м образом:
     1. Чернобыльская катастрофа (53,2%)
     2. Голод и коллективизация на Украине 1933 года (11,3%)
     3. Великая Отечественная война (9,5%)
     4. Периоды репрессий (5,3%)
     5. Нынешний экономический кризис (3,9%)
     И в России, и на Украине, говоря о трагических периодах истории, респонденты на первое место ставят Великую Отечественную войну (1941-1945 гг.). Это было тяжелейшим испытанием для населения обеих стран или бывших республик одного государства. Воспоминания о нем врезались в память народа, ведь трудно найти такую семью, где не было бы убитых, покалеченных, пропавших без вести. Почти половина украинских респондентов (Россия - 11,3%, Украина - 41,0%) считают Великую Отечественную войну самым тяжелым периодом в истории страны. Длительный период немецкой оккупации на Украине и последовавшие в связи с этим жесточайшие репрессии, особенно в западной части республики, не только искалечили людей, но и создали империю страха. 
     На втором месте по частоте упоминания среди украинских респондентов - коллективизация и голод на Украине в 1933 году. Сплошная коллективизация на Украине в основном проходила под лозунгом : "ликвидация кулачества, как класса. "Раскулачивание" на Украине по сравнению с российским шло значительно более болезненно, так как хозяйства были действительно зажиточные и преуспевающие, а не полуразрушенные, как в России, особенно это относится к районам Волыни и Полтавщине. Постановление СНК УССР "О борьбе с саботажем в хлебозаготовках" от 6 декабря 1932 года надолго останется в памяти украинского народа. Страшный голод 30-х годов, поразивший Украину, унес жизни миллионов людей. По сведениям некоторых западных исследователей, на Украине от голода погибло 5,5 млн. человек. (12) Такого массового истребления народа история не знала. Поэтому, говоря о катастрофах в истории страны, украинцы тоже ставят период коллективизации и голода 1933 года на второе место после Чернобыльской аварии.
     Не забыли украинцы и о послевоенном периоде репрессий. Недавно обнародованы цифры о количестве сельских жителей Украины, осужденных и высланных в отдаленные районы страны по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1948 года "О выселении из Украинской ССР лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни". За 5 лет репрессиям подверглись почти 50 тысяч украинских крестьян и членов их семей. (13) Даже в тех районах республики, где коллективизация была проведена еще в 30-е годы после войны 1941-1945 годов в силу различных причин усилилось негативное отношение к колхозам. В западных областях Украины после войны насчитывалось 1,4 миллиона единоличных хозяйств, а коллективизированных - всего 157 тысяч, или чуть больше 10% от общего их количества. Началась очередная кампания по коллективизации. Произвол и насилие при этом были настолько массовыми и вопиющими, что сам Сталин принял решение об освобождении части заключенных как "неправильно высланных". (13) 
     Среди ответов российских респондентов довоенный и послевоенный периоды репрессий также входят в пятерку наиболее часто упоминаемых тяжелейших периодов в истории страны.
     Основатели первого в мире социалистического государства сумели оледенить у людей кровь в жилах на несколько поколений вперед. Память об ужасах Великой Октябрьской социалистической революции, Гражданской войны, "Большого террора", а потом и Великой Отечественной войны отложилась не столько на рациональном уровне, но и в подсознании населения. 
     Однако на фоне этих чудовищных катастроф, пережитых совместно, украинцы и россияне, отрицательно оценивая современный период реформ 90-х годов, относятся к нему все же по-разному. Для россиян, при оценке наиболее трагических событий в истории страны после 1917 года, перестройка и нынешний период вышли на первое место наряду с Великой Отечественной войной, для украинцев же нынешний экономический кризис занимает третье место после Великой Отечественной войны и сопряженной со страшным голодом коллективизации 1933 года. Хотя экономическая ситуация на Украине сегодня хуже, чем в России, в сознании украинцев события, связанные с гибелью миллионов сограждан в 30-х - 40-х годах, выглядят как более трагические. 
     Главной катастрофой для украинцев всегда была и будет Чернобыльская авария. За минувшие после трагедии 12 лет общественность осознала, что это была не просто авария, а глобальная катастрофа, апокалипсис ХХ века. 
*     *     *
     Первый вывод, который может быть сделан из полученных в ходе исследования результатов, тривиален: на Украине сегодня живется еще тяжелее, чем в России. Но, чтобы это понять, не нужно проводить социологических опросов. Достаточно съездить к Киевскому вокзалу и посмотреть на толпы людей, приезжающих в Москву, чтобы продать свои товары или потолковать с рабочими-украинцами, строящими очередную дачу в ближнем Подмосковье. Но это лишь самый поверхностный аспект исследуемой проблемы.
     Ответить на вопрос, почему уровень страхов на Украине так высок, почему Россия, еще недавно казавшаяся абсолютным чемпионом по катастрофичности сознания, внезапно передает пальму первенства своей самой близкой родственнице, невозможно без проведения серьезных репрезентативных исследований. И оказывается, что страхи почти так же живучи, как радиация. Если не в сознании, то в подкорке хранит народ память о минувшем. Не забыли украинцы ни Гражданской войны, ни Гуляй-Поля с батькой Махно, ни голода, от которого погибли миллионы людей, ни Великой Отечественной войны, когда по украинской земле прокатились гигантские катки аж четырех Украинских фронтов, ни Чернобыля, от которого вздрогнул весь мир, ни экспериментов современных политиков и экономистов на теле украинского и русского народов.
     Казалось бы, мало ли что наговорят или напишут респонденты интервьюерам. Но срабатывает закон больших чисел и понемногу проясняются картины в посткоммунистических странах. Сопоставляем данные о россиянах и болгарах - уровень страхов в России выше. Сравниваем данные российских коренных жителей и тех, кто уехал в США, - опять, у тех, кто живет в России, - выше. И уже хочется повторить за великим писателем: "И тогда я понял, что хуже, чем в России, быть не может". Но провели компаративные исследования с Украиной и оказалось - может. И не по одному или двум показателям. По всем сорока трем. Такой вот исследовательский сюрприз.
     В прежние времена за эти данные с удовольствием ухватились бы штатные пропагандисты: "Вот, видите, у нас не хуже всех! Есть и хуже. Поэтому терпите и дальше, россияне". Но мы не будем радоваться тому, что соседу хуже, чем нам. Тем более сосед-то близкий, родной. Сколько мы вместе крови за их и нашу свободу пролили. Какая уж тут радость? Одна печаль. И время не злорадствовать, а думать о том, как эту печаль развеять, как, не забывая о прошлом, выкарабкаться поскорее из нашего ужасного настоящего. 
Глава 17 (В.Иванова, В.Шубкин). Страхи в Литве
Между Востоком и Западом. 
     Литва выбрана как предмет исследования не только потому, что это государство непосредственно соседствует с Россией. Сюжет - богаче, и корни его уходят глубоко в историю. 
     Литовские племена, населявшие территории между Балтийским морем и Рижским заливом, а также по обеим сторонам реки Двины, до XIII века не представляли из себя государства. Однако частые нападения немецких рыцарей привели к быстрому их объединению. К середине XIII века образовалось Великое княжество Литовское, по мощи сравнимое с Киевской Русью. Основателем его могущества считается князь Гедемин. Во времена его правления Литовское княжество присоединило к себе Киевскую, Полоцкую, Витебскую и некоторые другие русские земли. В XIV веке между Москвой и Литвой идет ожесточенная борьба, предметом которой стала целая полоса княжеств, расположенных между двумя государствами. В конце XIV века Литва объединяется с Польшей для противостояния набегов немецких крестоносцев и усиливает свое влияние на русские земли. В то время граница между Великим княжеством Московским и Великим княжеством Литовским проходила возле подмосковного города Серпухов. Сила немецкого ордена была сломлена под Грюнвальдом (1410), при этом Литва все больше попадает под польское влияние, и особенно оно усиливается после принятия страной католичества. В 1569 году Литва объединяется с Польшей в Речь Посполитую. (4, 5) 
     Литва возникла на пространстве, бывшем долгое время объектом ожесточенного политического, культурного и экономического соперничества. После разделов Речи Посполитой в конце XVIII века борьба за цивилизационное господство над этой территорией не только не прекратилась, но и по-своему обострилась. Это не была борьба Запада и Востока в сегодняшнем понимании - между модернизацией и традиционализмом. Прежде всего это было столкновение католицизма и православия, борьба Польской и Российской империй за землю. Поводом для открытых выступлений стали польские восстания 1830 и 1863 годов с попытками распространить свое влияние на восток от территорий, где преобладало этнически польское население. Не случайно этот конфликт в России назвали "проклятым вопросом":
              За кем останется Волынь?
              За кем наследие Богдана?
              Признав мятежные права,
              От нас отторгнется ль Литва? - 
     так описывал Александр Сергеевич Пушкин предмет этих распрей в 1830 году.
     Проблема была сформулирована исследователями (18) как конфликт польского и русского представлений об идеальном отечестве. Немаловажную роль в этом вопросе сыграла и борьба католичества и православия. Поляки называли эту территорию "своими" восточными окраинами и не мыслили существование своей империи без Литвы, Белоруссии и Западной Украины. Русские же говорили об "исконно русских" западных землях, опираясь на "триединство" русской нации. Литву в русский образ идеального отечества не включали в силу религиозных различий, но и полякам отдавать тоже не хотели. 
     Не имея достаточно сил сопротивляться могущественному восточному соседу Литва была склонна заключить союз скорее с католической Польшей. Литва хотела видеть себя частью Центральной Европы, подчеркивая духовную и культурную общность, общность судеб и опасностей, сближающие народы региона, особенно в противостоянии России. Тем более, что в конце XIX века широкое распространение получили вопросы о цивилизационных различиях между западной и восточной частями Западной Европы.
     После конфликта уже Советской России и Польши в 1920 году район Вильнюса был занят Польшей, а Литва получила статус независимого государства. Лишь в 1939 году в связи с разделом Польши и сфер влияния между Гитлером и Сталиным Западная Украина и Западная Белоруссия отошли к УССР и БССР, а Вильнюс - к тогда еще буржуазной Литве. Но вскоре (1940) Литва была "добровольно" присоединена к СССР и тут же начался террор и массовая высылка литовцев в Сибирь. Неудивительно, что крах советской системы и объединение с Западом воспринимаются Литвой как "возвращение домой".
     Литва активно стремится утвердить свою принадлежность к Центральной Европе. За последние годы Вильнюс не раз менял тактику своего продвижения на Запад: сначала Литва пробовала делать это вместе с Латвией и Эстонией, затем - с Польшей, а позднее - самостоятельно, а после подписания хартии безопасности с США, снова вместе с балтийскими странами. Вильнюс видит в России большого, политически важного, но нестабильного соседа, с которым следует развивать торгово-экономические связи. Вместе с тем ни одна из реальных политических сил Литвы не считает Россию "историческим ориентиром" или "стратегическим партнером". Ее устойчиво воспринимают как часть Евразии, тогда как свое собственное историческое место Литва видит только в Европе в силу духовных, культурных и геоэкономических причин. (19)
     В январе 1999 года Парламент Литвы принял обращение к парламентам государств-членов НАТО, в котором содержится просьба "не применять в отношении Литвы термин "бывшая советская республика". В нем, в частности, говорится: "Литва с точки зрения суверенитета и международного права никогда не была республикой, входящей в состав СССР, а была лишь суверенным иностранным государством, оккупированным в 1940-1990 годах двумя тоталитарными агрессорами. И ее незаконную аннексию, инкорпорирование в состав СССР Российская Федерация осудила в договоре об основах межгосударственных отношений с Литвой от 29 июля 1990 года. Поэтому термин "бывшая советская республика или постсоветская" в отношении Литвы, твердо решившей интегрироваться в НАТО, не может быть применим". (20)
     Вместе с тем движение Литвы в направлении НАТО наталкивается на серьезные подводные камни. НАТО недостаточно высоко оценивает военно-техническую, политическую и финансовую готовность Вильнюса к вступлению в альянс. В Брюсселе считают, что прием Литвы откладывается на период после 2005 года, а предпочтение отдается Эстонии.
     По сравнению с Украиной и Россией Литва несомненно находится в лучшем экономическом положении: к 1996 году экономика Литвы стабилизировалась, несколько вырос жизненный уровень. Однако по темпам роста литовская экономика отстает от своих балтийских соседей. Так, по данным департамента статистики Литвы, ее ВВП в первом полугодии 1997 года вырос на 2,5%. Аналогичный показатель в Латвии составил 4,6%, в Эстонии - 11,7%. Даже по сравнению с прошлым годом темпы роста ВВП Литвы несколько замедлились (они составляли около 4%, и это примерно соответствовало уровню соседей). Еще хуже дело обстоит с индексом промышленного производства. Если в Эстонии за 9 месяцев этого года прирост промышленного производства составил 12%, то в Литве он снизился на 1,1% (по сравнению с соответствующим периодом прошлого года). Тем не менее успешно продолжается обуздание инфляции. Одобренный правительством проект нового бюджета содержит следующие индикативные показатели 1998 года: инфляция 6%, рост ВВП 7%, дефицит госбюджета 1,6% ВВП. Однако достигнутая немалыми усилиями (достаточно вспомнить банковский кризис 1995 года) финансовая стабилизация по-прежнему не приводит к экономическому росту. (21) 
     Сближение России с Литвой идет не через восстановление "старых" отношений, а через экономическое пространство. Россия и сейчас продолжает оставаться ее главным торговым партнером (в отличие от Эстонии, например, переориентировавшей свою внешнюю торговлю на Финляндию). Основные сферы их сотрудничества: российский экономический и военный транзит (за который Россия платит по действующему временному соглашению), поставки нефти, газа и ядерного топлива для Игналинской АЭС, единственной в Прибалтике атомной электростанции, имеющей особое значение для региональной энергетической и экологической безопасности, туризм. Внешнеторговый оборот с Россией составляет 20-22% всего импорта и экспорта Литвы. (21)
     К 1997-98 годам литовцы, озабоченные повседневными проблемами "переходной экономики", начинают видеть в России "обычное" иностранное государство, не лучшего, но и далеко не самого худшего соседа. Кроме того, победа на президентских выборах в начале 1998 года американца Валдаса Адамкуса укрепила веру литовцев в стабильность своего положения.
      
Чего боятся сегодня литовцы.
     Наше исследование показало, что наиболее сильную тревогу сегодня в Литве вызывают следующие явления:
1. Массовые эпидемии и распространение СПИДа и других смертельных болезней (53,6%)
2. Массовая безработица (52,7%)
3. Снижение жизненного уровня, обнищание населения (51,8%)
4. Криминализация общества (45,8%)
5. Коррупция властных структур (43,5%)
6. Химическое и радиационное заражение воды, воздуха, продуктов (41,0%)
7. Полное беззаконие (39,4%)
8. Ядерная война (32,9%)
9. Распространение ядерного оружия (31,5%)
10. Терроризм (31,3%)
     Главная беда для литовцев - опасность массовых эпидемий, распространения СПИДа и других смертельных болезней. Живя в мире глобальной экономики и всевозрастающих связей между странами и континентами, ни одна страна не может застраховаться от того, чтобы назавтра не оказаться в эпидемиологической ситуации. Тем более это вызывает опасения у нации, чье население составляет 3,8 млн. человек, живущей в окружении стран (Россия, особенно ближайший к Литве Калининградский район, Белоруссия и Украина), которые находятся на грани крупномасштабной вспышки ВИЧ-инфекции, которая еще не встречалась ни в одном регионе мира, включая США и Африку.(23) С точки зрения литовских респондентов опасность распространения смертельных болезней и эпидемий представляет большую угрозу для нации, чем экономический кризис. В этом тоже проявляется своеобразие литовского менталитета, особое национальное самосознание. 
     При сравнении массовых страхов в Литве, России и на Украине бросается в глаза то, что интенсивность массовых страхов в Литве значительно ниже, чем на Украине и в России. Очень резкий разрыв. Уровень страхов в Литве по всем показателям, кроме одного (преобладание иммигрантов, которые не хотят или не способны освоить их культуру, язык и образ жизни), ниже, чем на Украине, и по большинству показателей ниже, чем в России. Прежде всего стоит сопоставить данные по Литве с данными по российским регионам за 1996 год: для северо-западных регионов страны вообще не характерно обостренное катастрофичное восприятие жизни, паническое состояние, скорее это свойственно Южной части и Центру.
     Сравнительно низким уровнем страха Литва обязана, с нашей точки зрения, и некоторым другим причинам. Не все успели уничтожить в Литве за годы советской власти. И, прежде всего, стремление маленького народа с большой историей сохранить свою самобытность и независимость. В Литве, самой обособленной советской республике, сохранилась мораль, которая опиралась на традиционно сильную католическую веру. Католическая церковь оказывала и оказывает сильное влияние на общественно-политическую жизнь страны и в советский период и сейчас, она стала тем самым сплачивающим фактором в противостоянии русским оккупантам. 
     Нельзя не отметить и тот факт, что последствия развала СССР для Литвы, бывшей одной из самых богатых советских республик, были значительно менее катастрофичны, чем для Украины и России. В отличие от Латвии и Эстонии Литва, за годы пребывания в составе СССР, не потеряла, а приобрела территории: ей был возвращен Вильнюсский край и передан Клайпедский (Мемельский) край. После выхода из СССР Литве остались Игналинская АЭС, обеспечивающая сейчас более 80% потребностей страны в электроэнергии, построенная на средства единого союзного бюджета. В распаде СССР, а затем в налаживании отношений между постсоветскими государствами и Россией именно Литве принадлежала особая роль. Она первой из бывших союзных республик провозгласила свою независимость. Вильнюс быстрее и безболезненнее других урегулировал политико-правовой статус русскоязычного населения. Другая особенность положения Литвы заключается в том, что сегодня она граничит не с материковой Россией, от которой ее отделяют Латвия и Белоруссия, а с калининградским анклавом. Российское восприятие Литвы определяется прежде всего такой геополитической реальностью, как расположение Калининградской области. Литва всегда будет оставаться для России проблемной зоной, с которой необходимо поддерживать добрососедские отношения. (19)
     Низкий уровень страхов в Литве наводит на мысль, что литовцы воспринимают действительность так же, как российские иммигранты. Интенсивность страхов и тревог по основным показателям в Литве такая же. Такой же низкий уровень по сравнению с Украиной и Россией.
     Много общего и в структуре страхов. (См. ПРИЛОЖЕНИЕ). И там, и здесь лидируют массовые эпидемии, распространение СПИДа и других смертельных болезней (литовцы - 53,6%, иммигранты - 51,2%), ядерная война (соответственно 32,9% и 30,2%), химическое и радиационное заражение воды, воздуха, продуктов (соответственно 41,0% и 55,8%), терроризм (31,3% и 48,9%). 
     
     
     
     Табл.4
      Страхи и тревоги российских иммигрантов, литовцев, украинцев и россиян, %