   подарки
красноречивее всяких слов поведали ей, что между  ней  и  Джулианом  все
кончено. Он расплатился за ее любовь, и теперь они  квиты.  Уже  брезжил
рассвет, когда она забралась в постель к Алексу,  и,  забывшись  тяжелым
сном, до самого утра крепко сжимала в объятиях худенькое тельце.
   А в нескольких милях от нее, в другой части Суррея, Кейт и  Элламария
безудержно поглощали красное вино в компании с отцом Кейт,  в  то  время
как ее мать готовила в кухне обед на пять персон. Она  хотела,  чтобы  к
возвращению сына еда еще не остыла. Кейт с  отцом  уже  давно  перестали
уверять ее, что Джонатан никогда не вернется, они просто  не  мешали  ей
делать то, что заблагорассудится.
   Всякий раз, когда звонил телефон, Элламария  и  Кейт  затаив  дыхание
ждали, что их позовут к аппарату, однако первый день Рождества прошел, а
ни Боб, ни Джоэль так и не позвонили.
   И вдруг, когда шел уже День подарков, Джоэль приехал  сам.  В  первую
минуту Кейт не поверила собственным глазам. Не позвонил, не предупредил,
а просто взял и свалился как снег на голову. Она была так счастлива, что
даже не стала на него обижаться за самоуверенность (мало ли, а вдруг она
его вовсе не ждала?).
   Элламария осталась дома с мистером Кэллоуэем,  а  Джоэль  повел  Кейт
гулять.  Они  так  долго  не  возвращались,  что  Элламария  уже  начала
испытывать неловкость перед отцом подруги, поскольку тот, тоже прекрасно
понимал, что Второй день Рождества. - Примеч,  пер.  лишь  одна  причина
могла настолько задержать эту парочку. Когда они наконец вернулись, щеки
Кейт  горели  таким  огнем,  что  Элламария  мгновенно  догадалась:   их
подозрения были оправданны.
   Джоэль остался к ужину, а потом уехал в Лондон.
   Элламария тщетно пыталась бороться с нахлынувшими тоской  и  страхом.
Шел час за часом,  а  Боб  так  и  не  звонил  ей.  Не  в  силах  больше
сдерживаться, она сняла трубку и позвонила ему сама. Ответила его  жена,
и Элламария поспешно надавила на рычажок. После чего принялась  изводить
себя, представляя Боба дома  с  Линдой,  рождественскую  елку,  подарки,
беззаботный  смех  и  веселье.  Легкое  опьянение  помогало   ей   легче
переносить напряжение, поэтому Элламария то и дело наполняла свою  рюмку
и рвалась поскорее вернуться в Лондон. К тому времени Боб уже  наверняка
расскажет о ней своей жене. Иначе и быть не может - ведь он обещал.
 
*** 
 
   Было уже почти десять вечера, когда Эшли  подъехала  к  родительскому
дому.  Автомобиль  Кита  она  узнала  сразу.  Удивительно,  но  даже  по
прошествии стольких лет ее сердце екнуло при одной лишь мысли о  встрече
с бывшим мужем.
   И дело было даже не в том, что она его любила. Нет,  через  любовь  к
Киту Эшли перешагнула давно. Ее теперешнее отношение к нему  лишний  раз
подтверждало поговорку, что время - лучший  лекарь.  А  заколотилось  ее
сердце оттого, что Эшли знала: Кит по-прежнему ее любит. Сколько раз  за
один только  прошлый  год  он  просил  ее  забыть  о  прошлых  обидах  и
вернуться. Хотя бы ради Алекса. Каких только клятв он ей  не  давал,  но
Эшли оставалась непреклонна. Ее сердце было отдано Джулиану, а Кит - Кит
был всего лишь тенью из се прошлого.
   И вот сейчас, держа на руках сонного малыша, она вдруг спросила себя:
а знает ли Кит о том, что она рассталась  с  Джулианом?  Ее  мать  сама,
возможно, и не рассказала бы, но ведь Кит мог спросить, и тогда.., врать
бы ему  она  не  стала.  И  что  за  нелегкая  его  принесла?  Они  ведь
уговорились встретиться на  следующий  день,  чтобы,  как  и  всегда  по
субботам, отужинать вместе. Тогда бы Эшли сама его встретила.
   - Это ты, милая? - спросил отец, выходя в прихожую и включая свет.
   - Да. Кит здесь?
   - Да, с мамой. Давай я сам его уложу, - предложил он, принимая у  нее
из рук Алекса.
   Передав ему ребенка, Эшли посмотрела на путавшегося  у  нее  в  ногах
щенка.
   - Пожалуй, я сначала поставлю чайник,  -  сказала  она.  -  За  мной.
Цезарь!
   Щенок растерянно завилял хвостом. Алекса уносили в  одну  сторону,  а
его звали в другую. Однако долго раздумывать ему  не  пришлось  -  Эшли,
решительно схватив Цезаря за ошейник, положила конец его мукам.
   Наполнив  чайник  водой,  она  поставила  его  на  плиту   и   сладко
потянулась. Жаль, что нельзя сразу лечь спать...
   - Привет, Эш! - поздоровался с ней Кит, заходя в кухню.
   Она обернулась:
   - Здравствуй.
   - Прими мои запоздалые поздравления,  -  сказал  он.  -  А  заодно  и
подарок - он под елкой.
   Эшли улыбнулась:
   - Спасибо, но только не стоило, право.
   - Мне очень  хотелось  сделать  тебе  приятное.  Алексу  мои  подарки
понравились?
   - Не то слово. Видел бы ты, как он прыгал! Железную дорогу установили
в его комнате. Завтра посмотришь. Папа его только что  унес  в  постель.
Ребенок вконец умотался.
   - А где вы были?
   - У Кейт. С Элламарией.
   - Понятно, - с плохо  скрытым  недовольством  произнес  Кит.  Подруги
составляли часть новой, неведомой ему жизни Эшли,  и  поэтому  он  чисто
инстинктивно их недолюбливал.
   - А как ты встретил Рождество? - спросила она.
   - Нормально. Мама, правда, чуть прихворнула, номой старичок в  полном
порядке.
   - А что с мамой?
   - Обычная простуда, ничего страшного. А ты как? Как себя чувствуешь?
   - Все прекрасно. Устала только немного.
   - Твоя мама рассказала мне о Джулиане, - сказал он, чуть помолчав.  -
Мне очень жаль.
   Эшли недоверчиво посмотрела на своего бывшего  мужа;  его  лицо  было
серьезным, а во взгляде читалось искреннее сочувствие.
   - Пустяки, - пожала плечами Эшли. - Переживу как-нибудь.
   - Конечно, переживешь, -  уверенно  сказал  Кит.  -  Время  -  лучший
лекарь.
   "Надо же, опять эта поговорка", - подумала Эшли.
   Тем временем чайник закипел, и она отвернулась, чтобы заварить чай.
   - А куда ты хотел завтра повести Алекса?
   - Мне кажется, можно сходить в кино. В  "Эшере"  как  раз  показывают
новую детскую страшилку Стивена Спилберга. Что-то про пиратов.
   Эшли рассмеялась:
   - Да, это для него  в  самый  раз.  Кстати,  у  него  появился  новый
приятель - мама тебе сказала?
   -  Этот?  -  спросил  Кит,  указывая   на   мирно   спящего   Цезаря,
свернувшегося калачиком в большой картонке.
   - Да.
   - Тоже от Джулиана?
   - Да.
   - Как и твой "мерседес"?
   - Боюсь, что да.
   - Что ж, весьма щедро, учитывая все обстоятельства.
   - Весьма, - задумчиво повторила Эшли. Затем встрепенулась. - Прихвати
поднос, пожалуйста. А я возьму печенье.
   Дождавшись, пока он уйдет, Эшли быстро взбежала  по  лестнице,  чтобы
поцеловать на ночь Алекса. Она не хотела брать Кита с  собой.  Очень  уж
двусмысленно они бы выглядели, стоя вдвоем над спящим ребенком.  Однажды
она уже допустила эту ошибку: Кит тогда не выдержал и расплакался, начал
ее умолять, кричать, и кончилось все тем, что Алекс проснулся.  Эшли  не
хотела, чтобы эта история повторилась. Знай Алекс,  что  отец  стремится
всеми правдами и не правдами воссоединиться с ними, а Джулиан их бросил,
он вполне мог бы встать на сторону Кита, и они бы уже вдвоем наседали на
нее. А сейчас... Эшли понимала, что у нее нет сил, чтобы бороться с ними
обоими.
   Когда она спустилась в гостиную, Кит сидел на  софе  и  вместе  с  ее
родителями смотрел  телевизор.  Эшли  уселась  с  ним  рядом,  стараясь,
правда, чтобы их разделяло хоть несколько дюймов. "Травиата" подходила к
концу, и мать не таясь утирала платочком слезы умиления.
   Когда последние аккорды стихли и на экране появились титры,  старики,
попрощавшись, отправились спать.
   Эшли встала было, чтобы идти за матерью, но Кит схватил ее за руку.
   - Давай выпьем по рюмочке. Посидим вдвоем.
   Эшли не хотела ему отказывать, но и остаться с ним наедине ей тоже не
улыбалось.
   - Ну  ладно,  не  хмурься,  -  попросил  Кит,  подходя  к  столику  с
напитками. - Не так уж часто нам с тобой можно спокойно поговорить.
   Эшли вздохнула:
   - Налей мне куантро.
   Глаза  Кита  радостно  засияли.  Эшли  печально  вздохнула:  "Что  за
дурацкое чувство любовь?"
   - Я хотел спросить, - заговорил он, протягивая ей наполненную  рюмку,
- ты на Новый год будешь здесь?
   Эшли пожала плечами:
   - Не знаю, не думала еще.
   - Будет здорово, если ты останешься. Для Алекса.
   - Не уверена, - сказала Эшли. -  Он  еще  не  понимает,  что  это  за
праздник такой. В десять вечера заснет мертвым сном.
   Кит расхохотался:
   - Да, наверное. Так, значит, каких-то определенных планов у тебя  еще
нет?
   - Пока нет. А у тебя? Где ты будешь его встречать?
   - Еще не решил, - признался Кит.
   В гостиной царил уютный полумрак, и лишь мерцание камина да  отблески
ночника в углу освещали их лица.
   "Ужасно романтично",  -  подумала  вдруг  Эшли.  Подняв  голову,  она
увидела, что Кит пристально смотрит на нее, и улыбнулась.  Да,  несмотря
на все прошлые обиды, она всегда будет относиться  к  нему  с  дружеской
теплотой.
   - А как ты смотришь на то, чтобы мы встретили  Новый  год  вместе?  -
спокойно спросил он.
   Эшли быстро отвернулась, но тут же пожалела об этом.
   - Извини. - Голос Кита оборвался. - Не стоило мне...
   Понятно, рана еще слишком свежа.
   - Нет, - покачала головой Эшли. - Тебе не  за  что  извиняться.  Я  с
удовольствием встречу с тобой Новый год.
   Спасибо за приглашение.
   Кит расцвел:
   - Ты не шутишь?
   Эшли улыбнулась:
   - Ничуть.
   - Если хочешь, я могу приехать в Лондон.
   - Нет, давай здесь куда-нибудь пойдем.
   - Хорошо, я закажу стол. "Грейндж" подойдет?
   В этом ресторане он в свое время сделал ей предложение.
   - Да, - кивнула Эшли. - Вполне.
   Кит чокнулся с ней, словно в подкрепление их договоренности.
   - Я в любом случае собирался пригласить тебя, - добавил  он.  -  Дело
вовсе не в Джулиане.
   Эшли молча улыбнулась в ответ.
   - Ты ведь его по-прежнему любишь, да?
   Эшли нахохлилась. Кит мгновенно спохватился.
   - Извини, - сказал он. - Я не хотел...
   - Не важно, - перебила она. - Отвечу "да". Я его по-прежнему люблю.
   - И ты вернешься к нему, если он попросит?
   Эшли кивнула:
   - Да.
   - Что ж, так я и  думал,  -  упавшим  голосом  произнес  Кит.  Потом,
немного помолчав и повертев в руках рюмку, спросил:
   - А ко мне не вернешься?
   - О, Кит, ну пожалуйста, - взмолилась она, прикоснувшись к его плечу.
- Давай не будем об этом.
   - Хорошо, - понурился он. - Извини. Просто я ничего не могу  с  собой
поделать - я слишком люблю вас с Алексом. Ты просто не представляешь, до
чего это ужасно - встречаться вот так, по уик-эндам, ну и еще изредка  в
обычные дни. Мне ведь ему и с уроками помочь хочется, и поиграть,  да  и
вообще пообщаться, как подобает нормальному любящему отцу.  Это  ведь  я
должен был "подарить Алексу щенка и встречать Рождество вместе с ним.  Я
страшно боюсь, что он вырастет без меня. Время бежит быстро,  оглянуться
не успеешь, как он уже повзрослеет.
   Кит кинул взгляд на  обручальное  кольцо,  которое  Эшли  по-прежнему
носила, хотя они развелись уже более двух лет назад.
   - Я ведь изменился, Эш, - произнес он. - Я больше не пью и не  играю.
А про других женщин и вовсе мысли не допускаю. Мне нужна только ты,  Эш.
Ты и Алекс - моя семья, два моих самых любимых на свете человека. -  Его
голос предательски задрожал.
   Эшли отняла руку и выпрямилась.
   - Я подожду, Эш, - сказал он. - Пусть пройдет целая  вечность,  но  я
дождусь тебя. И всегда буду рядом, если вдруг понадоблюсь.  Всегда  буду
любить тебя. И никогда больше не причиню тебе огорчений, клянусь.
   - О, Кит, - сочувственно сказала Эшли, - я  верю,  ты  и  правда  так
думаешь. Но... .Он предостерегающе приподнял руку.
   - Не надо, не говори - я все знаю. Просто и ты знай, что все эти годы
я не переставал думать о тебе как о своей жене. И мне мучительно  стыдно
за те страдания, что я тебе причинил... - Его голос дрогнул и оборвался.
   Эшли не  удержалась,  взяла  его  за  руку  и  крепко  стиснула.  Она
представляла, как болезненно для него  вспоминать,  что  он  угрожал  ей
покончить с собой, если она  не  вернется.  Или,  еще  страшнее,  увезет
Алекса и спрячет в таком месте, где его никогда не найдут.
   Кит поцеловал ей руку.
   - Только скажи: есть ли хоть крохотная надежда, что  ты  когда-нибудь
ко мне вернешься? :
   - Не знаю, Кит. Ведь это не от меня зависит.
   Эшли устало закрыла глаза. Господи, насколько легче ей стало бы жить,
сумей она снова полюбить его. Она бы обрела семью.  Настоящую  семью.  И
Алекс не потерял бы отца. А она.., она не  боялась  бы  больше  лишиться
своей работы. Устроилась бы в другом  агентстве,  поближе  к  дому.  Да,
вернись она к Киту, все бы сразу наладилось. Они бы зажили душа в душу.
   Эшли почувствовала, как его рука обнимает ее за  плечи,  и  позволила
ему взять у себя недопитую рюмку. В следующую минуту Кит нежно поцеловал
ее в губы. В смятении и растерянности она  даже  не  сопротивлялась  его
ласкам и поцелуям.
 
Глава 11 
 
   За редким исключением отклики на "Двенадцатую ночь" в постановке Боба
Мак-Элфри были самые восторженные.
   Боб признался, что даже не мог надеяться на такое.  У  него,  правда,
хватило скромности отнести свой успех на счет современной  интерпретации
шекспировских пьес, столь модной в последние годы, и  критики  охотно  с
ним согласились.
   Однако нашлась и дама, которая с  такой  язвительностью  прошлась  по
Морин Вудли, что даже Боб решил, что она немного  перегнула  палку.  "Ей
лучше удавалось изображать Виолу в роли мужчины - только в  этом  случае
ее игра обретала хоть какую-то достоверность".
   В глубине души Боб и сам сознавал, что по какой-то неведомой  причине
роль Морин не удалась. Причем, что удивительно,  сама  она,  похоже,  не
слишком из-за этого огорчалась. Боб  был  настолько  разгневан,  что  на
вечеринке после премьеры почти с ней не разговаривал.  Ему  не  хотелось
омрачать праздник всей труппе и устраивать скандал вдень их  величайшего
триумфа. Однако на  следующий  день,  когда  он  снова  собрал  всех  на
репетицию, никто из актеров не удивился. Что бы ни  утверждали  критики,
шлифовать игру требовалось не одной Морин.
   Сидя в углу рядом с Николасом Гоу, Элламария следила  за  сценкой,  в
которой Морин разговаривала с Дейвидом Фладом, игравшим Орсино. Время от
времени она встречалась взглядом с Бобом,  и  сердце  ее  обрывалось.  В
конце концов Боб усмехнулся и повернулся к ней спиной, решив, что должен
полностью сосредоточиться на репетиции.
   Словно прочитав его мысли, Элламария  едва  заметно  улыбнулась;  она
была рада, что праздники наконец закончились  и  они  снова  могут  быть
вместе.
   Она принялась внимательно наблюдать за игрой Морин Вудли.  Боб  почти
не прерывал ее - в этом и надобности не было, - однако  любое  замечание
Морин воспринимала безропотно. Улыбалась и хохотала,  когда  он  начинал
декламировать  сам.  Затем,  когда  сценка   закончилась,   выжидательно
повернулась к Бобу и услышала вполне заслуженную похвалу.
   В следующем эпизоде ни Морин, ни Элламария  не  принимали  участия  и
поэтому могли спокойно  наблюдать  за  игрой  других.  Глядя  на  сцену,
Элламария краем глаза посматривала на Морин - та буквально  не  отрывала
взгляда от Боба.
   По мере того как шло время, глаза Элламарии все больше лезли на  лоб.
Морин Вудли, похоже, была не на шутку увлечена Бобом!  Если  не  сказать
больше. Элламария испытала настоящее потрясение: она и  не  подозревала,
что Морин питает к нему такое чувство. И ведь  прежде  ничего  подобного
она ни разу не замечала. Когда же это началось?
   - Что ж, ребята, перерыв десять минут!  -  возвестил  он.  -  Попейте
чайку и возвращайтесь. Долго я  вас  не  займу,  но  кое-что  мы  должны
обсудить, так что все должны быть в сборе.
   Он толкнул  дверь  маленькой  кухоньки  и  замер  на  месте,  услышав
визгливый  голос  Морин.  Никто  не  заметил  его  прихода,  и   Боб   с
нескрываемым изумлением увидел, как Морин,  стоя  за  спиной  Элламарии,
театрально воздев руки к потолку и  подвывая,  старательно  выговаривает
гнусавым голосом с подчеркнутым американским акцентом:
   "О  Ромео!  Где  ты,  Ромео?"  А  затем,  понизив  голос  и  подражая
шотландскому выговору Боба, сама же и отвечает:
   "Здесь, милая, дома со своей женой".
   - Морин! - Голос режиссера прозвучал как  удар  хлыста.  Морин  резко
обернулась. - Можно мне вас на пару слов