л маленькую контору в Портсмуте. Но как  выяснилось,  Аскот,  владевший
куда более процветающей судоторговой компанией, побоялся  конкуренции  и  на
каждом шагу ставил Альберту палки в колеса, пока не разорил беднягу.
   Все эти прискорбные подробности были изложены в письме Альберта к  брату.
Больше  не  осталось  ничего,  кроме  огромных  долгов,   которые   Винсенту
приходилось выплачивать до сих пор. Не проходило дня, чтобы на его пороге не
появлялся очередной кредитор. Винсент всерьез опасался,  что  брат  выполнил
свою давнишнюю угрозу: забился в какой-нибудь Богом  забытый  уголок,  чтобы
без помех покончить с собой, не опасаясь  опознания  и  последующей  шумихи.
Основанием для этого явилось письмо Альберта, которое заканчивалось словами:
   "Это единственное, что я сумел придумать. Все лучше, чем быть позором или
бременем для тебя".
   Теперь, после исчезновения Альберта, у  Винсента  не  осталось  ни  одной
родной души, хотя, признаться, он никогда не чувствовал  себя  по-настоящему
своим в собственной семье. Родители умерли почти сразу же  после  того,  как
Винсент отметил свое совершеннолетие,  и  братья  остались  одни  на  свете.
Поскольку других родственников,  даже  дальних,  у  них  не  было,  братьям,
казалось, следовало бы сблизиться. Но этого не произошло. Альберт,  пожалуй,
старался почаще общаться с братом, но не потому, что испытывал к нему  особо
нежные чувства. Просто он зависел от подачек и советов  Винсента,  да  и  по
свойству своей натуры ожидал, что мир должен вращаться вокруг него.  Что  ж,
родители постарались укрепить в нем это нелепое  самомнение:  недаром  он  с
детства считался светом их очей, радостью, счастьем и любимчиком. Не то  что
Винсент, скучный зануда, которого они не замечали.
   Самое поразительное, что Винсент не питал ненависти к брату,  но  ведь  и
ненависть тоже своего рода чувство, а  он  не  отличался  чувствительностью.
Впрочем, и любви тоже, особенно к своему избалованному брату. Скорее  терпел
как близкого родственника. Поэтому и  поднял  перчатку,  выступив  в  защиту
Альберта по привычке и из гордости. Нельзя допустить ни  малейшего  пятнышка
на репутации Эвереттов. Джордж Аскот воображает,  будто  ему  сойдет  с  рук
любая подлость. Ничего, скоро он убедится в  обратном.  Это  последнее,  что
может сделать Винсент в память об Альберте. Отплатить Аскоту той же монетой.
   Снег в самом деле повалил, как раз когда на стук Дадли  открылась  дверь.
Пляшущие белые звездочки слепили глаза, но Винсент все же  сумел  разглядеть
подол женской юбки.  Самого  Аскота  не  было  дома.  Осведомители  Винсента
донесли, что он отплыл на одном из своих судов в первую неделю сентября,  но
и три месяца спустя все еще не вернулся  в  Англию.  Его  отсутствие  только
облегчало свершение возмездия. По возвращении в столицу Аскот обнаружит, что
лишился кредита у большинства поставщиков, а дом больше не  принадлежит  ему
из-за неуплаты.
   Винсент еще не решил, продолжить ли кампанию завтра или подождать приезда
Аскота.   Сегодняшнее   выселение   будет   решающим   ударом,   результатом
многодневных усилий, но какое удовольствие видеть все это, если Аскот  ни  о
чем не ведает?
   Да и вся эта история с возмездием не слишком приятна. Такие поступки не в
правилах Винсента, и вряд ли  он  когда-либо  решится  на  что-то  подобное.
Просто в этот раз он полагал, что обязан  действовать  именно  так.  Поэтому
лучше поскорее покончить с этим и забыть. Но Аскот отнюдь  не  спешил  стать
участником спектакля.
   Ему давно следовало бы вернуться. Винсент так на это рассчитывал!  Он  не
привык к долгому терпеливому выжиданию. А торчать  битый  час  в  карете  на
холоде неизвестно зачем и почему...
   Винсент поморщился, чувствуя, как с каждой минутой нарастает раздражение.
К тому же Дадли  отнюдь  не  спешил  выполнить  поручение.  Чего  он  тянет?
Интересно, сколько времени требуется, чтобы вручить чертов клочок  бумаги  и
откланяться?
   Наконец Дадли показался  на  крыльце,  но  отчего-то  застыл  неподвижно,
совсем как огородное пугало в вихрящемся белом водовороте. Сделал он то,  за
чем посылали, или дверь захлопнули у него перед носом? Какого дьявола он там
торчит?
   Винсент уже собрался выйти из кареты и узнать, в чем  дело,  когда  Дадли
наконец опомнился и направился к нему. Винсент нетерпеливо открыл дверцу, но
Дадли не торопился оказаться  в  благословенном  тепле.  Наоборот,  даже  не
подумал сесть в экипаж и по-прежнему топтался на месте. Похоже, окончательно
рехнулся.
   Однако, прежде чем Винсент успел осведомиться о причинах столь  странного
поведения, Дадли напыщенно объявил:
   - В жизни своей я не совершал  столь  омерзительного  деяния,  милорд,  и
впредь не решусь на что-то подобное. С этой минуты вам придется  подыскивать
нового секретаря. Я увольняюсь.
   Винсент вопросительно вскинул бровь:
   - Увольняетесь?..
   - Завтра утром на вашем письменном столе  будет  лежать  моя  официальная
просьба об отставке.
   Не часто Винсенту приходилось испытывать такое потрясение.  Чтобы  тихий,
скромный, немногословный Дадли... Но тут его вновь обуяло нетерпение.
   - Садитесь же в экипаж, мистер Дадли. Совсем ни  к  чему  объясняться  на
холоде.
   - Нет, сэр, - сухо ответствовал секретарь. - Я сам  найду  дорогу  домой,
огромное вам спасибо за приглашение.
   - Не глупите, Дадли. В это время суток вы дальше своего  носа  ничего  не
увидите.
   - Ничего, справлюсь.
   И с этими словами секретарь захлопнул дверцу кареты и едва ли не строевым
шагом замаршировал по  тротуару.  В  обычной  обстановке  Винсент  пожал  бы
плечами и уже через секунду напрочь забыл бы о секретаре,  но  на  этот  раз
что-то не давало ему покоя. Но что?..
   Неожиданно для  себя  он  спрыгнул  на  землю  и,  догнав  Дадли,  громко
потребовал ответа:
   - Так из-за  чего  вы  совершенно  спятили  и  набрасываетесь  на  своего
хозяина?
   Хорас Дадли резко обернулся. Обычно бледное лицо побагровело:
   - Если я и далее стану общаться  с  вами,  боюсь,  непоправимо  и  навеки
обесчещу  свое  скромное  имя.  Пожалуйста,  примите  мою  отставку   и   не
допытывайтесь...
   - Черта с два! Вы служили у меня восемь лет. И  увольняться  из-за  таких
пустяков...
   - Пустяков?! - взорвался коротышка. - Видели бы вы горестный взгляд  этой
несчастной девушки! Сердце разрывается на нее смотреть! Такая красавица!
   Ее измученное лицо будет преследовать меня до конца дней!
   Облегчив таким образом свою душу, Дадли  без  дальнейших  прощаний  снова
отправился в путь. На этот раз  Винсент  не  стал  его  догонять  и,  мрачно
нахмурившись, снова обернулся к злополучному дому. Теперь это  его  особняк.
Его. Бесчисленные одолжения, сделанные предыдущему владельцу,  сыграли  свою
роль. Тот охотно забыл об устном  соглашении  с  Джорджем  Аскотом  передать
купчую Винсенту Эверетту. Правда, Аскот,  верный  слову  джентльмена,  отдал
большую часть стоимости дома и  договорился  выплатить  остаток  частями  за
несколько лет, поэтому и не считался пока законным хозяином.
   Винсент выложил всю сумму наличными и потребовал от Аскота все деньги,  и
немедленно, хорошо зная при этом, что того нет в стране и  больше  никто  не
сможет раздобыть ни пенни, и следовательно, дом со всей обстановкой  уплывет
из рук.  Возвратившись,  беспечный  торговец  обнаружит,  что  спасать  свои
вложения слишком поздно.
   Удар по финансам Аскота, как и по его репутации, был  убийственно-метким,
поскольку  его  кредиторы,  вне  всякого  сомнения,  всполошатся,  узнав   о
выселении. Правда, Винсент никак не ожидал, что в результате расстанется  со
своим бесценным служащим.
   Хорошенькая девушка, вот как?  Должно  быть,  дочь.  Ни  на  одну  другую
женщину извещение не подействовало бы подобным образом, тем  более  что,  по
сведениям Винсента, в семье Аскотов была  только  одна  дама  -  дочь,  едва
достигшая брачного возраста. Жена скончалась много лет назад. Кроме  дочери,
у Аскота имелся еще один ребенок - сын.
   Винсент  вдруг  осознал,  что  шагает  прямиком  к   дому,   из   чистого
любопытства,  разумеется,  как  он  уверял  себя.  Но  постучав  и  подождав
несколько бесконечных минут, в продолжение которых снег оседал на его  плечи
пушистыми сугробами, он решил, что на свете нет ничего глупее любопытства  и
удовлетворять его нет особых причин.
   Он уже повернулся, чтобы уйти, но тут дверь отворилась. Хорошенькая?  При
виде девушки, стоявшей на пороге в круге неяркого света, у него  перехватило
дыхание. Так это и есть та, которую  он  безжалостно  выгнал  на  заваленные
снегом улицы? Это одинокое существо неземной красоты? Кровь Христова!

Глава 2

   Ларисса Аскот невидящими глазами уставилась на великана, возвышавшегося в
дверном проеме. Снежная крупа била в лицо, но она не замечала ни холода,  ни
ветра.
   Как говорится,  последняя  соломинка  сломала  спину  верблюда.  Это  уже
слишком.., вдобавок ко всему, что свалилось на нее  за  последние  несколько
недель. Мясник, а затем и булочник отказались давать продукты в кредит, пока
не будут оплачены предыдущие счета. Младший брат Томас  заболел  и  требовал
постоянного ухода. Банкир отца долго извинялся и  объяснял,  почему  она  не
может снять деньги со счета  без  разрешения  мистера  Аскота.  Кроме  того,
хранившиеся дома деньги, сумма вполне достаточная, чтобы протянуть не меньше
года, таяли прямо на глазах, поскольку ей пришлось не только улаживать  дела
с назойливыми кредиторами, осаждавшими дом, но и платить наличными за каждый
кусочек, появлявшийся на столе. Почти  всех  слуг  пришлось  отпустить,  что
буквально убивало Лариссу. Все они служили в их доме много лет, переехали  в
Лондон из Портсмута, когда ее отец расширил свой бизнес и основал контору  в
столице. Как ужасно для бедняг потерять работу в рождественские праздники, и
у нее вся душа изболелась, когда пришлось объявить об увольнении. Но она  не
смогла заплатить  им  жалованье,  а  поскольку  отец  должен  был  вернуться
несколько недель назад и все  еще  не  показывался,  кормить  их  обещаниями
больше не было ни сил, ни возможности.
   А  теперь  еще  и  это..,  это  выселение.   Неожиданное,   без   всякого
предупреждения. Низенький человечек объявил, что извещение посылалось  новым
владельцем по почте и времени у них было предостаточно,  но  она  не  читала
отцовскую корреспонденцию и ничего такого не видела. Новый владелец? Как мог
мистер Адаме, у которого они приобрели дом,  продать  его  кому-то  другому?
Разве это законно? Ведь осталось выплатить  всего  несколько  тысяч  фунтов,
чтобы дом окончательно перешел к ним!
   Ларисса никак не могла взять в толк, что происходит,  почему  поставщики,
имевшие с ними дело не один год, вдруг потеряли доверие к ее семье и  теперь
не собираются ждать до конца года, когда закрывались накопившиеся  счета.  А
теперь и дом потерян. Всего один день на  сборы.  Придется  сложить  вещи  и
убраться к завтрашнему утру. Но как? У  нее  не  было  денег,  чтобы  нанять
грузовые фургоны. И куда? Старый дом в Портсмуте продан, родственников у них
нет, а фамильное поместье вблизи Кента - просто заброшенное имение,  к  тому
же совершенно непригодное для жилья. Кроме  того,  доктор  предупредил,  что
если Томаса не держать в постели, подальше от сквозняков, он  не  только  не
поправится, но и может стать инвалидом.
   - С вами все в порядке, мисс?
   Глыба, стоявшая перед ней, оказалась гигантом в  теплом  каррике  , надежно скрывавшем фигуру. Трудно  было
сказать, худой он или толстый, впрочем, какая разница?
   Ларисса попросту пыталась занять чем-то свой  измученный  разум.  Похоже,
недурен собой, хотя лицо и длинный нос занесены снегом.  Не  слишком  молод,
лет тридцати...
   - Мисс?
   О чем это он? Ах да, спрашивает, все ли в порядке.  Интересно,  если  она
закатится истерическим смехом, что он предпримет?
   - Далеко не все, - честно ответила она и тут  же  поспешно  добавила,  не
желая продолжать беседу:
   - Если вы к отцу, его нет дома.
   -  Знаю,  -  кивнул  незнакомец   и,   поскольку   девушка   недоумевающе
нахмурилась, пояснил:
   - Я Винсент Эверетт, барон Уиндсмур.
   - Барон.., то есть новый владелец?
   Невероятно! Какая наглость явиться сюда  после  того,  что  он  натворил!
Пришел позлорадствовать? Или просто убедиться, что они покорно исполнят  его
распоряжения и не придется посылать магистрата, обладавшего властью насильно
выкинуть на улицу прежних жильцов? Вероятно, так и случится. Она ни  за  что
не успеет вывезти все вещи и обстановку к завтрашнему дню, даже если бы было
где голову приклонить.
   Вероятно, мебель можно отправить  в  контору  отца  на  пристани.  Они  с
Томасом могли бы даже пожить там немного.., будь брат чуточку поздоровее. Но
даже летом там гуляли сквозняки,  а  сейчас  с  Темзы  дует  ледяной  ветер.
Немыслимо подвергнуть брата такому испытанию! Но разве  у  нее  есть  выход?
Денег, чтобы нанять жилье, не осталось. Даже купить еду не на что.  Она  все
тянула с продажей драгоценностей в надежде, что вот-вот вернется отец и  все
станет по-прежнему. Значит, опоздала. Теперь времени больше нет...
   Первым порывом было захлопнуть дверь перед носом барона. Пусть их  жилище
отныне принадлежи! ему, но на этот единственный день она тут  хозяйка  Кроме
того, он так и не сказал, что привело его  сюда.  И  не  стоит  пренебрегать
обычной вежливостью  лишь  потому,  что  ее  уютный  мирок  так  безжалостно
разрушен. Она даст ему несколько секунд, чтобы изложить дело, и только потом
захлопнет дверь перед его носом.
   - Что вы здесь делаете, лорд Эверетг?
   - Мой секретарь очень расстроился.
   - Тот человек, что недавно был здесь?
   - Да. Из его слов я понял, что произошло некоторое.., недоразумение?
   - Недоразумение? У меня имеется предписание.
   Смысл достаточно ясен, и, кроме того, секретарь  прочел  его  вслух,  так
что, думаю, я просто не смогла бы не понять...
   Ларисса внезапно осеклась, расслышав горечь  в  собственном  тоне.  Какой
ужас! Так откровенничать с совершенно незнакомым человеком! Но она просто не
сумела сдержаться. И потом, лучше гнев, чем слезы. Она наверняка разрыдалась
бы, не будь так потрясена очередным  ударом  судьбы.  Поскорее  бы  остаться
одной и выплакаться хорошенько!
   - Я сказал не  "ошибка",  мисс,  -  поправил  он,  -  а  "недоразумение",
которое, однако, невозможно исправить до возвращения вашего батюшки. Поэтому
мне необходим адрес, по которому я смогу отыскать вас послезавтра.
   Боевой дух мигом испарился, и плечи девушки безвольно опустились. Неужели
она действительно вообразила, будто это самое "недоразумение" означает,  что
они все-таки не потеряют дом? - Мне нечего дать вам, - почти прошептала она.
- Я действительно понятия не имею, где мы будем послезавтра.
   - Совершенно неприемлемый ответ, - с едва заметным нетерпением бросил  он
и, сунув руку в карман каррика, вытащил карточку, которую и протянул  ей.  -
Можете остановиться здесь, пока ваш  отец  не  отдаст  других  распоряжений.
Утром я пришлю за вами карету.
   - А нельзя нам.., побыть немного  здесь,  пока  то  дело,  о  котором  вы
упоминали, не будет улажено?
   - Нет, - едва заметно поколебавшись, резко бросил он.
   Вопрос стоил Лариссе огромных усилий. Она настолько не привыкла  просить,
не говоря уже о том, чтобы опуститься до мольбы..,  особенно  в  присутствии
незнакомца. Но если он действительно готов предоставить им  убежище,  почему
бы не здесь? Последняя надежда умерла так же мгновенно, как и появилась.
   Непреклонный отказ, очевидно, послужил чем-то вроде прощания, потому  что
темная фигура уже растаяла в клубах снега. Ларисса даже не сразу  догадалась
прикрыть дверь. У нее еще хватило  сил  проведать  Томаса.  Брат  метался  в
бредовом сне. Лихорадка, терзавшая его каждую ночь, все еще не прошла.
   Рядом с кроватью в мягком кресле мирно дремала Мара Симз, няня Томаса,  а
когда-то и самой Лариссы, жившая с ними с тех пор, как девушка помнила себя.
Она  отказалась  покинуть  детей  только  потому,  что   жалованье   немного
задерживалось. Ее сестра Мэри последовала  примеру  доброй  женщины.  Раньше
Мэри была экономкой,  но  еще  в  Портсмуте,  когда  кухарка  ушла  от  них,
призналась, что предпочитает кухонное царство всему остальному, и  смирилась
с понижением в должности, лишь бы  заниматься  любимым  делом.  Высокомерная
экономка, сменившая ее, уволилась сразу  же  после  того,  как  дом  осадили
кредиторы.  Поразительно,  как  быстро  новости  об  их   финансовом   крахе
распространились по всей округе!
   Но слава Богу, у них по крайней мере будет крыша над головой!
   Ларисса могла бы радоваться, поскольку самые  страшные  затруднения  были
хотя бы временно улажены. Но войдя к себе и  принимаясь  за  сборы,  она  не
ощутила радости. И не испытывала к барону даже  самой  малой  благодарности.
Предлагая им жилье, он явно преследовал какие-то свои цели. Скорее всего  не
хотел терять их из виду, хотя и неизвестно зачем. "Недоразумение", очевидно,
никоим образом не могло повлиять на их положение.
   Но может, она все еще настолько ошеломлена,  что  не  способна  до  конца
осознать, как им повезло, может, это к лучшему, она теперь хотя бы не  будет
плакать ночь напролет.
   И она действительно удержала слезы, но заснула лишь на рассвете.

Глава 3

   Винсент стоял  у  камина  в  своей  спальне  с  рюмкой  бренди  в  руках,
зачарованно глядя на пляшущие огоньки, словно видел какие-то соблазнительные
волшебные картины. На самом деле перед глазами всплывало  изящное  личико  с
глазами не то голубыми, не то зелеными, игравшими на свету  всеми  оттенками
бирюзы, и локоны цвета  темного  золота.  Ничего  подобного  ему  раньше  не
встречалось.
   Ах, не стоило ему  встречаться  с  Лариссой  Аскот,  даже  близко  к  ней
подходить! Тогда она могла бы навеки  остаться  безликой  "дочерью  Аскота",
очередным выбывшим из строя солдатом в небольшой войне местного значения. Но
все-таки им было суждено увидеться. Решение обольстить  девушку  казалось  в
тот момент наиболее простым стратегическим  планом  в  его  кампании  против
Аскота. Погубить ее репутацию, ославить на весь мир, лишить радостей  брака!
Еще одно пятно на добром имени семейства. Именно с этой целью он и вручил ей
карточку, но, немного поразмыслив, понял, что это было всего лишь предлогом,
причем довольно неубедительным.
   Ах, сколько времени прошло с тех пор, когда он  хотел  чего-то,  в  самом
деле хотел, и только для себя! Хотел эту девушку. Жажда мести  послужила  бы
достойным объяснением его поступку, успокоила бы угрызения совести.., будь у
него таковые. Но Винсент совсем не был уверен, обладает ли такой штукой, как
совесть.  Бесстрастность  его  характера  предполагала  полнейшее   неумение
предаваться раскаянию, так что сказать было сложно.

***

   На следующее утро он вышел в холл, чтобы приветствовать гостей. Удивление
девушки было очевидным.
   - Я полагала, вы поселите нас в другом принадлежащем  вам  доме,  который
сдается и сейчас свободен. Знай я, что вы предлагаете мне гостеприимство под
вашей собственной крышей, никогда бы...
   - Не согласились? - осведомился он, когда она осеклась. - В самом деле?
   Щеки Лариссы жарко вспыхнули.
   - Предпочла бы...
   - Вот как? - улыбнулся  он.  -  Но  не  всегда  приходится  поступать  по
собственному желанию.
   И это чистая правда, иначе он немедленно подхватил бы ее на руки и  отнес
в кровать. Сегодня она оказалась еще  красивее,  чем  помнил  Винсент,  или,
возможно, все дело  было  в  игре  света,  подчеркивавшей  ее  совершенство.
Миниатюрная, с тонкой  талией,  в  модной,  подбитой  мехом  ротонде  поверх
розового бархатного платья. Точеный маленький носик. Темно-золотистые брови,
скорее прямые, чем изогнутые. Безупречная кожа с  милой  родинкой  в  уголке
подбородка. В крошечных мочках блестят жемчужины-капельки.  Настоящ