пропорций  -
большая редкость в наше время, когда женщины в основном либо крупнее,  чем
положено природой, либо ничтожно мелки.
   Теперь, глядя на нее, лорд Артур ощутил  безмерную  жалость  -  горький
плод любви. Жениться, когда над ним нависает зловещая тень убийства,  было
бы предательством сродни поцелую Иуды, коварством, какое не  снилось  даже
Борджиа. Что за счастье уготовано им, когда в любую минуту он  может  быть
призван выполнить ужасное пророчество, написанное на ладони? Что за  жизнь
ждет их, пока судьба таит в себе кровавое обещанье? Во что бы то ни  стало
свадьбу надо отложить. Тут он будет тверд. Он страстно любил эту  девушку:
одно прикосновение ее пальцев,  когда  они  сидели  рядом,  наполняло  его
чрезвычайным волнением и неземной радостью, и все же он  ясно  понимал,  в
чем состоит его долг, сознавая, что  не  имеет  права  жениться,  пока  не
совершит убийство. Сделав то, что надлежит,  он  поведет  Сибил  Мертон  к
алтарю и без страха вверит ей свою  жизнь.  Тогда  он  сможет  обнять  ее,
твердо зная, что никогда ей не придется краснеть за него и склонять голову
от стыда. Но прежде надо выполнить требование судьбы - и чем  скорее,  тем
лучше для них обоих.
   Многие в его положении предпочли бы сладкий самообман сознанию жестокой
необходимости,  но  лорд  Артур  был   слишком   честен,   чтобы   ставить
удовольствие  выше  долга.  Его  любовь  -  не   просто   страсть:   Сибил
олицетворяла  для  него  все,  что  есть  лучшего  и  благороднейшего.  На
мгновение то, что ему предстояло, показалось  немыслимым,  отвратительным,
но это чувство скоро прошло. Сердце подсказало ему, что это будет не грех,
а жертва; разум напомнил, что другого пути нет. Перед ним выбор: жить  для
себя или для других, и как ни ужасна возложенная на  него  задача,  он  не
позволит эгоизму возобладать над любовью. Рано или поздно каждому  из  нас
приходится решать то же самое, отвечать на тот же вопрос. С лордом Артуром
это случилось рано, пока  он  был  еще  молод  и  не  заражен  цинизмом  и
расчетливостью зрелых лет, пока его сердце не разъело модное ныне  суетное
себялюбие, и он принял решение не колеблясь. К тому же  -  и  в  этом  его
счастье - он не был мечтателем и праздным дилетантом. В  противном  случае
он долго сомневался бы, как Гамлет, и нерешительность затуманила бы  цель.
Нет, лорд  Артур  был  человеком  практичным.  Для  него  жить  -  значило
действовать, скорее чем размышлять. Он был наделен редчайшим из качеств  -
здравым смыслом.
   Безумные, путаные ночные переживания теперь совершенно  улетучились,  и
ему даже стыдно было вспоминать,  как  он  слепо  бродил  по  городу,  как
метался в неистовом волнении. Сама искренность  его  страданий,  казалось,
лишала их реальности. Теперь ему было непонятно, как  он  мог  вести  себя
столь глупо - роптать на то, что неотвратимо! Сейчас его беспокоил  только
один вопрос: кого убить, - ибо он  понимал,  что  для  убийства,  как  для
языческого обряда, нужен не только жрец, но и жертва. Не будучи гением, он
не имел врагов и был к тому же убежден, что теперь не время  для  сведения
личных счетов; миссия, вверенная ему, слишком серьезна и ответственна.  Он
набросал на  листке  бумаги  список  своих  знакомых  и  родственников  и,
тщательно все обдумав, остановился на леди  Клементине  Бичем  -  милейшей
старушке, которая жила на Керзон-стрит и доводилась ему троюродной сестрой
по материнской линии. Он с детства очень  любил  леди  Клем,  как  все  ее
звали, а кроме того - поскольку сам он был весьма  богат,  ибо,  достигнув
совершеннолетия, унаследовал все состояние лорда Рэгби, - смерть  старушки
не могла представлять для него низменного корыстного интереса. Чем  больше
он думал, тем яснее ему становилось, что  леди  Клем  -  идеальный  выбор.
Понимая, что всякое промедление будет несправедливо по отношению к  Сибил,
он решил сейчас же заняться приготовлениями.
   Для начала надо было расплатиться с хиромантом.  Он  сел  за  небольшой
письменный стол в стиле  "шератон",  что  стоял  у  окна,  и  выписал  чек
достоинством в 105 фунтов  стерлингов  на  имя  м-ра  Септимуса  Поджерса.
Запечатав конверт, он велел слуге отнести его на Уэст-Мун-стрит. Затем  он
распорядился,  чтобы  приготовили  экипаж,  и  быстро  оделся.  Выходя  из
комнаты, он еще  раз  взглянул  на  фотографию  Сибил  Мертон  и  мысленно
поклялся, что - как бы ни повернулась судьба - Сибил никогда не узнает, на
что он пошел ради нее; это самопожертвование  навсегда  останется  тайной,
хранимой в его сердце.
   По пути в "Букингем" он остановился у цветочной лавки  и  послал  Сибил
корзину  чудесных  нарциссов  с  нежными  белыми   лепестками   и   яркими
сердцевинами, а приехав в клуб, сразу отправился в библиотеку, позвонил  и
велел лакею принести содовой воды с лимоном и книгу  по  токсикологии.  Он
уже решил, что яд - самое подходящее  средство  в  этом  деле.  Физическое
насилие вызывало у него отвращение, и к тому же надо убить леди Клементину
так, чтобы не привлечь всеобщего внимания, ибо ему очень не хотелось стать
"львом" в салоне леди Уиндермир и прочесть свое имя в вульгарных  светских
газетах. Кроме того, следовало подумать и о родителях Сибил, которые  были
людьми старомодными и могли бы, пожалуй,  возражать  против  брака  в  том
случае, если разразится скандал (хотя лорд Артур  и  не  сомневался,  что,
расскажи он им все как есть, они  поняли  и  оценили  бы  его  благородные
побуждения). Итак, яд. Он надежен, безопасен, действует без шума и суеты и
избавляет от тягостных сцен, которые для лорда  Артура  -  как  почти  для
всякого англичанина - были глубоко неприятны.
   Однако он ничего не смыслил в ядах, а поскольку  лакей  оказался  не  в
состоянии отыскать что-либо, кроме Справочника Раффа и  последнего  номера
"Бейлиз мэгэзин",  он  сам  внимательно  осмотрел  полки  и  нашел  изящно
переплетенную "Фармакопею" и издание "Токсикологии" Эрскина под  редакцией
сэра Мэтью Рида - президента Королевской медицинской коллегии и одного  из
старейших членов "Букингема", избранного в свое  время  по  ошибке  вместо
кого-то  другого  (это  contretemps  [досадное  недоразумение  (фр.)]  так
разозлило  руководящий  комитет  клуба,  что,  когда  появился   настоящий
кандидат,  его  дружно  забаллотировали).  Лорд  Артур  пришел  в  немалое
замешательство от научных терминов, которыми пестрели обе книги,  и  начал
было всерьез сожалеть, что в Оксфорде пренебрегал латынью,  как  вдруг  во
втором томе Эрскина ему попалось весьма интересное  и  подробное  описание
свойств аконитина, изложенное  на  вполне  понятном  английском.  Этот  яд
подходил ему во всех отношениях.  В  книге  говорилось,  что  он  обладает
быстрым - почти мгновенным - эффектом, не  причиняет  боли  и  не  слишком
неприятен на вкус, в особенности если  принимать  его  в  виде  пилюли  со
сладкой оболочкой, как  рекомендует  сэр  Мэтью.  Лорд  Артур  записал  на
манжете, какова смертельная доза, поставил  книги  на  полку  и  не  спеша
отправился по Сент-Джеймс-стрит к "Песл и  Хамби"  -  одной  из  старейших
лондонских аптек. Мистер Песл,  который  всегда  лично  обслуживал  высший
свет, весьма  удивился  заказу  и  почтительно  пролепетал  что-то  насчет
рецепта врача. Однако когда лорд Артур объяснил,  что  яд  предназначается
для большого норвежского дога, который проявляет симптомы бешенства и  уже
дважды укусил кучера в ногу, мистер Песл  этим  полностью  удовлетворился,
поздравил лорда Артура с блестящим знанием  токсикологии  и  распорядился,
чтобы заказ был исполнен немедленно.
   Лорд Артур положил пилюлю в элегантную серебряную бонбоньерку,  которую
разглядел в одной из витрин на Бонд-стрит,  выбросил  некрасивую  аптечную
коробку и поехал к леди Клементине.
   -  Ну-с,  monsieur  le  mauvais  sujet  [господин  повеса   (фр.)],   -
воскликнула старушка, входя в гостиную, - что же  вы  меня  так  долго  не
навещали?
   - Леди Клем, милая, у меня теперь ни на что нет  времени,  -  улыбаясь,
отвечал лорд Артур.
   - Это значит, что ты целый  день  разгуливаешь  с  мисс  Сибил  Мертон,
покупаешь туалеты и болтаешь о пустяках? Сколько суеты из-за  женитьбы!  В
мое время нам и в голову бы не пришло обниматься и миловаться на людях. Да
и наедине тоже.
   - Уверяю вас, леди Клем, я уже целые сутки не  видел  Сибил.  Насколько
мне известно, ею завладели модистки.
   - Ну да, оттого ты и решил проведать безобразную старуху.  Вот  бы  где
вам, мужчинам, призадуматься. On a fait des folies moi [в меня  влюблялись
до безумия (фр.)], а что  осталось?  Ноги  еле  ходят,  зубов  своих  нет,
характер скверный. Хорошо еще, леди Дженсен, добрая  душа,  присылает  мне
французские романы - один другого пошлее, -  а  то  уже  и  не  знаю,  как
дотянуть до вечера. От врачей никакого проку - эти  только  и  умеют,  что
деньги считать. Даже от изжоги меня никак не избавят.
   - Я принес вам  средство  от  изжоги,  леди  Клем,  -  серьезным  тоном
произнес лорд Артур. - Чудесное лекарство, его изобрел один американец.
   - Я не больно-то люблю  американские  штучки.  Даже  совсем  не  люблю.
Попалась мне тут пара американских романов - так это,  знаешь  ли,  полная
бессмыслица.
   - Но это же совсем другое, леди Клем! Уверяю  вас,  средство  действует
безотказно. Обещайте, что попробуете. - И, достав из кармана  бонбоньерку,
лорд Артур протянул ее старушке.
   - Гм, коробочка прелестная. Это в  самом  деле  подарок,  Артур?  Очень
мило. А вот и чудесное лекарство? Похоже на драже. Я приму его сейчас же.
   - Что вы, леди Клем! - вскричал лорд Артур, схватив ее за руку. - Ни  в
коем случае! Это гомеопатическое средство, и, если принять его просто так,
без изжоги, может быть очень плохо. Вот начнется изжога, тогда и  примете.
Я вам обещаю, что эффект будет поразительный.
   - Я бы его сейчас приняла, - проговорила леди  Клементина,  разглядывая
прозрачную пилюлю  на  свет  и  любуясь  пузырьком  жидкого  аконитина.  -
Наверняка будет очень вкусно. Видишь ли,  я  ненавижу  врачей,  но  обожаю
лекарства. Однако подожду, пока начнется изжога.
   - И когда же это будет? - нетерпеливо спросил лорд Артур. - Скоро?
   - Надеюсь, не раньше чем через неделю. Я только вчера  утром  мучалась.
Впрочем, кто его знает.
   - Но до конца месяца непременно случится, верно, леди Клем?
   - Увы. Но какой ты сегодня предупредительный, Артур!  Сибил  хорошо  на
тебя влияет. А теперь ступай. Сегодня я обедаю с прескучными людьми  -  из
тех, кто выше сплетен, так что если я сейчас не высплюсь, то усну  посреди
обеда. До свиданья, Артур, поцелуй  от  меня  Сибил,  и  спасибо  тебе  за
американское лекарство.
   - Но вы не забудете его принять, а, леди Клем? -  спросил  лорд  Артур,
вставая.
   - Конечно, не забуду, вот дурачок! Ты добрый мальчик, и  я  тебе  очень
признательна. Если понадобится еще, я тебе напишу.
   Лорд Артур выбежал  из  дома  в  прекрасном  настроении  и  с  чувством
колоссального облегчения.
   В тот же вечер он  переговорил  с  Сибил  Мертон.  Он  сказал  ей,  что
внезапно оказался в чрезвычайно затруднительном  положении,  но  отступить
перед трудностями ему не позволяют честь и чувство долга. Свадьбу придется
на время отложить, ибо, пока он не разделался с ужасными обстоятельствами,
он не свободен. Он умолял Сибил довериться ему и не сомневаться в будущем.
Все будет хорошо, но сейчас необходимо терпение.
   Разговор состоялся в зимнем саду в доме мистера Мертона  на  Парк-лейн,
где лорд Артур обедал по обыкновению. В  тот  вечер  Сибил  выглядела  как
никогда счастливой, и лорд Артур чуть было не уступил соблазну  малодушия:
так просто было бы написать леди Клементине, забрать пилюлю и  преспокойно
жениться, как будто мистера Поджерса вообще не существует. Но благородство
лорда Артура взяло верх, и даже когда Сибил, рыдая,  бросилась  к  нему  в
объятия, он не дрогнул. Красота, столь взволновавшая  его,  задела  и  его
совесть. Разве вправе он загубить прелестную, юную жизнь  ради  нескольких
месяцев наслаждения?
   Они с Сибил проговорили до полуночи, утешая друг друга,  а  рано  утром
лорд Артур отбыл в Венецию, написав мистеру Мертону твердое,  мужественное
письмо о том, что свадьбу необходимо отложить.



4

   В Венеции он встретил своего брата лорда  Сэрбитона,  который  как  раз
приплыл на яхте с Корфу, и молодые люди сказочно провели две недели. Утром
они катались верхом по Лидо или скользили по  зеленым  каналам  в  длинной
черной гондоле, днем  принимали  на  яхте  гостей,  а  вечером  ужинали  у
Флориана и курили бесчисленные папиросы на площади Святого Марка. И все же
лорд Артур не был счастлив. Каждый день он  изучал  колонку  некрологов  в
"Таймс", ожидая найти сообщение о смерти леди Клементины,  и  каждый  день
его ждало разочарование.  Он  начал  опасаться,  как  бы  с  ней  чего  не
случилось, и часто сожалел, что помешал ей принять аконитин, когда ей  так
не терпелось  испытать  его  действие.  Да  и  в  письмах  Сибил,  хотя  и
исполненных любви, доверия и нежности, часто сквозила грусть, и ему  стало
порой казаться, что они расстались навеки.
   Через две недели лорду Сэрбитону наскучила Венеция, и он решил проплыть
вдоль побережья до Равенны,  где,  как  ему  рассказывали,  можно  отлично
поохотиться  на  тетеревов.   Вначале   лорд   Артур   наотрез   отказался
сопровождать его. Однако Сэрбитон, которого Артур  очень  любил,  в  конце
концов убедил его, что одиночество - худшее средство от  хандры,  и  утром
пятнадцатого числа они вышли из  гавани,  подгоняемые  свежим  норд-остом.
Охота была и в самом деле превосходная; чудесный воздух и  здоровая  жизнь
вернули лорду Артуру юношеский румянец, но к двадцать второму числу он так
разволновался из-за леди Клементины, что, невзирая на  уговоры  Сэрбитона,
сел на поезд и вернулся в Венецию.
   Едва он вышел из гондолы у  входа  в  отель,  как  сам  хозяин  выбежал
навстречу с пачкой телеграмм. Лорд Артур вырвал у него телеграммы и тут же
вскрыл их. Все прошло удачно. Леди Клементина внезапно  умерла  в  ночь  с
семнадцатого на восемнадцатое!
   Первая его мысль была о Сибил, и он немедленно телеграфировал  ей,  что
возвращается в Лондон. Затем он приказал лакею  собирать  вещи  к  ночному
поезду, послал гондольерам в пять раз больше,  чем  им  причиталось,  и  с
легким сердцем взбежал по ступенькам в свою гостиную. Там  его  ждало  три
письма. Одно было от Сибил - полное любви и сочувствия, другие - от матери
лорда Артура и от поверенного леди Клементины. Оказалось, что  старушка  в
тот  самый  вечер  обедала  у  герцогини,  прелестно  шутила  и   блистала
остроумием, но уехала довольно рано, сославшись на изжогу. Утром ее  нашли
мертвой в постели; скончалась она, по-видимому, мирно и без  боли.  Тотчас
же послали за сэром Мэтью Ридом, но,  разумеется,  сделать  что-либо  было
невозможно, и похороны назначены на двадцать  второе  в  Бичем-Чалкот.  За
несколько дней до смерти она написала завещание и  оставила  лорду  Артуру
свой небольшой дом на Керзон-стрит  со  всей  мебелью,  личными  вещами  и
картинами, за исключением коллекции миниатюр, которую надлежало вручить ее
сестре леди Маргарет Раффорд, и аметистового ожерелья,  завещанного  Сибил
Мертон. Дом и  имущество  не  представляли  большой  ценности,  но  мистер
Мэнсфилд, поверенный леди Клементины, очень просил лорда  Артура  приехать
без промедления и распорядиться насчет неоплаченных счетов,  которых  было
великое множество, ибо покойная вела дела небрежно.
   Лорд Артур был чрезвычайно тронут завещанием леди Клементины и подумал,
что мистеру Поджерсу за многое придется ответить. Однако  любовь  к  Сибил
затмила все остальное, и  сознание  выполненного  долга  несло  сладостное
успокоение. Когда поезд подошел к вокзалу  Чаринг-Кросс,  лорд  Артур  был
совершенно счастлив.
   Супруги Мертон встретили его весьма  радушно,  а  Сибил  взяла  с  него
слово, что больше ничто и никогда не разлучит  их.  Свадьбу  назначили  на
седьмое июня. Жизнь вновь наполнилась яркими, лучезарными  красками,  и  к
лорду Артуру вернулась его прежняя веселость.
   Но однажды, когда в сопровождении Сибил и поверенного  леди  Клементины
он разбирал вещи в доме на Керзон-стрит, не спеша сжигал связки  поблекших
писем и выгребал из комодов разнообразную мелочь, его юная  невеста  вдруг
радостно вскрикнула.
   - Что ты там нашла, Сибил? - спросил лорд Артур, с улыбкой  оторвавшись
от своего занятия.
   - Посмотри, Артур, какая прелестная бонбоньерка. Ах, как красиво!  Ведь
это голландская работа? Подари ее мне, пожалуйста. Я знаю, аметисты  будут
мне к лицу только через семьдесят лет.
   Это была коробочка из-под аконитина.
   Лорд Артур вздрогнул, и легкий румянец разлился по его щекам. Он  почти
совершенно забыл о содеянном, и ему показалось примечательным, что  именно
Сибил, ради которой он пережил это ужасное волнение,  первой  напомнила  о
нем.
   - Ну конечно, возьми ее, Сибил. Это я сам подарил бедной леди Клем.
   - Правда? Вот спасибо, Артур. И конфетку  тоже  можно  взять?  Я  и  не
знала, что леди Клементина была сластеной. Я думала, такие умные  дамы  не
едят конфет.
   Лорд Артур страшно побледнел, и в  сознании  его  метнулась  чудовищная
мысль.
   - Конфетку, Сибил? О чем ты? - медленно и с трудом проговорил он.
   - В бонбоньерке осталась конфетка, вот и все. Она вся старая и пыльная,
и есть я ее не собираюсь. Что случилось, Артур? Какой ты бледный!
   Лорд Артур кинулся к ней и схватил коробочку. В  ней  лежала  янтарного
цвета пилюля с ядовитой жидкостью. Леди Клементина умерла своей смертью!
   Лорд Артур был повергнут в отчаяние. Швырнув  пилюлю  в  камин,  он  со
страдальческим возгласом повалился на диван.



5

   Мистер Мертон  всерьез  огорчился,  узнав,  что  свадьба  откладывается
вторично, а леди Джулия, уже  успевшая  заказать  себе  платье,  приложила
немало стараний, убеждая Сибил расторгнуть помолвку. Но хотя  Сибил  нежно
любила мать, вся ее жизнь принадлежала лорду Артуру, и уговоры леди Джулии
нисколько не поколебали ее. Что до самого лорда Артура, то он лишь  спустя
несколько дней пришел в себя, и нервы  его  были  расстроены  чрезвычайно.
Однако здравый смысл по своему замечательному обыкновению восторжествовал,
и трезвый, практический характер лорда Артура направил его мысли  по  пути
твердой логики. Раз яд  не  сработал,  требуется  динамит  или  какое-либо
другое взрывчатое вещество.
   Он опять  взял  список  знакомых  и  родственников  и,  подумав,  решил
взорвать своего дядю, декана Чичестера. Декан был человеком исключительной
культуры и образованности; он страстно любил часы  всех  видов  и  обладал
изумительной коллекцией часов от пятнадцатого века до наших дней.  В  этом
увлечении достопочтенного декана лорд Артур усмотрел блестящую возможность
для осуществления своего плана.  Другой  вопрос  -  где  достать  взрывное
устройство. Он ничего не нашел на сей счет в  "Лондонском  справочнике"  и
решил, что едва ли есть  смысл  обращаться  в  Скотланд-Ярд,  ибо  полиция
никогда ничего не знает о действиях динамитчиков до самого  взрыва,  да  и
потом знает не намного больше.
   Вдруг лорд Артур вспомнил, что у него есть приятель по фамилии  Рувалов
- молодой русский весьма радикальных настроений, с которым он познакомился
минувшей зимой в салоне леди Уиндермир. Считалось, что граф Рувалов  пишет
биографию Петра Первого  и  приехал  в  Англию  для  изучения  документов,
связанных  с  пребыванием  монарха  на  Британских  островах  в   качестве
корабельного плотника, однако многие подозревали, что Рувалов работает  на
нигилистов, и было очевидно, что  его  присутствие  в  Лондоне  отнюдь  не
одобряется посольством Российской империи. Лорд Артур  заключил,  что  это
тот самый человек, который ему нужен, и однажды  утром  отправился  в  его
комнаты в Блумсбери за советом и помощью.
   - Значит, вы  всерьез  занял