апы на эту
власть.  Таким  образом,  мы  рассмотрели  все те тексты,  которые Беллармин
приводит в пользу непогрешимости суждений папы в вопросах веры.
     Тексты   относительно   непогрешимости   суждений   папы   в   вопросах
нравственности.   В  пользу   непогрешимости   суждений  папы   в   вопросах
нравственности  Беллармин  ссылается  на  текст из Иоанна 16,  13: Когда  же
придет  Он, Дух  истины,  то наставит  вас на  всякую  истину, где,  говорит
Беллармин,  под  всякой истиной подразумевается,  по  крайней  мере,  всякая
истина, необходимая для  спасения. Но этим ограничением он приписывает  папе
не больше непогрешимости,  чем любому человеку, исповедующему христианство и
не  заслуживающему  осуждения.  Ибо  если  человек ошибается  в каком-нибудь
пункте,  не ошибаться  в котором  - необходимое  условие спасения, то он  не
может спастись, так как необходимым условием спасения  является лишь то, без
чего невозможно спастись.  Каковы эти пункты, я выясню  в следующей главе на
основании Писания. Здесь я лишь скажу, что, если бы мы и допустили, что папа
абсолютно не может учить  чему-нибудь ошибочному,  из этого еще не следовало
бы, что это  дает ему право судопроизводства  во  владениях другого монарха;
разве только  мы полагали бы, что человек обязан по  совести поручать всякое
дело лучшему мастеру даже и в том случае, когда он уже предварительно обещал
эту работу другому.
     Помимо  ссылок на  тексты Беллармин рассуждает  и  доказывает следующим
образом. Если бы папа мог ошибаться в том, что  необходимо для  спасения, то
это значило бы,  что Христос недостаточно позаботился о спасении церкви, ибо
он заповедал церкви  следовать руководству папы.  Однако  этот довод  был бы
убедителен лишь  в том случае,  если бы автор показал, когда  и где  Христос
заповедал  это или вообще  упоминает о папе.  В самом  деле, если бы мы даже
допустили, что все, что было дано апостолу Петру, дано папе, нельзя, однако,
считать закономерным  повиновение папе  в тех случаях, когда  его  повеления
противоречат  постановлениям  законного суверена  повинующегося,  так  как в
Писании никому не заповедано повиноваться апостолу Петру.
     Наконец,  ни  церковь  не  объявила,  что  папа   является  гражданским
сувереном  всех христиан мира,  ни сам  папа не  провозгласил себя  таковым,
поэтому  не  все христиане  обязаны  признавать его  право суда  в  вопросах
нравственности.  Ибо  гражданская верховная власть  и высшее право  суда  но
вопросам  нравственного поведения суть  одно  и  то же. А творцы гражданских
законов не только объявляют, но  и устанавливают то, что соответствует и что
не соответствует  законам  в  человеческих  действиях.  Ибо  правильность  и
неправильность   человеческих   нравов   зависят  исключительно   от   того,
соответствуют или не соответствуют они закону  суверена.  И  поэтому,  когда
папа  притязает на верховенство  в вопросах  нравственности, он  учит  людей
неповиновению  их гражданским  суверенам, что  является  ошибочным  учением,
противоречащим  многим переданным нам в  Писании правилам нашего Спасителя и
его апостолов.
     В доказательство того, что папа имеет власть издавать законы, Беллармин
ссылается  на многие тексты.  Прежде всего на Второзаконие  (17, 12):  А кто
поступит так дерзко, что  не послушает  священника, стоящего там на служении
перед Господом, Богом твоим, или судьи... тот должен умереть,- и так истреби
зло  от  Израиля. В  ответ  на это мы  должны напомнить,  что первосвященник
(вслед и  непосредственно  за Богом)  был  гражданским сувереном и все судьи
должны были быть установлены им. Приведенные  слова поэтому имеют  следующий
смысл: человек, который  поступит  так дерзко, что не послушает гражданского
суверена,  который будет  в те  дни, или кого-нибудь  из  его чиновников при
исполнении его  обязанностей,- этот  человек  должен умереть  и  т.  д., что
говорит определенно в пользу гражданской  верховной власти против  всемирной
власти папы.
     Во-вторых,  он ссылается  на Матфея (16): и что свяжешь и т. д., причем
Беллармин это связывание толкует в том  смысле, в каком говорится (Матф. 23,
4) о  книжниках и  фарисеях: Связывают  бремена тяжелые  и неудобоносимые  и
возлагают   на   плечи  людям,  и  под  этими  словами,  говорит  Беллармин,
подразумевается  создание  законов, и отсюда он  заключает,  что папа  может
издавать законы. Но этот текст тоже говорит  в пользу законодательной власти
гражданских суверенов, ибо книжники и  фарисеи сидели на Моисеевом седалище,
а  Моисей  непосредственно  под  Богом  был сувереном  народа  израильского.
Поэтому  наш Спаситель заповедал делать все то, что они прикажут, но не  все
то, что они будут  делать, т. е. повиноваться их законам, но не подражать их
делам.
     Третий  текст, на который ссылается Беллармин,- это Иоанн  21, 17: Паси
овец  Моих.  Но это не  вручение законодательной  власти,  а  лишь повеление
учить. Составлять законы есть дело  главы  семьи, который выбирает домашнего
священника по своему  усмотрению,  точно так же  как по своему усмотрению он
выбирает школьного учителя для своих детей.
     Четвертый текст, на который Беллармин ссылается, а именно Иоанн 20, 21,
говорит прямо  против него. Ибо там  сказано: Как послал Меня Отец,  так и Я
посылаю вас. Но наш Спаситель был послан, чтобы искупить своей смертью грехи
тех, кто  уверует в него,  и своей  проповедью и проповедью своих  апостолов
приготовить верующих к вступлению в Царство Божие, о котором он сам говорит,
что  оно  не  от  мира сего, и  о  будущем  пришествии которого он учил  нас
молиться,  хотя отказывался (Деян. 1, 6, 7)  говорить своим апостолам, когда
оно  придет, и  по пришествии  которого двенадцать апостолов будут сидеть на
двенадцати тронах  (каждый из которых, может быть, будет так  же высок,  как
трон  апостола Петра), чтобы  судить  двенадцать колен израилевых.  Так  как
Бог-Отец послал  нашего  Спасителя не  для того,  чтобы  издавать  законы  в
существующем  мире,  мы  можем из  приведенного  текста  заключить,  что наш
Спаситель  послал апостола  Петра точно  так  же не для того, чтобы издавать
законы, а чтобы  убедить людей ждать с твердой верой его второго пришествия,
а до того  времени, если они подданные, повиноваться своим государям, а если
они государи, верить самим и всеми имеющимися средствами  побудить к тому же
своих   подданных;  это   обязанность   епископа.  Поэтому   этот   текст  в
противоположность тому,  что  хочет  доказать  кардинал Беллармин,  является
наиболее сильным доводом  в пользу объединения верховной  церковной власти с
верховной гражданской.
     Пятая ссылка  - это Деяния 15,  28, 29. Угодно Святому  Духу  и нам  не
возлагать   на   вас  никакого  бремени  более,   кроме  сего  необходимого:
воздерживаться от идоложертвенного и крови, и  удавленины,  и  блуда.  Слова
"возлагать бремя"  кардинал Беллармин  приводит как доказательство того, что
апостолы обладали законодательной властью. Однако кто из читавших этот текст
может утверждать, что  употребляемый  здесь  апостолами способ выражения  не
может быть употреблен так же хорошо при  даче совета,  как и при составлении
закона? Стиль закона  мы  приказываем, но  мы  считаем за благо есть обычный
стиль тех, кто даст лишь совет.  И те, кто дает совет, возлагает бремя, хотя
это бремя является условным, т. е. те, кому этот совет дается, берут на себя
это бремя лишь в  том случае,  если они хотят достичь своих целей. И таковым
именно является бремя воздержания от  удавленины и блуда,  и  это  бремя  не
абсолютно,  но рекомендовано  на тот  случай, если те, кому это советуют, не
желают  грешить. Я раньше показал  (глава  XXV), что закон тем отличается от
совета, что основанием  для  него является  намерение и благо того,  кто его
предписывает, между тем как основанием для совета является намерение и благо
того, кому этот совет дается.  В нашем же случае апостолы ставят своей целью
не собственное  благо, а благо обращенных язычников, именно их спасение. Ибо
апостолы  получат  свою  награду  за приложенные  ими  усилия  в наставлении
обращенных  язычников независимо от того, послушаются ли те этих наставлений
или  нет. Таким образом, постановления совета апостолов были  не законами, а
советами.
     Шестой  текст, на который ссылается Беллармин,- это Послание к Римлянам
(13, I):  Всякая душа да будет покорна  высшим властям, ибо нет власти не от
Бога. Под  этими властями,  говорит  Беллармин,  подразумеваются  не  только
мирские  князья, но  и  князья церкви. На  это  я  отвечаю прежде всего, что
князья церкви лишь те, кто  одновременно  и гражданские  суверены, причем их
церковная власть не выходит за пределы их гражданской верховной  власти. Вне
же этих пределов они  могут считаться учителями, но не князьями. Ибо если бы
апостол полагал, что мы  должны быть покорны как нашим  князьям, так и папе,
то  он  учил  бы нас  тому,  что Христос сам  объявил невозможным, а  именно
служить двум господам. И хотя  апостол  в другом месте говорит: Я  пишу это,
отсутствуя, дабы,  присутствуя, не  прибегнуть  к мерам  строгости  согласно
власти, которую дал мне Господь,- это не значит, что он претендует на власть
приговаривать кого-нибудь к смертной казни, тюремному заключению,  изгнанию,
битью кнутом  или  денежному штрафу, каковые меры суть наказания. Под мерами
строгости  может  подразумеваться  лишь  отлучение  от  церкви, которое  без
содействия  гражданской власти сводится  лишь  к тому, что верующие избегают
общества отлученного  и  имеют  с  ним  не  больше дела,  чем с язычником  и
мытарем. Во многих случаях такое отлучение могло грозить большими бедствиями
отлучающему, чем отлученному.
     Седьмая ссылка Беллармина - это 1 Коринф. 4, 21:  С жезлом прийти к вам
или с любовью  и духом кротости? Но  и здесь  под  жезлом подразумевается не
власть должностного лица наказывать преступников, а лишь власть отлучения от
церкви,  являющаяся по  своей  природе  не  наказанием,  а  лишь возвещением
наказания, которое наложит Христос, когда Он будет владеть  своим Царством в
день  Страшного суда. Да  и  тогда оно  будет  не  наказанием  в собственном
смысле, какому подвергается подданный за нарушение закона, а местью, которой
подвергается  враг  или  мятежник,  отрицающий  право  нашего  Спасителя  на
царство.  Таким образом,  и  этот  текст  не  доказывает,  что  епископ,  не
являющийся  одновременно  гражданским  сувереном,  обладает  законодательной
властью.
     Восьмая  ссылка Беллармина  -  это 1 Тим. 3,  2:  Епископ  должен  быть
непорочен,   одной  жены  муж,  трезв,  целомудрен,  что  является,  говорит
Беллармин, законом. Я полагал, что никто не мог создавать законы для церкви,
кроме ее монарха - апостола Петра. Но если мы даже допустим, что это правило
было составлено властью апостола  Петра, я все  же не вижу основания, почему
предпочтительнее называть это  правило  законом,  чем советом,  принимая  во
внимание, что Тимофей был не подданным, а учеником апостола Павла, и паства,
порученная заботам Тимофея, состояла не из его подданных в царстве, а из его
учеников  в школе Христа. Если все правила, которые  апостол Павел преподает
Тимофею,  являются законами, то почему также не считать законом наставление:
Впредь пей не одну воду,  но употребляй  немного вина ради желудка твоего? И
почему также не считать  законами правила,  предписываемые хорошими врачами?
Однако не повелительная форма выражения делает какое-нибудь правило законом,
а лишь абсолютная покорность того лица, которому это правило адресовано.
     Точно так же и приводимый Беллармином девятый текст из того же послания
к  Тимофею (5, 19): Обвинение  на пресвитера не иначе принимай, как при двух
или трех свидетелях,-является не законом, а мудрым правилом.
     Десятая  цитата  Беллармина  взята  из  Евангелия  от  Луки  (10,  16):
Слушающий  вас  Меня  слушает,  и  отвергающийся  вас Меня  отвергается. Нет
никакого  сомнения в том, что отвергающий совет тех, кто был послан Христом,
отвергает  этим  совет  самого  Христа.  Однако  кто  в  наше время является
посланным Христа, если не те, кто назначен пастырями законной властью? А кто
является законно назначенным, если он  не назначен верховным пастырем? А кто
же,  будучи  назначен  в  христианском  государстве верховным  пастырем,  не
является  назначенным  властью суверена  этого государства?  Из этого текста
поэтому  следует,  что  тот,  кто  слушается  своего христианского суверена,
слушается Христа,  а  тот, кто отвергает учение, поощряемое его христианским
королем, отвергает  учение Христа (т. е. следует обратное  тому, что намерен
доказать  на основании этой цитаты  Беллармин). Но все  это не имеет  ничего
общего  с  законом. Более  того,  если христианский король выступает  в роли
пастыря и учителя своих подданных,  он этим не делает свои  учения законами.
Он  не  может обязать людей  верить,  хотя как гражданский суверен он  может
создать законы, соответствующие его учению, и эти законы могут обязать людей
к определенным действиям, а иногда и к таким, которые люди без их законов не
совершали  бы и которые суверен не должен  был бы  предписывать. Когда такие
действия предписаны, они являются законами, а те  внешние действия,  которые
совершаются из повиновения этим законам без внутреннего одобрения,  являются
действиями суверена,  а  не подданного,  являющегося в  этом  случае простым
инструментом, лишенным  всякого собственного  побуждения  и совершающим свои
действия только потому, что Бог заповедал повиноваться законам.
     Одиннадцатым доводом  Беллармина  является всякий  текст,  где  апостол
облекает свой совет в  форму,  в  которой люди привыкли выражать приказание,
или где апостол обозначает следование его совету словом повиновение. Поэтому
прежде всего цитируется 1 Коринф. 11,2: Хвалю вас, братия, что вы... держите
предания так,  как я передал вам. В греческом оригинале сказано:  Хвалю вас,
что вы держите то, что я передал вам, так, как я  передал вам, что далеко не
обозначает, будто эти  правила были законами или чем-либо иным, кроме добрых
советов. А текст из 1 Фее. 4, 2:
     Вы знаете,  какие мы дали вам заповеди Наш  Спаситель пришел сам не для
того, чтобы судить, т. е. не для того, чтобы быть царем в этом мире, а чтобы
пожертвовать  собой  ради грешников  и  оставить  учителей  в  своей церкви,
которые вели  бы,  но  не тащили бы  людей к Христу, не  приемлющему никогда
вынужденных действий (к которым только и приводят законы), а лишь внутреннее
обращение сердца. Последнее же производится не законом, а советом и учением.
     Далее кардинал  Беллармин  цитирует  2  Фес.  3,  14:  Если же  кто  не
послушает слова нашего  в  сем. послании,  того  имейте  на  замечании и  не
общайтесь  с  ним,  чтобы устыдить его, где он из  слова повиноваться делает
заключение,  что это  послание было  законом  для фессалоникийцев.  Послания
императоров были в самом деле законами. Если поэтому послание апостола Павла
было бы  также законом,  то  фессалоникийцы должны были бы повиноваться двум
господам.  Однако  слову  повиноваться  соответствует в  греческом оригинале
слово,  означающее  послушать  или  осуществлять, что применимо не только  к
тому, что приказано человеком, имеющим право наказывать, но  также и к тому,
что дано нам  в качестве совета для нашего  собственного  блага.  Вот почему
апостол Павел не предлагает неповинующегося убить, или бить, или заключить в
тюрьму,  или  подвергнуть  денежному  штрафу,  каковые  меры мог бы  принять
законодатель, а  лишь предлагает не общаться  с  ним, чтобы устыдить его. Из
этого  видно,  что  христианам  внушала  страх  не  власть апостола,  а  его
репутация  среди верующих, ибо перед ним христиане  испытывали благоговейный
трепет.
     Последняя ссылка Беллармина - это Евр. 13, 17:  Повинуйтесь наставникам
вашим  и  будьте покорны, ибо  они  неусыпно  пекутся  о  душах  ваших,  как
обязанные дать отчет. Но и здесь под повиновением подразумевается следование
их советам,  ибо  основанием для нашего повиновения указываются  не  воля  и
приказание наших пастырей,  а наше собственное благо,  так  как  эти пастыри
пекутся о спасении наших  душ,  а не об увеличении собственного могущества и
власти. Если бы тут подразумевалось, что все, чему пастыри учат, есть закон,
тогда законодательную  власть имел  бы не только  папа,  но каждый пастырь в
своем  приходе. Кроме того, те, кто обязан  повиноваться своим пастырям,  не
имеют  права  подвергать испытанию  их приказания.  Что  же  тогда скажем по
поводу правила,  преподанного  нам апостолом Иоанном (1  Послание 4,  I): He
всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли  они, потому что много
лжепророков появилось в мире?  Ясно, следовательно, что мы можем  оспаривать
учение наших пастырей, но никто не может оспаривать закон. Все согласны, что
постановления  гражданских суверенов  являются законами,  и если  кто-нибудь
помимо  суверена  мог  бы  составлять   законы,  то  всякое  государство,  а
следовательно,  и  всякий мир  и  правосудие перестали бы  существовать, что
противоречило бы всем законам, как божественным, так и человеческим. Поэтому
ни  из этого, ни  из какого-нибудь  другого текста Писания нельзя почерпнуть
доказательства в  пользу  того, будто постановления папы  имеют силу  закона
даже там, где он не обладает гражданской верховной властью.
     Спор  о  верховенстве  между  папой  и  другими  епископами.  Последнее
положение, которое Беллармин старается доказать, заключается в том, что  наш
Спаситель  Христос  поручил церковную юрисдикцию непосредственно одному лишь
папе. Этим  положением Беллармин стремится отстоять  верховенство папы не от
христианских  монархов,  а  от  других  епископов.  Во-первых,  говорит  он,
бесспорно, что  юрисдикция епископов, по  крайней  мере в  основном, есть de
jure divino, т. е. по божественному праву, в доказательство чего он цитирует
слова апостола Павла в Послании к Ефесянам (4, 11), где говорится, что после
своего  вознесения  на  небо  Христос  дал благодать людям  и поставил одних
Апостолами,  других  пророками,  иных  Евангелистами,  иных  -  пастырями  и
учителями. Отсюда Беллармин заключает, что епископы действительно имеют свою
юрисдикцию по божественному праву, но он не  желает признать, что  они имеют
это право непосредственно от  Бога,  а думает, будто они  получают его через
папу. Однако если говорится о человеке, что он имеет свою юрисдикцию de jure
divino,  но  не  непосредственно,  то  имеется ли в христианском государстве
какая-нибудь законная юрисдикция, хотя бы и гражданская, которая не  была бы
также de jure  divino? Ибо христианские короли имеют свою гражданскую власть
непосредственно от Бога, а  подчиненные им  должностные  лица выполняют свои
различные функции  в силу  данных им суверенами  полномочий.  Следовательно,
все, что они  делают, в не меньшей  степени является de jure divino mediate,
чем то, что делает  епископ в силу  назначения его  папой.  Всякая  законная
власть есть от  Бога: непосредственно от Бога - власть верховного правителя,
а опосредствованно - власть тех, кто  уполномочен этим верховным правителем.
Таким  образом,  или  Беллармин  должен  признать,  что  всякий констебль  в
государстве занимает свою  должность  по  Божественному праву,  или же он не
должен думать, что какой бы то ни было епископ, кроме  самого папы, занимает
свою должность по Божественному праву.
     Однако если речь идет не  о тех текстах,  где сказано, что  папа  имеет
гражданскую  верховную  власть, то  весь  этот  спор  о том,  предоставил ли
Христос  юрисдикцию  одному  лишь  папе или  же кроме  него  и  всем  другим
епископам, является спором de lana caprina. Ибо никто из них не  имеет (там,
где они не являются суверенами) никакой юрисдикции. В самом деле, юрисдикция
есть право слушать и решать тяжбы между  людьми, которое может  принадлеж