. Оба, - продолжает Кафка,
- давно женаты и остались в  Праге; тот, что  справа, в течение  многих  лет
страдал  от  сифилиса,  и  я не знаю, жив ли  он еще;  тот, что слева,  стал
профессором   по  венерическим   заболеваниям,   основателем  и  президентом
ассоциации борьбы против венерических заболеваний".
     Кафка  расспрашивал  своих  родителей,  когда  ему было  16, как  можно
избежать опасностей, возникающих  при  половых контактах. Отец дал ему совет
посещать проституток  -  совет,  которому  десятью  годами позже  он  охотно
последует.  И  рекомендовал  ему  заняться  самоудовлетворением.  Юноша  был
травмирован. Такой ответ мог только подтвердить его  невроз.  Ему советовали
совершить поступки, которых его отец никогда  бы  не совершил. Он становился
образцом недосягаемой чистоты,  навсегда погружая своего сына в грязь. Любой
другой, безусловно (это все еще  говорит  Кафка),  выслушал  бы, не  моргнув
глазом, этот совет, которому, кстати, он не обязан  был следовать.  Но  этот
приговор, который  он спровоцировал и  которого, несомненно, желал,  наложит
отпечаток на всю его жизнь.
     Во время семейных торжеств  Кафки устраивали маленькие театрализованные
представления.   Играли  шуточные   пьески,  чьим  автором  и  постановщиком
одновременно  был Франц Кафка. Сохранились даже названия  некоторых  из этих
комедий: "Жорж из Подибрада", "Жонглер", "Говорящие фотографии".


x x x


     Когда Кафке исполнилось  восемнадцать лет,  он  без всякого труда  сдал
экзамен на аттестат зрелости. В то же время он  не ощущает  в  себе никакого
призвания, а хочет избрать профессию, которая позволила  бы ему относиться к
ней с безразличием.  "Самое подходящее  - юриспруденция". Во втором семестре
он пресытился юриспруденцией и начал посещать  курсы германистики.  Наиболее
предпочтительным   решением   для   Кафки   было   бы   полностью   прервать
университетские занятия,  к  которым он испытывал так мало  интереса. Однако
ему дали понять,  что  разумнее немного поусердствовать  в учебе.  Он  снова
берется за привычное  и опостылевшее ему  изучение юриспруденции. Докторские
экзамены  проходили  с ноября 1905 по  июнь  1906  года.  Кафка сдал их  без
особого блеска,  на  "удовлетворительно".  Так закончился  один из  наиболее
бесцветных эпизодов его жизненного пути.
     В  университете  Кафку спонтанно  тянуло  к ассоциации с  "либеральной"
тенденцией  -  "Галерее  лекций  и  чтений  немецких  студентов",  в которой
состояло  наибольшее число  еврейских  студентов  университета. В  "Галерее"
иногда предоставляли трибуну  студентам. 23  октября  1902 года  один из них
прочитал лекцию о "судьбе  и  будущем  философии Шопенгауэра". Кафка  пришел
послушать  ее, и этот день стал,  может быть, наиболее  важным в его  жизни.
Лектором  был Макс Брод, который был на год моложе его,  таким  образом  они
познакомились. После лекции Брод и Кафка прошли по улицам города, споря друг
с  другом, и  это  стало  началом  дружбы, которой не  суждено  было  больше
прерваться.  Чтобы  жить,  Кафка нуждается  в  ком-то  более  сильном, более
мужественном,  чем он.  В сущности, он готовится жить по доверенности. Кафка
уже устроился на  обочине, в стороне от жизни или, как он  скажет позднее, в
пустыне, которая граничит с Ханааном.  И более чем  на  двадцать  лет именно
Макс  Брод  станет "окном  на улицу",  в котором нуждается Кафка. Между ними
мало сходства, но они превосходно  дополняют друг друга. Без Макса Брода имя
Кафки осталось  бы  неизвестным;  кто  может  сказать,  что  без  него Кафка
продолжил бы писать?
     Но что  особенно  важно  в  этот  период  -  Кафка отказался  от  жизни
отшельника. "Клади  свои яйца честно  перед всем  миром,  солнце их высидит;
кусай лучше  жизнь, чем свой язык; можно уважать крота и его особенности, но
не  надо  делать  из  него  своего  святого".  Он  утверждает,  что  девушки
единственные существа, способные помешать нам опуститься на дно.
     Тем временем Кафка все  же  пережил  свой  первый  чувственный  опыт  с
женщиной. "Все было очаровательно, возбуждающе и омерзительно... В этой тяге
есть что-то от Вечного Жида, бессмысленно влекомого по бессмысленно грязному
миру".
     Даже напыщенность языка подчеркивает характер запрета, который нависает
отныне для  него над всем, что касается  секса. Заноза вонзилась в плоть. На
некоторое  время  - в  1903, в 1904  гг.  - рана остается терпимой;  она еще
позволяла  любовные  интрижки  юности. Но боль  будет усиливаться  с  каждым
годом, мало-помалу она парализует всю его жизнь.


x x x


     В  1906  году  Кафка  становится доктором  права. Едва освободившись от
университетских забот,  он на несколько недель  поступает на работу к одному
пражскому адвокату. Хотя он еще не знает,  какой выберет путь, он вынужден в
течение года (1906 - 1907) пройти стажировку,  которую должны проходить все,
кто   посвятил  себя   государственной   службе,  -   сначала  в   земельном
(Landesgericht),  потом  в  исправительном  суде.  После  года  юридического
становления он поступает в Assicurazioni Generali, где,  впрочем,  пребывает
всего лишь несколько месяцев, так как плохо переносит ритм  работы, которого
от  него требуют. Затем его принимают  в Агентство по страхованию рабочих от
несчастных  случаев,  где  он  находит подходящую  для  себя  службу  и  где
останется до  тех пор, пока болезнь  не  заставит его отказаться  от  всякой
профессиональной деятельности.
     Это также время, когда дружба с Максом Бродом становится нерасторжимой.
Они видятся каждый день, часто дважды в день. Настал черед посещениям кабаре
и кафе-шантанов. Именно отсюда  берут начало истоки того  вкуса,  который он
сохранит  надолго. При случае  он посещает и  персонал  этих  кафе-шантанов.
Время от времени он сообщает в своих письмах, что ходил с "гейшами". Короче,
жизнь перестала быть невозможной. По крайней мере внешне, поскольку в это же
время его здоровье ухудшается,  он жалуется на головные  боли и расстройства
пищеварения. Демоны не дремлют,  они лишь выжидают момент,  чтобы  появиться
снова.
     В "Агентстве по страхованию рабочих от несчастных случаев" он  является
служащим,  как говорили  в  Австрии,  "с  простым  посещением", то  есть  на
половину рабочего времени - каждый день он свободен после 14 часов. Это верх
его  чаяний.  Но  судьба иногда принимает  непредвиденный  оборот:  подобный
распорядок станет причиной многих зол. Посвящая послеполуденное время сну, а
большую часть ночей литературной работе, Кафка быстро разрушит свое здоровье
и усугубит невроз.
     В  основном его работа  состояла в обсуждении с предприятиями  степеней
риска  и, следовательно,  размеров страховых  взносов, которые они  ежегодно
должны были выплачивать.  Поскольку руководству известна  ловкость его пера,
Франца просят при случае отстаивать  политику  Агентства  в профессиональных
газетах. Взамен профессия дала  ему нечто  бесценное, хотя  он  и не отдавал
себе  в  этом  отчета,  а  именно  контакт  с  конкретикой,  с  повседневной
реальностью,  с  материальными   интересами,   с  законом,   с  хитростью  -
необходимый противовес всяческим блужданиям литературной мечты.
     В эти два  года имела место одна из любовных связей,  наиболее значимых
для Кафки. Позднее в своем "Дневнике" и  в своих письмах он будет вспоминать
эту  встречу,  окружая ее  самой большой таинственностью. Мы не  знаем  даже
имени этой женщины, знаем только,  что она была значительно старше его. Семь
лет спустя в другом санатории у него произойдет  другая встреча, на этот раз
с совсем юной девушкой, и он  всегда будет  объединять  эти два эпизода, оба
совершенно  целомудренные,  как  единственные  реальные  связи,  которые  он
когда-либо имел с женщиной (до Милены, конечно).
     В  1907  году  август  он  проводит  в  Трише.  Там  он  встречается  с
девятнадцатилетней девушкой  Хедвигой  Вайлер, которая изучает  философию  в
Вене и проводит  каникулы у  бабушки вместе со  своей подругой Агатой. Затем
Хедвига приезжает на несколько дней в Прагу, и они видятся непродолжительное
время, но потом произошла ссора.
     Тем временем Макс  Брод установил многочисленные связи  в  литературной
среде. В частности он был связан с  Францем Блеем, австрийским  публицистом,
живущим в Мюнхене. Блей начинает издавать  новый журнал "Гиперион". Именно в
нем были опубликованы первые тексты Кафки.


x x x


     Кафка начинает вести свой "Дневник" в последние дни 1909 года.  К концу
его  жизни  этот  дневник  будет  состоять из  тринадцати  толстых  тетрадей
большого формата. В нем он описывает свое литературное бесплодие как половое
бессилие.   Из-за  этого  он  теряет  сон  -  бессонница  отныне  становится
бедствием, которое разрушит его жизнь.
     Именно  "Дневник" придает форму  ненависти,  которую он питает  к своим
близким.  Эта  ненависть  родилась  не   накануне,  но  оставалась  скрытой,
невысказанной. Запечатленная же в письме, она стала бесповоротной.
     Другая  опасность, несомненно,  была еще более серьезной.  "Дневник"  в
основном   предназначался   для  того,   чтобы   дать  толчок   литературной
деятельности Кафки, обратить его взгляд к действительности. Но  этот замысел
терпит крах: литературное  творчество не  возрождается, а вместо  встречи  с
внешним  миром  его глазам открывается  зрелище самого себя. Таким  образом,
склонность к интроверсии, существовавшая всегда, усилилась.
     Его здоровье в  эти годы также ухудшается. Плохое ли состояние здоровья
питает его невроз или же невроз в конце концов подрывает его здоровье? Как в
этом  разобраться?  Сам он придерживается первого мнения. С течением времени
он чувствует  себя все более нервным и слабым; он  потерял, по  собственному
выражению, большую часть своего спокойствия, которым некогда так гордился.
     Эти годы в сущности становятся  для него годами  начала семейной драмы.
Его  принуждают  в  послеобеденное  время  контролировать  работу асбестовой
фабрики, которая функционирует плохо. Так он оказывается вовлеченным в новую
тяжелую  работу, которая обременяет  его  больше всех других,  поскольку  он
чувствует  здесь  свою  полную  некомпетентность. Однажды в отчаянии он даже
помышляет  выброситься  из   окна,  о   чем  пишет   Максу  Броду,   который
предупреждает его мать.
     Францу нужна  была серьезная "разрядка". Дневник  сообщает о посещениях
борделей  - в Милане, в Париже, но они, можно сказать, вызваны прежде  всего
любопытством туриста,  а также  в  Праге в конце сентября 1911 года. Немного
позднее  образы  борделя преследуют  его  во сне: ему снится, что он ласкает
бедро  проститутки  и  внезапно  обнаруживает,   что  все  ее  тело  покрыто
гнойниками. Кафка отмечает  в  декабре 1911 года  в  одной из записей полное
отсутствие желания.  Это время, когда тема  холостяка  внезапно  выходит  на
первое  место в "Дневнике" и  в творчестве.  Кафка предпочитает стремиться к
семейным устоям, но  он знает, что  останется  одинок. Время  пустых  амуров
прошло; Кафка понял, что он столь же мало способен к любви, как и к музыке.


x x x


     Осенью 1912 года  в  Прагу приехала группа  комедиантов,  чтобы сыграть
пьесы на  идиш.  До  этих пор действительно можно было  говорить о Кафке, не
касаясь его положения еврея. Но вдруг Кафка оказался перед маленькой группой
презираемых  всеми  людей, которые безмятежно  жили  своим иудаизмом,  перед
группой голодных  актеров, страстно  преданных своему искусству. Франц Кафка
ощущал в себе чувство принадлежности к ним, о котором не подозревал. Открыть
иудаизм не означает следовать догмам  и подчиняться ритуальным предписаниям.
Это означает  осознать себя наследником определенной традиции и определенной
истории, почувствовать  себя  причастным к этому  образу жизни, это означает
разделять радости и горести других евреев. Так Кафка  впервые сталкивается с
социальной средой,  в  которой  чувствует себя  непринужденно. Но у него нет
никакого шанса войти в нее, настолько он другой.
     Душевная потребность влечет его к этим паяцам,  он влюбляется в актрис.
В отношении некой мадам Чиссик  - налицо  любовное увлечение. "Я надеялся, -
пишет он, -  немного удовлетворить свою  любовь  букетом  цветов, но это был
напрасный труд. Возможны лишь литература или совокупление".


x x x


     В  "Дневнике" от 15  сентября, день  помолвки  его сестры  Валли,  есть
странная фраза:  "Любовь  между  братом и сестрой -  повторение  любви между
матерью и отцом". Не является ли это признанием в кровосмесительном чувстве?
Это было бы трудно отрицать, тем более, что вскоре эта тема возобновляется в
"Превращении".
     13 августа 1912 года в девять  часов вечера  Кафка встречает девушку из
Берлина,  которую зовут Фелица  Бауэр. Началась наиболее жестокая  драма его
жизни.
     Кто была Фелица Бауэр? Представить ее можно лишь по письмам, написанным
ей Кафкой. Похоже, что за время долгого приключения, в котором она оказалась
по  воле  судьбы,  она  проявила  если  не  понимание,  то  по меньшей  мере
осторожность и  терпение. Лишь значительно  позднее  она пыталась,  впрочем,
безуспешно, вырваться из адского круга,  в который  вовлекал ее Кафка. Когда
Кафка  встретил ее в 1912 году, ей было двадцать пять лет. Сначала она  была
стенографисткой-машинисткой  в  магазине  пластинок; потом  в 1909 года  она
вошла  в  дело по продаже  диктофонов,  и здесь весьма  преуспела. По правде
говоря, в самой Фелице нет ничего, кроме усердия и банальности, она не очень
интересна.  Но столь ли важно, какой она была в действительности?  Для Кафки
она  была  такой,  какой  он ее однажды  встретил  и наудачу  впустил в свою
судьбу. Черты ее лица, движения ее души ничего не значили.
     Кафка  всегда  пишет гораздо  лучше,  чем говорит.  "Письма  к  Фелице"
открывают  нового Кафку, который отдается языку  и послушно следует за  ним.
"Прежде чем пойти спать, /.../я еще хочу, потому что ты меня об этом просишь
и потому что это так легко,  сказать  тебе на ухо, как я  тебя люблю. Я тебя
так люблю, Фелица, что желал бы обрести способность жить вечно,  если бы мог
быть рядом с тобой".
     Но что  это была за любовь? Конечно,  ее хватало на то, чтобы полностью
заполнить сознание  Кафки  и чтобы разрушить  его  жизнь.  Но кого он любил?
Далекую и почти воображаемую возлюбленную, тень на горизонте. Кафка страстно
любит любовь, которую он испытывает к этой тени.
     Когда  Кафка вновь встречается  с  Фелицей  на  Пасху  1913  года,  эта
корреспонденция составляет  уже том в триста страниц убористой печати. Между
Фелицей и Францем нет ничего, кроме слов, целой  горы слов. Писание является
страданием для  автора  этих писем,  оно  же  есть  инструмент пыток  для их
получателя.  Сколько  напрасных  упреков,  о  которых тотчас  же  приходится
сожалеть, сколько бесполезных слез, сопровождаемых беспомощными извинениями:
"...моего  захудалого  здоровья едва  хватает для меня  одного,  его вряд ли
хватит для семейной жизни и уже тем более для отцовства".
     Между  тем  время  проходит  и   приближается  Новый  год.  Естественно
предположить, что Кафка  воспользуется  этими небольшими  каникулами,  чтобы
вновь  увидеть  возлюбленную,  с  которой он едва  знаком. Ничего подобного.
Похоже,  он  боится заменить  созданного идола реальностью.  Страх стремится
наполнить содержанием  искусственную  любовь. Какое чувство, кроме  жалости,
могла испытывать Фелица Бауэр? Переписка,  несмотря на усилия обоих, вела ко
лжи.
     Между  тем  приближается   Пасха,  и,  следовательно,  снова  возникает
возможность поездки в Берлин. Кафка  колеблется, прибегает  к уверткам, но в
последний  момент  решается. После этой встречи, столь долго откладываемой и
столь плохо прошедшей, Кафка,  похоже, не затаил никакой обиды. Фелица и  он
лишь поспешно договорились встретиться на Троицу. 1 апреля Кафка пишет: "Мой
настоящий страх  заключается в том, что я никогда  не смогу владеть  тобой".
Фелица стремится как можно  вежливее выбраться из лишенной смысла  авантюры.
Тем временем виды на Троицу складывались неважно. Кафка, которого откровенно
пытаются отговорить от поездки, упорствует в своем решении. Третья встреча с
Фелицей  оказывается катастрофической. Ему  с  трудом удается ее увидеть,  и
семья  Бауэр смотрит на этого  докучливого человека, как  он  скажет  сам по
возвращении, с некоей фаталистической покорностью.
     Вдруг  16  июня  он  ни  с  того  ни с сего просит  руки  у Фелицы. Она
соглашается сразу и  без колебаний. Кафка попадает в собственную ловушку. Он
просит  невозможного,  и  невозможное  ему предоставлено.  Он умоляет ее  не
торопиться, он снова перечисляет ей свои недостатки и мании -  он явно хочет
ее обескуражить. Кафка пишет отцу Фелицы, которого вначале хотел посвятить в
свои сексуальные проблемы. Из Венеции он посылает 16 сентября письмо Фелице,
которое, по  его мнению, должно быть последним. "Я здесь один, однако у меня
такое чувство, будто я  нахожусь в состоянии, которое я должен испытывать до
самого  моего  конца".  "Что  делать,  Фелица? Нам  надо  расстаться".  "Мне
препятствием  служит  страх,  непреодолимый страх, страх перед  возможностью
быть счастливым, наслаждение и приказ мучить себя ради высшей цели". Вот что
принесла  любовь  -  настоящая  или мнимая,  в конечном  итоге,  безусловно,
настоящая, которую он питал к Фелице: эта любовь открыла его самому себе.


x x x


     Фелица в первые  дни октября  направляет к Кафке одну  из своих подруг,
Грету Блох, молодую женщину двадцати одного года, физически привлекательную,
с живым  умом  и  весьма  заинтересованную тем, что Франц  ей  рассказывает.
Переписка с  Гретой  Блох  длится ровно  год. В  течение  этого времени  они
видятся лишь  три  раза.  Так  что  Грета в свою очередь  становится далеким
другом, тенью.
     Потому Франц вновь просит руки  Фелицы. Мольбы, которые  сегодня нельзя
читать  без  грусти,  несомненно,  лишь  раздражают  Фелицу, которая  отныне
приняла решение. И  тут вдруг, несомненно,  из-за изнурения, из-за усталости
все меняется.  Кафка  отправляется в  Берлин, и  там  наконец  все решается.
Фелица и Франц обручаются. Дойдя до подножия стены, Кафка  видит то, к чему,
как  он полагал, стремился,  и пугается. Он боится обуржуазиться или, короче
говоря, он боится самого брака. Кафка  обстоятельно размышляет над решением,
которое могло бы вырвать его из оцепенения и печали и приходит к выводу, что
самым важным  для него было бы покинуть Прагу и предпочтительно переселиться
в Берлин и, может быть,  изменить профессию. Он  охотно стал бы журналистом.
Разрыв с Фелицей освободил его от навязчивой идеи жениться.

x x x


     В то время, когда Кафка писал первые  страницы  "Процесса", разразилась
мировая  война.  Кафка  остается  абсолютно безразличен  к  ней. Наблюдаемая
вокруг патриотическая  лихорадка  его  только  угнетает.  Вместо того  чтобы
участвовать  во всеобщем  энтузиазме,  он  еще больше  замыкается в себе. "Я
обнаруживаю в себе только мелочность, нерешительность, зависть и ненависть к
воюющим,  которым   я  страстно  желаю  всех   бед".  Все  его  друзья  были
мобилизованы,  даже  Макс  Брод,  наполовину  калека.  Кафка  надеялся  быть
призванным в свою очередь. Он хотел разделить общую судьбу, быть  наконец-то
интегрированным в общество. Его  признали годным для вспомогательной службы,
но  в конце 1917  года у  него проявилась  болезнь, и жизнь  отныне для него
принимает новое течение. Война так и не оторвала его от фантазмов.
     В тридцать  один год  ему впервые предстоит  покинуть столь ненавистный
семейный очаг. Однако уход  не принес ему освобождения. В течение почти трех
лет  он  будет  переезжать  из  одной квартиры  в  другую,  везде  оставаясь
недовольным,  везде  страдая от  шума или ощущая себя заключенным в  четырех
стенах.  В  начале  марта  1917 года Кафка  переселяется во дворец  Шенборн.