о в теоретической науке законы представляют собой точки зрения, с которых эти наблюдения ведутся. Подобно естественным наукам, "не бывает истории  без точек зрения", если она не хочет, чтобы ее затопил поток ненужного и бессвязного материала. По этой причине К. Поппер предлагает "сознательно ввести в историю точку зрения; т.е. писать ту историю, которая нас интересует"26. 
Стремясь к объективности, многие представители исторической науки пытаются избегать любой точки зрения, продолжает свою мысль К. Поппер, "и поскольку это невозможно, то обычно неосознанно они занимают ту или иную точку зрения. Тут их объективности приходит конец, ибо вряд ли можно критически относиться к собственной точке зрения и понимать ее ограниченность, вообще не зная о том, что она существует. Эта дилемма разрешается, если мы сознательно принимаем точку зрения, формулируем ее и всегда помним, что это лишь одна из множества точек зрения и, сколько ни поднимай ее до уровня теории, проверке она не поддается"27. 
Такое же  большое значение  придает выбору гносеологических позиций и Джордж Сорос. Он утверждает, что в зависимости от выбранной точки зрения, люди ведут себя по-разному. И он прав, поскольку одни вопросы мы можем решать индивидуально, как участники рынка и с этой объективной точки зрения пытаемся увеличить свои прибыли. Тогда как с другой, на мой взгляд, тоже объективной позиции, с точки зрения человека и гражданина, мы думаем об общественных ценностях: о мире, справедливости, свободе. Это разные ценности и постигаются они с разных точек зрения, с разных субъективных и объективных систем отсчета. Но ни одна из этих позиций не абсолютна, поэтому не должна отвергать другую. Одни только экономические ценности не могут быть достаточными для поддержания существования и отдельного человека, и общества в целом. 
Опираясь на теорию равновесия, которая как раз и дает объективную точку зрения, Дж. Сорос тем не менее считает, что о ценностях вообще нельзя судить по каким-либо объективным основаниям: критерий, по которому можно судить о ценностях, находится внутри них самих. 
На мой же взгляд, рыночные ценности определяются объективными критериями и объективными точками зрения. Одна из них обусловлена теорией равновесия, тогда как другая - конкретно-всеобщей теорией обмена, отражающей переход от одной формы меновых отношений к другой. 
Используя господствующую форму обмена, люди научились решать все свои проблемы. Но, как и в прошлом, они также ставят свои личные интересы, корысть и эгоизм выше общественных интересов и общечеловеческих ценностей. Так поступают не только рядовые граждане, но и политические лидеры. И такая позиция кажется сегодня естественной. Но Дж. Сорос считает, что в настоящих условиях рыночную ценность нельзя принимать как единственно необходимую, как абсолютную. Даже в условиях тирании и крепостничества всегда находилось место и для других ценностей, в том числе и общечеловеческих.
Поэтому идеология рыночного фундаментализма обедняет, деморализует и разрушает  общество. Но она стала настолько мощной и влиятельной силой, что отметает любые попытки противостоять ей. И, если рыночным силам предоставить полную власть, пусть даже в чисто экономических и финансовых вопросах, то в конечном итоге это может привести к падению мировой системы капитализма - это самый важный вывод, который делает Дж. Сорос.
Опасность исходит от идеологии рыночного фундаментализма, которая стремится ввести главенство рыночных ценностей над политическими, общественными и индивидуальными ценностями. Эта идеология ошибочна, поскольку нужен правильный баланс между рынком и нерыночным сектором. "В обоих случаях нами руководит своекорыстие, - считает Дж. Сорос, - но в случае коллективного принятия решений мы должны ставить общие интересы выше эгоистических, даже если другие участники рынка не способны это сделать. Это - единственный способ обеспечить преобладание общих интересов"28. 
На любом этапе общественного развития максимальное достижение успеха связано с использованием именно той формы меновых отношений, которая обусловила стабильность именно этого этапа истории. Недаром говорят: "с волками жить, по-волчьи выть". И нет ничего удивительного в том, что переходное общество, по преимуществу, использует рыночные ценности. Достоинство переходного общества как раз и состоит в том, что оно отказалось от норм тиранического и крепостнического времени и перешло к буржуазным, рыночным отношениям, хотя оно и не  созрело для более высоких, мессианских отношений.
Поэтому не следует полностью соглашаться с утверждением Дж. Сороса о том, что современное западное общество регрессирует в нравственном отношении. Просто оно находится на той переходной стадии развития, которая определяет движение от безнравственных авторитарных отношений прошлого к высоконравственным аллоритарным отношениям будущего. Переходной период - это закономерная фаза в развитии общества, в развитии его ценностей и общественных отношений. Но люди должны знать, что общество развивается, и оно не должно стоять на месте. И всегда были и будут люди, готовые защищать высшие ценности! Поэтому самой большой задачей нашего времени, считает Дж. Сорос, "является выработка ряда фундаментальных ценностей", которые могут быть предложены мировому сообществу, находящемуся в большей части в переходном состоянии. 
Дж. Сорос убедительно объясняет, почему люди не должны добиваться успеха любыми наиболее эффективными средствами, почему они должны руководствоваться категориями добра, чувством, что нечто хорошо или плохо. И хотя общественное развитие, по мнению Дж. Сороса, не является полностью предсказуемым, все же люди без сомнения должны знать, что общество может быть лучше. 
Доминируя в качестве рыночных отношений, буржуазная форма обмена сформировала современный, хотя и не очень уютный капиталистический мир. Дж. Сорос видит его недостатки и призывает США и западные страны исправить их. Он считает, что никогда раньше не было более благоприятного периода в истории, когда бы сильное руководство в лице Соединенных Штатов и других государств, мыслящих в том же духе, смогло бы осуществить идеалы открытого общества. Имея четкое представление цели, они могли бы начать создавать новое открытое мировое сообщество, способное стабилизировать систему мировой экономики и поддержать универсальные человеческие ценности. 
На мой же взгляд, идеология открытого общества представляет интерес не столько для Западного мира, сколько для Содружества Независимых Государств, которые вместе с крушением коммунистической идеи на сегодняшний день вообще не имеют никакой идеологии. Тем более, что идеи открытого общества во многом созвучны коммунистическим идеалам, которые остаются популярными в народе. Но выше всяких похвал будет ситуация, когда и Запад, и Восток, и сторонники рефлексивной и объективной точек зрения объединят свои усилия на пути построения единого общечеловеческого сообщества.
Претендуя на знание истины, авторитарные режимы навязывали миру свои представления силой. Аллоритарное время также требует общественного согласия. Но это единомыслие должно возникать не на основе принуждения, а на основе всеобщего понимания объективных и рефлексивных законов общественного развития. 

6. Национальная идея и современность

Суть цивилизационной парадигмы в том, что она дает возможность формировать локальную компоненту национальной идеологии, а формационная парадигма - долгосрочную, перспективную, глобальную. Один подход формирует видение национальной идеи на сугубо эгоистических принципах, другой - позволяет соотносить их с общечеловеческими интересами, позволяет строить идеологию мирового открытого общества, отвечающую потребностям всего человечества. 
Эти духовные ценности, закрепленные в менталитете людей в виде исторической памяти, умонастроений, стереотипов поведения, форм веры выражают характер народа, его представление о пути к богатой и счастливой жизни, его стремление к свободе, к сосуществованию с другими народами. По выражению К.Г. Юнга - это архетипы коллективного мышления, отражающие опыт прежних поколений в сознании каждого человека. Он основан на культурных и религиозных традициях, обрядах, ритуалах. Но этот опыт должен отражать не только духовный мир человека и его поведение, обусловленные влиянием на него той или иной локальной культуры, он должен демонстрировать его духовное родство со всем человечеством. Этот опыт определяет связь субъекта с окружающим его миром в виде того или иного преимущественного отношения в рамках четырех форм обмена, что, в конечном счете, определяет единство и многообразие форм общественной жизни. 
В условиях тирании и крепостничества нужна была такая идея, которая связала бы разрозненную толпу в единый развивающийся организм, нужен был такой идеал, к которому должен был стремиться народ. Такой идеал и такая сильная вера нужны были для того, чтобы со всей страстью противопоставить свою идею чужим идеям, свою общность чужим общностям. Не имея своей идеи и своей веры нечего было думать и о своем этническом превосходстве, и о своем духовном, экономическом, политическом и военном господстве. Отсюда следует идея национальной исключительности и авторитарный характер ее осуществления. 
Объявляется война всем идеям и всем народам, противостоящим данной идее, и данному народу. Вначале это может быть борьба за независимость, а затем уже и экспансия, война за господство над другими людьми, за осуществление своих национальных интересов. В процессе самоутверждения этносов и наций игнорировались все интересы и права покоренных народов, доходило до их полного уничтожения. Воля к власти как борьба за господство и между индивидуумами, и между народами определяла собой тираническую и крепостническую эпохи, составляла квинтэссенцию той или иной национальной идеологии и культуры, обуславливала экспансию, борьбу за насильственное изменение лица мира.
 Характерные черты сверхчеловека, для которого присуща жгучая жажда власти в сочетании с фанатической верой в свою идею и свою исключительность, мы находим у многих авторов: Н. Макиавелли, Ф. Ницше и других.
Но сегодня, не отрицая этих положительных, сверхчеловеческих качеств, их значения для хода социальной истории человека, мы не можем согласиться с пониманием власти как господства одного человека над другим, как господство одного народа над другими народами29. Данный этап социальной эволюции уже пройден. Новое время коренным образом изменяет не только характер экономики, но и характер власти, характер мировоззрения. Оно заменяет господство над людьми отношением взаимных услуг и отношением взаимного служения. Это означает, что идея нравственного прогресса, идея дружбы людей и народов, идея сотрудничества должна доминировать среди всех причин, радикально влияющих на ход исторического развития, на ход общественной эволюции. 
Но и сегодня феномен сверхчеловека не утратил своего значения, но это уже совсем другой, противоположный авторитарному, тип личности. Энергия их разума и воли направлена не против других людей или других народов, не против окружающей природы, а на их благо. Стратегическая установка на борьбу и господство сменилась у них на стратегию сотрудничества и служения, а вера в Бога изменилась на веру в себя, в нравственный прогресс Человечества. 
Сегодня во многих странах СНГ глубокий идеологический кризис, обусловленный отсутствием национальной идеи как конкретной программы действий на ближайшее и отдаленное будущее. Но обращаясь к своим духовным корням, уважая свою тысячелетнюю историю и испытывая по отношению к ней чувство глубокой национальной гордости, индивид, к сожалению, не находит в ней нужных примеров, способных повлиять на  развитие этики современных отношений: экономических, политических, властных и многих других. И хотя история знает много подобных примеров, они не закреплены в национальной памяти народа, в его массовом сознании в качестве нравственного идеала. Поэтому поиск примеров надо направить совсем в другую сторону, обращая свой взор к высшим общечеловеческим достижениям.
Лучшая часть российской культуры, которая оказывала влияние на все братские культуры, ориентирована на служение ближнему, на жертвенность во имя других народов. Отсюда и презрение ко всему буржуазному, его сосредоточенности на поиске материальных благ. 
К сожалению, в российской культуре долгое время не было понимания того, что осуществить все эти благородные устремления можно только одним путем - через свободный обмен стоимостей, через рынок и его ценности. Выходит, что буржуазные отношения оказываются более нравственными, чем те отношения, которые господствовали и господствуют сегодня в стране. Причем, перескочить через этот буржуазный этап в развитии общества не может никто, как невозможно, перескочив молодость, непосредственно войти в пору зрелости. Беда России в том, что ее культурная элита с ее прогрессивно-мессианской устремленностью, игнорируя объективные тенденции в развитии общества, хотела исключить из истории своей страны целый этап, считая рыночные отношения безнравственными. Тогда как буржуазный рыночный механизм оказался прогрессивнее всех предшествующих форм организации общества. 
Поиск смысло-жизненного идеала, предназначения человека, любви приобрели в российской культуре форму нравственного максимализма. Напротив,  большая часть Российской власти, как, впрочем, и других стран бывшего СССР,  никак не может избавиться от  своей излишне приземленной, авторитарно-мафиозной, коммунистическо-крепостнической недоразвитой ментальности, направленной на господство и личное обогащение любым путем.
Подобно жесточайшему врагу, власть в странах СНГ стремится создать своему народу как можно более трудные условия в работе и повседневной жизни, чтобы таким путем принудить его либо давать взятки чиновникам, либо погибнуть. Именно борьба со своим народом является той формой действия всей пирамиды тоталитарно-мафиозной власти, при которой чиновники нарочно создают препятствия людям в достижении положительных результатов. И все это с единственной целью - выгодой для себя. Превращая корысть и эгоизм в моральный принцип, чиновник, как кажется, поглощен в рабочее время исключительно своими личными заботами и делами. У него нет желания заниматься делами общества или посетителей. Зачастую он - слуга того или иного сюзерена или олигарха, а потому власть оказывается неспособной выбрать те  ориентиры для общества и те социальные отношения, которые смогли бы обеспечить современное экологическое, экономическое, политическое и социальное развитие страны. 
Теперь же момент упущен, каждая из республик бывшего СССР разгромлена, а средств на ее восстановление уже нет. Рассчитывать на помощь Запада не приходится, остается затянуть потуже пояса и отступить назад, не теряя из виду перспективу30. Печально, но это означает, что перейти к тотальному влиянию третьей, буржуазной формы обмена, которую критикует Дж. Сорос,  нам пока не удалось. 
Как правило, национальную идею дают в краткой, но ярко выраженной форме. И она вдохновляет людей, помогая народу объединиться с тем, чтобы, например, дать отпор агрессору, отстоять независимость, сохранить себя как народ, строить свои отношения с другими народами на принципах взаимоуважения, равноправия и партнерства. Или, напротив, национальная идея может ориентировать на захват чужих земель, на порабощение чужих народов, на противопоставление себя всему остальному миру, на угрозу ему силой.
Прикрываясь оправданным беспокойством по поводу борьбы человечества за ресурсы, некоторые современные "патриоты" призывают пополнить или сохранить невосполнимые ресурсы за счет неприкрытого подавления других народов, к делению человечества и граждан своей страны на "своих" и "чужих". Призывают к сплочению и бескомпромиссной борьбе за жизненные блага для "своих"  и к войне с "чужими" до полного их изгнания или уничтожения.
Но путь национального возрождения, по мнению таких "патриотов", не прост, поскольку далеко не все представители народа могут найти "верный путь" выживания и развития своей нации. А это ничто иное, как "истребительная борьба с "чужими"!31 
Цивилизационный подход к истории и субъективность оценок не дают возможности увидеть эволюцию человеческих отношений в полном ее объеме как переход от авторитарных отношений к аллоритарным, как действительную победу света над тьмой, разума над безумием. А потому, основанные на нем представления людей и их национальные идеи не дают достаточной информации для осмысления будущего развития их стран в рамках глобального эволюционного процесса. Они носят самый разный и, как мы видели, даже антигуманный характер, основанный на архаичном представлении об отношениях, носящих характер борьбы всех против всех, борьбы между "своими" и "чужими". 
Осмысление социума на уровне понятий "свой-чужой", отражающих упрощенное, дологическое или формально-логическое понимание нравственных и безнравственных отношений и пригодных только для обыденного употребления, не может привести к пониманию объективных законов развития, в том числе: экологической, экономической, социальной, гендерной и биологической эволюции. Поэтому деление на "свой" и "чужой" определяется не цветом кожи и не разрезом глаз, и даже не языком общения. Оно определяется тем, что одни люди тормозят глобальный эволюционный поток, в том числе, и социальную эволюцию человека, являются хищниками и паразитами, другие -  ускоряют эволюцию.
Первые - это представители теневой экономики, спекулянты и биржевые дельцы, которые "делают" деньги на обмане и искажении информации. Это воротилы международного бизнеса, осуществляющие неэквивалентный обмен со слаборазвитыми странами за счет мошеннических особенностей мировой финансовой системы. Это сторонники авторитарных отношений: сотрудники многочисленных инспекций и государственные чиновники, которые под видом защиты государственных интересов, повышают размеры штрафов и требования инструкций настолько, что делают их в создавшихся экономических условиях, фактически, невыполнимыми. Угрожая штрафами или другими санкциями, они, тем самым, вынуждают людей давать им взятки. Это рэкетиры, бандиты, объединившиеся с преступным миром коррумпированные полицейские чины, террористические организации, коммунистические, националистические и фашистские партии. Это люди, которые добиваются своего, в том числе, власти, опираясь, в основном, на силу и обман, на свою диктатуру, на стремление разъединить, а не объединить людей. Это люди, которые опираются только на свою историческую память, но не видят и не понимают общечеловеческих перспектив и общечеловеческих ценностей.
Вторые - это строящие свои отношения с миром на принципах ненасилия, свободного и эквивалентного обмена услугами, на принципах взаимного, не всегда эквивалентного, иногда бескорыстного служения. И единственным критерием различия между людьми является форма общественных отношений, а не этнические, расовые, гендерные, классовые, конфессиональные, политические, культурные или иные подобные признаки. Для них жизнь - это служение, а не господство над людьми. И этот принцип в качестве перспективы они хотели бы утвердить в рамках своей национальной идеи. Вот и все деление.
С этих позиций становится очевидным, что и понятие "хищник", и понятие "паразит", как и любое другое классификационное понятие, совершенно недостаточны для осмысления общественных отношений. Хотя на бытовом уровне понятие "паразит" правильно отражает явление, поскольку отражает то, что противоречит выживанию организма человека в биосфере, что противоречит его эволюции, в данном случае социоприродной. При этом и "паразит", и "хищник" эксплуатируют популяцию жертвы как ресурс для своего жизнеобеспечения. Это значит, что применительно к человеческому сообществу и "паразит", и "хищник", поскольку и тот, и другой эксплуатирует жертву без ее на то согласия, - это одно и то же, так как оба пользуются авторитарными методами. В условиях тирании и крепостничества это обычная практика более сильного. В аллоритарных же условиях хищничество в отношении более развитых в социальном, духовном и интеллектуальном о