еческим языком. Все 70 толкователей,  которые  перевели
Библию на греческий язык, были евреями, и мы имеем труды двух евреев, Филояа
и Иосифа, написанные на прекрасном греческом языке.
     Их цель. Однако канонической делает книгу не автор, а авторитет церкви.
И хотя эти книги написаны разными  людьми, однако все авторы, очевидно, были
проникнуты одним и тем же духом и содействовали одной  и той же цели, именно
возвеличению власти  Царства  Божия, Отца,  Сына и Святого  Духа.  Ибо книга
Бытия содержит генеалогию избранного  Богом  народа от  сотворения  мира  до
переселения  в  Египет.  Остальные  четыре  книги  Моисея  содержат  историю
избрания  этим народом  Бога  своим царем и законы,  предписанные Богом  для
управления им. Книги Иисуса Навина, Судей, Руфи и Самуила до воцарения Саула
описывают  деяния избранного народа  до  того момента, когда он сбросил  иго
Бога и  потребовал себе  царя по  образцу  соседних  ему  народов. Остальная
историческая часть Ветхого завета описывает последовательную смену поколений
в роде Давида до плена, из какового рода должен был произойти восстановитель
Царства Божиего,  именно  наш святой Спаситель, Бог-Сын, чье пришествие было
предсказано в книгах пророков;  затем  евангелисты описали его  жизнь и  его
деяния и его притязание  на царство, пока он жил на земле. И наконец, деяния
и  послания  апостолов  объявляют  о  пришествии  Бога,  Святого  Духа  и  о
возложенной  на апостолов и  на  их  преемников миссии наставлять  евреев  и
призывать  язычников к исповеданию веры Христа.  Короче говоря, исторические
описания и пророчества Ветхого завета и Евангелия и  послания Нового  завета
имеют одну и ту же цель,  а именно  побудить людей к повиновению Богу:  1) в
лице Моисея и священников; 2)  в лице Христа-человека; 3) в лице апостолов и
преемников их  апостольской власти. Ибо  эти  три категории  людей  в разные
времена представляли  лицо  Бога: Моисей и его преемники,  первосвященники и
цари иудейские - в  эпоху Ветхого завета; сам Христос - во время  его земной
жизни,  а  апостолы и их преемники - с Троицына дня  (когда  на них снизошел
Святой Дух) до наших дней.
     Вопрос о том, на чем основан авторитет Писания.  Много споров возбуждал
среди различных сект  христианской  религии  вопрос о  том,  на  чем основан
авторитет  Писания.  Иногда  он формулировался  следующим образом: откуда мы
таем, что  Писание  является  Словом Божиим, или  почему  мы верим,  что оно
является  таковым?  Трудность  решения  этого  вопроса  проистекает  главным
образом  из  неточности его  формулировки.  Ибо  все  веруют,  что первым  и
первоначальным  вдохновителем  книг Писания является Бог, и,  следовательно,
спорность  вопроса не в этом. Очевидно, кроме того, что знать о том, что они
являются Словом Божиим никто не  может (хотя  все  истинные христиане  верят
этому), за исключением тех, кому Бог открыл это сверхъестественным путем,  и
поэтому  неправильно  ставить вопрос о нашем  знании этого. И  наконец, если
вопрос  ставится о  нашей  вере,  то,  так  как одних побуждают верить  одни
основания, других  - другие,  общего ответа на этот  вопрос  вообще не может
быть. Правильно  сформулированный  вопрос такой: чьей  властью Писание  было
сделано законом?
     Его  авторитет  и  толкование.  Поскольку  Писание  не   отличается  от
естественных законов, то не приходится сомневаться, что оно является законом
Бога и на себе самом несет печать своего авторитета, ясного для всякого, кто
обладает  естественным разумом,  но  такой  авторитет  имеют  в  все  другие
моральные  учения,  согласные  с   разумом,  предписания  которого  являются
законами не установленными, а вечными.
     Если  сам Бог сделал заповеди  Библии законами,  то они имеют  характер
писаных  законов,  которые  являются законами  лишь  для  тех, кому  Бог  их
настолько ясно возвестил, что  никто из них  не может оправдываться, говоря,
что не знал, что они исходят от Бога.
     Поэтому, кому Бог не объявил путем сверхъестественного  откровения, что
это Его законы или что  это Он послал возвещающего их, того не может обязать
к  повиновению  им  никакой  иной  авторитет,  кроме  авторитета  того,  чьи
постановления  уже имеют силу  закона, т. е.  никакой  "ной авторитет, кроме
авторитета  государства, воплощенного  в  суверене,  который  один  обладает
законодательной  властью. Опять-таки если книгам Священного писания  придает
силу  закона не законодательная власть государства, то это делает  авторитет
какого-то  другого частного лица  или публично-правового института. Если это
авторитет одного частного лица, то  он может обязать лишь того, кому Бог дал
частное откровение. Ибо если всякий человек был бы обязан принимать за закон
Бога  то,  что  отдельные  лица, претендующие  на  частное  вдохновение  или
откровение,  стали  бы  ему навязывать  (если  учесть  число людей,  которые
вследствие  гордости и  невежества принимают за  свидетельства Божественного
Духа собственные сновидения, экстравагантные фантазии и  сумасшествия или из
честолюбия лживо и против собственной совести утверждают, что имели знамение
от  Бога),   то  исключалась  бы   возможность   признания  хотя  бы  одного
божественного закона. Если же это авторитет какого-нибудь публично-правового
института, то  это может быть авторитет или государства, или церкви. Но если
церковь есть единая  личность, то  она  совпадает  с государством  христиан,
которое  называется   государством,  потому  что   оно   состоит  из  людей,
объединенных в одном месте, в лице своего суверена, и  называется  церковью,
потому    что    состоит   из    людей-христиан,   объединенных    в    лице
суверена-христианина. Если же  церковь не  является единым лицом, то  она не
имеет  никакого  авторитета:  она  не  может  ни приказывать,  ни  совершать
какого-либо  деяния и  не  способна иметь какую-нибудь власть  или  право на
что-нибудь, а также  не  имеет ни воли, ни разума, ни голоса,  ибо  все  эти
качества  суть  качества лица. А посему если вся  совокупность  христиан  не
заключена в одном  государстве, то они не суть одно лицо и нет универсальной
церкви, которая  имела бы  власть над  всеми христианами,  и, следовательно.
Писание  не  могло  быть  сделано  законом  универсальной  церковью. Если же
имеется  такое   единое  государство,  тогда   все  христианские  монархи  и
государства  являются  частными  лицами  и  могут  быть  судимы, низложены и
наказываемы  универсальным  сувереном  всего  христианства.  Таким  образом,
вопрос об авторитете Писания сводится к следующему: являются ли христианские
короли и верховные собрания христианских государств абсолютными суверенами в
пределах своих собственных  территорий, непосредственно ответственными перед
Богом, или же они подвластны какому-то наместнику Христа, поставленному  над
универсальной церковью, так что они могут быть судимы, осуждены, низложены и
подвергнуты смертной  казни, если  только этот наместник  Христа  сочтет это
целесообразным или необходимым в целях общего блага?
     Этот вопрос не может быть  разрешен  без  более детального рассмотрения
вопроса  о  Царстве Божием,  после  чего  мы  сможем  судить  и о  том,  кто
компетентен истолковывать  Писание.  Ибо  тот,  кто  имеет  законную  власть
сделать какое-нибудь  сочинение законом,  имеет  также власть  разрешать или
запрещать его толкование.


        "ГЛАВА XXXIV"
     О ЗНАЧЕНИИ  СЛОВ  "ДУХ", "АНГЕЛ"  И  "ВДОХНОВЕНИЕ" В  КНИГАХ СВЯЩЕННОГО
ПИСАНИЯ
     Об  употреблении  слов "тело" и "дух" в Писании. Ввиду того что основой
всякого правильного рассуждения является устойчивое значение слов, которое в
нижеизложенном   нашем  учении  зависит  не  от  желания  авторов,   как   в
естественных науках, и не  от общераспространенного словоупотребления, как в
простом разговоре, а  от того  смысла,  который  слова имеют  в Писании, то,
прежде чем  идти  дальше,  мне  необходимо определить  на  основании  Библии
значение таких слов,  которые своей  двусмысленностью  могли бы сделать  мои
выводы нелепыми и спорными. Я начну со слов "тело" и "дух", которые на языке
схоластов называются субстанциями - телесной и бестелесной.
     Слово тело в наиболее общем употреблении обозначает то, что заполняет и
занимает  определенное  пространство или  воображаемое место и не зависит от
воображения,  а является реальной частью  того, что мы называем универсумом.
Так как  универсум есть совокупность  всех тел, то нет такой реальной  части
его, которая не была бы также телом. Точно так же ничто не может быть  телом
в  собственном  смысле  этого  слова,  не  будучи  одновременно частью  этой
совокупности  всех  тел  -  универсума.  Так  как,  далее,  тела  подвержены
изменению, т.  е. могут  в разнообразных видах представляться чувствам живых
существ,   то  они  называются   субстанцией,  т.  е.  тем,   что   подлежит
разнообразным акциденциям;  иногда они бывают в движении, а иногда в  покое,
иногда  кажутся нашим ощущениям горячими, иногда  холодными, иногда имеющими
один  цвет,  запах,  вкус,  иногда  другой. И  это  разнообразие  кажимости.
Произведенное  разнообразными  действиями  тел  на  наши  органы чувств,  мы
принимаем  за изменения действующих  нас  тел и называем их акциденциями.  В
соответствии с этим значением слова субстанция и тело означают одно и то же,
поэтому  бестелесная  субстанция   суть   слова,   которые   при  соединении
взаимоуничтожают друг друга, как если бы человек сказал: бестелесное тело.
     Однако в понимании простых людей не весь универсум называется  телом, а
лишь  те его части, которые  различаются  осязанием, когда они  противостоят
силе людей,  или глазами, когда заслоняют им дальнейшую перспективу. Поэтому
на языке простых людей  воздух  и воздушные  субстанции обычно называются не
телами,  а  (каждый  раз,  когда люди  чувствуют их  действия)  ветром,  или
дыханием, или  (так как это последнее называется по-латыни spiritus) духами.
Например, ту воздушную субстанцию, которая дает телу всякого живого существа
жизнь и движение, они  называют жизненными (vital),  или животными (animal),
духами. Что же  касается тех фантастических призраков (idols of the  brain),
которые  представляют нам  тела там, где их нет, как в зеркале, во сне или в
больном  мозгу  в  бодрствующем  состоянии,  то, как говорит апостол о  всех
призраках вообще, они  ничто; они абсолютное ничто,  говорю я, там, где  они
нам  представляются имеющими  бытие; и в самом  мозгу  они существуют лишь в
виде волнения, происходящего или от действия объектов, или от беспорядочного
раздражения  наших органов  чувств.  И  вот  люди,  слишком занятые  всякими
другими делами, чтобы иметь время исследовать их причины, не знают сами, как
называть их,  и по внушению  тех, чьи знания они высоко ценят, одни называют
их  телами и  считают сделанными из воздуха, уплотненного сверхъестественной
силой,  ибо  зрению они  представляются телесными;  другие  же  называют  их
духами, ибо  осязание  не  ощущает  в том  месте,  где  они  представляются,
никакого  сопротивления  пальцам.  Так  что  точное  значение  слова  дух  в
обиходной   речи  есть  или  утонченное,   текучее  и  невидимое  тело,  или
привидение, или другой  призрак, или фантом воображения. В метафорическом же
смысле  слово "дух" имеет много значений. Иногда оно употребляется в  смысле
расположения или  склонности  ума; так,  склонность критиковать высказывания
других   мы  называем   духом  противоречия,   склонность   к   нравственной
нечистоплотности  -  нечистым  духом,  склонность  к  злобе  -  злым  духом,
склонность к  угрюмости -  мрачным  духом,  а расположение  к  благочестию и
служению  Богу  -  Божьим  духом.  Иногда  же  мы   этим  словом  обозначаем
какую-нибудь выдающуюся способность, или  необычайную  страсть, или душевную
болезнь, например,  когда мы великую  мудрость называем  духом мудрости, а о
сумасшедших людях говорим, что они одержимы духом.
     Иного значения слова дух я  нигде не нахожу, и там, где ни одно из этих
значений не подходит под смысл этого слова в  Писании, соответствующее место
недоступно человеческому пониманию,  и  наша вера в этом случае состоит не в
нашем  мнении,  а в нашей покорности.  Таковы, например,  все те  места, где
говорится, что Бог есть  дух, или где  под Духом Божиим  подразумевается сам
Бог. Ибо природа  Бога непостижима, т. е. мы абсолютно не понимаем, каков Он
есть, а лишь понимаем, что Он есть. И поэтому значение атрибутов, которые мы
Ему приписываем, состоит не в том, что мы при их помощи сообщаем друг другу,
каков Он  есть, или обозначаем наше мнение о Его природе, а  лишь в том, что
мы ими выражаем наше желание славить Его такими именами, которые мы  считаем
наиболее почетными среди нас самих.
     Слова "Дух  Божий" употребляются в Писании иногда в смысле  "ветер" или
"дыхание". В книге Бытия (1, 2 ) сказано: Дух Божий носился над водою.  Если
здесь  под  Духом  Божиим подразумевается сам Бог,  тогда Богу приписывается
движение  и, следовательно, место,  что имеет смысл лишь в отношении тел, но
не в отношении  бестелесных субстанций, и, таким образом, это  место Писания
превышает силы  нашего  разума, который  не может  представить  себе,  чтобы
что-либо двигалось, не меняя места и не  имея  измерения,  а все, что  имеет
измерение,  есть  тело. Однако  смысл  этих слов лучше всего  раскрывает нам
аналогичное место книги  Бытия  (8,  1),  где сказано, что когда земля  была
покрыта водой, как вначале,  то Бог, намереваясь спустить  воду и дать снова
выступить сухой земле, употребляет подобные слова: Я навел дух мой на землю,
и  воды  убавились. В  данном  месте под  духом подразумевается ветер (т. е.
воздух, движущийся дух), который может быть назван Духом  Божьим, так как он
дело рук Бога.
     Во-вторых, в смысле необычайных Божьих даров, заключающихся в наделении
разумением.  В книге  Бытия (41,  38) фараон называет  мудрость Иосифа Духом
Божьим.  - Ибо, после того как Иосиф посоветовал  ему высмотреть разумного и
мудрого и поставить его над землей египетской, фараон говорит так: Найдем ли
мы  такого, как он, Человека, в котором был бы  Дух  Божий? И в книге Исхода
(28, 3)  Бог говорит: И скажи всем  мудрым  сердцем, которых Я исполнил духа
премудрости, [и  смышления], чтобы они сделали Аарону [священные] одежды для
посвящения  его,  где  необычайное разумение,  хотя  бы  лишь в изготовлении
одежды, как дар Бога, называется Духом  Божьим.  В этом же смысле мы находим
данное слово в книге Исхода (31, 3-6, и 35, 31), а также в  книге Исайи (11,
2, 3), где пророк говорит  о будущем мессии:  И почиет на нем Дух Господень,
дух  премудрости  и  разума,  дух  совета и  крепости  и  страхом  Господним
исполнится, и где явно подразумеваются не разные  духи, а разные необычайные
качества, которыми Бог наделит его.
     В-третьих,  в  смысле  необычайных  душевных  свойств.  В  книге  Судей
называются Духом  Божьим  необычайная  ревность и храбрость,  проявленные  в
защите  народа  Божьего. Например, когда  говорится,  что  этот дух  побудил
Гофониила, Гедеона,  Иеффая  и Самсона освободить  евреев  от рабства: книга
Судей  3, 10; 4,  34; 11, 29; 13, 25; 14, 6, 19. И  о  Сауле, когда до  него
дошла весть о наглости аммонитян против жителей Иависа  Галаадского, сказано
(1 Цар. 11,  б): И сошел Дух Божий на Саула...  и  сильно воспламенился гнев
его (или, как сказано по-латыни,  "его ярость").  Здесь явно подразумевается
не Дух, а необычайное рвение наказать жестокость аммонитян. Точно так же под
Духом  Божьим,  сошедшим  на  Саула,  когда  он  находился  среди  пророков,
славивших Господа пением и музыкой (1 Цар. 19, 20), следует понимать не Дух,
а  неожиданный  и внезапный порыв  присоединиться  к  ним  в  совершении дел
благочестия.
     В-четвертых,  в смысле  дара предсказания с  помощью слов  или видений.
Лжепророк Седекия говорит Михею (3 Цар.  22, 24): Неужели от меня отошел Дух
Господень,  чтобы  говорить в тебе? Здесь не может подразумеваться  Дух, ибо
Михей  предсказывал  царям  израильскому  и  иудейскому  исход  сражения  на
основании видения, а не слов говорящего в нем Духа.
     В отношении книг пророков  нам также кажется, что хотя пророки говорили
в силу  Духа  Божьего, т. е. в силу особой благодати  пророчества, однако их
знание будущего было обусловлено не  наличием  какого-то  духа внутри  их, а
каким-нибудь сверхъестественным сном или видением.
     В-пятых, в смысле жизни. В книге Бытия (2, 7) сказано: И создал Господь
Бог человека из праха земного,  и  вдунул в  лицо его дыхание жизни,  и стал
человек душою живою. Здесь дыхание жизни, вдунутое Богом, означает лишь, что
Бог  дал человеку жизнь.  И (Иов. 27, 3)  доколе еще...  дух Божий в ноздрях
моих означает лишь  доколе я жив. Так, в книге пророка  Иезекииля  дух жизни
был в колесах равнозначно словам "колеса были  живы". И (Иез. 2, 2)  вошел в
меня дух и поставил меня на ноги мои означает: мои жизненные силы были снова
восстановлены, а не то, что  в него вошел  и овладел  его телом какой-то дух
или бестелесная субстанция.
     В-шестых, в смысле подчинения авторитету. В 11-й главе книги Чисел (17)
говорится: Я... возьму, - говорит Бог,  -от Духа, который на тебе, и возложу
на них, чтобы  они несли с тобою бремя народа, т. е. на семьдесят старейшин.
После   этого   рассказывается,   что  двое   из   этих   семидесяти   стали
пророчествовать в стане;  некоторые на них жаловались, и Иисус  Навин просил
Моисея  запретить  указанным старейшинам  пророчествовать, на что Моисей  не
согласился.  Из  этого  видно,  что  Иисус  Навин  не  знал,  что  они  были
уполномочены  на  то и  пророчествовали  согласно духу Моисея, т. е.  в силу
Духа, или авторитета, подчиненного его собственному.
     В том же смысле  мы читаем (Втор. 34, 9): Иисус, сын Навин,  исполнился
духа премудрости, потому что Моисей возложил на него руки свои, т. е. потому
что  он был предназначен Моисеем  продолжать  то  дело, которое он сам начал
(именно  привести  избранный народ  в  обетованную землю),  но,  застигнутый
смертью, не мог кончить.
     В  подобном  же смысле говорится (Рим.  13,  9): кто  Духа  Христова не
имеет, тот  и не Его, где подразумевается не  Дух  Христа, а подчинение  его
учению.  Точно так  же (1 Иоан.  4, 2)-.Духа Божия... узнавайте  так: всякий
дух,  который исповедует Иисуса Христа,  пришедшего  во плоти, есть от Бога,
где  подразумевается дух непритворного христианства, или признание основного
догмата христианской веры, а  именно что Иисус  есть Христос,  что не  может
быть истолковано как дух.
     Точно так  же слова (Лук. 4, 1): Иисус,  исполненный Духа  Святаго (как
выражения у Матфея  4, 1 и Марка 1,  12)  Могут быть поняты  в смысле рвения
исполнить то дело, для  которого  он  был  послан Богом-Отцом.  Если  бы  мы
понимать эти слова буквально, то это значило бы, что сам Бог (ибо  живым был
наш  Спаситель)  был  исполнен Бога, что было я нелепо  и бессмысленно. Я не
вхожу здесь в  рассмотреть  того,  почему  мы стали переводить слово spirits
словом  ухи,  означающим нечто  не  существующее  ни  на небе,  ни  земле, а
являющееся лишь плодом человеческого воображения, но я утверждаю,  что слово
spirit в тексте Писания означает не это, а или в собственном смысле реальную
субстанцию,  или в метафорическом смысле какую-либо выдающуюся  способность,
или свойство души или тела.
     В-седьмых, в смысле воздушного тела. Ученики Иисуса, увидев его  идущим
по  морю (Матф. 14, 26 и  Марк 6, 49), подумали, что это дух. Под  последним
здесь подразумевается воздушное тело, а не  фантом, ибо сказано, что все его
видели, а  это не  могло бы иметь места, если бы  речь шла не  о теле,  а об
обмане чувств (ибо такой  обман чувств  не может быть у  многих людей сразу,
как  бывает созерцание  видимых тел, а лишь у отдельных  людей, так  как эти
обманы зависят от особенностей  фантазии). Точно так